Неужели ради ЭТОГО чувства Тень подстегивает его из раза в раз?
”Монстр вдруг резко обернулся, неотрывно глядя Мирсису в глаза. Медленно, готовясь к атаке, тот хищно подходил все ближе, вынуждая Феллермана пятиться.
- Убирайся прочь.
Шаг. Сердце пропустило удар.
- Неужели ты всерьез думаешь, что кому-то нужен?
И ещё. Глаза нервно забегали, в поисках пути к бегству.
- Бесполезная скотина - вот кто ты такой. Никому не нужное отродье. Умри. Быть может, твоя смерть - единственное, чем ты можешь быть полезен „
Ещё одно воспоминание - чуть более задавненное, но не менее острое, впивалось в память, заставляя дрожь бежать вдоль спины :”Высокий сухощавый парень с искренней ненавистью уставился на Мирсиса, наклонившись, но побрезговав касаться решёток Первой лаунферской темницы.
- Из-за тебя он мертв, ты слышал меня, ведьмачье отродье?! Ты сгубил его! И нас погубишь! Такие, как ты, достойны лишь гнить в клетках, как паршивые псы.„
Затем ещё одно, совсем далёкое :”- Этого... Оставь там. У меня нет желания возиться со спиногрызами, вроде него.
Ребенок ещё не плакал, но в больших зелёных глазах уже собрались слезы, готовые вот-вот сорваться с ресниц.
Почему эти мсье просто... Не отпустят его домой? Папе нужна помощь там, он точно слышал его выкрик, совсем близко...
Перед носом юноши щелкнули железные решетки, и неприметная повозка скоро срушила с места.
Он не был один, ему не причиняли боли, но... Почему, именем Всевышних Четверых, было так страшно?„
Дышать стало до необычайного тяжело. Мирсис дрожал в безотчетном ужасе, судорожно обнимая себя за плечи, и паника душила его, казалось, почти с удовольствием вырывая глухие всхлипы из его горла : - ...н-нет... Нет-нет-нет... Из этого места не было пути обратно. Также, как и тогда. Также, как и сейчас. Как же... Как же все могло закончиться вот так? Неужели, это происходит снова? Отчаянный надрывный шепот эхом наполнял пустое безжизненное "нигде" вокруг снова и снова. - П-простите...молю, простите меня... Как мне искупить причиненную вам боль? Как, прошу, ответьте... Сбивчивая мольба раз за разом врезалась в пустоту, оставаясь без ответа. - ...простите.[МИРСИС ФЕЛЛЕРМАН (×××××××)]
потерянная душа
УР ==== ОЗ ==== АТК 0 (0) ОП ==== ЗЩ 0 СК. ==== Ст. П. Д. : 15% ОРУЖИЕ : _______ БРОНЯ : ______ Уязвимость к урону : =отсутствует= С каждой минутой дрожащий шёпот становился все тише, пока не стал почти беззвучным, едва слышным во всепоглощающей тишине. Маг побивался за своей, такой неправильной и ущербной жизнью. За причиненную людям боль, за то, что не оправдал возложенных Надежд, за то, что не смог добиться свободы даже паре близких людей и монстров. Вина, словно клеймо, добивала его, горя под сердцем раскаленным пламенем, вынуждая просить прощения за все, что только маг мог вспомнить за свою недолгую жизнь. Но разве все из этого он мог предотвратить? Он не мог спасти всех, кто пошел за ним, ведь и сам был едва ли не ребёнком. Он не мог знать, что его борьба только сильнее расшатает карточный домик жизни вокруг. Он не мог предугадать всех тонкостей игры, в которую был силой втянут. Но если даже умом маг прекрасно это понимал, грызущее чувство, пожирающее его изнутри, с каждой прошедшей минутой разрасталось лишь сильнее. Как многое он отдал бы для того, чтобы попробовать все заново с самого начала. Чтобы прожить свою жизнь верно. Чтобы спасти тех, кто полагался на него больше всего. Или хотя бы для того, чтобы зажечь траурные благовония в их честь, как подобает к началу авэрто . Но он не мог. И осознание этого было даже тяжелее магической стали, что тянула его вниз. ... В пространстве растворились последние звуки. Исчерпались слезы, оставив за собой только покалывающее жжение в глазах. Мирсис сел на "пол", устало уткнувшись в колени. Ему вообще не хотелось сейчас ничего, только проснуться и понять, что всё произошедшее было дурным сном. Но[МИРСИС ФЕЛЛЕРМАН (×××××××)]
