***
Последняя операция прошла успешно, руку Кацуки полностью восстановили и всё будет как прежде, повезло что потовые железы успешно противостояли причуде Хогоромы и почти не пострадали. Ближе к вечеру блондина начал отпускать наркоз, он смутно видел оранжевый потолок, который крутился будто волчок и это так бесило. Где-то рядом пищал аппарат на экране которого скакала полоса жизни, ну или же по простому, его кардиограмма. Услышав как выдвижная дверь его палаты зашумела и тихо захлопнулась, Кацуки закрыл глаза, если это мать, то пусть не волнуется и просто смотрит как он притворяется спящим, а если отец, то лучше бы чтобы он тоже не приставал с вопросам о здоровье. Хреново ему, аж блевать охота, вот как ему хреново, но конечно же Кацуки об этом никому не скажет, скорее земля схлопнется чем Кацуки покажет слабость. — Ещё спит. — блондин дёрнул ресницами, но глаз не открыл услышав девичий голос. Глупая Дору пришла, не уж то, за четыре то дня собралась с духом. А он уже и переживать начал, что совести у неё нет. Инари села на стул рядом с кроватью блондина, уборка комнаты заняла больше времени чем она думала, но хоть уже и поздно все равно хотела зайти к Кацуки после его последней операции. Шото не знает, он быстро ушёл о чём-то говоря по телефону, похоже у него проблемы, и по тому как он быстро бежал, Инари показалось, что проблемы действительно большие. — Ты вообще не понимаешь, что я не сплю? — разозлился Кацуки после десяти минут молчания со стороны Инари, и ребёнку было бы понятно, что он не спит, чего тогда она молчит и не говорит зачем пришла? Повернув голову парень замер, его нахмуренные брови медленно расслабились при виде Дору, она сама уснула. Отключилась свесив голову на грудь и так забавно покачиваясь из стороны в сторону держа руки на коленях. Хоть её пальцы были в замке, Кацуки явно видел серые пятна пыли или грязи. Она ведь собиралась работать в доме двумордого, если у неё такие руки, значит она уже работает, когда вернётся в общежитие Кацуки больше её не увидит. — Дору. — позвал Кацуки и упираясь здоровой левой рукой умудрился присесть облокотившись спиной о спинку койки. Девушка не отозвалась и блондин пару раз щёлкнул пальцами перед её носом. — ой, слышишь, Дору! Инари вскинула голову убирая волосы с лица, впрочем не убирая локон идущий между глаз. Посмотрев в серьёзное лицо Кацуки, девушка выдохнула и улыбнулась краешками тёмных губ. — Я хотела дождаться, когда ты проснёшься, но уснула сама, изв... — Инари хотела извиниться, но остановилась на полу слове и отведя взгляд в сторону тут же проговорила: — Как по мне, забавно вышло. Кацуки даже усмехнулся, запомнила таки, что нельзя извиняться за всё подряд и прощать все гадости. Похоже он был прав, из этой Дору выйдет толк. — Как ты себя чувствуешь, Масару-сан сказал, всё прошло хорошо и ты пойдёшь на поправку. — парень уставился на Дору и почему-то резко в его голове всплыла картина, как его ведьма бежит за Инари с чем-то режущим или тяжёлым. Он ведь слышал как мать грозилась убить тех кто виновен в его страданиях. Девчонка не причём, но как это матери объяснить. — Ты виделась с моими родителями, с матерью тоже? — уточнил блондин и Инари кивнула, Кацуки не мог прочитать её и от этого становилось ещё хуже. Даже если бы мать что-то сказала ей, сейчас Инари не стала бы жаловаться поэтому она может умалчивать, что Мицуки накинулась на неё, а может ничего не произошло и Кацуки выставляет себя дураком. — и что она, говорила тебе что-то? Не орала на тебя? Инари наклонила голову набок закатив глаза будто что-то вспоминала и тут же чуть вжала голову в плечи отрицательно мотнув ей. — Нет, твоя мама очень милая женщина, приняла мои извинения и сказала, что хочет, чтобы мы и дальше были друзьями. — Вот ведь ведьма. — фыркнул Кацуки и усмехнулся прикрыв глаза и откинув голову к потолку, Инари показалось, что это жест означает облегчение, она уже видела такое в интернете. — Ты рад, что твоя мама не разозлилась на меня? — Кацуки от такого заявления аж голову на грудь уронил и