Исцеление любовью

- Я надеялся, что в память о погибшей сестре Петунья окружит оставшегося круглым сиротой мальчика заботой и любовью. Я вновь просчитался. Очевидно, мне свойственно слишком хорошо думать о людях, - тяжело вздыхает Дамблдор.- Когда Гарри появился в Хогвартсе, я с первых минут заметил его неестественную худобу и бледность — следствие не слишком сладкой жизни. Что-то в его облике даже напомнило мне Северуса в юности. Но это было лишь внешнее сходство. Несмотря на явно безрадостное детство, Гарри отнюдь не являлся мрачным и нелюдимым ребенком. Напротив, с первого же дня в школе он подружился с двумя своими однокурсниками. А еще, к моему глубокому сожалению, у него сложились прямо-таки враждебные отношения с Северусом. Нет, не подумайте, Снейп сдержал клятву. Он защищал Поттера от многочисленных опасностей, сыпавшихся на его голову как из рога изобилия во многом из-за моего попустительства, но при этом испытывал к нему сильнейшую неприязнь. Он считал Гарри точной копией Джеймса Поттера, упорно отказываясь видеть в мальчике доброту, ум и отвагу. Это сильно огорчало меня, но повлиять на чувства Северуса, отягощенные враждой с Джеймсом, было не в моих возможностях. Я знал, с самого начала знал, что в недалеком будущем Гарри предстоят тяжелые испытания, поэтому старался, как мог, подготовить его к этому. На моих глазах Гарри рос, проявлял свойственное детям любопытство, но так же и недюжинные смекалку и мужество. Каждый год я говорил себе: «Ты обязан открыть мальчику правду о пророчестве», - и каждый год я откладывал это на потом. У меня попросту не хватало духу рассказать Гарри о том, что, согласно пророчеству, ему предстоит быть убитым или стать убийцей. Когда Гарри не исполнилось еще и пятнадцати, случилось то, чего я так боялся — Риддл, до этого блуждавший в виде бестелесной тени, вернул себе тело с помощью древнего кровного ритуала. Его преданный слуга похитил Гарри и перенес его к Тому. Мальчик стал свидетелем возрождения Темного Лорда, а затем по всем законам логики должен был погибнуть. К счастью, произошло невероятное: палочка Тома отказалась выпустить смертоносное проклятие в Гарри. Дело в том, что сердцевинами обеих палочек послужило перо одного и того же феникса. Не знаю, слышали ли вы о таком явлении, друг мой, но палочка Риддла ослушалась его и не убила Поттера. Гарри вернулся. Израненный, видевший смерть своего товарища, отягощенный знанием о том, что Темный Лорд возродился. Но все же вернулся. Мне пришлось попросить Северуса вновь стать моим шпионом среди Пожирателей смерти. Он мог бы отказаться — ведь этот путь почти наверняка привел бы его к гибели, но он согласился. И с почти двухчасовым опозданием отправился на поклон восставшему из небытия хозяину. Мы оба не знали, чем закончится эта встреча. Риддл был абсолютно непредсказуем. Он мог обрадоваться, увидев, что вновь обрел верного слугу, к тому же еще и втершегося в доверие ко мне, мог сурово покарать Северуса за промедление, а мог, заподозрив его в измене, запытать до смерти в назидание остальным. Мерлин Свидетель, когда Северус, бледный, измученный, но живой возвратился несколько часов спустя, я почувствовал неимоверное облегчение. Снейп не единожды в сердцах упрекал меня в том, что я использовал его. Его ум, знания, магический потенциал, готовность в любую минуту пойти на риск. Каюсь, это действительно было так. Северус безусловно являлся неимоверно талантливым и сильным магом, и не воспользоваться его талантами было бы просто преступлением. Однако вместе с тем я высоко ценил и уважал его. Ведь не зря же после моей смерти я завещал свой пост директора Хогвартса именно ему, а не своему прямому заместителю Минерве Макгонагалл. Тем временем Гарри беспокоил меня все сильнее. Я замечал у него весьма странные и изрядно пугавшие меня способности: на втором курсе выяснилось, что он в совершенстве владеет языком змей — Парселтангом, - если вы помните, на нем говорил и Том Риддл. На пятом — обнаружилась прямая связь между сознанием Гарри и сознанием Тома. Эта связь могла погубить Гарри и навредить окружавшим его