★ДАННЫЕ НЕДОСТУПНЫ★
Мягкая улыбка Тени надломилось в то же мгновенье, как смысл написанного дошел до него. Сущий нервно хмыкнул, и тихие проклятья сорвались с его языка : - Паршивец. Tu penses que c'est si facile de descendre, n'est-ce pas? Сгорая от злобы, он хотел было выпустить пару-другую белых искр, но замер на полушаге. Внутреннее сопротивление заимствованной души резко стихло, а лютиковый взгляд сам собой впился в тонкие цепи на запястьях. Верно. Ему не о чем беспокоиться. Мерзавцу потребуется ещё много времени. Незнакомые чувства, обычно далёкие, но такие невероятно близкие сейчас, легко тянули за собой. Соблазн поддаться им был так силен. Да и зачем противиться, когда всего-то и нужно, что протянуть руку навстречу? Тень порывисто взмахнул руками и вдруг захлопал в ладони, словно маленький ребенок, что получил новую игрушку Его глаза лихорадочно блестели. - Да уж! Мы так долго были пусты... Как же прекрасно снова иметь ДУШУ внутри себя. Эта дрожь... Марсель-и, скажи, ты чувствуешь себя брошенным, не так ли? О, эти ощущения. До чего же приятно было ощущать себя ЖИВЫМ. Фаннрель легко выудил стиллет из-за пояса, подбросив оружие пару раз. - Что ж, это просто замечательно. Что-то безумное, необузданное сверкнуло в его глазах, и одержимец с ювелирной точностью воткнул кинжал точно меж щелей в камне. И стиллет хрупнул прямо в его руках. В груди стало пугающе холодно, но Тень отмахнулся от этого с лёгкостью человека, которому плевать. Только шикнул от досады : - Quoi? Какого черта? Только сила, приятная, темная сила струилась по мередианам с каждой секундой больше. Тень замер. Казалось, он даже не дышал, обратившись вслух, давая волю оголённому чутью, но... Не ощутил ничего. Свет моргнул. Моргнул, но не погас, хотя удушающая паника уже нашёптывала о том, что следует бежать. Сжав холодные руки, Тень нервно рассмеялся, но все также твёрдо смотрел перед собой, когда порывисто обернулся на звук. И был почти заворожен хищной плавностью чужих движений. Как и неспешным движением векторов за спиной неизвестного, и той всепоглощающей силой, что источала чужая Суть. - Прекрасная работа, - саркастически заметил этот кто-то, и ощущение темного насыщения словно бы обожгло изнутри. Тень замер. Казалось, он даже не дышал, завороженный теми чувствами, что наполняли его изнутри, а, все же, совсем не касались разума. Сжав холодные руки, Тень рассмеялся. Он присел в изящном книксене, впрочем, все также нахально глядя смутно знакомому незнакомцу в глаза. И в этой манере явно виднелась ядовитая насмешка над былым хозяином тела. В этом поклоне не было того глубокого уважения, только острая, грубая ирония. Голос одержимца совсем не утратил ханжеской сладости, когда тот заговорил : - Premier Parmi les Nightmare, не так ли? Приятно знать, что Наше скромное общество вам мило. Монстр усмехнулся в ответ: - И правда. Какая кошмарная досадность. Звук этого ровного и едкого голоса привел Тень в чувства, и тот, забыв о напускной манерности, рыкнул: - Хе-хе-хе... Почему ты заставляешь Нас разъясняться? Невежливо вести себя так, будто не знаешь, чего Мы хотим. Его длинный хвост, словно красная тряпка для быка, качался из стороны в сторону, словно бы в насмешке. Кошмар, не поведя и глазом, ответил почти с нежностью : - О, ничего, такого. Всего-то хотел знать, что таракан вроде тебя забыл по эту сторону Черты. Направленной на него атаки Тень, казалось, ждал - настолько играючи увернулся от "приветственного" урона. Монстр улыбался. Стоит заметить, с тем выражением лица, что повергал в дрожь даже союзников. И, к вящему сожалению Короля Кошмаров, Фаннрель не знал, что тот, кого Найтмер одаривал такой безупречно-выдержанной улыбкой, обычно отправлся в досрочное турне к предкам. Иногда - мгновенно. И, как