исподлобья глянул на Инари. Рад? Брехня, просто обидно было бы, если бы он защищал девчонку ценой собственной руки, а мать бы её возненавидела за решение Кацуки, которое он принял сам и в трезвом уме. — Не радуйся так, потом осознавать правду тяжелее будет. — грубо сказал Бакуго смотря куда-то в стену, а посмотрев на Инари понял, что она его совсем не слушает и сидит ёрзая на стуле прижав кулак к губам. — Ой, я что тебе сказал, не придумывай всякую херню, если ведьма что-то сказала, это не значит что мы друзья, я ничего... Инари резко вздрогнула как от удара и перевела взгляд широко раскрытых глаз на Кацуки, который аж замолчал не договорив то что хотел. Её рука упала на колено, блондин проследил взглядом за рукой, а после поднял глаза увидев апатично расслабленное лицо Инари, которая кажется слишком близко к сердцу восприняла его слова о том, что они не друзья. — Это, — промямлил Кацуки убирая руку за голову почёсывая и так взъерошенные волосы на затылке, как с этой девкой тяжело однако. — я не одна из твоих наседок, защищать тебя больше не собираюсь, потому что думаю, что ты вполне в состоянии сама за себя постоять, с такими людьми я общаюсь, ясно? Типо, докажи, что я не зря из-за тебя рукой рисковал... — И тогда мы станем друзьями? — спросила Инари чуть сжав кулаки постукивая ими по коленям, совсем как ребёнок. Если бы ещё не отпустивший его наркоз, Кацуки бы наорал на неё, но сейчас сил нет, да и желания как такового нет, она ведь улыбается не так часто, не охота кричать на неё в такие моменты. — Всё, иди от сюда, я буду спать. — сказал блондин кратко указывая пальцем на дверь, Инари кивнула и немного посмотрев на Бакуго поднялась на ноги уходя к двери, там замирая и ещё раз оглядываясь, мелко кивая так прощаясь, Кацуки устало выдохнул, но так же кивнул. Она теперь не отстанет, в какой-то степени Кацуки рад, что Дору теперь не живёт в общежитии, чем меньше видит её тем лучше. Выйдя из палаты Инари поправила белый халат на плечах и не увидела на кушетке Масару и Мицуки, которая дремала на плече мужа, когда она только пришла. Хотя, Масару говорил, что когда проснётся жена, он сходит с ней в кафетерий, ведь Мицуки с утра, когда началась конечная операция сына, ничего не ела. Женщина была почти святой в глазах Инари и она не совсем понимала, почему Кацуки называет такую отличную мать «ведьмой». Шагая вперёд Инари увидела выходящих из палаты полицейских и знакомого героя, по огромным габаритам и пылающему огню на костюме которого, девушка поняла, что это Старатель. Увидев как те проходят, Инари отвернулась к ним спиной опустив лицо, она не знала, как отреагирует её работодатель на то что она здесь, а не на работе. Хоть Фуюми и сказала пока устраиваться и привыкать к дому, Инари уже поняла, что не стоит сердить Старателя чтобы не потерять работу. Чуть оглянувшись через плечо, Инари повернулась увидев как все скрылись за углом, а палату санитары закрыли на ключ и приклеили на место жёлто-чёрную ленту. Опечатали, так это вроде называется, откуда Инари знает она не помнит, видимо увидела в интернете, но так или иначе она знала, что так делают, когда происходит преступление. Аккуратно шагнув Инари огляделась по сторонам и опустив низко голову быстро пошагала к углу за которым скрылись полицейские и Старатель. Раньше, когда ещё была общепризнанным монстром, Инари проходила мимо толп людей, которые были увлечены разглядыванием трупа на дороге и не обращали на неё внимание, она ничем не интересовалась и лишь понимала, что когда происходит несчастье, на неё не обращают внимание и это шанс тихо пройти мимо людей. Но сейчас её и так никто не замечает, она хотела услышать самую малость, например, когда Старатель появится дома чтобы опередить его и притвориться, что она работала весь день чтобы герой оценил её рвение, Инари не много нужно. — Мы оповестили все отряды полиции в районах близких к Мусутафу, но пока не нашли зацепок. — доложил Тсукаучи и кажется он один не робел и не скукоживался рядом с Символом мира, похоже он давно имеет дело с