людям, поэтому я поручил Северусу научить мальчика защищаться с помощью окклюменции. Почему именно Северусу? Ведь я, как вам прекрасно известно, и сам довольно неплохой менталист. На то имелось несколько причин. В эту секунду я весь превращаюсь в слух. Долгое время я ломал голову над тем, почему же именно я должен был учить Гарри окклюменции. В свое время Дамблдор так и не предоставил мне вразумительного ответа на мучивший меня вопрос. Он просто дал мне очередное сложное и, как оказалось, невыполнимое задание. Поэтому теперь я ловил каждое слово. - Первая и, разумеется, главная причина крылась в том, что я опасался проникать в сознание Гарри. Ведь туда в любую минуту мог заглянуть Том. Можете представить, сколько важной информации он сумел почерпнуть бы в таком случае? Ему бы стали известны все мои планы, имена всех участников Ордена. Не сомневаюсь, Том правильно распорядился бы этой информацией, и наша борьба с ним оказалась бы под угрозой срыва. В то же самое время Северус не знал и десятой доли того, что знал я. Попытайся Том вломиться в сознание Гарри во время уроков со Снейпом, и ему открылась лишь малая толика той информации, которую Северус и так поставлял ему из штаб-квартиры Ордена. Помимо этого, Снейп всегда мог отговориться тем, что под видом занятий окклюменцией ослаблял ментальную защиту Поттера и делал мальчика еще более уязвимым для проникновения извне. Уверен, Риддл остался бы весьма доволен подобным стечением обстоятельств. Однако занятия провалились. Северус не посвятил меня в подробности того, что произошло на одном из уроков. Он просто ворвался ко мне и в сильнейшем раздражении заявил, что прекращает занятия. Признаться, я даже растерялся. На моей памяти Северус всегда исполнял все мои приказы. Нет, он, разумеется, не был послушной марионеткой и далеко не всегда подчинялся беспрекословно, но ни разу за все годы нашей совместной работы столь категорично не отказывал мне. Я так и не сумел выяснить, что послужило причиной для этого отказа. Северус упорно не желал говорить об этом. А потом случилась трагедия. Том в очередной раз воспользовался связью между своим сознанием и разумом Поттера. Он внушил мальчику, что пытает его крестного и таким образом выманил Гарри в Министерство. Туда, где хранилось произнесенное Сивиллой Трелони пророчество. Вы же помните, что Северусу не удалось услышать его до конца, а Риддл после своего возвращения из мира теней был прямо-таки одержим идеей узнать, о чем в нем говорилось. Он так жаждал завладеть пророчеством, что даже не проверил, кто именно может забрать его из Министерства, не сойдя при этом с ума. Лишь спустя несколько месяцев, он наконец догадался, что лишь ему и Гарри под силу без какого-либо ментального ущерба взять с полки пророчество. Тогда-то он и решил сыграть на любви Гарри к своему крестному. Он сделал так, что мальчик со всех ног бросился спасать Сириуса, а сам в это время послал в Министерство своих слуг. Им было приказано любой ценой отобрать у Гарри пророчество. Подумайте сами, какие шансы имелись у горстки детей против нескольких взрослых темных колдунов? Практически никаких. Тем не менее случилось невероятное! Гарри не сдался даже под угрозой смерти. Тем временем Северус сообщил мне, куда направляется Поттер, и в Министерстве магии появились члены Ордена Феникса. Во время боя с Пожирателями смерти пророчество — а его запись выглядела как обычный стеклянный шарик — упало и разбилось. А еще, - Дамблдор останавливается и переводит дух, как делает всякий раз, когда речь идет о чем-то по-настоящему страшном, - погиб крестный Гарри — Сириус Блэк. И вот тогда Том решился на отчаянный шаг. Видя, что его никчемные последователи не сумели отнять пророчество у школьников, он самолично явился в Министерство, чтобы сразиться со мной. В пылу схватки Риддл совершил страшное деяние: поняв, что проигрывает, он вселился в тело Гарри. Том ошибочно полагал, что я подниму руку на собственного студента лишь бы попытаться убить его самого. Разумеется, я не сделал этого. Не только потому, что Гарри был по-настоящему дорог мне, но и