***
2 — Хэллоуин
Начальная школа:
Гарри пришёл к выводу, что Том имел более тонкий подход во всём. Он не был похож на Дадли, который был непредсказуемым в своих движениях и преследовал детей, чтобы забрать их деньги на обед с помощью грубой силы. Том же был способен разгадывать самые глубокие, самые тёмные секреты и страхи учеников, пока они не делали именно то, что хотел Том. Гарри, конечно, никогда не был свидетелем этого, но он полагал, что эти слухи верны, поскольку он никогда не видел, чтобы Том шевелил пальцем для того, чтобы причинить боль другому ребенку. Том был великолепен, раскрывая факты, о которых не знали даже старшие ученики седьмых и восьмых классов. Гарри понимал, что Том психологически терроризировал других детей невероятными махинациями. Однако, он не выглядел тем, кто опускается до грубой силы, как Дадли. Гарри почти восхищался Томом. Если бы он мог заставить Дадли дрожать одними лишь несколькими словами… что ж, тогда ему не пришлось бы так беспокоиться об «Охоте на Гарри». Но Гарри не мог не видеть сходства между Дадли и Томом — такие люди, как они, всегда использовали свои преимущества, чтобы унижать других. Всякий, кто заставлял детей бояться его, заставлял детей чувствовать себя ничтожными, как Том и Дадли, был подонком. Гарри никогда не хотел быть похожим на них. Таким образом, первые два месяца третьего класса пролетели незаметно: Гарри избегал Тома, Том избегал всех, а все их одноклассники избегали Гарри из страха перед бандой Дадли. Было тихо и одиноко, но Гарри к этому привык. Лучше тишина и спокойствие, чем быть замеченным.***
Их учительница, мисс Симмонс, была большой поклонницей Хэллоуина, так как некоторое время жила в Америке, прежде чем вернулась в Англию. Она настояла на том, чтобы класс научился вырезать фонарики из тыквы для развлечения, и сказала им, что владелец самого лучшего выиграет небольшой денежный приз и ведро, полное конфет. Излишне говорить, что все его одноклассники были взбудоражены и желали сделать самый лучший фонарик, толкая друг друга, пытаясь найти тыкву покрупнее и покрасивее и спорить о том, кто первее использует маленькие инструменты для резьбы. Мисс Симмонс выглядела потрясённой всем этим, явно уже сожалея о своём решении, когда осматривала мякоть тыквы, беспорядочно валяющуюся по полу. Гарри сомневался, что она снова предложит то же самое в следующем году. Гарри не вмешивался в драку, он взял маленькую тыкву и решил вырезать на ней маленькую змейку. Гарри будет легче работать с этой формой, и ему нравятся маленькие садовые змеи, даже если он не может с ними разговаривать. Ему нравилось, как они сбивались в кучу, чтобы согреться, и любили спать на солнце. Змеи успокаивали его, будучи как бы маленькими друзьями Гарри, когда он работал в саду тети Петунии. Кроме того, это было лучше, чем думать о Хэллоуине… лучше, чем думать о ночи, когда умерли его родители. У стола Тома возникла какая-то суматоха, где Эми и Билли хотели кое-какие материалы Тома, но Гарри не обращал на это внимания. Том, вероятно, шантажировал их, заставляя отдать ему тыквы или что-то в этом роде. Том ненавидел искусство. Ему не нужно было ничего говорить, но взгляды, которые он всегда бросал на свои работы, когда рисовал, всегда вызывали у Гарри желание смеяться, несмотря на то что он был в другом конце класса. Когда прозвенел звонок, объявивший перемену, мисс Симмонс приказала классу оставить тыквы на партах и выйти на улицу. — Сначала вымойте руки и выходите один за другим по очереди! — крикнула она им вслед, когда ученики выбежали за дверь. Как всегда, Гарри немного задержался, складывая вещи на свои места. Чем дольше он откладывал выход на перерыв, тем меньше времени оставалось банде Дадли для его выслеживания. В конце концов нетерпеливый взгляд мисс Симмонс заставил Гарри уйти из класса и спрятаться в туалете, купив себе ещё минут пять. Гарри убедился, что считает секунды в своей голове, гадая, удастся ли ему пересчитать все маленькие точки на потолке, прежде чем он услышал шаги сторожа, идущего по коридору. Он быстро вышел из туалета. Сбежав по коридору, чтобы не попасться сторожу, Гарри