***
7 — Лето
Начальная школа:
Лето было невыносимым для Гарри, оказавшегося в заточении с Дурслями в течение двух месяцев подряд без каких-либо поводов, чтобы выйти из дома, за исключением работы в саду и во дворе и нескольких посещений миссис Фигг. У него не было новых книг для чтения, не было друзей, которые заботились бы о нем, и у него не было безопасного места, чтобы спрятаться от Дадли. Временами его единственным утешением было свернуться калачиком в чулане и играть с несколькими игрушечными солдатиками, которых выбросил Дадли. Если ему повезёт, он может своровать бумагу из комнаты Дадли и порисовать уже заканчивающимися мелками. Гарри был очень изобретателен в экономии тех нескольких разноцветных мелков, поскольку каждый из них медленно таял всё больше с каждым жарким августовским днём. У Гарри был маленький календарь, который он держал под подушкой, считая дни до возвращения в школу. Да, в школе было одиноко, но, по крайней мере, ему не нужно было заниматься домашними делами. Ему нравились уроки, и его учителя обычно разрешали ему рисовать, как только он заканчивал свою работу. Конечно, он разочаровывал их, занижая свои оценки намного ниже, чем нужно, но он должен был это сделать, чтобы выжить у Дурслей. В отличие от лета, в школьную пору Гарри было чего ждать с нетерпением. Ему было интересно, как дела у Тома. У Тома были другие дети в приюте, и он мог ходить в библиотеку, если хотел. У Тома были… варианты, даже если у него не было друзей. Он задавался вопросом, думал ли Том когда-нибудь о нём. (Возможно, нет. Никто не думал о Гарри. Но, может быть, однажды, когда Гарри скопит достаточно денег, чтобы уйти от Дурслей, или Дурсли вышвырнут его… кто-нибудь будет думать и о нём.)Хогвартс:
— …Дай угадаю, — сухо сказал Том, когда Гарри вышел из кабинета Дамблдора, будто на свои похороны. — Наш уважаемый директор отклонил твою просьбу остаться в Хогвартсе на лето. — Оу, — Гарри даже не стал спрашивать, как Том узнал. — Ты тоже? — Похоже на то, — Том усмехнулся. По негласному соглашению они вдвоём направились к своему обычному месту, к Астрономической башне, их притворное соперничество полностью отброшено. — …Он сказал, что Хогвартс не имеет права оставлять студентов в школе на лето, даже если они ведут себя хорошо, — пробормотал Гарри, отпихивая какую-то коробку с пути. — Он один из самых могущественных волшебников в Волшебном Мире, я уверен, что он мог бы подёргать за ниточки. Ему просто все равно, — усмехнулся Том. — Сейчас нам пятнадцать, мы достаточно взрослые, чтобы нести ответственность за себя в волшебном замке, и есть домашние эльфы и портреты, чтобы присматривать за нами, чтобы мы не устроили какую-нибудь шалость. Дамблдор просто не хочет беспокоиться. Никому нет дела до таких, как мы. Он хотел возразить, что это неправда. Он знал, что Дамблдору не всё равно… но его забота была ограничена Волшебными Законами. Дамблдор не заботился о Гарри или Томе настолько, чтобы нарушать правила ради них. Он так же заботился о каждом ученике, так что Гарри не был особенным или дорогим для него человеком. Возможно, было бы лучше, если бы Дамблдор был жестоким, тогда было бы легко ненавидеть его так же сильно, как ненавидит Том. — Я буду беспокоиться, — пообещал Гарри. Том застыл у окна, заходящее солнце осветило его волосы, как будто он был вестником солнца, вступившим в окно. — Когда я стану старше… думаю, я стану учителем. Мне нравится идея помогать другим детям чувствовать себя как дома… также, как Хогвартс стал моим домом. И если будет такой студент, как мы, кто-то, кто нуждается в реальной помощи, кто-то, кому нужен взрослый, чтобы бороться за него или неё, потому что больше никого нет… Я буду бороться. Я не оставлю этих детей одних. — Даже если это противозаконно? — Том смотрел на него сверху вниз, выражение его лица было затемнено солнцем. — Даже если это противозаконно. — Даже если ты потеряешь работу? — Если это правильно, то да, даже если я потеряю работу, — поклялся Гарри. Он не допустит, чтобы ещё один сирота страдал так же, как он и Том. Том