потому, что это было бы совершенно бессмысленно. Убив Гарри, я бы даже не разрушил обитавший в нем крестраж, ведь как говорилось в пророчестве: один из них должен погибнуть от руки другого... Знаете, друг мой, на своем долгом веку я видел немало чудесных вещей. Но того, что произошло в ту ночь в Министерстве, даже я не мог предвидеть. Гарри, юный волшебник, единственной силой которого было любящее сердце, сумел выбросить Риддла вон из своего тела и своего сознания. Не представляю, как ему это удалось, но тем не менее он сделал это! В тот непомерно тяжелый и полный утрат день, Гарри наконец узнал от меня всю правду о пророчестве. Он узнал о том, что напав на семью Поттеров, Риддл выбрал именно его, Гарри, и — сам того не ведая — наделил невероятной силой, приняв от Лили ее жертву. А затем, опять же по неведению, скрепил магические узы, взяв кровь Гарри для своего возрождения. Гарри узнал, что непременно должен убить Риддла или погибнуть от его руки. Мерлин ведает, как тяжело мне было взвалить на плечи Гарри еще и это! Но иного выбора у меня просто не имелось. Единственное, чего я не смог сообщить Гарри, это то, что он и сам являлся седьмым крестражем Риддла, случайно созданным в ночь гибели Поттеров. Я не сомневался, что пятнадцатилетний мальчик попросту не выдержит и сломается под этим ударом судьбы. Кроме того... простите, друг мой, я собираюсь сказать вам страшную вещь... Я намеренно скрыл от Гарри эту информацию еще и потому, чтобы не лишать мальчика надежды на спасение, когда ему придется уничтожать крестраж за крестражем, таким образом разрывая нити, привязывавшие к жизни его самого. Я собирался открыть Гарри правду лишь в самый последний момент. Я был абсолютно уверен, что Гарри сделает правильный выбор, добровольно шагнув под убивающее проклятие, но не хотел до поры до времени отягощать его еще и этим. Каюсь, я взращивал в нем ложную надежду о том, что ему удастся выйти из поединка с Риддлом живым! - Пожалуй, на сегодня с меня довольно! - говорю я, прерывающимся голосом. - Завтра... мы дослушаем исповедь Альбуса завтра! - Совершенно с вами согласен, - Ферруччи выглядит удрученным и шокированным. - Подобные откровения лучше дозировать. - Он левитирует Омут памяти подальше от себя, точно ему противно даже дотрагиваться до него. - Никогда не мог бы предположить, что Альбус был таким манипулятором! - в сердцах говорит он. - То, что он сделал с вами и этим несчастным мальчиком... это... это... - Это война, - тихо произношу я. - Альбус был нашим полководцем, а мы все — солдатами. Вы когда-нибудь слышали о войнах, на которых не гибли бы солдаты? Лично я — нет! - Значит, вы оправдываете его? - поражается Джованни. - Оправдываете то, что он солгал вам, обещая защитить вашу обреченную на гибель подругу? Оправдываете то, как он поступил с Гарри?! - Он вел войну со злом. Темный Лорд был коварным, безжалостным противником, а вдобавок ко всему еще и бессмертным. Признаться, я не завидую Альбусу. Обычно полководцев не волнует судьба пушечного мяса, но он... Он искренне переживал за нас всех. Лично я в это верю, хотя не раз хотел задушить его собственными руками... - Вам практически представилась такая возможность, - фыркает Ферруччи в усы. - Да, можно сказать и так, - спокойно киваю я. - Но леденящую кровь историю о том, как я убил Альбуса, мы, с вашего позволения послушаем завтра. - Конечно, - кивает он, - сейчас Франческа принесет вам молока с медом... - И травами, - добавляю я. - Куда уж без этого, - усмехается он, - в жизни не видел более упрямой женщины! Она, видите ли, считает травы более эффективным средством, чем зелья. * * * Несмотря на целебные травы Франчески эту ночь я снова провожу практически без сна. Я думаю о Гарри. О том, какой непосильный груз таскал этот подросток на своих плечах с того момента, когда на него обрушилось знание о мордредовом пророчестве. Убить или быть убитым — ничего себе перспективка для пятнадцатилетнего мальчишки! Не представляю, как он вообще это выдержал! Я невольно сравниваю Гарри с Драко. Тому тоже поручили самоубийственную миссию, невыполнение которой