Солнце в ее глазах

Вечером того же дня я заехала к бабуле. Она приготовила мои любимые котлеты с подливой, но даже они не подняли мне настроения. В итоге, бабушка сама завела разговор: — Ну, что случилось? — Почему что-то должно случиться? – нехотя ответила я, гоняя по тарелке макаронину. — Обычно ты по две котлеты минимум съедаешь, а тут половину еле осилила. Что произошло? Кто она? Я замерла с вилкой в руке. — Кто «она»? – сглотнув, переспросила я, не поднимая взгляд на бабушку. — Ну, зазноба твоя, — проговорила бабуля как ни в чем не бывало. — Ба, ты о чем? – я вытаращилась на нее, чувствуя, как предательски начинают гореть уши. — О, уши покраснели, ну, точно, — рассмеялась бабушка и пихнула меня плечом. Откуда она только берет это? — Ба, чего ты… Я не понимаю, — я нахмурилась и снова уставилась в тарелку. — Да ладно, — протянула бабушка. – Не понимает она. Я не три века назад родилась, имей уважение. У меня даже «Скат» на телефоне есть, я прогрессивная. — «Скайп», — поправила я ее. — И он тоже, — бабулита махнула рукой. – Я знаю, что ты у меня… оригинальная. — Оригинальная? – я ушам не верила. — Ну, нестандартная. — Нестандартная? — Господи, ну, гомосексуалистка! — Святые угодники, бабушка! – я всплеснула руками. – Что ты… Что ты говоришь?! — Чего, нет что ли? Еще скажи, что Аленка твоя тоже не такая, — хмыкнула бабушка. — Ты и про Аленку тоже знаешь?! – чуть не заорала я. — Ага! «Тоже»! Я же говорила! Не ври бабушке! – бабулита треснула меня легонько по затылку. – Чего испереживалась-то? Я же не против. Ну, было бы лучше, конечно, если бы все как у обычных людей было, тебе самой было бы проще. Но если и так, то я ничего против не имею. — Но… Но почему? Ты же… Ты человек другого поколения, других взглядов… — пораженно проговорила я. – И вообще… откуда ты знаешь? — Другого поколения? Опять хамишь мне? – угрожающе произнесла бабушка, а я отрицательно покачала головой. – И почему я должна быть против? Почему должна критиковать тебя? Для этого у тебя есть твоя мать. А я буду любимой бабуситой, с которой можно поговорить обо всем, — бабуля щелкнула меня по носу и рассмеялась над моим все еще ошалелым видом. — Но… Как ты узнала? – все еще недоумевала я. — Ну, Аленку я с ее подружкой видела целующихся, — призналась бабушка. – И дальше уже просто дедукция. Не зря же я столько Донцовой перечитала в свое время в электричке. Ты никогда не приводила парней, тебе звонили раньше только девочки на городской, да и дружишь ты только с девочками. Да и на вопросы о парнях ты всегда уклончиво отвечаешь. Краснеешь сразу. А в тот раз, когда у тебя подруга сидела странная, помнишь? Когда я сюрприз сделала и пришла? Я стала цветом вареного рака, вспоминая, как бабушка прервала мой романтический вечер, буквально выдернув меня и одну девушку из постели. — Я видела, что кровать была расправлена. — И ты столько времени молчала? Почему не сказала? — Ждала, когда ты сама созреешь. Но ты похоже и не собиралась, — как-то обиженно проговорила бабуля. — Ба, прости, я просто думала, что ты… не поймешь, — честно призналась я. — Знаешь, — задумчиво проговорила бабушка. – Когда я была молодой, был один случай… — Ба, нет! – я закрыла уши руками. – Если у тебя был роман с женщиной, я не хочу об этом знать! — Да нет же! – бабуля оторвала мои руки от головы и рассмеялась. – А даже если бы и был! Сидела бы и слушала! — Ладно, — покорно кивнула я. – Что там за случай? — Случай? А, случай! Да. Работали со мной две девушки… Ну, нам тогда лет по двадцать пять было. Они учились в школе вместе, потом педагогический закончили, в общежитии вместе жили. И вот знаешь, я как-то осталась у них с ночевкой. Мы что-то там готовили для работы и закончили поздно. Транспорт уже не ходит, такси дорого. Ну, они и предложили, мол, оставайся. Ну, я и осталась. И вот, значит, легли мы спать. А кровати-то в комнате всего две. Они и говорят: «Ты, мол, ложись отдельно, спи, как барыня, а мы тут вдвоем как-нибудь». Ну, я и легла. А ночью просыпаюсь, и кажется, что кто-то будто плачет. Всхлипы какие-то. Я глаза-то открываю, и вижу – одна на другой сидит, обнимаются, целуются. Ну, я прям там чуть в обморок и не упала. Благо, лежала уже. Утром они как ни в чем не бывало – как подружки обычные. — То есть ты хочешь сказать, что уже в то время были однополые пары? – улыбнулась я. – Я это знала. Это всегда было. — Да черт с ними, с однополыми. Они ж потом замуж повыходили. Я на обеих свадьбах была. Стояли обе, улыбались, а глаза у самих грустные-е-е. Словно не под венец, а на каторгу. Любили друг друга, наверное. Потом одна с мужем уехала – военный был, у второй он спился, развелась. Не знаю, где она сейчас. Так и остались в итоге. По разные стороны. — Ба, ты мне это просто рассказала или для чего-то? – решила я уточнить на всякий случай. — Я никогда просто так ничего не делаю, — строго сказала бабуля. – Я к тому, что живи своей жизнью всегда. Не думай о мнении других. Раньше сложно было. Изгоями бы их сделали. Да и то, я думаю, можно было бы выход найти. А сейчас-то вообще раздолье. Поняла меня? Любишь – борись за любовь. — Поняла, ба, — улыбнулась я и поцеловала бабушку в щеку. — Расскажешь? – бабуля покосилась на меня, и я рассмеялась. — Обязательно, ба. Но чуть позже, ладно? — Хорошо, — кивнула она. — Я люблю тебя, бабуль. Очень, — искренне проговорила я и обняла ее сильнее. — И я тебя люблю, — она тоже поцеловала меня и обняла.