героями и видал даже покруче. Прижавшись спиной к стене Инари не двигалась пытаясь расслышать слова мужчин. — Нужно искать, член Лиги Злодеев Курогири, точнее, восстановленная его версия, стало известно, что возможности его причуды ещё более ограничены чем у оригинала, он не мог перенести такую как Цуки очень уж далеко. — Инари дёрнулась, нужно уходить, похоже она услышала то чего нельзя было слышать, однако следующая фраза Старателя заставила её вновь прижаться спиной к стене. — А пострадавшую от рук Шигараки вы допросили? Зачем он приходил, что говорил? — Инари Незу, нет, её последние три дня держал местный психолог под присмотром, никого к ней не пускал, и мы ещё не связывались с её опекуном, её номера в базе данных нет, похоже телефона у неё вообще нет. — услышав своё имя Инари отступила от стены и пошла прочь быстро ускоряя шаг. Положив руку на живот девушка остановилась только когда вышла на улицу и вздохнула холодного воздуха, она даже не поняла, когда успела скинуть халат и сдать его санитару. Старатель не слышал фамилию той девчонки, что хотела у него работать и поэтому он ничего не сказал, хотя первым делом как придёт домой, уточнит этот вопрос у Фуюми. Инари подняла воротник свитера пытаясь обходить лужи и мокрый снег на тротуаре. Она задумалась над тем, что возможно из-за этого Кан не выпускал её из палаты, чтобы её не трогали полицейские и если честно девушка ещё не совсем поняла, стоит ли ей избегать их, или нет. Кан сказал, говорить о наболевшем и неприятном с теми кому доверяешь, а этих людей она не знает. Говорить с ними о том, что ей запретили говорить, может быть опасно. — Считай это напоминанием. — Инари плохо слышала слова парня из-за бурлящей крови в ушах, даже когда он убрал руку было больно, по настоящему больно, так что она дёргала руками и ногами умудряясь не издать и звука крича в себя. Инари не видела раны на животе, уронив голову на грудь она закрыла глаза и хотела уже отключиться, но пальцы взявшие её лицо помешали. Шигараки не трогал лицо всеми пальцами, зачем оставлять шрамы на лице где их невозможно будет скрыть, нет, о том что виделись должны знать лишь они вдвоём. — Не говори никому, что видела меня, молчи про шрам, строй из себя дурачку и делай вид, что вообще не знаешь откуда он взялся, так будет лучше для твоих друзей из ЮЭЙ, — Инари приоткрыла глаза увидев светящиеся под капюшоном красные глаза парня. — я буду наблюдать со стороны. — Что тебе нужно? — спросила девушка сглатывая испуг и слёзы вызванные болью в районе живота. Шигараки хрипло усмехнулся и выдохнул, Инари не чувствовала от него открытой агрессии, наоборот, этот парень смотрел на неё как на ребёнка, которого хотел пожалеть. Она не знала, как парень отреагирует, если она начнёт грубить как Хогороме или вырываться, и проверять не хотела, боль в области живота делала её более чем покорной. — Что нужно? Ты. И не удивляйся так. — посмеялся парень смотря в ошарашенное лицо Инари, которая всё-таки решилась выпрямиться и перестать лежать подбородком на ладони этого типа. Шигараки никак не отреагировал, молча опустил руку. — мне нужна твоя помощь, в обмен за твою силу, я могу дать тебе то, что ты хочешь. Смерть. Инари медленно расширила глаза и Шигараки ухмыльнулся понимая что попал в яблочко. Учитель был прав, эта девчонка и правда уже просто устала жить и манипулировать ею будет легко. Этот шрам Шигараки оставил не только как напоминание, ещё и как доказательство того, что он действительно может дать Инари то что она хочет. Её причуда сильна, но не против квирка Томуры, который может испепелить всё к чему прикоснётся. — Сейчас я уйду, а ты подумай хорошо, как надумаешь приходи в район Минай, там тебя встретят мои люди. — проговорил парень и пошёл к порталу, но внезапно остановился и шагнул назад добавив: — и, мне придётся многим показать на что ты способна, поэтому не удивляйся, если вдруг... Инари переходившая пешеходный переход услышала сигнал автомобиля и замерла увидев чёрную машину, которая неслась на неё со всей скорости. Присев и