бы тот не был беспечен, Тень тоже ощущал это. Фаннрель растрепал волосы. Убирав челку, он беззастенчиво оголил свежие рубцы рун и тёмную корку на лице. И каждое его действие, даже сам факт существования был наполнен нескрываемой дерзостью, которой тот явно наслаждался. - Мы предлагаем пари. Мы ответим на твой вопрос. Если только сможешь Нас поймать. Кошмар низко хмыкнул, прикрыв глазницы : - Приму за честь На мгновение архивный коридор погрузился в темноту. Оба бросились в бой. В полумраке сияли только глаза - два жёлтых кошачьих и один почти змеиный, глубоко-бирюзовый. ... Тень сорвался с места. Глубокое, пьянящее чувство растекалось по венам, почти отравляя рассудок. Одержимец чувствовал все и в тоже время не чувствовал ничего. Как пересохло в горле, не давая вдохнуть на полную, как застряла на языке кислая горечь и как напружинились мышцы, отдавая болью - тянущей, тяжёлой, но в то же время подстёгивающей, покалывающе-приятной. Как влажные ладони кто-то словно бы опустил в пепел, оставляя лишь грубую шероховатость. Как тонкие бордовые дорожки ран раскрываются, не успев даже затянуться. И как трепещет ДУША - настоящая, хрупкая, полная непонятного Тени чувства - инстинктивного страха. Тело, такое чужое и строптивое, с поразительной лёгкостью далось в бегство само - Фаннрель прытко огибал коридоры один за другим, и ему хотелось смеяться. Громко и надрывно, почти истерично. Магия вторила Тени - в холодной темноте она то и дело выстреливала слепящими искрами, словно добытая из камня. Впереди замаячила винтовая лестница. В безразлично-тьмяном свете трансептной розы мелькнул темный силуэт - сперва Фаннреля - искажённой человеческой личины, а затем Найтмера - Павшего стража кошмаров. Словно подчёркивая жуть Короля Кошмаров, за окном блеснула острая молния. И на мгновение Тень забыл как дышать. - Что такое? - бархатно-мягко шикнули, казалось, невероятно близко. За спиной Тени пробежал холод, а на лице выступила испарина - Неужели, у тебя проблемы? Не оборачиваясь, Фаннрель в два прыжка преображенных рысьих ног съехал по перилам, издавая ужасный визг изуродованного когтями камня. И лишь тогда обернулся, в насмешке прикрывая лицо хвостом, подобно вееру : - Скорее, у тебя, cher a pieuvre! ... Полагаясь больше на четыре, чем на две конечности, вдоль левого крыла спешила тень, оставляя за собой тропу из борозд и царапин в старинном камне. С вершин разодранных колон осуждающе косились на вторженца статуи горгулий и химер, а особенно злобны были разбитые - их разломанные части даже как-то по-особому злостно рассыпались в каменную пыль. И конечно же, Кошмар видел это. И открывающаяся перед ним картина лишь забавляла. До чего же этот мальчишка, оказывается, был беспечен - Король Кошмаров мог бы "изгнать" такого в одно неаккуратное движение щупалец, не будь то нескладное изломанное тело приоритетом на сохранность. Ну и ну. Даже Феллерман и того был дальновиднее в поступках. Холодный прищур в долю секунды выцепил наглого одержимца среди непроглядной тьмы. - Глупец. Найтмер знал - истинная тень, а не та жалкая насмешка, коей являлся одержимец, не выдаст его. Монстр слегка повёл щупальцем, и на его волю откликнулись сумерки. Ещё взмах - и их невидимые руки потянулись за чужаком. Незатейливый морок спустился на пол подобно туману, как только Король Кошмаров ступил на раскрошенную плитку. На мгновение в его глазах мелькнула напускная жалость к несчастному пострадавшему - мраморному полу. ... Бежать ставало все изнурительнее. Казалось, западному крылу не было конца - куда бы Фаннрель не сворачивал, ноги выводили его к новым и новым тупикам. Химеры на колоннах словно бы в открытую насмехались над ним - их неестественные лица точно изгибались в острых усмешках. Тень остановился. Вокруг - ни звука, ни единой души. А затем, вдалеке, у одной из статуй засияли