***

На следующий день я снова оказалась в кабинете начальства – разумеется, Авдеева вызвала меня. Но настроена я была очень решительно, хотя держаться было сложно – женщина окончательно пришла в себя и выглядела по обыкновению прекрасно. Я стояла у самого входа и не спешила проходить к привычному месту напротив ее стола. — Все еще дуешься? – Авдеева встала и направилась в мою сторону. — Нет, я же не ребенок, — ворчливо ответила я. — Действительно, — усмехнулась Надежда Викторовна, подходя все ближе. – Тогда поцелуй меня, — остановившись напротив, совсем близко, она уткнулась своим лбом в мой и улыбнулась. Я отстранилась и прочистила горло. — Вы что-то хотели Надежда Викторовна? У меня много работы, — не глядя на нее, я изучала взглядом стену. Она тоже выпрямилась, пару секунд молча посмотрела на меня, после чего хмыкнула и тоже отодвинулась. — Нет, ничего срочного. — Тогда я пойду? – еле-еле мне удалось скрыть разочарование в голосе. Конечно, я бы хотела, чтобы она извинилась и хоть немного показала то, как ей жаль. — Ну, иди, — кивнула Авдеева и слегка вздернула подбородок. Я смотрела на нее несколько долгих секунд, напрасно ожидая, что она остановит меня. Видимо, гордость была важнее, чем мои чувства. Грустно усмехнувшись, я кивнула и развернулась к двери. Когда я уже протянула руку, чтобы повернуть дверную ручку, почувствовала ее ладони на своих плечах. — Стой. Я опустила руки и вздохнула. Развернувшись, уставилась в голубые глаза женщины, которая уже не первый месяц сводила меня с ума. — Не уходи… вот так, — тихо сказала она, опуская взгляд. — Почему ты мне соврала? – задала я главный вопрос, который меня беспокоил. — Я… На самом деле, все началось и правда, как деловой ужин. А закончилось… так, — вздохнула она. – Мне было стыдно в этом признаться, и я… Извини меня. Я тоже вздохнула и обняла женщину. Авдеева прижалась ко мне, крепко стиснув в объятиях. — И что там был за лысый мужик, с которым ты зажигала? – неожиданно вспомнила я. — Ой, я просто с ним потанцевала один раз. Весь вечер вился вокруг, — небрежно ответила женщина, слегка отстраняясь и целуя меня в шею. — Вился-вился, а ты оставалась неприступной? – пошевелив бровями, усмехнулась я, наслаждаясь тем, как ее мягкие губы скользят по моей коже. — Конечно, — прошептала она мне на ухо. – Зачем мне какой-то лысый мужик, если у меня есть ты? — Действительно, — рассмеялась я, зажмуриваясь от удовольствия.

