Выход есть всегда, пойдём поищем!

      Операцию Кацуки провели сразу же как получили разрешение взволнованной и разъярённой Мицуки-сан, которая несмотря на огромную выплату от правительства за ущерб её сыну, моральный и физический, всё равно ломилась в палату в короткой лежала Хогорома желая её добить. Чувства матери понятны, её ребёнок почти месяц ходил с гнойной рукой и молчал лишь потому что знал, что помочь ему не смогут и он сам должен терпеть, назло Цуки терпеть!       — Я с ума сойду с этим ребёнком! — проговорила женщина плюхаясь на кушетку рядом с мужем и тяжело выдыхая утыкаясь ему в плечо. Инари стоящая недалеко не решалась к ним подойти. Вообще она и не должна быть здесь, психолог волновался за состояние его пациентки и не советовал ей пока заводить разговор с родителями Кацуки, но девушка всё равно уговорила его. Инари хотелось извиниться, она ведь понимала, что Кацуки пострадал из-за неё, многое в его поведении стало ей понятно только после того как она узнала всё. Он на самом деле не ненавидел её, просто рядом с ней, ему было очень больно, поэтому он старался держать её подальше. Пускай то было самовнушение, боль была вполне реальной, и Кацуки приходилось сжимать зубы и не допускать даже мысли о том, чтобы вывести Дору из общежития и отдать её Цуки взамен на прекращение этой боли.       Выдохнув Инари шагнула и пошагал к людям на кушетке рядом с палатой в которой, после уже второй по счёту операции, отходил Кацуки. Полная пересадка кожи не быстрый процесс, операцию разделили на несколько этапов, через два дня будет последний завершающий этап, а после недельное пребывание в больнице для того чтобы придти в себя и дать руке функционировать. Услышав шаги пара оглянулись и ресницы Инари дёрнулись, однако она подошла несмотря на странное желание развернуться и убежать. Мицуки не сразу поняла, кто это девочка. Она видела репортаж по телевизору, хотя если подумать, то его показывали на всех каналах как главную новость и не увидеть было сложно. Теперь А-класс настоящие герои, Кацуки Бакуго всё такой же отчаянный защитник справедливости, на которого мечтали ровняться многие, а Инари – преемница директора известнейшей академии для героев ЮЭЙ, с такой причудой, ради которой её выкрали. Правда какой, не сказали, это конфиденциальная информация, так же как и её личность, лицо Инари закрыли и широкой публике известно лишь её имя. Возможно, не стоит говорить, как Айзава отреагировал на всю эту ситуацию в которой был замешан его класс. О, он был вне себя от злости, но увидев, что директор тоже рассержен и лишён доверия к нему, ничего не сказал. Он прогадал думая, что Незу ничего не узнает, а если и узнает, то выдохнет с облегчением, нет, Незу старался и днём и ночью ради Инари, так старался, что его шкурка посерела и огрубела став на ощупь как щетина, потеряв мягкость пушка младенца. Всё он был готов простить, но не пренебрежения его стараниям из-за которых даже его чудная шерсть страдает, только не шерсть.       — Инари-сан... Точнее, Незу-сан...       — Зовите меня по имени, мне так привычнее. — попросила девушка склоняя голову и тут же опускаясь на колени от чего Масару вздрогнул, а его жена подорвалась на ноги ошорашенная внезапным действиям девушки сложившейся в поклоне до земли. — Простите меня пожалуйста, из-за меня пострадал Кацуки, если бы я знала, что такое произошло, я бы тогда сама сдалась учёным. Мне очень жаль.       Мицуки выдохнула и потянув руку мягко прикоснулась к плечу девушки поднимая её голову, а после приседая на корточки заглядывая в глаза. Одна прядь была на лице между глаз, но ни она ни другие пряди причёски обрамляющие лицо не скрывали зелёных глаз. Понятно почему Кацуки молчал, чтобы Инари не решилась сдаться, движимая чувством вины.       — Даже если бы ты знала, Кацуки не позволил бы тебе уйти к тем людям, вот такой вот он, упёртый как осёл и глупый. — с улыбкой произнесла Мицуки держа девушку за плечо. — Вы ведь друзья с Кацуки, тогда, надеюсь так и дальше будет, он бы не стал делать всё это для, чужого человека.       Инари вскинула брови. Она как-то об этом и не думала, они друзья, от осознания этого в груди потеплело, но лицом Инари это не как не показала, лишь немного зарумянилась в области скул. Поднявшись на ноги Мицуки помогла девушке подняться с колен и подержала её немного за руки говоря, что надеется на неё, Масару так же пожал девушке руку говоря тем самым, что солидарен с женой и ни в коем случае ни в чём девочку не винит. Кацуки решил защитить её, пускай и на зло учёным, но всё же он был готов отдать за неё руку, это о многом говорит, злиться и ненавидеть девушку смогли бы только те родители, которые сомневались в своём ребёнке считая его слабым и не способным защитить даже себя, не говоря уже о других, но Масару с Мицуки прекрасно понимали какой их сын сильный и упёртый, они им гордились. А Инари самой досталось, учёные явно её полторы недели в лаборатории не чаем поили.       