глаза-кристаллы. Засияли бирюзовым, холодным огнем. Затем у статуи напротив. И у следующей пары. Снова и снова, пока свет не зажёгся и за спиной Тени. И лишь тогда Сущий ясно ощутил, как волосы на теле встали дыбом, а сердце начало бить в виски. Колени задрожали, когда сзади раздался низкий смешок, и боковое зрение засекло движение тёмной фигуры. По телу снова немилосердно пробежала дрожь. Время текло до ужаса медленно Секунда, пять, десять… и лишь дыхание были маятниками времени. Ч-что происходит? Почему было настолько страшно? И почему... Почему он все ещё не бежал? Н-нет. Разумеется, это все глупости. Ему, Тени, нет нужды скрываться. К тому же, он даже не в тупике - тот был поворотов с пять назад. Сейчас это был высокий зал, с потолками под шесть этажей. Позади раздался шорох. Глубоким шёпотом, в почти поблажливом снисхождении шикнули совсем близко: - Можешь считать, что сегодня тебе везёт, мальчишка. Я даю тебе шанс напасть честно, что скажешь? Но Фаннрель не слышал его. Единственный бирюзовый глаз, словно луна на фоне черного неба, въедливо смотрел в самую душу вторженцу. Стоило только одному из щупалец монстра двинуться, как Сущий тут же выпустил яркий сноп белых искр - ровно к слепой зоне противника. Пламя взъелось к потолку, широкой стеной упав на монстра. Стена белого огня мгновенно опалила вошедшего, и темная сущность монстра растеклась по полу, словно ее и не было. - ... ха-ха, в-верно. Никому не миновать этого пламени. Никому среди Живых не избежать его. Но хилое чувство безопасности задержалось всего на секунду - ровно до того момента, как темная "лужа" срослась обратно в монстра. Его противник, казалось, даже целее прежнего, вышел ровно с того места, где мгновенья назад полыхал огонь. Словно божество, тот в равной степени величественно и лениво медленно подошёл к нему на шаг. Один миг - и тот оказался в кольце щупалец, а темное божество с яростью в голосе и патокой на лице обратился к нему : - Все ещё продолжишь трусливо делать вид, что играешь честно? Мне даже жаль, что ты сдался так скоро. Послышался сдавленный выкрик и треск костей. — Высокого мнения о себе, ха? – аквамариновый глаз смотрел с острым равнодушием, холодно . Тень же не слышал ничего. Не чувствовал. Только стремительную пульсацию крови в ушах, и как грехи ползут по его спине. Павший театрально вытер несуществующей слезы сочувствия у скулы. Голос его наполнился глубокой сладостью: - Полагаешь, ты один способен использовать чужие слабости? Прибитый к земле и замурованный под слоем щупалец, Одержимец вдруг рассмеялся. Надрывно и хрипло, время от времени сплевывая дрянную кровь на серый мрамор - Ну-ну, а Мы ведь, просто хотели помочь. Мальчишка вряд ли когда-нибудь решится признать свою зависимость от этой силы, а вот Мы можем. Боль в ребрах стала острее, но Фаннрель продолжил лишь с большей охотой: - Хочешь вернуть свою ручную собачку, о, это прекрасно. Избавь нас от этой бесхребетной личинки, прошу. Он ведь только и умеет, что пресмыкаться. Ты ведь сам знаешь - Мирси только и бежит от своих проблем. В груди остро закололо, как если саму Суть души хотели бы вывернуть наизнанку. - Не знаю, как его дрожащее обаяние произвело на тебя впечатление, но я знаком с самой его Сутью. И он... БЕЗНАДЁЖЕН. Безнадёжен и одинок... А ведь точно! Его НИКЧЁМНЫЕ друзья... теперь не спасут. Пусть зовет на помощь. Кричит во тьму! "Мамочка! Папочка!" "Кто-нибудь, помогите!" Посмотрим, как это поможет! При этих словах улыбка "человека" стала колючей, а взгляд – пристальным. Разоженные дерзостью слова охотно лились из него ручьем. - Всю свою жизнь он только и делал... Что, подобно крысе, прятался. От вины. Прошлого. От самого себя. Любишь брать под крыло обездоленных и несчастных, что и защитить себя толком не могут? Что, даже имея силу, противятся ей до самого конца, ха?...