проскользнул мимо двери своего класса и мог бы свободно прокрасться на школьный двор, когда услышал, как несколько тыкв упали на пол и двое детей закричали в отчаянии. Последовавшие за этим грубые шлепки и хлюпающие звуки заставили Гарри отпрянуть и спрятаться. Когда он вздрогнул и увидел, что происходит в дверном проёме, он увидел Тома, стоящего над столами Эми и Билли, их испорченные остатки тыкв валялись на полу. Эми и Билли прижались к стене, глядя на Тома со слезами. — Эй, оставь их в покое! — Гарри бросился к ним и встал между ними и Томом. Это был второй раз, когда Том и Гарри смотрели друг другу в глаза, Гарри обычно избегал смотреть на Тома. По сравнению с первым разом, взгляд Тома был убийственным. — Отойди в сторону, — холодно сказал Том, как будто Гарри не стоил его времени. — Нет, пока ты не оставишь их в покое. — И что ты сделаешь? — голова Тома склонилась набок. — Расскажешь мисс Симмонс? — Нас трое против тебя. Я сомневаюсь, что ты придумаешь достаточно убедительную ложь, — Гарри сохранял твердую позицию, хотя всё, чего он хотел — это дрожать. Тем не менее, по сравнению с Дадли, Том его не так сильно напугал. Смех Тома вызвал у Гарри озноб. — Тогда, полагаю, Билли придется попрощаться с его кроликом… Билли за его спиной вскрикнул. — Нет, пожалуйста, не надо! Поттер, не смей сказать ни слова! Гарри вздрогнул. Он забыл, что Эми и Билли должны жить с Томом, и обо всех последствиях, которые за этим последуют. — Тогда пусть они уйдут спокойно, и я никому об этом не скажу, — решил Гарри. Том насмешливо приподнял бровь. — Оу? Какой ты сердобольный, Гарри. — Лучше, чем ты, — пробормотал Гарри себе под нос. — Подумать только, я думал, что ты лучше этого. Том удивленно моргнул, и его угрожающая аура пошатнулась. — Лучше? — Обычно ты умнее этого. Тоньше. Такие вещи, — Гарри указал на остатки тыквы, — ниже тебя. Губы Тома были слегка отпущены в замешательстве, на мгновение это выражение заставило мальчика выглядеть настолько абсурдно нормальным, что Гарри почувствовал, как его сердце сжалось. Но он не должен испытывать сочувствие к такому хулигану как Том, поэтому он быстро использовал этот момент, чтобы взять Эми и Билли за руки и вывести их из класса. Он дал одному из них свою тыкву, его не волновало, станут ли хуже его оценки. Дурсли на самом деле предпочли бы как раз это… Голос Тома последовал за Гарри в коридор, простой вопрос, лишенный его обычной насмешки. — А откуда ты знаешь, что Эми и Билли заслуживают твоего сочувствия? Откуда ты знаешь, что они не такие же разочарования как я? Вопрос заставил Гарри остановиться на полпути, но он продолжил идти. Том был хулиганом, как и Дадли. Он всего лишь лжёт.***
Эми и Билли расплакались, когда оказались в безопасности школьного двора, и Гарри провел остаток перемены, неловко пытаясь заставить их перестать плакать. Раньше никто никогда не плакал возле него — крокодильи слёзы Дадли в адрес тёти Петунии не в счёт — и он понятия не имел, как кого-то утешать. — Спасибо, что спас нас, Поттер… — Билли зарыдал. — Не знаю, что бы я сделал, если бы Том поранил моего кролика. Гарри сухо кивнул, гадая, что можно на это сказать. Он искренне надеялся, что Билли скоро перестанет плакать. Гарри очень хотел вернуть свою руку. — Том такой урод, — согласилась Эми, и это слово заставило Гарри вздрогнуть, — кто знает, что бы он сделал. — …Верно, — пробормотал Гарри. Это было всего лишь слово. Билли и Эми, вероятно, имели в виду не то же самое, что дядя Вернон. Они не имели ввиду Гарри, они не говорили о его странности. Только… о Томе. Но то, каким образом Эми произнесла это, было слишком похоже, и это слово всё ещё оставляло горький привкус во рту Гарри. Ему нужно узнать. — Что вы имеете ввиду, говоря, что он «урод»? — спросил Гарри, надеясь, что они просто описывают гадкий характер Тома. Эми и Билли обменялись взглядами, прежде чем кивнули друг другу, прижимаясь ближе к Гарри, чтобы тихо начать шептать. — Просто… Том неправильный. Он странный. Он всегда один, разговаривает со змеями, как будто они могут отвечать ему. И вокруг него происходят странные вещи… неестественные вещи. У Гарри все похолодело