не сказал ни слова. Заходящее солнце всё ещё освещало лицо Гарри. Затем Гарри мог поклясться, что увидел улыбку Тома. — Тогда посмотрим, кто из нас окажет наибольшее влияние на будущие умы Хогвартса. Я, конечно, также буду обучать и направлять следующее поколение студентов. — Что? Но… это была моя идея! — у Гарри отвисла челюсть. — И у меня была такая же идея, совершенно независимо от тебя. — Боже мой, мы будем коллегами?! Почему ты так меня ненавидишь?! — Ты бы пропал без меня, — закатил глаза Том, двигаясь так, чтобы смотреть из окна на территорию. Гарри пришло в голову, что он никогда не видел Тома таким расслабленным, таким… довольным. — Может быть… — пробормотал Гарри так тихо, что Том его не услышал. — Но ты бы тоже пропал без меня. Том не соглашается… но и не возражает. Они вдвоем сидели там очень долго, наблюдая закат.***
Когда пришло время покинуть Хогвартс, они ничего не сказали друг другу, разделившись на свои социальные группы. Тем летом Гарри впервые захотелось написать письмо. В кои-то веки ему захотелось написать Тому, спросить, как прошло его лето. Но он этого не сделал. (Он сказал себе, что это из-за того, что Дурслям не понравится, если он вытащит Хедвиг из её клетки, и что это из-за того, что Хедвиг останется в Норе на следующие несколько недель для ее безопасности.) (Но, возможно, были некоторые вещи, слишком страшные, чтобы столкнуться с ними прямо сейчас. Может быть, он также прятался за навязанными ему правилами.) (Но Том тоже не писал.) (Гарри знал, что он и не напишет.)Сейчас:
— Ты будешь писать мне этим летом, а я буду писать тебе, — внезапно объявляет Том в последний день занятий, пока они отмахиваются от всех учеников. — Что? Зачем? — Гарри удивлённо смотрит на него. — Чтобы составить план на следующий семестр? — Том равнодушно смотрит на него. — О… верно… Конечно… — зачем ещё Тому писать Гарри? Гарри не разочарован… нет, ни капли. Том вздыхает. — И… я мог бы также… одолжить… ещё одну из твоих… книг о Перси Джексоне… для дальнейших исследований… Гарри задыхается. —…Маггловских интерпретаций греческой мифологии. Медленно улыбка расползается по лицу Гарри. — Верно. Конечно. Ну, я также хотел позаимствовать у вас несколько текстов… Вы упомянули лучшую книгу по теории зелий, в которой зелья сочетаются с рунами? Том выпрямляется. — Да. Хорошо. Мы обменяемся книгами через камин. Какой у тебя адрес? Чувство трепета, которое испытывает Гарри, когда он говорит Тому свой каминный адрес — это просто нервы. Это нормально. Совершенно нормально. Гарри все время даёт этот адрес. Друзьям. А Том… не друг. Но не недруг, значит, всё в порядке. В порядке.***
— Ты должен прочитать мне эту книгу, — Том выплывает из камина, когда Гарри пытается покрыть кексы глазурью. Блин, теперь у одного кекса некрасивая верхушка. Ну и ладно, Гарри кидает его себе в рот, прожевывая всё сразу, к большому удивлению Тома. — Оу, — говорит Гарри после того, как доел кекс. — Последняя книга Перси Джексона? Но она так хороша. Ты можешь прочитать её за раз. Я видел, как ты заканчивал три книги по Защите где-то… за день. — Проза ужасна, — Том следует за Гарри к раковине, где Гарри моет руки. — Мои глаза не выдержат больше ни одного слова. — У тебя хорошо получается, когда мы читаем вместе. — Да, — выдавливает Том, произнося слова едва ли не по слогам, — Когда. Мы. Читаем. Вместе. — Оу. — Да. Оу. То чувство вернулось, угрожая цвести улыбкой на лице Гарри ещё несколько дней. — Дай мне сначала прибраться, а потом мы сядем у камина. Хочешь остаться на ужин? Том хочет. Он остаётся на ужин и на следующий день… и на следующий, пока не перестаёт притворяться, что приходит ради чтения книги, и негласно признает, что приходит, чтобы показать Гарри ещё один интересный талмуд или статью, которая разозлила Тома, или просто, чтобы поделиться мыслями и идеями. И Гарри начинает заглядывать в квартиру Тома, чтобы накормить его, когда тот забывает поесть, или чтобы задать вопрос о зельях. Это мило. То, о чём Гарри и мечтать не мог. Гарри впервые хочет, чтобы лето не заканчивалось.