***

После этой первой ссоры между нами мало, что изменилось. Не считая того, что спустя все это время, Авдеева, наконец, проявила инициативу и в мою сторону. Я терпеливо ждала и не торопила ее, хотя, признаться, с каждым разом сдерживаться было все труднее. Мне требовалась разрядка, а «самостоятельная работа» после того, как мы расставались, уже не помогала. И, наконец, пришел тот час, когда и мне удалось получить удовольствие и ощутить, каково это – таять в ее руках. И, могу смело сказать, что ожидание того стоило. Правда, как потом стало ясно, Авдеевой все же больше импонировала пассивная роль. Нет, она не отказывалась от своей части «возвращения услуг», просто было ясно, что это доставляет ей куда меньше удовольствия. Поэтому я не настаивала. Она была гетеросексуальной женщиной всю жизнь, не так просто изменить свои привычки. По крайней мере, я использовала для нее именно это оправдание.

***

Когда наступила осень, Машка тоже стала менеджером по продажам, успешно окончив курсы в нашем тренинг-центре. Я была рада, мне нравилась ее компания. Мы стали больше общаться, я помогала ей погрузиться в рабочие процессы, а сама девушка рассказывала какие-то вещи, которые узнала на обучении. В общем, мы обменивались опытом. И, конечно, на обед мы тоже ходили вместе. И как-то аккурат после перерыва, когда мы возвращались в кабинет, я столкнулась с одним из менеджеров, который нес кофе из автомата в конце коридора. Горячий напиток начал жечь мою кожу через майку, я начала орать, пытаясь отодвинуть ткань, парень запричитал, извиняясь, а Машка, недолго думая, схватила меня за руку и потащила в туалет. Там, около рукомойников, она просто стянула с меня футболку и бросила ее в раковину, тут же включив холодную воду. Я шипела от боли — грудь и живот были красными, но Машка, набрав в ладони холодной воды, начала брызгать на меня. Потом просто прикладывала влажные руки к обожженным местам. Я стонала от того, что мне жгло кожу, и… надо же было подобрать момент, но именно в это время, когда я стояла полуголая с Машкиными руками на теле, в уборную вошла Авдеева. Я даже не поняла сначала, что мы не одни. Увидела лишь, как Машка растерянно уставилась куда-то за мою спину. Обернувшись, я выдавила улыбку, стараясь не обращать внимание на боль. Но увидев огонь, полыхающий в глазах Авдеевой, до меня дошло, как именно это могло выглядеть. — Эм… Я обожглась, — тут же решила я прояснить ситуацию. – Точнее, меня обожгли. Авдеева молча перевела взгляд на футболку, которая скомканная, валялась в раковине. — Да, ее Миша случайно облил – кофе нес. Весь живот и грудь красные, — встряла Машка, перестав, наконец, меня лапать. — Нужно было намочить футболку и приложить ее, а не мыться в раковине, — холодно произнесла Авдеева, переведя взгляд с меня на Машку и обратно. – Как закончите, зайдите ко мне, Слава. У меня есть аптечка. С этими словами она развернулась и вышла из туалета. — А чего она приходила-то? – наклонившись ко мне, спросила Машка. – Мы ей пописать помешали или что? — Не знаю, — раздраженно ответила я, забирая майку из раковины. – «Надо было намочить футболку», — передразнила я Авдееву. – А ходить я потом в мокрой должна?! — Ты чего распсиховалась? – недоверчиво поинтересовалась Машка, косясь на меня. — Ничего, — буркнув, я натянула липкую футболку и дернула плечами. – Как мерзко. — Тебе как? Может, к врачу? А если ожог