Исцеление любовью

Мы вчетвером завтракаем на террасе. Вокруг накрытого белоснежной скатертью стола порхают цветные бабочки. В воздухе разливается запах роз и жасмина. Идиллия да и только! — Сегодня такое удивительное утро, что просто жаль провести его в доме, — щебечет Франческа, наливая мне ледяного апельсинового сока, — холодное вам пока вредно, — она касается моего стакана волшебной палочкой, — а вот комнатная температура — в самый раз. — Счастлив, что вы идете на поправку, Северус, — довольно кивает Джованни, — признаться, я боялся, что не сумею исполнить просьбу Альбуса и вытащить вас с того света. — Дорогой, мы все знаем, что ты — непревзойденный целитель, — касается его руки Франческа, — но давай сейчас не будем говорить о смерти! Северусу требуются положительные эмоции. — Кстати, о положительных эмоциях, — послушно меняет тему Ферруччи, — я раздобыл для вас несколько номеров «Ежедневного пророка» за май и июнь. Как вы и просили, с колдофото Поттера. Они ждут вас в комнате — решил, что вы захотите изучить их в тишине. В отличие от своего младшего сына, Ферруччи необычайно тактичен. Я не могу дождаться момента, когда увижу Гарри, поэтому, воспользовавшись своим состоянием выздоравливающего, пять минут спустя откладываю вилку в сторону. — Думаю, мне стоит ненадолго прилечь. Спасибо за вкусный завтрак, Франческа. — Вас проводить? — приподнимается на стуле Николо. — Нет, тут два шага, — качаю головой я, — уверен, что со мной ничего не случится. * * * Пять минут спустя — все-таки от слабости быстро передвигаться я еще не в состоянии — я оказываюсь в спасительной тишине собственной комнаты. На кровати меня действительно ждет аккуратная стопка газет. Беру самую верхнюю. В глаза тут же бросается напечатаный жирным шрифтом заголовок «Завещание Альбуса Дамблдора: профессор Северус Снейп — невиновен?». Читаю статью от корки до корки, в очередной раз убеждаясь, что Альбус действительно не только спас мне жизнь, но и защитил мою честь. После всех сделаных им признаний, после того, как он фактически заставил меня сперва убить его самого, а затем отправить на смерть Гарри — этот поступок выглядит на удивление порядочным. Впрочем, я же сам недавно втолковывал Джованни о том, что Альбус был удивительным полководцем, переживавшим за каждого своего солдата. Что, правда, не мешало ему манипулировать нами и, когда этого требовала необходимость, посылать на смерть. Следующий номер «Ежедневного пророка», раздобытый Ферруччи, выходит под заголовком «Магическая Британия прощается со своими героями». Вся страница занята множеством колдофото, среди которых имеется и мое. Разворачиваю газету и едва не отбрасываю ее в сторону в приступе внезапной мучительной ревности. Со снимка на меня смотрит Гарри. Лицо у него бледное и расстроенное, что и неудивительно, ведь на разросшемся в одночасье хогвартском кладбище похоронено немало его друзей. Однако Поттеру явно не дают грустить в одиночестве. Его рукой уверенно завладела рыжеволосая мисс Уизли. О да, эта девчонка бесспорно имеет куда больше прав на Гарри, чем я! Не сомневаюсь, она и ее семейка вцепятся в Поттера так, что он и опомниться не успеет, как сперва поведет ее под венец, а затем станет отцом целой кучи рыжеволосых и зеленоглазых детишек. Несмотря на то, что в этом нет ничего удивительного или неправильного, мое сердце сжимается от тоски. Вот оно — лучшее доказательство недолговечности юношеской влюбленности! Но что это я? Разве не я сам еще час назад желал для Гарри именно такой жизни ? А теперь смею ревновать его!? Однако ревность — чувство весьма иррациональное. Я убеждаюсь в этом буквально пару минут спустя, разворачивая следующий номер «Ежедневного пророка» недельной давности. Гарри и остальные герои этой войны получают свои награды из рук министра Магии Кингсли Шеклболта. Фотограф сперва уделяет внимание главным участникам финальной битвы за Хогвартс, не забыв запечатлеть и мою собственную награду, которую держит в руках смущенный и растеряный Гарри, а затем делает несколько снимков друзей