Лёжа на кушетке в кабинете, Инари смотрела в потолок, Кан поставил стул рядом с кушеткой и всмотрелся в профиль пациентки. Она поговорила с семьёй Бакуго, но её всё ещё многое беспокоило.       — Инари-чан. — позвал Эван и девушка дёрнула подбородком повернув лицо в сторону психолога. Опять этот блёклый взгляд, девочка до сих пор в шоке от того что с ней сотворили, когда ей хотели причинить боль Инари могла убежать в свой домик и как обычно спрятаться за печкой в тёмный угол, но тогда будучи связанной по рукам и ногам, одна оденёшенька она терпела нанесения увечий, не только физических, но моральных. Инари только начала понимать, что она нормальный человек, что она имеет право на нормальную жизнь, на ошибки и дружбу, на знания, что она личность с правами и обязанностями, но полторы недели в логовом учёных сбрило это всё под ноль. Полторы недели, в течении которой, её называли «объектом», полторы недели вглядов, которых достойна разве что мартышка играющая на гармошке. Закрыв глаза Кан выдохнул и улыбнулся положив руку на тыльную сторону ладони девушки, он должен ей помочь выбраться из такого состояния, а не загонять в него ещё сильнее, но не успел он что-то сказать, как Инари спросила:       — Эван-сан, что будет с учёными, по имени Ози-сан и Зак-сан? — Инари на удивлённый взгляд врача не как не отреагировала. Как она поняла, всех работников посадят за содействие Хогороме, которая пока не может встать перед судом с ожогами лица второй степени. Даже если, возможно, все сомневались в правильности методов Цуки, пойти против неё никто не решался, а эти двое на свой страх и риск накормили её за что могли получить знаменитую смачную затрещину, которая и челюсть способна свернуть, Инари ни раз проверяла на себе. Кан отвёл взгляд задумавшись и тут же посмотрел на Инари с улыбкой потрепав её по руке со словами:       — Не волнуйся, и эти двое, и остальные получат по заслугам, они легко не отделаются...       — Нет, они мне помогли, боялись Цуки-сан, но всё равно помогли. — Кан приоткрыл рот поразившись ещё больше, не то от того что сказала Инари, не то от того как она это сказала. Услышав слова Кана, который хотел успокоить её, Инари приоткрыла глаза вспыхнувшие тем что Эван тут же понял – беспокойство. В голове у девочки нет хороших и плохих людей, есть те кто её боится и кто не боится, Инари не озлобилась на людей и как бы они не издевались над ней, девочка просто не сможет расстроиться или разозлиться на них из-за убеждения того что она – чудовище и заслуживает такого к себе. Недавно, она начала верить в то что нет в ней ничего ужасного и всё можно исправить со временем, в то что люди рядом не просто не боятся её, а по настоящему дорожат ей несмотря на все её недостатки, но видно, что эта вера начала в ней затухать. Эван понимает, что Инари сейчас тяжелее чем когда-либо, почувствовав себя наконец личностью она резко потеряла право на саму себя, это как отобрать у больного маску с кислородом, заставить его задыхаться, а после снисходительно одеть её на лицо, это жестоко и унизительно, после такого пожалеешь, что вообще начал дышать и сейчас зависим от этой маски, которую каждый третий способен сорвать.       — Так или иначе, то что они сделали не простительно, Инари, ты понимаешь это? Нельзя хвалить тех кто из жалости помог тебе один раз, они вообще не имели права приближаться к тебе. — Инари моргнула смотря на мужчину, который объяснял ей простую истину. — ты очень добрая, и не забываешь добра к себе, но поверь, то что сделали те двое, это не добро, а совесть. Лучше приходи в себя, не беспокойся о судьбах тех кто пытался разобрать тебя на составляющие, они должны были знать о последствиях.       Инари вновь посмотрела в потолок. Она верила Эвану и сейчас поверила несмотря на то что это в который раз меняло её представление о мире и людях. Слишком много скрытых мотивов, непонятных чувств и действий порождаемых как раз этими эмоциями и чувствами, Инари путалась и пыталась всё как-то осознать, но это сложно в её положении. Чтобы понять Кацуки ей потребовалось почти три дня и помощь Кана, а тут ещё и эти двое, которыми оказывается правили не добро, а человеческая совесть. Инари слишком рано изучать всё это, она едва начала понимать искренние эмоции и чувства, по глазам, мимике и другим признакам тела человека, ей рановато устраивать экзамен показывая лицемеров и лгунов с набором масок на каждый случай жизни, она его с треском провалит и стоить провал будет очень дорого.       