Найтмер старался это терпеть. Честно проглотил и пережевал весь тот горяченый бред, что был вынужден слушать. Но на последних словах не сдержался. Сквозь плотно сцепленные зубы послышался рык : - Тогда должно быть, я неверно тебя понял, прости. И тут одержимца бросило вверх. А затем вниз. Тело (или же душа?) рухнуло навзничь, не смея пошевельнуться, и Тень почувствовал, как от головы до кончиков пальцев расползается онемение. В груди укололо глубокой болью, и среди сотен стекол Тень видел почти свое отражение - яростное, холодное, изжигающее все на своем пути. А затем Фаннрель почти перестал ощущать себя. Неизменно-верным спутником была лишь тьма полуастрального островка ДУШИ. А тело... Тело было далеко. Словно все это происходило не с ним, а где-то вдалеке. А если и с ним, то какое ему до того дело? У Тени не оставалось ничего, что могло хотя бы немного укротить агонию, текущую по каждой жиле; где-то в глубине своего сознания Фаннрель чувствовал, как чужие мысли с хирургической точностью пробрались туда, куда соваться им вовсе не следовало; но вместо того, чтобы воспрепятствовать этому, он поступился. Потому как на сопротивление сил не осталось. ... Если бы тело не являло собой самую большую драгоценность, Кошмар не постыдился бы швырнуть его ещё раз, пока тот имбицил находится внутри. Но цепкий взгляд крайне вовремя зацепился за отголосок движения на стеклянной глади - побелевший, явно испытывающий не лучшие времена Феллерман, крепко зажмурившись, прижал ладонь чуть ниже груди. Он, даже будучи бессильным духом, неосознанно пытался исцелить буквально вскипевший участок тела, однако его магия явно сошла с ума, совсем перестав ему подчиняться, и всё, что тому оставалось, так это дышать сквозь крепко стиснутые зубы и изо всех сил сдерживать позорный вскрик. С мгновение подумав, Кошмар слегка ослабил путы - совсем немного, но достаточно, чтобы Дух мог вздохнуть посвободнее. Довольно быстро примирившись с болью, Феллерман таки поднял на него благодарные глаза. Поднял, и замер, явно забыв как дышать. Так прошлос пару мгновений, прежде чем хлипкие остатки терпения Кошмара не исчерпались: - Да где, Звёзды тебя имели, Феллерман, твое чувство собственного достоинства? - от души рыкнул Кошмар, наблюдая за тем, как его подопечный ошарашенно моргает, изображая всем своим видом столп. Вкрадчиво зашипел : - Уставился на него, как перепуганный кроль. Ты кошмар или мальчик для удовольствий? Этот перевёртыш очнётся через минуты три, если ты ещё планируешь оставаться в живых. Делай что-нибудь! Полубесцветный дух спохватился крайне быстро, даже дернувшись, как в старые добрые времена. Издав вполне нервный перестук стекла, тот указал на свои запястья, на которых то и дело подскакивали тонкие цепи, в противовес ему, полные цвета, а затем указал на бессознательного одержимца. Когда Кошмар заметил такие же, но явно более тонкие на руках Тени, тот изобразил жест, как если бы разорвал ненавистные магические железки. Монстр нетерпеливо взрыкнул : - Я и без подсказок понимаю, Феллерман! Ближе к сути. Подумав с полминуты, парень указал сначала на руны на своем лице, а затем на основание цепей. Затем ещё с пару секунд зависнув, указал на самого Кошмара, отрицательно помотав головой, а после - на себя, не очень довольно кивнув. Кошмар грозно зыркнул на духа, но промолчал. Помрачневший на глазах, он тихо озвучил обрывок мысли : - ...но снять можешь только ты, ха? Маг кивнул. И, словно спохватившись, указал на грудь, а затем изобразил прямоугольник перед собой. Нетерпеливо взмахнув, монстр вызвал душу. Ещё пурпурную, но явно потерявшую в цвете и сиянии. Лаконичная надпись с недоступными характеристиками легко приняла негатив за ключ, но сделать большего Кошмар не успел - с первым треском цепи очнулся и одержимец, в теневую вырвавшись из пут. Взгляды Тени и заложника его личной Щели пересеклись. Кошмар среагировал почти мгновенно - широкая атака пришлась бы прямо в цель, не увернись одержимец с почти фантастической для его состояния прытью. Удар пришелся по касательной, но даже этого хватило, чтобы Феллерман зашелся в панике дрожащего стекла - обоженная ещё в материи рука почернела под давлением энергетического ожога. — Что я сделал? Попробуй угадать! – Тень впился жадным взглядом в Феллермана, вернее, в то место, куда его ударила негативная атака, отвечая на незаданный