закрыв голову руками Инари почувствовала грубое столкновение и отлетела на метр, рука покрытая защитным панцирем высекала искры, рукав свитера оторвался, но сама она была в сознании, хотя и примутнённом от удара. Слыша гудки со всех сторон и крики людей, Инари медленно поднималась на ноги чувствуя как панцирь покрывший почти всё её тело, обваливается высыпаясь через рукава, штанины брюк и подол свитера. Медленно оглянувшись Инари увидела скрюченые остатки от машины: капот был смят в месте где врезался с Инари, лобовое разбито, женщина сидевшая за рулём вылетела с салона и сейчас лежала на асфальте, без сомнений, она была мертва. Вдрогнув Инари покрутилась на месте, а после замерла увидев на крыше одного из зданий чёрно-фиолетовую воронку рядом с которой стоял Шигараки и ещё пару людей. Значит, он это серьёзно говорил, и чтобы убедить всех в силе Инари жертвует своими людьми. Он ведь понимал, что при таком столкновении, женщина сто процентов не выживет, это жестоко, Инари не хотела, чтобы люди погибали. Если Шигараки и его товарищам нужны были доказательства её недосягаемости, Инари была готова вновь оказаться прицепленной к столу, так никто не пострадает, не будет ненужных жертв. — Поэтому не удивляйся, если во время этих экспериментов, кто-то случайно умрёт, не переживай, я выберу не нужный сброд, какой не жалко. Чем чаще Шигараки будет проверять Инари, тем чаще будут умирать люди, она в этом даже не сомневалась, они будут специально кидаться на её шипы, разбиваться о её защиту, они осознанно пойдут на смерть. Прикусив губу Инари опустила лицо и присела на корточки обняв себя руками громко схлипывая не слыша людей, которые начали к ней подходить. Рыдания были тихими для окружающих, которые не видели шторм из чувств, который разразился в мёртвом море души Инари. На самом деле, Шигараки не проверяет насколько Инари живучая, он и так всё это знает от Хогоромы, а на мнение партнёров из других организаций ему плевать с высокой колокольни, он проверяет насколько Инари человечная и сколько сможет выдержать смертей, случившихся по её вине. С10 Глава или «Не удивляйся...»
8 августа 2021 г. в 16:22
Подойдя и остановившись напротив огромного забора охранявшего такой же не маленький особняк, Инари остановилась. Это не сильно отличается от помощи в общежитии, которое тоже очень большое, правда там этажи можно было не трогать, ведь там чужие комнаты. Ко многому нужно будет привыкнуть и многое понять чтобы не вылететь со свистом из этого дома.
— Пойдём скорее, Фуюми-сан ждёт! — оглянувшись нетерпеливо проговорила Инари так неожиданно что Шото аж отшатнулся. Она явно рада. — Кстати, Шото, нормально что ты не пошёл в академию, а сейчас здесь?
Парень выдохнул держа пару сумок по одной в каждой руке. Девушки из его класса поражают его с каждым разом всё больше и больше, а может так было всегда, просто он редко замечал, какой у него странный класс.
— Мы бы все хотели придти и помочь Инари-чан обустроиться на новом месте, но если мы все пропустим уроки – это будет заметно. — проговорила Мина и поставила перед Шото две сумки в которой наверняка была одежда, они ведь из-за этого несколько часов шкафы перебирали. — поэтому надеемся на тебя, Тодороки-кун!
— То есть, если я пропущу уроки никто и не заметит? — спросил парень и девушки задумались. Правда, его разноцветную макушку видно с конца класса и так же отлично видно когда она отсутствует. — я попрошу Фуюми и Нацуо, они встретят Инари-чан на пол пути и помогут ей.
По хорошему не получилось, придётся давить. Девушки не могли вот так спокойно отпустить Инари, нужно было послать хоть одного человека чтобы тот смог честно рассказать, как она там устроилась. Кто-то из девочек мог пойти, но пропускать уроки и не бояться завалить экзамены могла только Яойомомо, однако, она зам старосты и такая правильная, что и допускать мысли о прогуле не может. А из парней самый адекватный Тодороки, к тому же это дом его отца и Старатель не попытается убить его за "незаконное проникновение", если герой будет дома конечно.