грозило смертным приговором. Единственный сынок Люциуса так трясся за свою драгоценную шкуру, что от страха делал ошибку за ошибкой и едва не отправил на тот свет двух своих однокурсников. Слабак и неженка! Смог бы он, как Поттер, терпеть лишения, голодать, мерзнуть в продуваемой всеми ветрами палатке? Сумел бы он собственными руками уничтожать наитемнейшие артефакты, способные помутить человеку рассудок? Хватило бы у него сил шагнуть навстречу собственной смерти?! Я вспоминаю скорчившуюся возле палатки мальчишескую фигуру. После месяцев скитаний по всей Британии Поттер не тянет даже на свои семнадцать — так исхудало и осунулось его лицо. Мне хочется наплевав на четкие указания Дамблдора, подойти и протянуть ему меч. И почти наверняка заработать Аваду промеж глаз — спросонья Поттер на станет разбираться, с какой целью к нему пожаловал убийца и правая рука Темного Лорда Северус Снейп. Но я не могу. Я должен подбросить меч и вернуться в школу, где меня ждут желающие мне скорой и желательно мучительной смерти студенты и профессора. Те самые студенты, которых я обещал защищать от своего безумного хозяина. Я еще минуту смотрю на спящего Гарри, а затем поворачиваюсь и иду выполнять задание Дамблдора, продолжающего даже из посмертия распоряжаться нашими с Поттером судьбами... * * * Я снова просыпаюсь ближе к полудню. Мерлин! От всей этой разнеженной, такой непривычной для меня жизни — блаженного ничегонеделанья, вкусной еды, массажа, освежающей ванны, - я еще чего доброго стану сибаритом, как мой друг Люциус. Честно признаться, я почти уверен, что после вчерашних откровений Николо под любым предлогом откажется даже приближаться ко мне, но ничего подобного не происходит. Убедившись, что я уже не сплю, он как ни в чем не бывало, провожает меня в уборную — сегодня мне удается дойти до нее, не испытывая мучительной дурноты и головокружения, а затем проводит сеанс просто потрясающего массажа. - У меня новости, - сообщает он, растирая меня пахнущим целым букетом трав кремом, - ночью я написал своему брату в Америку. Сказал, что хочу переехать к нему. Он несколько раз звал меня к себе, но я все отказывался, а теперь... Теперь вот жду ответа, только опасаюсь реакции родителей. Особенно отца... - Вы знаете, Николо, - я поворачиваю голову, чтобы видеть собеседника, - мне кажется, ваш отец - очень мудрый и проницательный человек. И все давно уже понял про вашу ориентацию. - Вы так думаете?! - в голосе Николо недоверие смешивается с надеждой. - Практически уверен, с ним никаких проблем не возникнет. Из нескольких оброненных им скупых фраз я понял, что он очень переживает за вас и желает вам счастья. А здесь — и он прекрасно осознает это — вы не сумеете стать счастливым. Так что... - Вы уже заканчиваете? - заглядывает в комнату Франческа. - Еще пару минут, а затем Северусу надо принять ванну, - откликается Николо. - Хорошо, тогда я немного подожду с завтраком, - кивает Франческа и исчезает в дверном проеме. Когда в коридоре стихает шорох ее пышной старомодной юбки, Николо глубоко вздыхает: - Для мамы мой отъезд точно будет шоком. В мыслях она уже поженила нас с Анжелой. Все время говорит о том, как ждет не дождется понянчиться с моими собственными детьми... Ужасно не хочется ее разочаровывать! - Послушайте, Николо! - твердо говорю я. - Если вы сомневаетесь, если думаете, что все же сумеете стать примерным семьянином, то может, и не стоит сбегать за океан? - Вы шутите! - восклицает он, но тут же переходит на шепот, - да меня приводит в ужас только упоминание секса с женщиной. После Джакомо я пробовал... Я пытался быть как все... нормальные мужчины. Я пошел в очень престижный и дорогой бордель. Девушка, услуги которой я купил, так старалась... растормошить меня, но я все время думал о Джакомо... и просто не смог. Потом было еще несколько попыток, но все они увенчались полным провалом. Так что я нисколько не сомневаюсь в собственных... пристрастиях и уж точно знаю, - Анжела не заслуживает мужа, который не сможет любить ее по-настоящему. Ну, хватит обо мне, - он осторожно помогает мне подняться. Руки у него