вопрос — Разве почтенный Parmi никогда прежде не видел таких ран? Или таких Цепей? Сморгнув выступившие на глаза слёзы, дух за стеклом вдруг опустил глаза. Эта заминка, впрочем, совсем не помешала Кошмару схватить Тень снова. Найтмер снова вгляделся в цепи, вот только теперь заметил в них гораздо больше — а заодно вспоминал, когда последний раз имел дело с чем-то похожим. Когда нужное воспоминание промелькнуло в голове, он потрясённо выдохнул. А затем с яростным рыком впился в плоть одержимца. Беззвучное шевеление губ - слова, словно сотканные из самой сути негатива звучали на недостижимом смертными уровне: — Ты будешь гнить – с задушевной расстановкой рыкнул Кошмар – Даже без этого ворованного тела, ты будешь гнить, вопить и скулить от боли, твою жизнь — твоё существование, видишь ли, не так и трудно превратить в такой кошмар, что ты будешь молить Звезды о смерти... Как только ты вернёшься в свою сучью личину, прибьют к земле, как ничтожную букашку, коей ты и являешься, и вольют в тебя ровно столько магии, сколько нужно для поддержания твоей жалкой жизни. Я или кто-нибудь еще. Я с удовольствием понаблюдаю, как день ото дня твои раны кровоточат и гниют, как твою эфемерную плоть пожирают личинки, а ты загибаешься от жажды и бредишь от жары и боли, ты, безродный трус… За стеклом заскулил Феллерман, и Тень откровенно наслаждался тем, как ломало его. Несмотря на невозможность сбежать, несмотря на лишение почти всех сил и ужасной боли, несмотря на то, что он даже трепыхнуться не мог в чужих руках, а все ество желало опрометью сбежать из-под страшного взгляда Короля Кошмаров, Тень всё равно выглядел победителем. Он смеялся в лицо собственному страху, ужасу, от которого так и не смог избавиться, — и в этом безумном торжестве казался смертником, дерзко плюющим в лицо палачу. — Лучше взгляни на своего ненаглядного бесхребетного... Ха-ха, — и всё же он задыхался. Задыхался, но продолжал смеяться, не сводя словно бы опьянённых глаз с искажённого злобой лица Кошмара. — Стоило сразу… Х-ха… Попасться к тебе. Это было бы… намного, намного забавнее. И... Все что ты сказал, pieuvre... Ты не сможешь, — безумно оскалился Фаннрель — Сделаешь так — твой мальчишка первым возненавидит тебя. Ты не знал? Он очень, очень добрый мальчик. Даже при угрозе жизни не смог поцарапать меня — слушай, а он точно тебе подходит как, ха-ха... "Кошмар"? Этот вопрос, казалось, совсем не ударил по Королю Кошмаров, только сильнее разозлив. Чего совсем нельзя было сказать о дрогнувшим духе - посерелым, казалось, на добрые пару тонов. Хотелось покалечить перевертыша сильнее, до тех пор, пока тот не вспомнит, перед кем стоит и чья сила питает его. А все же, обстоятельства взывали Короля Кошмаров к спокойствию. Монстр тяжело выдохнул, и отчего-то этот звук показался ещё страшнее, чем недавний рык. Одержимец усмехнулся шире, ощутив, как давление щупалец ослабло. — Ты не сможешь меня тронуть, — с искренним удовольствием заключил он – немного переусердствуешь, и твой мальчишка умрет вместе со мной. Ты можешь поймать меня, но бесхребетного тебе не вернуть. Неплохо для трусливого выродка, не находишь, cher pieuvre? Вёл ли он себя так же, как Феллерман боролся с ним прежде? Смотрел ли с той же смесью злости, страха, обиды — и возбуждения от чувства, будто он держал в своих грязных ладонях чужое вырванное сердце, стискивал душу, что давно должен был бросить? Сбрасывая все маски, так же упивался болью и страданиями человека, которого боялся настолько, что даже не смог убить? Кошмар отступил. Вдруг его лицо приняло неуместно ласковое выражение, что, между тем, заставило Одержимца отбросить свою спесь. Этот резкий перепад между смертельной яростью и спокойствием основательно обескуражил Тень : - Вставай. Или, ох, ты не можешь? А я думал, ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь ощутить прелести живых. Хочешь, я помогу тебе? Если ты не поднимешься через пять секунд, я вырву твою душу в то же мгновенье, как тебе сделка? Итак, раз... Фаннрель, однако, считал иначе. Теперь, когда его ноги и руки вернулись на свои законные места, он испытывал жгучую потребность не терять их более, растворившись в каком-то там эфире. Монстр едва досчитал до трёх, как Тень, перебравшись в полу-астральное состояние, сбежал, оставив боль переломанных костей на Феллермана, без следа растворившись во тьме.