— Ладно, конечно, пускай бедняжка Инари-чан одна оденёшенька идёт к неизвестности! — театрально проговорила Мина и прижала тыльную сторону ладони ко лбу второй рукой указав на кухню, где стояла Инари и о чём-то говорила с Киришимой, а тот сжимал Каминари держа его голову подмышкой, видимо, чтобы тот не открывал рта. — тебя можно понять, Тодороки-кун, ты умный, но всё-таки не лучший ученик класса и тебе не стоит пропускать подготовку к экзамену, уверена, Инари-чан поможет Нацуо-сан с этими тяжёлыми сумками!
Получилось, у парня даже бровь задёргалась от внутренних гонений. Всё-таки в последние месяцы после Спортивного фестиваля у Шото легче вызвать чувство жалости и неловкости. Шото глянул на Мину, которая увидев его взгляд зажмурилась сильнее вытягивая руку в сторону Инари, Каминари уже покоился на плече Киришимы, похоже их мужественный одноклассник придавил Денки не рассчитав силу, ну, блондин сам напросился. Пока что неизвестно, научил Бакуго девушку только так же вгонять в ужас как это умеет делать он, или Инари и по шее дать может, если это так, то лучше Денки висеть на плече у своего хорошего друга Киришимы, чем получить от ученицы Кацуки. Шото посмотрел на сумки под ногами и поднял глаза представив, как Нацуо подходя забирает тяжёлые сумки из рук Инари и как любит это делать подмигивает девушке. Старший всегда так делал понравившимся девушкам. Парня аж передёрнуло.
— Ладно, я всё сделаю! — кивнул Шото и махнул в воздухе рукой будто хотел отогнать комара, но на самом деле развеивал дурацкие мысли от которых самому неприятно становилось. — только, прикройте мне спину перед Сотриголовой, раз уж на то пошло.
Уж как девочки прикрыли его, Шото не знает, но надеется, что не получится только хуже, одна надежда на Асуи, Джиро и Яойорозу, они самые адекватные и им учителя поверят. Зайдя во двор Инари с Шото направились к дому, парадную дверь которого раскрыла Фуюми, девушка приветливо помахала рукой и Инари махнула ей в ответ.
— Добро пожаловать, надеюсь тебе понравится у нас работать Инари-сан. — с улыбкой проговорила Фуюми беря работницу за обе руки, Инари кивнул и девушка тут же тихо зашипев посмотрела на свои наручные часы установленные циферблатом на запястье. — Мне нужно бежать, я и так опаздываю на работу.
— Беги, я тоже здесь жил, думаю не заблужусь. — девушки посмотрели на Шото и старшая сестра благодарно кивнула, схватила сумку и побежала на улицу. Она хотела бы помочь Инари освоится в новом доме, но день рабочий, а Шото вчера поздно предупредил о том что девушка придёт, Тодороки не могла взять отгул на работе. Нацуо тоже был на работе, а о Старателе и говорить не стоит, он обязан каждый день быть на смене, Символ мира как ни как. Инари посмотрела на Шото, которому пребывание в этом доме было не то чтобы противно, но неприятно.
— Тебе не нравится здесь находиться? — спросила Инари уже шагая по коридорам особняка, Шото не удивил её вопрос, похоже по его лицу было всё видно. — Я жила в доме, маленьком, но очень похожим на этот. Это был старый храм, который разграбили и забыли про его существование, я любила прятаться за печкой в углу, там было тепло и темно, там меня, никто не трогал.
Шото посмотрел на подругу. Для него тем углом за печкой была мать, но вскоре он понял, что чем чаще прибегает к её помощи и просит от неё защиты, тем чаще она страдает. Тогда Шото решил справляться со всем один, чтобы мама не страдала. Точнее, хотя бы не получала физических увечий, от моральной боли мать, которая смотрела на избиение собственного ребёнка ничто не спасёт. Если подумать, то угол за печкой был куда крепче, Инари не боялась что от её нахождения там разрушится чья-то жизнь, а Шото чувствовал, что мать серьёзно пострадает если он придёт и спрячится в её объятьях. Однако, в какой-то степени Инари винила себя за то что спряталась в том углу, даже не обратив внимание на то, что дверца печки открылась.