внутри. «Урод, — дядя Вернон кричал на него каждый вечер, — ты не будешь здесь вытворять свои фокусы, ты неестественный щенок!» — Что за неестественные вещи? — спросил нерешительно Гарри. — Натан клянется, что когда он попытался одолжить одно из одеял Тома, повсюду были тараканы, которые пытались добраться до его лица! И Салли могла быть немного грубой с Томом во время тренировки по футболу, а потом она вернулась с таким видом, будто никогда больше не будет счастлива. А сейчас, всё, что мы сделали — это взяли его ножницы, а потом он начал что-то говорить о нас, о том, что нам будут сниться кошмары, и, следующее, что мы увидели — это наши тыквы на земле и… — А что с вашими ножницами? Эми и Билли непонимающе уставились на него. — Ножницы. У вас обоих же были свои. На мгновение они ничего не могли сказать, широко распахнув глаза, прежде чем Эми, заикаясь, сказала: — Н-ну, ножницы Тома лучше! Его вещи всегда становятся лучше, даже когда мы оставляем ему худшие… — …То есть ты хочешь сказать, — тихо прервал её Гарри, — Что вы первые взяли его вещь, а другие дети пытались украсть у него или как-то ещё навредить. Эми и Билли вздрогнули. — Что?! Нет, мы просто… — Взяли ножницы, — повторил Гарри, вспоминая всю ложь, которую Дадли часто рассказывал о нем тете Петунии и дяде Вернону, хотя его тетя и дядя никогда не заступились бы за Гарри. — Да, я вас услышал. Похоже, вы получили то, что заслужили, если он всего лишь уничтожил ваши тыквы. Почему вы не называете вещи своими именами? Это воровство. Дайте мне пройти. Гарри стряхнул с себя их руки и бросился в свой обычный угол, чтобы немного поразмышлять. Он был так глуп. Как он мог предположить, что Том виновен? Том был злым… но у него были свои причины. Если бы Гарри был на месте Тома, со своими странностями, один в приюте без друзей… был бы целью для всех остальных сирот, стал бы он таким же, как Том? По крайней мере, с Дурслями у Гарри вообще не было ничего стоящего. Дадли никогда не хотел даже прикасаться к подержанным вещам Гарри. Но если бы у Гарри было что-то хорошее, что-то, что принадлежало только ему, что-то, что забрал бы Дадли… ну, Гарри не знал, что он делал бы. Когда закончилась перемена, Гарри ничего не сказал мисс Симмонс. Он также проигнорировал пристальный взгляд Тома, который тот бросил на него с другого конца класса. Гарри не хотел подходить к Тому и извиняться, ему все ещё не нравился Том, даже если он его понимал. Но он всё же оставил на столе Тома маленький пакетик с шоколадными конфетами, который мисс Симмонс дала каждому ученику, с маленькой запиской. «На этот раз я ошибся в тебе», — написал он. Он не написал своё имя. На следующий день пустой пакет с конфетами был аккуратно сложен на столе Гарри, и Гарри счёл, что всё их взаимодействие окончено. (Он был не прав.)Хогвартс:
Гарри отпросился с Хэллоуинского пира, заявив, что у него болит живот, и он собирается поспать. Гермиона и Рон, с которыми Гарри подружился, когда все они потерялись в первый день занятий, были обеспокоены, но пообещали отложить ему немного выпечки. Гермиона была в Рейвенкло, а Рон — в Хаффлпаффе, поэтому Гарри мог просто притвориться слишком уставшим, чтобы встретиться с ними после пира. Он… действительно не любил ни с кем разговаривать в Хэллоуин. У Дурслей он мог забыть обо всем, пока делал работу по дому, а затем спрятаться в своем чулане. Крошечная жалостливая часть сердца тети Петунии всегда давала Гарри половину того объема работы, к которой он привык, и Гарри проводил день смерти своих родителей просто… во сне. Он научился не думать о «что, если». Гарри не хотел, чтобы его соседи по спальне спрашивали, почему он не пошел на пир. Вместо этого он решил побродить по коридорам и найти пустой класс, чтобы вздремнуть. У него не было настроения заниматься домашним заданием или читать. Его шаги эхом разносились по коридорам, крохотная рябь звука, осмеливающаяся нарушить тишину. Каждый факел, мимо которого он проходил, освещал его, и Гарри ускорил шаг, когда некоторые из портретов начали спрашивать, куда он идёт. Ему просто нужно было место, чтобы побыть одному… место с прекрасным видом, чтобы