Настоящие люди

Пробуждение настолько лёгкое, что Андрей даже подумал бы, что все недавние события ему просто приснились, если бы не совершенно незнакомая комната. В ней нет ни лучика света, но парень всё равно отчётливо различает всю красоту и дороговизну убранства огромного пространства. И он даже жив! Боли тоже нет. Настроение стремительно поднимается. — Проснулся? — сонно спрашивает держащая его за руку блондинка, на которой вчера и закончился его событийный день. Испуг от неожиданного вопроса быстро проходит — ну не похожа ни она, ни обстановка на что-то опасное. На секунду даже думается, что несмотря на творящуюся кругом чертовщину, бонус в виде красотки, спящей рядом — это очень приятно. — Тебе надо поесть и закинуться колёсами — ты же хочешь жить как человек? Андрей как раз совсем не против всего предложенного: голод был просто звериный, таблетки тоже не помешают, учитывая ножевое ранение, да и жить как человек — звучит неплохо. Главное, чтобы никаких сюрпризов тут не таилось. — Спасибо, — решает быть вежливым Андрей. — А нет возможности узнать о судьбе Марка? Если у него всё так неплохо, то и о друге должны были позаботиться! — Ну и ну, — вздыхает девушка, даже перестав ковыряться в шкафчике, послав ему укоризненный взгляд. — Ты по его вине чуть дважды не умер, многого лишился, и всё равно заботишься. Меня это и восхищает, и расстраивает одновременно. Конечно, любовь — это прекрасное чувство, но разве это повод прощать всё? Он ведь пырнул тебя ножом! — Марк просто оборонялся, — с тяжелым вздохом говорит Андрей, вспоминая, как вёл себя с другом. — Вот опять! — девушка взмахивает руками. — Братик, ты такой… Влюблённый идиот, — улыбается она, усаживаясь на кровать и ставя перед ним два крошечных блюдечка с таблетками. — Это — завтрак, это — против солнца, — тычет наманикюренным пальчиком она в каждую соответственно. Андрей начинает подозревать, что его похитили ради незаконного испытания лекарственных препаратов на людях. И что ещё за «влюблённый идиот»? Она ведь это несерьёзно? — Не знаю, как ты это ешь, — морщится она, повертев одну пилюльку и вернув на блюдце. — У меня есть свеженькая донорская кровь, может быть, всё-таки её, пока восстанавливаешься? Странный сленг. Донорская кровь — это типа томатный сок? Какое-то экспериментальное средство? Происходящее по-прежнему не укладывается в рамки понимания. Андрей прикинул, что самое правильное в его положении — отложить анализ и получить как можно больше данных, а для этого лучше подыгрывать столько, сколько сможет. Но без лишнего риска для здоровья. Рассчитав, что, известное зло лучше неизвестного, и таблетки как-то безопаснее неизвестной жижи, он говорит: — Нет, спасибо. — Непреклонный какой, а я наслажусь! Твоё здоровье. Она легко подбегает к небольшому холодильнику, стоявшему прямо в комнате, достаёт оттуда пластиковый пакет, пахнущий чем-то неуловимо знакомым, и ловко распаковав его, делает глубокий глоток. Красивое лицо сразу наполняется красками, глаза расширяются, губы алеют и между ними мелькают клыки. Андрей закрывает и резко открывает глаза. — Вкусно, — причмокивает блондинка, жмурясь от удовольствия и подходя ближе, будто нарочно давая возможность получше рассмотреть то, что Андрею совсем разглядывать не хотелось. — Точно не хочешь? Она держит пакет прямо у его носа. Голова становится тяжелее, но как бы странно это ни было, желания выпить то, что скорее всего было человеческой кровью, он не имел. Точнее, нюх определял, что это что-то съедобное, но яростно набрасываться, несмотря на сосущее чувство голода, не хотелось. А ведь он почти был готов принять то, что является вампиром. Сколько бы Андрей не откладывал анализ ситуации, это было почти очевидным. Но, похоже, он был не совсем звероподобным. Наверное, это к лучшему. Поменявшееся лицо его так называемой сестры не стало отвратительным. Даже клыки выглядели аккуратными и органичными, только черты лица стали острее и ярче, будто в них заиграла жизнь. Возможно, это так и было. — Ты безнадёжен, — вздыхает сестра, закатывая глаза, но тут же спохватываясь. — Адриан, я же совсем забыла… — Что? — Ничего. Кушай давай, ты ведь голоден. Она разыгрывает незаинтересованность, посасывая из пакета, но Андрей всей кожей чувствует её любопытный взгляд. Горсточка таблеток перед ним не вызывает ни малейшего аппетита, но похоже, скудное меню не собирается пополняться красной икрой и фуа-гра. И даже на котлетку с пюрешкой рассчитывать не приходится, тоскливо думается Андрею, пока он с лёгкостью заглатывает первую