и родственников. В первом ряду рядом с Молли и Артуром я сразу же замечаю Джинни. Но меня привлекает не она сама, а ее взгляд, полный любви и нежности. Нетрудно догадаться, к кому обращен этот взгляд! Я кладу газету на место и машинально выравниваю стопку. В сердце и на душе ужасающая пустота. Хотя чего я, собственно, ждал? Любви и верности до гробовой доски от восемнадцатилетнего мальчишки, никогда не знавшего, что такое нормальная мирная жизнь?! Нет и еще раз нет! Все идет именно так, как нужно. Через год Джиневре Уизли исполнится восемнадцать лет. Гарри женится на ней и будет счастлив. Настолько, насколько может быть счастлив человек, переживший то, что выпало ему. А я... Мне придется начать все с начала. В одиночестве. Впрочем, как и всегда. * * * Вечереет. Из открытого настежь окна веет спасительной прохладой. Ветер доносит до меня аромат цветов, однако я почти не чувствую его. Я весь обратился в слух и не способен сейчас воспринимать ничего, кроме негромкого голоса Дамблдора, звучащего в тишине комнаты. — Я собирался открыть Гарри правду лишь в самый последний момент. Я был абсолютно уверен, что мальчик сделает правильный выбор, добровольно шагнув под Убивающее проклятие, но не хотел до поры до времени отягощать его еще и этим знанием. Каюсь, я взращивал в нем ложную надежду о том, что ему удасться выйти из поединка с Риддлом живым! На самом деле, при всей моей искренней привязанности к Гарри — а я действительно любил его, как любил бы собственного сына, которого —увы! — у меня никогда не было — я ни секунды не сомневался: мальчик обречен погибнуть. В его миссию входило уничтожить крестражи один за другим, а затем дать Тому собственноручно разрушить последний. Тот, что обитал в самом Гарри. Разумеется, я не планировал бросить его в такой ответственный момент. Я думал, что мне удастся разделаться с несколькими кресстражами, тем самым облегчив Гарри его задачу. Однако вышло по-иному... Все последние годы я по крупицам собирал свою сокровищницу: любую возможную информацию о Риддле. Просматривая очередное воспоминание, полученное мной от Морфина Мракса — родного дяди Тома — я внезапно понял, где может находиться один из крестражей. Конечно, убогая, полуразвалившаяся лачуга Мраксов не производила впечатление достойного хранилища для драгоценного осколка души Риддла, однако, тем не менее, в ней проживали последние прямые потомки легендарного Салазара Слизерина. Да, нищие и опустившиеся, но при этом — все еще прямые потомки. Обыскав лачугу, я нашел тайник и обнаружил в нем кольцо, которое видел у деда Тома Риддла — Марволо. Я практически сразу понял, что черный камень с таинственными рунами посередине есть ни что иное, как второй Дар Смерти. Воскрешающий камень. Вы ведь помните, друг мой, что в юности мы с Гридевальдом досконально изучили Легенду о трех братьях, чтобы найти и присвоить себе Дары смерти. Я вернулся в Хогвартс и принялся изучать кольцо. По всей видимости, в этот самый момент мощные охранные чары, наложенные на него Риддлом, помутили мой рассудок. Поддавшись искушению воскресить мою несчастную сестру и спросить ее, кто на самом деле выпустил в нее Убивающее проклятье, я надел кольцо на палец. В ту же секунду я испытал нечеловеческую боль. Мне показалось, что я умру прямо сейчас. Я успел вызвать Патронусом Северуса Снейпа и потерял сознание. А дальше,.. — Дамблдор тяжело вздыхает, — вы и сами видели, во что превратилась моя рука. Северусу удалось совершить практически невозможное: он приостановил распространение проклятья, подарив мне таким образом целый год жизни. Год, который был необходим мне, чтобы поделиться с Гарри всеми знаниями о Риддле и его кресстражах. Обо всех, кроме одного. Помимо этого, у меня имелся еще один план. Риддл решил убрать меня руками одного из моих студентов. Вам ни к чему знать его имя. Я договорился с Северусом, что он выполнит это самоубийственное задание вместо мальчика. Таким образом, Северус моментально возвысился бы в глазах Риддла, и тот в награду почти наверняка отдал бы ему место