***
Крик. Крик звенел под сумрачными сводами лаборатории. Он затихал буквально на мгновение, а затем снова взлетал на невероятно высокую ноту, отражаясь от стеклянных сосудов, каменных стен, даже, казалось, от магического кристалла, изливавшего мягкий, успокаивающий свет. Крик был всегда один и тот же, срывающийся, звонкий вначале и низкий, рычащий в конце, мало похожий на человеческий. Тот, кто кричал, переставал быть человеком. После двух недель нескончаемых мучений, беспрерывной боли, пронизывающей каждую клеточку тела. Бенедикт вздрогнул и вышел из лаборатории, плотно прикрыв за собой тяжелую дверь. В коридоре было не так душно, и он с удовольствием втянул важный воздух подземелья. Клаудиус, наверное, на башне, на своем любимом месте. Он никогда не оставался в лаборатории в период непосредственных мутаций — терпеть не мог громких звуков. Бенедикт отправился искать Клаудиуса. По пути, в темном закоулке бокового перехода, заметил Хенно, беседующего с каким-то ведьмаком. Оба поклонились чародею. Незнакомый ведьмак испытующе посмотрел на него. Бенедикт ответил заинтересованным взглядом. Этот немолодой ведьмак частенько в последнее время крутился рядом с Хенно. И что-то в его глазах подсказывало Бенедикту, что не с проста. Молодой чародей в душе гордился своей способностью легко читать в сердцах людей и ведьмаков, не прибегая к магии. И сейчас он задался вопросом, что же было нужно этому ведьмаку. Он намеренно задержался рядом с Хенно, аккуратно вытирая руки вышитым платком. В глазах обоих ведьмаков Бенедикт увидел вопрос. На лбу незнакомца появились глубокие морщины. — Мэтр Бенедикт? — позвал Хенно. — Чем могу помочь? Бенедикт помолчал, намеренно растягивая время и рассматривая ухоженные руки. — Как давно ты здесь работаешь? — медленно произнес он. — Десять лет, мэтр, — отозвался Хенно. — Вы чем-то недовольны? — Только одним, — Бенедикт сдержанно, как и подобало чародею, улыбнулся. — Излишне тщательным отбором возрастной категории материала. Я бы предпочел снизить планку. — Это распоряжение мэтра Габриса, — немного недоуменно отозвался Хенно. — Знаю, поэтому не настаиваю, — Бенедикт кивнул. — Но если будет возможность, неплохо бы расширить рамки. Хенно покорно поклонился. Бенедикт ждал. Он видел вопрос и беспокойство в глазах незнакомого ведьмака. Что ж, чародей дал сигнал к началу беседы, теперь они могли задать свой вопрос. — Как идут ваши дела сегодня, мэтр Бенедикт? — осторожно спросил Хенно. — Нужна ли моя помощь? — Пока нет, — Бенедикт заметил, как расслабился второй ведьмак, уловил отголоски его мыслей и едва не рассмеялся. Беспокойство о подопечных чародеев. — Который из них твой? — он обратился напрямую к незнакомцу. Тот на мгновение растерялся, но быстро взял себя в руки. — Рыжеволосый, мэтр Бенедикт. Бенедикт дернул уголком рта. Что ж, хотя бы не по имени назвал мальчишку. Внутри что-то шевельнулось, что-то странное и совершенно неуместное. Ему неожиданно захотелось успокоить собеседника, сообщить, что у рыжеволосого все шансы пережить мутации, но он смолчал. Этот ведьмак допустил большую оплошность, привязавшись к ребенку, а Бенедикт допустил бы еще большую оплошность, дав ему надежду. Поэтому чародей насупился, слегка поклонился, давая понять, что разговор закончен едва начавшись, и поспешил на башню к Клаудиусу, оставив обоих ведьмаков позади. Как и ожидалось, на площадке маячила высокая худощавая фигура в неизменной синей мантии. Заслышав шаги Бенедикта, Клаудиус повернулся к нему и слегка приподнял бровь. Молодой чародей качнул головой, показывая, что все в порядке. — Ты не думаешь, что совершаешь ошибку, отказываясь от рубедо? — осторожно поинтересовался он. Клаудиус насмешливо фыркнул. — Мне хватает нотаций мэтра Габриса, Бенедикт. Если всего опасаться, наука застрянет в первобытном состоянии. — Мне кажется, дети переносят мутации хуже, чем обычно… — Перестань называть их детьми, — оборвал его Клаудиус, поморщившись. — Что за сантименты, Бенедикт, это ведьмаки. — Будущие, — поправил Бенедикт. Он давно обратил внимание, как упорно Клаудиус именует детей «материалом», избегая признавать их живыми существами даже наименованием, и не мог понять — действительно ли его друг воспринимает их как неодушевленные предметы или это своеобразная защитная реакция. Хотя, по его мнению, одно совершенно не исключало другого. — Если выживут. — Тем более, — кивнул Клаудиус. — Сейчас это просто материал, такой же как рубедо, только куда дешевле. — Не для