горсточку, которая от солнца. Рога не вырастают, копыта — тоже. Да и в принципе существенных изменений не чувствуется, что придаёт решимости заглотить «завтрак». «Сестра» даже перестаёт притворяться, напряжённо уставившись на него. Наверное, стоило запереживать раньше. Он тоже напрягается, прислушиваясь к себе и традиционно понимая, что что-то не так. — Вы встали? — спрашивает вломившаяся в комнату мать и с отвращением замирает. Андрея выворачивает, как во время самой буйной попойки молодости, которые закончились ещё в далёком студенчестве. Ему плохо и мутит. — Братик… — грустно зовёт блондинка, трогательно поглаживая по плечам. Мать зовёт прислугу и глядя на то, как убирается бардак и ни секунды на Андрея, комментирует: — Чем быстрее до тебя дойдёт, что твои научные штучки не работают, тем лучше. Она снова выглядит идеально — струящееся элегантное платье по фигуре, изящные переливающиеся кровавым серьги и строгие шпильки. Холодная и абсолютно незнакомая. В комнате повисает неприятное молчание. Горничные исчезают, оставив за собой идеальный порядок. Мать неспешно оглядывает их работу и будто продолжая ревизию, задерживает взгляд на Андрее, как на единственном грязном пятне. — Мне стыдно за тебя, сын. Странное дело. Несмотря на некоторое сходство, Андрей уверен, что это — совершенно не та женщина, что его растила, дарила тепло и любовь, но слова всё равно неприятно полоснули по сердцу. Он угрюмо насупился. — Не говори так! Половина дохода семьи именно от исследований Адриана, — вступается сестра, которой, похоже, не привыкать участвовать в таких разборках. — У меня все друзья просят скидку на таблетки от солнца. И кровезаменители очень популярны, вчера только в Америку огромную партию отправили. — Камилла! — вспыхивает яростью мать, но выдержав небольшую паузу, надменно продолжает. — Охота — это наш инстинкт, такая же естественная часть, как рука или нога. Без неё мы те же люди с парочкой преимуществ. — Или недостатков, в виде непереносимости дневного света, если бы Адриан не изобрел таблетки от этого недуга, — встревает сестра. — Тихо! Если бы не вампирские гены, ты бы был жирным боровом, потому что и мышцей не пошевелишь, чтобы чего-то добиться! — выплеснув гнев, женщина снова берёт себя в руки, якобы поправляя и без того идеальную причёску. — Я лишь хочу сказать: сын, смирись, ты должен пить кровь того охотника. Другого выхода нет, без этого тебе не выжить. Последние слова повисают в тишине даже после её ухода. Андрей при всём желании не паниковать раньше времени, не может удержаться от мысли — что, если это правда? Речь точно шла о Марке! — Давай включим свет, с ним как-то уютнее, — говорит сестра, развеивая тягостное напряжение. — Не слушай то, что она говорит. Как бы мама это не скрывала, она любит нас. Вон даже пришла проведать, хотя обычно вообще не заботится, где мы и что делаем, — шутливо пихает его в плечо. — Она просто волнуется, что если мы не будем придерживаться принципов, отец нас прикончит. Чтобы не подрывали его авторитет. Камилла невесомо спархивает с кровати и включает свет. Глаза слегка режет, мир приобретает краски, но в целом картинка не особо меняется. Матрас немного проваливается под небольшим весом вернувшейся девушки. Похоже, сейчас тот самый шанс, чтобы задать правильный вопрос и получить правильный ответ. Но какой из тысячи? — То есть, я теперь не могу питаться привычным способом? — решает он подытожить очевидные данные. Камилла смотрит на него, подбирая слова. — На прошлой неделе ты перепробовал все виды крови животных и людей. Таблетки вроде бы как-то усваивались поначалу, но вчера перестали. Дальше ты, наверное помнишь? — Нет, — хмурясь и делая вид, что голова болит, Андрей судорожно соображает, чем бы оправдать своё беспамятство. — Это… Но ему повезло, «сестра» сама неплохо справляется: — У тебя до этого не было неконтролируемой жажды, наверное, поэтому. Отец перед отъездом велел матери перестать с тобой нянчиться и отправить к охотнику. — Почему к нему? Что за странное решение? — А тебя неплохо потрепало. Он ещё что-то тебе сделал? — она взволнованно вертит его голову в поисках признаков ранений. — Ты не помнишь, что он в тебя выстрелил? Девушка ищет следы понимания на лице Андрея, и естественно не находит. Марк? Выстрелил в него? Во что они вляпались? — О! — озаряет её. — Я читала такое в книге по психологии! Ты любишь его и отказываешься принимать горькую правду о любимом. Братик… — с состраданием смотрит она на него. — Но ты должен знать! Как бы тяжело не было, должен.