директора Хогвартса. Только на этом посту у него имелась возможность защитить студентов и преподавателей от террора Риддла и Пожирателей смерти. А еще он мог бы помочь Гарри в его нелегкой миссии и в конечном итоге рассказать ему, что представляет собой последний крестраж. Не представляете, чего мне стоило уговорить Северуса согласиться! Он ведь тоже по-своему привязан ко мне, хотя скорее даст запытать себя Круцио, чем покажет это, — Дамблдор тепло улыбается, и у меня перехватывает горло, потому что это — чистая правда. При всех его многочисленных уловках и манипуляциях, при том, что я до сих пор не могу простить нам обоим смерти Лили, я действительно был привязан к Альбусу и оплакивал его смерть. — Я прекрасно понимаю, что после моего убийства волшебный мир станет считать Северуса парией. Именно поэтому я оставил в банке Гринготс завещание и распорядился обнародовать его после победы над Риддлом. Вы спросите меня, откуда я знаю, что с ним непременно будет покончено? — пожимает он плечами, — я не знаю. Я просто искренне верю, что жертва Гарри не будет напрасной. Что же касается Северуса... Я почти не сомневаюсь, что Риддл попытается убить его. Он наверняка захочет завладеть непобедимой Бузинной палочкой, а она станет слушаться его лишь после смерти владельца. Имено на этот случай я дал Снейпу медальон, который зачаровал под портал индивидуального пользования. Портал сработает только за мгновение до смерти Северуса и — с вашего собственного согласия — переместит его сюда. Молю вас, как бы тяжело не был ранен Северус, — спасите его. Он заслужил нормальную жизнь. Помимо этого я перечислю на ваш счет в банке Маурицио солидную сумму. Надеюсь этого хватит и на текущие расходы на лечение, и на покупку нового жилья для Северуса. Вот собственно и все. Представляю, как я шокировал вас, дорогой Джованни! Наверняка вы представляли меня с совершенно иной стороны. Мне жаль разочаровывать вас. И еще кое что... дайте послушать мой рассказ Северусу, если... если он, конечно, останется в живых. Мне хочется, чтобы он знал, как я сожалею о многих своих поступках. Мне будет намного проще уйти, зная, что он простил меня... * * * — Пожалуй я пойду, — Ферруччи тяжело поднимается с кресла, словно враз постарев на несколько лет, — мне кажется, вам сейчас в тягость мое общество. — Спасибо, — благодарно киваю я. Голова гудит от мыслей, но делиться ими ни с кем не хочется. Пожалуй, единственный человек, с которым я бы с удовольствием поговорил сейчас — это сам Дамблдор, но это, к сожалению, невозможно. За Фертуччи закрывается дверь. Я ложусь на постель и закрываю глаза. — Я сильно разочаровал вас, мой мальчик, — звучит у меня в ушах знакомый голос. — Нет, скорее удивил, — отвечаю я пустоте. — мне казалось, что вы совершенно точно знаете, что делаете.. — Вот уж неправда! — усмехается Альбус, — я часто поступал неумно и опрометчиво. Том, ты, Гарри... Ваши жизни могли сложиться по-иному, не соверши я в свое время непоправимых ошибок, в которых сейчас раскаиваюсь. Да ты, собственно, и сам все слышал. — Да, разумеется, — сухо бросаю я, — я слышал предостаточно. — Северус, — в его голосе звучит мольба, — ты же понимаешь, я действовал исключительно в интересах светлых сил! — Можете не оправдываться передо мной, Альбус! — мне внезапно становится жаль его, явившегося просить у меня прощения из-за Грани. — я прекрасно знаю, что вы искренне хотели сделать этот мир лучше. И, в конечном итоге, вам это удалось. — Знаешь, мне будет гораздо спокойнее, если вы с Гарри ... простите меня, — еле слышно произносит он. — Я поступил с вами обоими просто ужасно. — Вы можете не волноваться, Альбус. Я давно простил вас. Уверен, что и Гарри тоже не держит на вас зла. И, кстати, спасибо за завещание, медальон и Ферруччи. Мое спасение было, пожалуй, одним из самых гениальных ходов вашей шахматной партии. — Это самое малое, чем я мог помочь тебе, мой мальчик! — грустно говорит он, — прощай. Надеюсь, ты найдешь счастье, которое заслуживаешь. — Прощайте, Альбус. Будем надеяться на это вместе.