всех, — заметил Бенедикт. — Я встретил ведьмака, который привез рыжего мальчишку. — Рыжего? — нахмурился Клаудиус непонимающе. Бенедикт улыбнулся. — Того, что перенес процедуры легче остальных. Теперь Клаудиус понял, кого он имел ввиду. — И что? — Он, кажется, переживает за него. — Серьезно? — Клауидиус скривил губы. — Переживающий ведьмак — это нонсенс. — Ты же не будешь утверждать отсутствие у них эмоций? — К сожалению, однозначно утверждать невозможно, — Клаудиус вздохнул. — Нам еще только предстоит достигнуть совершенства в этой сфере. Надеюсь, ты сообщил ему, что подобное недопустимо? — Ничуть, — возразил Бенедикт. — Я оставил его наедине со скорбью. Клаудиус покачал головой. — Идеал недостижим, пока вмешиваются человеческие чувства. — Но без чувств они окончательно перестанут быть людьми, — заметил Бенедикт. — Они и так не люди, — отрезал Клаудиус. — Ты сильно ошибаешься, наделяя их человеческими качествами. Эмоции — их недостаток, а не черта, равняющая их с человечеством. Они вещь, если хочешь, одушевленный предмет. — Предмет, наделенный эмоциями, — Бенедикт покачал головой. — Странное сочетание. Не менее странное, чем человек без эмоций. — И наша задача — привести мир в соответствие. Хотя бы в рамках доступного. Этому я и собираюсь посвятить свою жизнь, — Клаудиус вздохнул. — Я смотрю, ты сегодня расположен к философии, друг мой. Что ж, имею честь пригласить тебя в мою скромную келью на бокал вина. — Надеюсь, оно доставлено прямиком из туссентских виноградников? — Ты как всегда зришь в корень, друг мой, — улыбнулся Клаудиус.Часть 3
19 июня 2021 г. в 09:01
Бенедикт внимательно изучал стоявшие перед ним колбочки с темной кровью. Прекрасные, идеальные образцы. Всего три, но какие! Соотношение ключевых гормонов как по заказу — соматотропин, инсулин, глюкагон… Трое выживших после гормональной терапии и иммунизации! Неожиданно хорошие показатели.
«Не у тебя!» — кольнула мысль. Молодой чародей тряхнул головой, отгоняя воспоминания о собственном неудачном экземпляре, погибшем еще на начальной стадии. Хотя, чего ожидать, если ему достаются дети по остаточному принципу.
Он вернулся к исследованию образцов крови, представленных ему Клаудиусом, которому он теперь помогал, оставшись не у дел. Особенное внимание уделил одному сосуду. Мальчик, ставший источником образца, был в группе самым младшим. Никто не ожидал, что он переживет хотя бы иммунизацию. А гляди же, прошел уже вторую стадию. Оставалась самая опасная. Если Клаудиус не откажется от идеи своих экспериментов, они, скорее всего, опять потеряют всех детей.
Из-за спины Бенедикта раздался стон, слабый и болезненный. Чародей обернулся, прошелся между столами, три из которых уже были пусты. Двое мальчиков находились без сознания. Третий, самый младший, лихорадочно блестел глазенками, шаря взглядом по темному потолку.
Бенедикт с интересом склонился над ним, коснулся горячего лба. Его завораживал этот этап перевоплощения, когда оставалась последняя стадия мутаций. Накануне заключительного аккорда, вызывающего к жизни идеальное существо с полностью подконтрольным телом, эмоциями, жизнью. Созданное с единственной целью — убивать чудовищ.
Бенедикт глубоко вдохнул, сдерживая восхищение. Магическое искусство превзошло себя, когда появился первый ведьмак. Не человек и не чудовище. Живущий только ради пользы человечества.
Тонкие руки мальчика вцепились в грубые ремни, бессильно царапая их обломанными ногтями. Дыхание стало прерывистым, поверхностным, грудь трепыхалась, как у пичужки. Бенедикт нахмурился, снова коснулся пылающего лба, шепча заклинание. Без толку. Жизнь выходила из мальчишки с каждым судорожным ударом затихающего сердца. Бенедикт продолжал шептать заклинания, надеясь остановить процесс угасания.
— Оставь, — прервал его громкий голос Клаудиуса, неслышно подошедшего сзади. — Если организм уже сейчас не может справиться сам, мутаций он точно не переживет.
— Жаль, — Бенедикт опустил руки. — Это был бы необычный эксперимент для такого возраста.
Клаудиус пожал плечами.
— Ты слышал мнение мэтра Габриса насчет экспериментов.
— И ты готов согласиться? — Бенедикт недоверчиво посмотрел на старшего друга.
Тот едва заметно улыбнулся.
— Посмотрим, — он бросил взгляд на бледное тело на столе. — Прошу тебя, скажи Хенно убрать. И займемся мутагенами.
Бенедикт кивнул, снова с удовольствием осмотрел свои колбы с образцами крови и выбросил одну в корзину. Очень жаль. Некоторые эксперименты никогда не получат естественного завершения.