— Вот та комната, Фуюми-сан показывала её мне. — Шото проморгался и остановился смотря как девушка раскрывает сёдзи и заходит внутрь комнаты. Оба окна были открыты и в комнате можно было дышать, хотя прибраться всё равно было необходимо.
— Пойдём, кладовая рядом, возьмём всё необходимое и приберёмся здесь. — Инари посмотрела на Шото, который поставил сумки в угол и собрался идти. Подбежав и схватив его за рукав Инари замерла и парень оглянулся. — Что такое?
— Я сама всё сделаю, тебе совсем не обязательно из-за меня оставаться в доме где тебе неприятно даже находиться. — Инари была не уверена, но ей казалось, что Шото здесь только из-за неё и ей это не нравилось. Пусть лучше он уйдёт, чем будет чувствовать дискомфорт из-за неё, Кацуки из-за неё рукой рисковал, больше ничего подобного Инари не хотела. Слишком много людей страдают из-за неё или за неё, это чувство для Инари хуже чем если бы страдала она сама.
— И что я скажу девчонкам, они же убьют меня если я скажу, что ушёл и даже не помог тебе прибрать комнату. — Шото сказал, а потом только подумал, но надеялся, что Инари правильно его поняла. Однако, то как девушка отпустила рукав его свитера и кивнула не поднимая глаз заставило Шото напрячься, неужели обиделась, видимо и правда подумала что он делает это всё в угоду девчонкам, а не потому что хочет или волнуется за неё. Инари и сама не поняла почему так резко захотелось голову опустить, чувство похоже на неловкость, но всё же ближе к разочарованию. Резко вскинув голову Инари серьёзно посмотрела в глаза удивлённого Шото и поджала губы, привыкла что все с ней нянчатся, самой аж противно от себя за такие мысли. Она не может обижаться на Шото после всего что он сделал, даже мысли такой быть не должно, всем ребятам из А-класса она жизнью обязана, как теперь может разочаровываться или обижаться? Это не корректно и Инари уже поняла это, нельзя быть такой эгоисткой, эти люди и так дали ей больше чем следовало.
— Где ты говоришь кладовая? — спросила Инари и Шото не отводя взгляд указал пальцем куда-то за спину. Инари сложно, но читаема, однако что секунду назад происходило в голове у девушки, Шото не понял. Она часто могла задуматься, для неё это обычное дело, видимо и сейчас она что-то решила для себя, но что никто не узнает, никто включая Шото.
Сметая слой пыли и паутины со стен Инари поправила тряпку одетую на лицо, на Шото была такая же, он тихо домывал окна о чём-то думая, а может ни о чём он не думал, Инари не знала и по спине узнать никак не могла. Она не понимала Шото точно так же как он не понимал её, хотя в какой-то степени они ближе друг другу чем кто-либо.
— В том доме, точнее старом храме, ты жила совсем одна? — Инари посмотрела на Шото, который оглянулся, но тут же отвёл глаза и отвернулся притворяясь, что оттирает пятно на стекле. Девушка сжала ручку веника и глубоко вдохнула полной грудью вспоминая слова Кана, которые он ей сказал на приёме:
— В прошлый раз твоя причуда сработала не от физической опасности, но от тяжёлого воспоминания. Я не могу просить тебя не думать об этом ведь это нереально, вообще, тебе стоит говорить с кем-то кроме меня о твоих тяготах и переживаниях, если ты доверяешь этому человеку.
Она доверяет Шото, без вопросов, Инари только недавно осознала, что такое доверие и безусловно она питала его к ребятам А-класса, она доверяла директору Незу и Кан Эвану, который многое ей объяснял. Кан психолог и он понимает девочку, это не первый пациент с похожим психическим расстройством. Сейчас, во времена, когда восемьдесят процентов населения с причудами, детей с младенчества готовят к получению квирка и часто родители переходят границы. Каждый ребёнок может потерять контроль над квирком из-за сильных эмоций, поэтому ребёнка могут запугивать, бить за проявление сильных эмоций, которые нормальны для ребёнка. Они нормальны! Но страх часто перевешивает чувство родительского долга перед ребёнком или желания видеть психологическое развитие своего чада. Поэтому Кан и посоветовал Инари говорить, наблюдать, учиться, брать примеры со своих товарищей, Инари хочет вылечиться, она не боится людей поэтому Кан уверен, что её окружение ей поможет, она уже многое понимает и даже без помощи Эвана, всё благодаря ребятам и их благоприятному влиянию.
