***
4 — Новый год
Начальная школа:
Последний день года всегда казался Гарри горьким, таким же горьким, как и его день рождения, который всегда оставался абсолютно никем незамеченным. Он проводил его снова и снова в своём чулане, в то время как Дурсли игнорировали само его существование. Его единственным индикатором времени были старые часы Дадли, которые он вытащил из второй спальни, просто чтобы иметь хоть что-то, что могло бы отсчитывать пустые секунды, проведённые им внутри этого крошечного пространства. Это было почти утешительно, как ещё одно сердцебиение, и если Гарри закроет глаза, он сможет притвориться, что ограничивающие его стены были объятиями кого-то, кто его любит. Но Гарри знал, что такого человека не существует. Тем не менее, было приятно представить это, тем более, в то время, как часы отсчитывали последнюю минуту старого года. Когда последняя секунда старого года перешла в новый, Гарри мимолетно подумал, что Том тоже один.***
«Не то, чтобы его это волновало», — подумал Гарри, глядя на Тома в первый день января. В приюте, вероятно, каждому ребенку что-то дарили в его день рождения, будь то маленький кекс или песня. Но мысль о том, что Том получил небольшое угощение из вежливости и не более, чем пугливые пристальные взгляды и изоляция, казалась Гарри… чем-то намного хуже. — С прошедшим днём рождения, — он пробормотал себе под нос, проходя мимо стола Тома. В конце концов, он больше ничего не мог подарить.Хогвартс:
«Это вообще-то не жалко», — говорил себе Гарри. Он просто… не мог слушать, как профессора жалостливо бормочут друг с другом о том, как жаль, что такой блестящий и харизматичный человек, как этот «молодой мальчик Риддл», носил такие «ужасные подержанные мантии». Гарри никогда раньше так сильно не хотел проклясть профессора (ну, кроме Снейпа). И что, если Тому приходилось носить не новые мантии? Он всегда был таким опрятным, поддерживал свои мантии в безупречном порядке и трансфигурировал их в лучшую форму, чем одежда большинства других детей. Тому не нужна чья-то жалость. Он выше этого. Гарри, возможно, не нравилось, как Том смотрит свысока на других, но он ненавидел, когда взрослые думали, что могут смотреть свысока на Тома. Эти взрослые не имели того опыта, что был у Тома и Гарри. Гарри никогда не переживал то, что пережил Том. Эти взрослые никогда не поймут. «Так что нет, это не жалость, — подумал Гарри, анонимно отправляя Тому новые мантии на день рождения, достаточно, чтобы носить каждый день недели новую. — Это просто уравнивание шансов».Сейчас:
Канун Нового года для Гарри начинается с того, что Том врывается в его апартаменты, как раз когда он собирался вздремнуть. Он выпадает из гамака (ужасно для его спины, но гораздо предпочтительнее для сна), когда Том бросает ему на колени анонимный-подарок-о-котором-Гарри-вообще-ничего-не-знает. — Почему ты продолжаешь это делать? — Том сердито смотрит на него. — Что, прости? — восклицает Гарри, всё ещё неудобно растянувшись на полу с подарком на коленях. — Это! Подарки! Я знаю, что это ты каждый год в Хогвартсе присылал мне новые мантии, и я ничего не говорил, потому что было бы глупо отказываться от таких полезных вещей, и я не знал, что это ты до седьмого года. И все же, даже после того, как мы закончили учебу и не имели ничего общего друг с другом, ты продолжал присылать мне книги и одежду, мне не нужна твоя жалость. У меня есть собственный доход, я могу себя обеспечивать! — Ты серьезно? Неужели ты думаешь, что я все эти годы тратил время и деньги на то, чтобы выбирать одежду, которая тебе нравится, только потому что жалел тебя? — Гарри недоверчиво смотрит на Тома. — А что, есть другие причины?! Я не понимаю! — Том, ты буквально единственный, кто мог понять! Ты… черт возьми, ты самый гениальный человек из всех, кого я знаю, даже если ты чертовски высокомерный и откровенно жестокий! Ты заслуживаешь лучшего, и я… я не должен быть единственной сиротой, который извлёк выгоду из какой-то шутки судьбы, в результате которой я родился от родителей, которые оставили мне деньги. Ты тоже это заслуживал и до сих пор заслуживаешь. Конечно, сейчас ты зарабатываешь деньги, но, может быть, мне просто нравится дарить тебе подарки, ты не думал об этом?! — Гарри суёт подарок обратно в руки Тома, изо всех сил пытаясь встать на ноги после падения. Мысленное ворчание про себя, что он просто пришлет открытку в следующем году, было остановлено рукой Тома на его запястье. — Что? — шипит Гарри. Вот почему он не хотел, чтобы Том знал, кто именно присылает ему новые мантии. Том открывает рот, затем закрывает его несколько раз, прежде чем стиснуть зубы и зашипеть в ответ. — Ты понимаешь, что ты единственный, кто когда-либо так искренне поздравлял меня с Днём Рождения каждый год? Я просто… почему? Глаза Тома, такие яростные, сузились на Гарри, пригвоздив его к месту, будто бабочку иголкой к стене. Гарри не знает, что ему ответить. — …Я не знаю. — Серьёзно?! — Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказал, Том! Я просто… я вижу тебя, Том. Я вижу, какой ты умный, жестокий и талантливый, но я также вижу, каким придирчивым и высокомерным снобом ты можешь быть. Я вижу, как ты отдаляешься от всех остальных, чтобы они не причинили тебе вреда… и я просто… я вижу тебя, — неуверенно говорит он, — И в то же время… я думаю, мне нравится думать, что я тоже вижу частичку себя. Гарри не говорит одинокий, потому что Том никогда бы этого не признал. Но каким-то образом Том должно быть понял его невысказанную мысль, потому что отпускает руку Гарри. — Я… мне нужно идти. Гарри не разочарован. Как он может разочароваться, если он даже понятия не имеет, чего ожидать? Но, несмотря на его слова, Том задерживается в дверях, и то, как он сейчас держит завернутый подарок… кажется хрупким и осторожным. — …С Новым годом, Гарри, — шепчет ему Том, и каким-то образом, кажется, что Том подразумевает что-то иное под этими словами. Смысл ему абсолютно неясен. Он не может не сглотнуть из-за накатившей нервозности. — …С Новым годом, Том. — …И спасибо тебе. Гарри не вскидывает голову в шоке, только чтобы поймать едва заметную улыбку на губах Тома, когда тот закрывает дверь. Он не делает этого, нет.