он мог отвлечься от тёмных мыслей. В конце концов, его шаги привели его на вершину астрономической башни. Он подумал, что может посмотреть на озеро и лес, а затем вздремнуть у подоконника. Поднявшись по лестнице и войдя в пустой класс, мимо всех телескопов и звездных моделей, он остановился, увидев кого-то, кто уже был там, рядом с его местом. Том Риддл сидел на подоконнике, положив подбородок на колено, и осматривал территорию внизу. Он выглядел иначе, чем когда Гарри был вынужден работать с ним на уроках ЗоТС. Не совсем расслаблен, но… доволен. Вес, который, казалось, лежал на плечах Тома, его амбиции и маска здесь были легче, незаметнее. Гарри не знал, что делать с тем, что увидел. Но Том повернулся к нему, прежде чем Гарри придумал что-нибудь. Бровь Тома приподнялась, а лицо его стало совершенно пустым. — Гарри, — просто сказал он. —…Том. Они смотрели друг на друга. Их отношения были не совсем сердечными, но и не такими ужасными, как соперничество Гарри с Малфоем. Том и Гарри игнорировали присутствие друг друга, за исключением уроков ЗоТС, на которых профессор Меррисот с радостью объединяла гриффиндорцев и слизеринцев. На ЗоТС Гарри и Том должны были быть вежливыми по отношению друг к другу, хотя Гарри никогда не признавал, что ему нравилось понимание Тома магии, как и творчество и воображение, которые Том позволял ему использовать в их работе над заклинаниями. Нет, если бы кто-нибудь спросил, как Гарри относился к Тому… он бы ответил, что ему он не нравится. Том был таким… раздражающе очаровательным в глазах всех в Хогвартсе, и это приводило Гарри в ярость, заставляя его хотеть сорвать маску и раскрыть мелочного ублюдка, скрывающегося под ней. Что ещё хуже, маска спадала, когда Том работал в паре с Гарри. В окружении Гарри Том был грубым, саркастичным и раздражающим. Что случилось с теми славными деньками, когда Том и Гарри почти не разговаривали друг с другом? — Ты не на пиру, — заметил Том. — И ты тоже, — прищурил глаза Гарри. Том пожал плечами. Ни один из них принципиально не отводил взгляда. — Слушай, — отрезал Гарри, — я не могу сейчас с этим справиться. Мне просто нужно тихое место, подальше от всех, так что давай хотя бы сегодня не надо, ладно? Том моргнул. — Там есть место, — он указал на другую сторону подоконника. Гарри удивлённо замолчал. — Я больше не буду предлагать, — нахмурился Том. — Если хочешь уйти, иди. «Но разве ты не хочешь побыть один?» — почти спросил Гарри. Вот только… он не смог. В этот день родители Гарри умерли, были убиты волшебником, которого они пытались арестовать. Такие бессмысленные смерти из-за человека, которого авроры так и не поймали. Гарри устал от одиночества в этот день, но в то же время устал от общества людей в целом. В этот день, Гарри ясно видел, Том чувствовал то же самое, даже если и не знал, почему. Поэтому он сел на подоконник, так ничего и не сказав. Они оба были одиноки, но по, крайней мере, сегодня они не были одни.***
Когда Гарри проснулся, свернувшись клубочком на подоконнике, у него на коленях был завернутый в салфетку кусок пирога с патокой. Когда Гарри укусил, пирог был холодным… но все равно невероятно сладким.Сейчас:
— Серьёзно, мальчики? Нападать на учителя? — Гарри бормочет себе под нос, запертый в туалете для мальчиков с гигантским троллем из всех существ. Честно говоря, он должен был ожидать чего-то подобного от слизеринцев. Они с Томом делали все возможное, чтобы создать для своих учеников благоприятную рабочую атмосферу. Они совместно работали над своими схемами выставления оценок и планами уроков, поддерживали профессора Меррисот и проводили дополнительные занятия по выходным. Но на самом деле они боролись за место «Лучшего Ассистента Преподавателя по ЗоТС», как назвал это Гарри. Если Гарри проводит дополнительное занятие в шесть часов, то Том тоже обязательно его проведёт. Если Гарри наберёт двадцать учеников на этом уроке, Том попытается набрать двадцать два. Если Гарри приносит кофе профессору Меррисот, Том на самом деле готовит ей кофе с нуля и ухмыляется Гарри, в то время как профессор Меррисот хвалит таланты Тома. Это бесит и заставляет Гарри удвоить