После кабинета Кан Эвана девушке нужно было зайти к директору Незу. Те три дня они не виделись, да и ребят Инари тоже не видела, пролежала все дни в отделе душевнобольных смотря телевизор или слушая то о чём медсёстры говорят, говорила с Эваном и больше ни с кем. Инари нужно было время придти в себя, поэтому ребят не пускали, да и саму Инари два дня не выпускали дальше своей палаты, только на третий ей удалось выйти и спуститься на этаж ниже, встретиться с родителями Кацуки и извиниться. На улице девушку как обычно не замечали, спасибо директору Незу, который не только засекретил причуду Инари, но ещё и потребовал замазать её лицо, девочке не нужно было лишнее внимание, она и так боится оставаться в толпе людей одна, как она будет вести себя после такого стресса в окружении зевак? Не стоит и проверять. Хватит того что известно её имя, от этого девушке тоже проблем будет выше крыши первое время.       В академии шли уроки, геройская практика благополучно завершилась и две недели ученики будут навёрстывать упущенное по школьной программе чтобы дружно не завалить письменные экзамены. Инари подошла к нужной двери и постучалась услышав разрешение, зайдя в кабинет девушка встала у входа смотря на директора. За три дня он пришёл в норму и был явно доволен тем что его шёрстка вновь блестит на солнце как только выпавший снег.       — А, Инари-чан, я ждал тебя, господин Эван сказал, ты наконец пришла в себя и заговорила, я рад. — девушка кивнула не отрицая то что она два дня тупо не могла говорить ни с кем кроме своего психолога, и то, она лишь отвечала на вопросы, кратко и по делу, а может и не говорила ничего. — Проходи, присаживайся, сейчас то тебе незачем волноваться, не чужие люди!       Инари кивнула подходя и опускаясь в кресло смотря на зверька, он ей и раньше нравился, а теперь по документам они вроде как родственники. Не важно, что Незу – животное, у этого животного работа приносящая доход, власть и безупречная репутация дающая возможность брать под свою опеку ребёнка. Конечно, Незу не собирался называться её отцом, такого он наоборот не приветствует, он лишь опекун и друг по несчастью, сейчас, когда Инари только отошла от опытов и экспериментов над собой, так точно. Забравшись на кресло зверёк посмотрел на Инари, не хотел он так скоро напрягать её, но разговор не стоило откладывать, Незу уверен, что девушка всё поймёт и не станет принимать как должное его старания.       — Итак, Инари-чан, теперь многие будут тебя узнавать из-за имени, если не хочешь лишнего внимания постарайся меньше мелькать фамилией. Наверняка Инари достаточно в Японии, но с фамилией «Незу» одна. Поверь, я знаю, видел, когда делал твои документы. — Инари кивнула, она и правда не хотела привлекать внимание ни к себе ни к директору, особенно она не хотела порочить его имя. Инари уже проходила через подобное, из-за этого младшая сестра отказалась от неё, Инари не хотела повторения истории с Незу.       — Так же не стоит беспокоится насчёт причуды, с ней в документах я тоже разобрался! — с улыбкой произнёс Незу и поднял лапку, он так любил этот жест, что, когда он не делает так понимаешь, что стоит бояться и быть готовым ко всему на свете, но никак не к хорошей вести. — в архиве учёных мы нашли много записей о твоём квирке и занесли особо важные в документы дополнив то что мы уже знали. Так что если ты захочешь лучше изучить причуду, одна или с кем-то, то будет гораздо проще! — секунда молчания и Незу опускает лапку всматриваясь в лицо девочки. — ты ведь, всё ещё хочешь понять свою причуду?       — Д-да, — кивнула Инари смотря на свои ладони, такие же смуглые как и вся её кожа. — хочу понять, как контролировать способность чтобы никому не вредить.       Говорит как настоящая героиня, подумал Незу, хоть герои и думают о том как использовать причуду во благо и спасать жизни, порывы Инари обуздать свою причуду чтобы никого не ранить так же благородны, ведь она думает только о окружающих и ни разу не о себе. Человечеству крупно повезло, что девочка не обозлилась на людей, если бы такая как Инари стала злодейкой и не волновалась за жизни окружающих, пролилось бы много крови и о прощении умоляла бы не Инари, а они.       Когда она спустилась на второй этаж прозвонил звонок, но девушка лишь на секунду замерла слушая пронзительный гудок, а после пошла дальше прибавив шагу. Двери раскрывались, Инари шла опустив голову стараясь как можно скорее уйти от сюда, оказаться в общежитии и дождавшись Айзаву получить на руки документы. Это будет означать полную свободу и ответственность за себя, Инари хотела этого, встреча с учёными её подкосила, но всё-таки, она всё ещё помнит обещание и пока не выполнит его не имеет права сдаваться.       — Э, Инари-сан. — девушка услышала неуверенный голос и оглянулась увидев выходящего из класса парня. Поняв, что не ошибся и правильно вспомнил имя девушки, Шинсо выдохнул подходя к ней, в руке он сжимал коробочку бенто.       — Хитоши-сан, рада встрече. — поклонилась Инари и посмотрела в лицо парню, который был выше неё на пол головы. Всё такой же усталый взгляд, мешки под глазами и лохматые фиолетовые волосы. Инари давным давно встречала человека с похожим взглядом – местный долгожитель, который прожил долгую и одинокую жизнь, Инари тогда ещё не нашла дом и скиталась по городу стараясь прятаться в тени, оттуда она видела как из мальчика вырастает мужчина и всё в нём меняется, всё кроме взгляда, усталого, одинокого взгляда. Странно было увидеть такой же взгляд спустя столько лет.       — Ты не занята? Можешь составить мне компанию? — ресницы Инари дёрнулись и она опустила глаза посмотрев на бенто в руках парня. У них обед значит, Хитоши хочет поговорить, или просто не хочет обедать в одиночесстве? Инари решила спросить чуть позже и молча кивнула пошагав за парнем в школьной форме. Поднявшись по лестнице и остановившись на площадке Инари смотрела как парень забрался на высокий подоконник и тут же посмотрел на неё.       — Что такое, иди, тут много места. — подоконник был длинный, но не такой уж широкий. Инари будто опомнившись кивнула и подошла залезая на подоконник прижимаясь спиной к стеклу. На улице пасмурно, свинцовые тучи вот-вот разрозятся мокрым снегом, слякоть будет стоять жуткая на улицах, это понимали все.       — Ты всегда приходишь обедать сюда? — оглядывая тёмную лестницу на верх и площадку освещаемую лишь светом из окна спросила Инари. Шинсо кивнул развязывая салфетку на бенто и внезапно замер от вопроса: — и всегда один?       Хитоши чуть схмурил брови и посмотрел на девушку. Инари не похожа на дурочку, но в её глазах часто можно увидеть непонимание, удивление, что-то отдалённо похожее на восторг. Она видела причуду Шинсо, даже испытала её на себе, но не поняла в чём проблема? Она не понимает, что причуда контроля сознания обрекает своего хозяина на одиночество и страх со стороны окружающих. И откуда такая чудная свалилась. Открыв бенто парень пожал плечами.       — Почему же, иногда меня приглашают пообедать в компании, — точнее, так было после Спортивного фестиваля, но всё со временем приедается и приходит в старое русло, сам Шинсо не любил навязываться поэтому спокойно принял всё как обычный ход вещей. — в наше время, всё решает причуда, чем она сильнее тем больше шансов, добиться чего-то в этой жизни, тем ты круче и популярнее, а у меня она...       — Восхитительная! — Хитоши вскинул брови несколько секунд рассматривая свой бенто, а после перевёл взгляд на Инари, которая с непроницаемым лицом на него смотрела. Она не врала, но лицо у неё было не по ситуации серьёзным. — ты помог мне вспомнить то, что я почти забыла, Хитоши-сан. Я всегда была одна как оказалось, из-за своей способности, я не могла и сейчас не могу её контролировать полностью, но ты такой крутой, что точно многого добьёшся.       Инари честно сказала о чём думает, хотя она и не знала, что Хитоши тоже был один и тоже из-за причуды. Она не могла нормально жить и развиваться из-за того что ей приходилось выживать и бороться с собой каждый день, а Шинсо действительно долгое время загонялся насчёт причуды, которая по мнению окружающих не подходит для героя. Усмехнувшись Хитоши подавил в себе желание ответить искренностью на слова Инари, он был благодарен за эту честность в словах, которые слышал крайне редко, но всё-таки жизнь научила его не открываться так сразу. Если Инари не опомнится и не исчезнет как это делали все остальные, может быть они даже подружатся, правда Хитоши почему-то был уверен, что она не такая как все. Тот, кого ненавидели из-за особенности, некогда не упрекнёт в особенности или изъянах другого человека потому что знает, как это неприятно и больно, Инари именно такая. Потрёпанная жизнью, но далеко не сломанная и не озлобленная.       