Опустив руку Инари посмотрела в спину Шото и открыла рот проговорив:
— Узнав, что попала в старый храм я хотела уйти ведь, мне сказали, что я не имею права на веру, я даже Будде помолиться не могла, боялась, что он разгневается на меня, — Шото оглянулся отложив тряпку на подоконник и отпустив "маску" на шею, Инари же до сих пор пряталась за белой тряпкой. — но, знаешь, по-моему Будде было меня жалко, иначе не объяснить почему он прислал мне двух своих ангелов.
Ангелами обычно называют детей, Шото не стал уточнять этот вопрос и перебивать Инари, которая явно хотела ещё что-то сказать, но собиралась с духом. Она никогда не говорила о том, что жила с кем-то, говорила про дом, про ручей рядом, говорила про огород за которым ухаживала, но ни разу в этой картине не мелькал кто-то кроме Инари.
— Я пообещала им, что научусь всему, что они не успели мне рассказать, я обещала, что пойму, что такое любовь и дружба, — Инари отшатнулась и обхватила саму себя за плечи, Шото понял, что её руки расположены как тогда, когда Инари ещё была в виде статуи: она будто крепко обнимала кого-то склонив голову скрывая лицо за волосами. — я обещала, дала клятву и не могу отступить, когда выполню обещание, только тогда смогу стать свободной...
Инари отступала опустив голову, тряпка сползла с лица повиснув на шее. Услышав шаги девушка замерла и тут же почувствовала руку на затылке, которая аккуратно положила её голову на чужую грудь. Шото переживал, что напугал Инари, но нет, она расслабила руки и обняла его закрыв глаза. Инари всегда успокаивала себя сама, слова ей не помогут, девушке нужен физический контакт, ощущение тепла рядом, Шото так же нуждался в матери, но бил себя по рукам и разворачивался уходя зная, что так будет лучше для мамы, а он сможет потерпеть. Сейчас же, Шото пришлось впиться ногтями в ладони чтобы подойти к Инари и обнять её ведь боялся, что сделает что-то не так, но нельзя сказать, что он жалел что попытался, он винил бы себя если бы позволил Инари стоять обняв себя руками и чувствовать одиночество стоя рядом с ним. Она не одна, больше не одна и таковой она больше не будет, Шото первый вызвался помочь ей и если она хочет выполнить обещание и стать свободной от прошлого – он ей поможет.
— Освободиться от прошлого трудно, но возможно, ты точно справишься. — пообещал Шото смотря на макушку с завязанными в пучок волосами цвета красного дерева. Инари приоткрыла глаза. — ты выполнила уже половину обещания: быстро идёшь на поправку, завела разом двадцать друзей, приобрела себе родственника в лице директора Незу. Не волнуйся, скоро ты освободишься.
Инари кивнула и закрыла влажные глаза с канальца которого выкатилась слеза, которую девушка незаметно вытерла о футболку парня. Да, скоро она освободится от проклятия, которое портило ей жизнь двести лет. Несмотря на то что обещала узнать и понять, что значит испытывать и понимать чувства и эмоции, жить Инари не хотела, она понимала, что не умрёт, проклятие ей не даст, но сейчас понимает, что управлял причудой её страх. Каждый шорох за спиной провоцировал выскакивание шипов, свист с которым камень подлетал к её пояснице заставлял жидкость отвердеть и превратиться в щит. Инари хочет сдерживать причуду до того момента пока обещание не будет выполнено, а после она найдёт способ, как закончить своё существование. Инари не собиралась отказываться от своих слов, она устала жить, двести лет это слишком много, ненормально долго, она пережила родителей, младшую сестру и даже её детей. Устала. Она просто устала бороться с собой и хотела освободиться, сама или с чужой помощью, но, она хотела закончить наконец всё это перед смертью пожив немного как нормальный человек. Ощутить себя человеком и умереть чувствуя, что испытал всё в жизни – всё что хотела Инари, это не так уж и много.