свои усилия, чтобы стать лучшим ассистентом. Он проводил больше исследований эффективных методов преподавания и учебных пособий, чем за все свои года в Хогвартсе. Естественно, его и Тома усилия (и их тайное соревнование) не остались незамеченными учениками… особенно более внимательными учениками Слизерина и Рейвенкло. Студенты Рейвенкло, более ориентированные на бизнес, конечно же воспользовались возможностью, сделав ставки и проголосовав за Лучшего Ассистента, крайне скрытно оценивая результаты для максимальной прибыли. Более практичные слизеринцы воспользовались этой возможностью, чтобы выразить свою поддержку Тома. Импульсивные слизеринцы? Что ж… они придумывают какую-то схему, рассказав о студенте, плачущем в туалете мальчика в ночь на Хэллоуин, и заманили Гарри туда, чтобы оставить его в ловушке с троллем. Потому что, очевидно, Гарри представляет угрозу репутации Тома… или что-то в этом роде. Честно говоря, шляпа должна создать пятый Дом для всех глупых людей, потому что этот план не имеет никакого смысла. Гарри — взрослый человек, и его специальность — ЗоТС, они думали, что Гарри упадет в обморок от ужаса, как первокурсник? Гарри легко связывает тролля и вырубает его одними из самых сильных проклятий, которые он знает, и посылает патронуса Дамблдору, чтобы сообщить ему о ситуации, в то время как Том врывается в дверь туалета, его мантия растрепалась, а обычно безупречные волосы взъерошены, как никогда. — Гарри! — Том подходит к нему, обнимая Гарри за плечи, и осматривая его. — Ты в порядке? Не ранен?! — Что? — Гарри едва успевает ответить, как Том одобрительно кивает связанному троллю. — Подожди, как ты узнал, что я здесь? — Мои… студенты, — усмехается Том, — были ужасно болтливы. Я отправил их к директору, чтобы он разобрался с ними, и если Дамблдор не накажет их в достаточной мере, это сделаю я. — Слушай, не нужно так суетиться. Я справился, всё в порядке. Ты не получишь больше очков за их наказание. Из-за этого ты проиграешь соревнование в глазах слизеринцев, если они подумают, что я тебе нравлюсь. Том действительно выглядит оскорбленным этим. — Что хорошего в концепции конкуренции, если саботируется единственный достойный этой конкуренции человек? — Оу, — моргает Гарри от неожиданного комплимента. — Не нужно выглядеть так удивлённо. Ты знаешь, что я работал с тобой на ЗоТС только потому, что у тебя были лучшие результаты по этому предмету. Если бы я не хотел работать с тобой, я бы убедил профессора Меррисот дать мне другого партнёра в первый же год Хогвартса. — Оу… — снова говорит Гарри, гадая, не превратилась ли Глупость в вирус, которым он заразился от учеников Слизерина, которые начали все это, в первую очередь потому, что он не знает, что ещё сказать. — Спасибо. Том фыркает. — Поблагодари тем, что больше не попадёшься на слизеринские уловки. Я думал, ты умнее этого. — Эй! В мою защиту, они сказали, что кто-то здесь плакал! Мы должны защищать наших студентов, я не думал, что у них хватит наглости натравить на меня тролля! Честно говоря, я удивлен, что в школу вообще попал тролль, может, им стоит поставить «П» за контрабанду. — В следующий раз позови меня, и я пойду с тобой. — Как я уже сказал, я справился с этим. Видишь? — Гарри указывает на связанного тролля. — Справился! А теперь помоги мне дотащить этого тролля к хижине Хагрида, он разберётся с ним. — Серьёзно? Дать ему ещё одно чудище, с которым нужно разбираться? — Хагрид великолепен в обращении с существами, и ты это знаешь, тебе просто не нравится признаваться, что ты ненавидишь его домашнего паука. — Как я уже говорил тебе, Нагини ненавидит его, а не я. — Тогда тебе не составит труда помочь мне доставить этого тролля к нему. Это поможет нам избежать пира, пошли. Том закатывает глаза и выжидающе протягивает руку. — Серьёзно? — Гарри пытается подавить улыбку. Том хмурится. Гарри аккуратно протягивает пакетик с шоколадными конфетами. Взамен Том даёт ему завернутый пирог с патокой, как и на каждый Хэллоуин. Завершив обмен, они поднимают свои палочки, чтобы вынести тролля из школы. Это первый Хэллоуин, в который Гарри ни разу не подумал о своих родителях.