сильные и одновременно нежные, и я внезапно и остро чувствую несвоевременно пробудившееся желание. - Спасибо за все, Николо, но до ванной я дойду сам, - твердо отстраняю я его. К счастью, халат полностью скрывает мое возбуждение, зато лицо горит просто нестерпимо. Мне необходимо остаться наедине и как можно скорее! Оказавшись в воде, я откидываю голову на мраморный бортик. Рука сама собой тянется к изнывающему от отсутствия ласки члену. Долго! Я слишком долго был один. В последние годы Дамблдор и Темный Лорд — более требовательные, чем иные самые капризные любовники, - занимали все мое свободное время, так что ни на что иное уже элементарно не хватало сил. Я знаю, что мне не стоит думать о Гарри. Я уже принял решение, что не буду мешать ему строить собственную жизнь. Поттеру, и так хлебнувшему горя через край, не нужны ожившие мертвецы из прошлого. Юношеская влюбленность, как правило, недолговечна. Он успокоится и со временем забудет меня. Тем не менее, несмотря на всю непоколебимость моего решения, закрывая глаза, я вижу его лицо. Я тону в зелени его глаз. Я, который умеет практически в совершенстве управлять собственным сознанием и манипулировать другими, не в состоянии выкинуть Гарри ни из своей головы, ни из своего сердца. Мокрая рука все быстрее скользит вдоль члена. Лицо Гарри точно отпечаталось на сетчатке. Даже зажмурившись, мне не удается стереть его образ. Мерлин, как же я хочу оказаться рядом с ним здесь и сейчас! Стать для него всем. Оберегать и защищать, как привык делать долгие годы... - Ты. Ему. Не нужен, - шепчу я себе, с трудом сдерживая стоны от подступающего оргазма. - Ты. Испортишь. Ему. Жизнь! Забудь Поттера! Оставь его в покое! Я все-таки не выдерживаю и вскрикиваю. От мощной разрядки меня ощутимо потряхивает, однако желанного облегчения так и не наступает. Сердце стучит о ребра так, что больно дышать, а перед глазами плавают разноцветные круги. - Северус, - доносится из за двери участливый голос Николо, - у вас все нормально? Только этого не хватало! Он что, все это время стоял в коридоре? - Cеверус, - еще более настойчиво зовет Николо, - вы в порядке? Нет! Мне хочется утопиться в этой мордредовой ванной! Я влюблен в мальчишку, годящегося мне по возрасту в сыновья, и понимаю всю бесперспективность своего положения. - Конечно, Николо! - бодро откликаюсь я. - Просто по неосторожности включил слишком горячую воду. - Вам помочь? Право, его настойчивость начинает меня бесить! - Спасибо, не нужно! Я сейчас выйду, - стараясь скрыть раздражение, отвечаю я. - Мама накрыла стол на террасе, – похоже, он никогда не отвяжется! - я подожду, пока вы выйдете, и провожу вас. Нехотя вылезаю из ванной. Зеркало в пол отражает худое, изможденное тело с торчащими ребрами. Герой-любовник! Нечего сказать! Подхожу ближе. Ферруччи, разумеется, сделал все, что мог, но укусы магических тварей так просто не проходят. Рассматриваю «вишенку на торте», касаясь кончиками пальцев жуткого вида шрамов, бугрящихся на шее и уходящих к ключице — придется до конца жизни носить платок. Не стоит демонстрировать людям это уродство. «Мне ли мечтать о Поттере?! - грустно усмехаюсь я своему отражению. – Радуйся, если время от времени удастся снять какого-нибудь не слишком брезгливого хастлера. Да и то при условии, что не станешь раздеваться! Хотя вот Николо, например. Его, кажется, все во мне устраивает... Даже шрамы...» - от неожиданности я застываю перед зеркалом. На краткую долю секунды в голове возникает безумная мысль воспользоваться подвернувшимся случаем. «Соглашайся! - вопит сошедшее с ума подсознание. - Ведь тебе так хочется почувствовать себя если не любимым, то хотя бы желанным!» «И чем же это будет отличаться от обычного секса с хастлером? - моментально отрезвляю я сам себя. - Ты ведь не любишь его. Это просто последствия слишком долгого воздержания у вас обоих, но и только. Станешь ли ты уважать себя после близости с ним? И даст ли вам эта связь хоть что-нибудь, кроме разочарования?» Пару мгновений спустя, более-менее приведя в порядок мысли, я натягиваю халат и выхожу к заждавшемуся меня Николо.