серьезный? — Да брось. Помажу вечером «Пантенолом» и нормально, — махнула я рукой и повернула кран, умыв лицо холодной водой. — Ну, ладно. Смотри, — покачала головой Машка. – Могу в аптеку сбегать, хочешь? Или к Авдеевой сходи. Может, в аптечке и правда что-то есть. — Да, наверное, так и надо сделать, — пробормотала я, прекрасно понимая, что предложение Авдеевой зайти к ней было совсем не просьбой. Мы вышли из туалета, и я пошла в кабинет начальства, а Машка на свое рабочее место, пообещав меня «прикрыть». Я постучалась ради приличия и открыла дверь. Авдеева сидела за рабочим столом и клацала по клавиатуре. Увидев меня, ее брови чуть сместились к переносице, а пальцы перестали печатать. — Уже освободилась? – странным голосом спросила она, убирая руки с клавиатуры и откидываясь на спинку кресла. — Ну, да… — растерянно пробормотала я, не совсем понимая ее тон. — Быстро. Ну, и давно это у вас? – она скрестила руки на груди, продолжая прожигать меня взглядом. — Что именно? — Ладно тебе, я же не идиотка. Вы не могли в кабинке закрыться? Или совсем стыд потеряли и уже ничего не стесняетесь? – фыркнула она. — О чем ты говоришь, черт побери?! – возмутилась я. – Маша просто мне помогала! — В чем, боюсь спросить? – язвительно ответила Авдеева, вздернув подбородок. — Ты что, издеваешься? – я пораженно смотрела на женщину. – С этим! Задрав футболку, я оголила живот, который все еще был очень красным и буквально горел. Авдеева приоткрыла рот и выпустила удивленный выдох. — Боже… — женщина тут же поднялась с кресла и уже через пару секунд оказалась около меня. – Так это правда… — Конечно, правда! – проворчала я, морщась. – И это, правда, больно. — Сейчас, подожди! – Авдеева развернулась сначала в одну сторону, потом, словно что-то вспомнив, в другую, и кинулась к шкафу. Достала какую-то коробку, сняла с нее крышку и принялась копаться в ней. Через минуту вытащила какой-то тюбик. – Нашла! – радостно проговорила она и показала мне свою находку. — У тебя на работе лежит крем от ожогов? – усмехнулась я, наклонив голову. — Я же не так давно была в отпуске, — пожала она плечами. – Брала на случай, если перележу на солнце. Потом просто оставила тут. — Класс. Можно? – я протянула руку, чтобы взять тюбик, но Авдеева сама подошла ко мне и подняла футболку выше, осматривая зону поражения. — Сними ее, — приказала она и, подойдя к двери, повернула замок. Когда она вернулась ко мне, я стояла уже без майки. Женщина выдавила на ладонь крем и начала аккуратно наносить его на пораженную кожу. Я шипела и морщилась, но терпела. Ее руки были мягкие и нежные, и это действовало успокаивающе. Когда она закончила, то закрыла тюбик и поцеловала меня в плечо. Я улыбнулась и погладила ее по щеке, привлекая к себе. Авдеева ответила на поцелуй, но прервала его до того, как он стал набирать обороты. — Думаю, тебе лучше пойти домой. И приложи что-то прохладное ненадолго к ожогам. — А ты приедешь вечером, чтобы меня полечить? – игриво спросила я, натягивая все еще сырую футболку. — Думаю, что тебе сегодня лучше оставаться в покое, — усмехнулась она. — Ну, нам же необязательно что-то делать, можем просто… Не знаю, фильм посмотреть, — пожала я плечами. — Малыш, у меня сегодня много работы, правда, — она погладила меня по щеке и улыбнулась. – Иди. Отдыхай. Я проглотила вопрос, который вертелся на языке, и просто кивнула, сдержанно улыбнувшись.