Всю перемену они тихо разговаривали то об одном то о другом, Инари объела своего собеседника на два онигири, она ела медленно потому что увлечённо слушала Шинсо, который иногда останавливался и напоминал ей жевать. Инари отвлеклась и казалось даже забыла о беспокойствах, но стоило им со звонком разойтись девушка почувствовала знакомое чувство – поскорее вернуться в общежитие и дождаться ребят, а потом и Айзаву. Инари не хотела ничего так же сильно, как встретиться с ребятами, она не видела их полторы недели, и даже когда её спасли, ещё три дня она не могла ни с кем встретиться. Теперь Инари чётко понимала, что такое тоска, оно было глубоко в груди и так ломило, что ей казалось, если она как можно быстрее не окажется в общежитии то пожалеет об этом. Электронный замок с пятизначным паролем пиликнул и Инари взялась за ручку открывая дверь. Она быстро привыкла к серьёзной охранной системе общежития, которую поменяли и улучшили после ночного вторжения двух учёных. Сняв мокрые сапоги, Инари повесила на вешалку пальто и шарф, которые ей передали подруги. Девушки помнили, в каком состоянии была одежда Инари и так как не могли встретиться и вручить ей одежду лично, то передали через Кана. Все только вышли из палаты своего друга Бакуго и сразу же пошли к Инари, но услышав о запрете посещения разумно не стали давить не на врача чтобы пропустил, не на Инари и дали ей время придти в себя.       Всё было как прежде и Инари выдохнула с облегчением. Она дома. Ей придётся уйти как и было договорено с директором, но сегодня то она останется на ночь здесь. Посмотрев на пол Инари вспомнила, как вечером они смотрели фильм все вместе. Фильм про супергероев, но там было много эмоций и мотивов, которые Инари пыталась понять. Она пыталась понять не только героя, но и злодея, который ненавидел своего врага и всячески ему шкодил. На коробке с диском было написано, что это комедия, но Инари сидела с таким лицом будто психологическую-драмму смотрела. На коленях у неё была большая миска с попкорном, но ел кто-то другой, Инари вникала в смысл фильма, и вроде она поняла всех: героя, который несмотря на подгаженную репутацию спасал людей, злодея, который затаил давнюю обиду на героя, главную героиню, которую напугали расправой над героем чтобы заманить и схватить в заложники, но Инари не поняла «толпу». Обычные люди, они не знали через что прошёл герой, но действительно злились на него, а когда он их спас едва не умерев, опять любили и чуть ли не на руках носили. Этого она не понимала и даже Яойомомо пожала плечами не зная что сказать на это. Оглянувшись Инари хотела посмотреть на время, но в темноте рядом со входом силуэт, когда телевизор сверкнул она сумела различить в этом силуэте Бакуго, который стоял прижавшись плечом к стене. Тоже смотрит фильм.       Теперь Инари понимает, почему Кацуки смотрел фильмы издалека, Кан объяснил ей, что он неосознанно внушил себе, что рука будет болеть нещадно и только рядом с ней. Перед родителями она извинилась, нужно ещё извиниться перед Кацуки, как ни как ему было тяжелее всего. Зайдя в туалет Инари открыла кран с холодной водой и подставила под струю ладони наклоняясь чтобы умыть лицо, но содрогаясь от боли. Живот болит жутко, вытерев руки Инари подняла подол футболки увидев шрам. Это единственный шрам за всю жизнь, все увечья быстро затягивались благодаря причуде, но этот человек одним касанием... Оставил этот шрам, но не назвался и исчез так же неожиданно как и появился. Кожа, которая будто выкрошилась ещё полность не зажила, а остальная половина её живота была покрыта трещинами. Когда Хогорома использовала на Инари свою причуду и уничтожила половину её руки, кожа слезла благодаря подкожной жидкости и полностью регенерировалась, по этот человек разрушил не только защитную пластину, её кожу он будто высушил и уничтожил на корню, так что даже причуда не способна регенерировать это увечье. Вот уж точно, напоминание, захочешь не забудешь. Инари выдохнула опустив подол футболки, лучше пока не говорить ребятам об этом и не добавлять им причин беспокоиться за неё.       Выйдя из ванной Инари услышала как электронный замок запищал и в общежитие зашли. Почему-то девушке захотелось где-нибудь спрятаться, такое странное чувство будто у ребёнка, который разбил вазу и не успел спрятать её до прихода родителей, было ли это вызвано раненым животом или простым страхом, неизвестно. Страхом того что, вдруг они злятся на неё, из-за неё страдал Кацуки, с ним они знакомы дольше чем с ней. Слыша шаги Инари дёрнулась, но схватила саму себя за запястье удерживая, даже если разозлятся, нужно это принять, а не прятаться как обычно. Нужно перестать убегать и прятаться за печку в тёмный угол, ненависть людей от этого не исчезнет, Кацуки её не этому учил.       — Инари-чан. — девушка повернула голову и посмотрела на замерших друзей. Момо не выдержала первая и улыбаясь подбежала к Инари, которая сама сделала пару шагов протягивая руки желая обнять подругу. Другие девушки так же подтянулись и Инари обнялась с каждой, кажется забыв о дурацкой мысли их ненависти к ней. Те у которых слёзы в глазах и улыбки на губах не могут ненавидеть, она это понимает. Инари отстранилась от подруг и посмотрела на парней. Каминари встретившись с девушкой взглядами покраснел и улыбнулся неуверенно раскрыв руки в объятьях и когда Инари пошла к нему подумал, что вот он – Момент всей его жизни. Но будто в замедленной съёмке Инари прошла мимо и блондину не нужно было оглядываться чтобы понять, на кого его променяли. Минета взял за руку своего друга, который был в прострации и не реагировал на реальность и пошёл с ним в сторону мужского крыла, а у самого слёзы в глазах стояли и голос дрожал:       — Эту войну нам не выйграть, пошли мужик, никто не должен видеть наших слёз.       Тодороки изогнул одну бровь смотря в спины одноклассникам, ему как-то даже неловко стало. Но всё-таки успокаивает, что Инари всё хорошо, она всё так же обнимается вместо приветствия, Шото тоже обнял подругу за плечи хотя раньше не делал этого. Сейчас другой случай. Отстранившись Инари подняла голову, её губы дрогнули и непринуждённо сами растянулись в улыбке.       — Здравствуй, Шото. — ребята непонимающе глянули в лицо одноклассника, который кажется из реальности выпал, сами они видели лишь спину Инари не видели того что видел он. Стоило ребятам сделать шаг в их сторону, Шото руками закрыл голову девушки, а потом только подумал, зачем он её прячет? Как-бы то ни было улыбнулась та Инари впервые ему, и этого не изменить. От своих же мыслей Шото нахмурился не обращая внимание на жар в лице, он всегда был странным, теперь ещё и жадный, этого ещё не хватало. Опустив взгляд и встретившись глазами с Инари, парень мотнул головой как-бы отвечая на её немой вопрос и отпуская её голову, но Инари была так озадачена поведением парня, что её лицо вновь приняло обычный задумчивый вид.       Нужно будет об этом подумать, но позже, решила Инари и облокотилась поясницей о спинку дивана. Все сказали, что переоденутся и вернутся, девушка решила дождаться их в зале. Все мысли перебил писк замка и хлопок дверью, подняв голову Инари увидела Айзаву с синей папкой в руках. При одном взгляде на Инари он ощетинился вспоминая недавние отчитывания директора, которые длились почти час. Этот крысёныш взъелся на Сотриголову не по детски и просто так прощать самовольство не собирался, пусть выслушивает, каких трудов Незу стоило вернуть своей шерсти мягкость и сияние. Подойдя Айзава молча протянул папку с документами и Инари взяла её долго смотря, а после неосознанно растягивая губы в улыбке и прижимая папку к груди.       — Спасибо большое. — Айзава прикусил язык чтобы не сказать что-нибудь грубое, что секунду назад вертелось на языке готовое сорваться. Пусть радуется полученной свободе, в папке вся её жизнь и ответственность за свою новую жизнь она должна будет нести сама. У свободы есть границы, и с ней приходит правила, которые нельзя нарушать, Инари многому придётся научиться, благо она довольно самостоятельная и уже знает куда идти.       — Наслаждайся, главное потом не пожалей. — предупредил Айзава и пошёл на выход не видя как ученики, которые хотели весело забежать в зал замерли и смотрели ему в спину. Оглянувшись Инари увидела подходящих ребят, вот с ними она и посмотрит свои документы.       Если бы Инари в прошлый раз не сказала Незу, что уже огласила одну ложь насчёт своей родной деревни, то карты бы не сошлись, но благо она заикнулась об этом ранее, когда говорила о найденной работе. Теперь её родина – деревня Русуцу, как и было задумано. Посмотрев в документ Минета внезапно вскрикнул опрокинувшись на спину будто от удара и Иида начал отчитывать его за то что раскидывается чужими документами, парящий в воздухе лист впрочем поймал Мидория.       — Э, Инари-чан, директор Незу внёс такую дату, что сейчас тебе должно быть. — парень помолчал и выглянул из-за листа. — ровно двадцать лет.       — Что?! — вскрикнули Мина с Тору и обняли Инари поглаживая её по голове. — Но, ведь Инари-чан – наша младшенькая сестрёнка, как она может быть старше нас на пять лет?!       — Она старше нас всех почти на двести лет, вас это не смущает? — держа руки под грудью спросил Токоями и уставившись на него все замолчали. Инари оглядела задумавшийся ребят, похоже её внешний вид действительно вводит их в заблуждение. Но возраст такой специально, двадцать лет – это возраст совершеннолетия, если бы Незу указал возраст младше, это значительно сковывало бы Инари движения, а сейчас она по бумагам совершеннолетняя и ей все дороги открыты. Незу обещал девушке свободную жизнь за которую она сможет отвечать самостоятельно, он её обеспечил, сейчас даже он не сможет заступиться за неё если Инари что-нибудь противозаконное натворит, она сама по себе.       — Выходит, теперь ты наша, — Шото задумался и с доброй усмешкой закончил фразу: — старшая сестра.       