***

Я оказалась дома непривычно рано и не могла понять, чем бы заняться. Позвонила Аленке, но она, естественно, была на работе, но пообещала заехать после. Потом я позвонила бабуле, рассказала вкратце о своем кофейном фиаско, на что бабушка дала тысячу и один совет, что приложить к ожогам из народных средств, чтобы снять болевой синдром и покраснение. В итоге, я просто напилась обезболивающих и включила телевизор, где шел какой-то сериал про женщину-следователя, и даже не заметила, как задремала. Проснулась от того, что кто-то трезвонил в дверной звонок. Я соскребла себя с кровати и пошла открывать. — Блин, я думала, ты уже скопытилась! – возмущенно сказала Аленка, заходя в квартиру. – Чего телефон не берешь? — Да я уснула, — пробормотала я, все еще приходя в себя. — Конечно, она спит, а я волнуйся, — проворчала подруга, разуваясь. – Это тебе от Ани, — она протянула мне коричневый бумажный пакет, а сама пошла в ванную, чтобы помыть руки. — О, вкусняшки! – радостно проговорила я, заглядывая внутрь. – Передай ей спасибо. — Сама передай, пальцы есть – напиши, — Аленка вышла, вытирая руки о штаны. – Ну, и что там у тебя произошло? — Да один… в общем, меня случайно облили горячим кофе, а потом Надя отправила меня домой. — «Надя», — передразнила меня подруга, проходя в кухню. – А чего твоя Надя сама с тобой не приехала, поухаживать за своей больной девушкой? — Не начинай, — простонала я, включая чайник. – У нее работа. А меня не подстрелили все-таки. — И что, она приедет после работы? – Аленка расположилась у окна и открыла его на режим проветривания. — Эм-м-м… нет, — тихо ответила я, прекрасно понимая, к чему сейчас начнет клонить моя подруга. — М-м-м, — протянула она, кивая. – Прикольно. Ну, ладно. Как вообще на работе? Я вздохнула и достала чашки. — Что «ну, ладно»? Говори. — Нет-нет, — отрицательно замотала головой Аленка. – Я не буду ничего говорить, а то ты опять меня в жопу пошлешь, а еще раз ругаться мне с тобой не хочется. Так что закроем тему, — улыбнулась она, прекрасно зная, что это только подогреет мой интерес. — Не пошлю, обещаю. Скажи. Аленка вздохнула, сделав вид, что я ее уговариваю, и наконец кивнула. — Ладно. Но помни – ты обещала, — предостерегла она меня. — Да помню я, помню, — нетерпеливо ответила я, закидывая в чашки чайные пакетики. — Мне кажется, твоя Авдеева использует тебя, — произнесла Аленка, пожав плечами. — Использует? – нахмурилась я, даже перестав наливать кипяток в кружку. – Каким образом? — Ну, в сексе, — пояснила подруга, а я рассмеялась. — Ален, ты ее видела? Уверена, что не будь у тебя Ани, ты бы тоже была не прочь быть ей «использованной». — Нет, — серьезно покачала головой подруга. – Я всегда хотела отношений, а не потрахушек. А с ней – как раз исключительно второе. — Да с чего ты взяла?! – возмутилась я. — Окей, — Аленка подняла руки, словно соглашаясь с моими словами. – Как вы проводите время, когда не трахаетесь? — Мы… — я запнулась, задумавшись. – Мы всегда трахаемся. У нас… химия, понимаешь? — У вас тупо секс. И все. Что и требовалось доказать, — снова пожала она плечами. — Нет, — покачала я головой. – Мы… общаемся. Разговариваем. Узнаем друг друга. Мы же не только в кровати время проводим. — А куда ходите? – не успокаивалась подруга. — Ну, куда ходим… Много, куда ходим, — начиная нервничать, пробормотала я. – На работу ходим, ко мне ходим… — Угу, — с деловым видом, Аленка начала пальцем двигать солонку на столе туда-сюда. — Что «угу»? Просто мы… не торопимся, — я поставила кружки на стол и уселась. — Ага, уже который месяц. Не торопитесь. Просто ей от тебя нужен только секс, вот и все. Вот скажи, она хоть раз изъявила желание познакомиться с твоими друзьями? — Ну, Ален, она… У нее мало свободного времени, ей просто некогда. — Окей, а тебя она со своими знакомила? – не сдавалась подруга. — Куда там, ее подруги даже не знают, что она… сменила… команду. И я не виню ее. Всю жизнь спать с мужиками и после сорока объявить, что теперь она с девушкой? Еще и младше ее на двенадцать лет. — Ладно, а у нее дома ты была? Я помолчала несколько секунд, а потом отрицательно покачала головой. — Понятно, — кивнула Аленка. — Я знаю, как это выглядит, — проговорила я, подумав. – Но я чувствую, что это… Что это не просто секс. Не кризис среднего возраста, когда женщины пускаются во все тяжкие. Я правда ей нравлюсь. Просто… Просто она еще не приняла это. — Слав, — Аленка протянула руку и положила свою ладонь на мою. Я перевела удивленный взгляд на подругу, отчего та расхохоталась. – Да, ты права, это странно для нас, — убрав руку, она снова заговорила, — Слав, я тебя знаю, кажется, всю жизнь, и всегда тебя поддерживала. Сейчас я вижу, что ты подвергаешь себя риску остаться у разбитого корыта с таким же разбитым сердцем. Но, — увидев, что я собираюсь что-то сказать, Аленка подняла руку. – Погоди. Но! Я все равно буду рядом. И поддержу тебя. И если ты будешь потом сидеть и наматывать сопли у меня на кухне, я буду подавать тебе салфетки. — Спасибо, — усмехнулась я. – Но надеюсь, до этого не дойдет. — Я тоже на это надеюсь, — улыбнулась Аленка и подтянула ближе чашку с чаем. – А у тебя есть еще то бабулино варенье? — Да. И кстати о бабуле. Ты сейчас упадешь! – я встала с места, чтобы достать банку варенья, и принялась рассказывать последние новости о своем каминг-ауте.