Инари расширила глаза и не только Шото непонял того почему её лицо резко стало таким... Напуганным? Нет, скорее ошарашенным.       — Теперь, ты наша старшая сестра. Ты не проклятая Инари, а просто наша старшая, и ты в ответе за нас. Как тебе такое звание, лестно?       Давно это было, так давно, что кажется сном, счастливым и добрым сном. Цветным. Закрыв раскрывшиеся дрожащие губы Инари опустила голову и выдохнула. В прошлый раз, когда она о них думала в кабинете Кана, то случился припадок и она едва не окаменела, лучше не повторять этого подвига. Когда рядом сидящая Тору положила руку на плечо, Инари подняла голову и мотнула ей, говоря тем самым, что всё в порядке, это частично была правда, просто внезапные воспоминания.       — Из меня плохая старшая сестра, поэтому я рассчитываю на вас. — Инари ответил как сто лет назад, все лишь улыбнулись с её слов. Никто не заметил как от этих обычных на первый взгляд слов, Шото будто молнией ударило, почему он сам не понял.       Завтра Инари уже собиралась уходить, ведь уже пошли подготовки к экзаменам и ребятам нельзя отвлекаться. Все были спокойны, работать и жить в доме героя номер один – это наверное самое безопасное место во всей Мусутафе, туда ни один псих не сунется, ведь там псих покруче. Только вот знал об этом только Шото, что в доме Старателя, нужно боятся именно его.       — Инари-чан уйдёт, и нам больше некого будет наряжать. — грустно проговорила Мина ложа подбородок на плечо Инари, которая собирала документы в папку складывая их так, как советует Иида, чтобы было понятно и аккуратно. Внезапно Мина выпрямилась и испуганно проговорила: — А вдруг она будет носить какие-нибудь платья с рукавами-фонариками?!       Мина с Тору переглянулись и крича схватились за головы представив это. Инари уже привыкла к крикам, класс очень шумный и вздрагивать на каждый шум и крик устанешь, это сейчас нет Кацуки и всё довольно тихо, вот когда он вернётся, всё точно будет как прежде. Письменные экзамены он может пропустить из-за реабилитации, а на практические учителя могут его не пустить, но даже так, выслушают они от Кацуки много нового о себе.       — А в чём проблема, Мина-чан, у вас с Тору-чан столько одежды. — заметила Тсую прижав палец к губе. Инари закрыла папку с документами и вопросительно посмотрела на Ииду, который кивнул довольный идеальной раскладкой документов, староста он и в Африке староста, особенно, когда дело касается документов. Ашидо с подружкой переглянулись и подорвавшись на ноги взяли Инари под локти поднимая на ноги, новоиспечённая Незу только опомниться от этого успела как её повели в женское крыло.       — Ну конечно, у меня ведь полно одежды, которую я не ношу и она просто мешается и занимает место. Это решит все проблемы! — радостно проговорила розововолосая девушка радуясь гениальной идее. Джиро с Момо переглянулись и первая спросила:       — Ты разве не Инари-чан хотела помочь?       — И это тоже! — оглянувшись кивнула Ашидо и раскрыла дверь в свою комнату. Если разбирать гардероб этих двух модниц, то это будет долго, очень долго, но Инари никуда не торопилась. Это их последний вечер вместе, завтра она уже будет приводить в порядок другую комнату и ночевать там, одна. Но, это завтра, а сейчас нужно поскорее разобраться с гардеробом и спускаться вниз, приготовить что-нибудь пока не слишком поздно. Так есть хочется, что кажется в животе дыра... Замерев Инари положила руку на живот почувствовав жжение от шрама.

***

      В палате ритмично пикал аппарат жизниобеспечения, по капельнице бежали важные вещества и витамины и тяжёлое дыхание за специальной маской. Хогорома могла говорить, но не хотела, смотрела пустым взглядом в потолок не обращая внимание на полицейских вокруг неё, вроде трёх, а может и двух. Лицо её было в бинтах, обезболивающих вкололи столько, что нормальных размеров человек умер бы, но не Хогорома со своими габаритными размерами неплохого баскетболиста. Всё что она чувствовала – апатию.       — А вы уверены? — переговаривались между собой полицейские. Тсукаучи посмотрел на фотографию сделанную при осмотре Инари Незу, шрам на пол живота, и такой какой был у Айзавы во время первого сражения с Томурой Шигараки и нападения на тренировочный центр академии.       — Без сомнения, увечье нанёс лидер Лиги злодеев. — Тсукаучи нахмурился и посмотрел на Хогорому. Она с ними в сговоре, если так, значит это Лиге понадобилась девочка? Что-то тут не складывается, если Лиге нужна была Инари, а команда учёных просто должна была тихо поймать её и передать, то почему Цуки не сделала так, а полторы недели держала её у себя? К тому же, врачи сказали, что причуду использовали в тот же день как Инари спасли, то есть не раньше не позже, за несколько часов до её спасения, а может быть и за несколько минут, больше никаких шрамов не нашли.       — Цуки-сан, ответьте правду и это зачтётся вам в суде. — Хогорома перевела глаза в сторону Тсукаучи и тот посчитал это жестом согласия. — Как вы связаны с Лигой злодеев и их лидером?       Цуки отвела глаза медленно моргнув, они так ей все надоели и этот Шигараки, чёрт бы его побрал. Она даже не знала, что он появился, всё портал этот говорящий, Курогири, так его вроде, умудрился же он выжить, похоже кто-то из Лиги умудрился воссоздать этот туман из ничего. Хогорома понимала, что нужно перекинуть девчонку Шигараки сразу же, но её научный интерес сыграл с ней злую шутку. Очень злую, настолько, что у неё проктически лица не осталось, а когда восстановится, её тут же посадят за решётку. И что, не тонуть же ей одной, пусть Шигараки тоже тонет вместе с ней, вместе ведь с это дерьмо упали. Никому Хогорома не позволит вылазить на вершину благодаря её плечам, некому не даст идти по голове, она не её глупый, добрый брат на котором все выезжали. Хого должен был быть у неё под ногами, но посмел перепрыгнуть старшую сестру и получить команду и свою лабораторию, в то время как она была мелкой крысой забившейся в угол, опозоренная и использованная. Это всё принадлежало не ему, Хогорома всегда во всём была лучше, такой и останется, даже если это значило убить своего брата.       — У меня с Лигой был уговор. — Тсукаучи наклонился чтобы лучше слышать тихий голос учёной, ещё эта маска приглушалаи без того не слышную речь. — я сразу сказала, что Хого перевозя девчонку в лабораторию попросит помощи у про, с которыми даже ребята из Лиги не справятся, Шигараки мне не поверил и попытался похитить статую, но на всякий случай, как я и просила, он натравил на Хого чёрного Ному и тот его разорвал... — Тсукаучи резко выпрямился неверяще уставившись на женщину. Он знал Хого, когда тот ещё только начинал карьеру учёного и подрабатывал полицейским судмедэкспертом набираясь практики. Наомаса помнил, как Хого отзывается о своей старшей сестре и как говорил, что станет отличным учёным, который сможет помогать своей крутой старшей сестре с её психическими проблемами, появившимися после изнасилования. Хого почти выращенный старшей сестрой хотел стать тем кем бы она гордилась и тем кто тянул бы её, а не наоборот, а в итоге своим повышение добился лишь зависти и ярости со стороны его "крутой" старшей сестры.       — После того как Хого умер, я заняла его место и возглавила команду. Всё остальное, вы и так знаете. — закончила омерзительный рассказ Хогорома не удивляясь глазам полных отвращения.       — Для чего Шигараки Томуре нужна девочка? — с нажимом спросил Тсукаучи, он еле сдерживался чтобы не сорваться и не крикнуть на больную на голову женщину. Хогорома опять моргнула надолго закрывая глаза и открыла их глязув на полицейского как на дурака.       — Откуда мне знать? Мы не близкие подружки чтобы Шигараки мне такое говорил. Сказал достать – я достала, вот и всё. — это тоже похоже на правду, Шигараки конечно ведёт себя как ребёнок, он крайне вспыльчив и не предусмотрителен, но даже он должен понимать, что такой как Хогороме доверять нельзя. Оглянувшись и убедившись, что товарищ всё законспектировал, Тсукаучи ещё раз зло глянул на Цуки и молча пошёл на выход, все за ним. Хлопок дверью позволил расслабиться и закрыть глаза, женщина начала проваливаться в сон, казалось прошла секунда, но на самом деле почти под часа. Хогорома взрогнула широко раскрыв глаза, когда её горло крепко схватила чья-то ладонь. Мутным от ужаса вглядом она увидела парня в капюшоне, один его глаз скрывала тень и волосы, другой же горел красным тусклым светом от созданной капюшоном тени. Безумно ухмыльнувшись так что сухие губы потрескались до крови Шигараки смотрел как от недостатка воздуха женщина начинает дёргаться будто рыба на выброшенная на сушу.       — Ты ведь не думала, что я оставлю всё как есть? Наверняка уже потрепала языком, ничего ты только языком работать и можешь, поэтому твой имел был с лабораторией и командой, а ты не имела ничего, это тебя имели... — сжав руку сильнее Томура не обращал внимание на писк аппаратов и на то что кожа шеи начала крошиться под его пальцами. Подняв руку парень выдернул все иглы и липучки приборов и схватил женщину закинув в портал в который позже зашёл сам не оглядываясь на вломившихся полицейских. Всё что успел увидеть Тсукаучи, эти как воздух сделал воронку исказив рисунок стены, и больше ничего, ни Шигараки, ни Хогоромы. И как подсказывает чутьё, Цуки Хогорому они найдут как и её брата, по частям, если вообще найдут.