Исцеление любовью

Недели через три Гарри рассказывает мне о себе все. Ну или почти все. Откровенный разговор начинается, как это обычно бывает, самым неожиданным образом. — Ужасно жалко, что в Хогвартсе не преподавали артефакторику! — восклицает он, прочтя особенно интересный абзац о Сквозных зеркалах. — Если бы я умел хоть что-нибудь из того, что узнал благодаря вам, Армандо, нам с друзьями было бы гораздо проще искать спрятанные по всей Британии крестражи Волдеморта. Впрочем, вы же наверняка не знаете, что такое крестражи? — Первый раз слышу это слово, — быстро произношу я. Гарри, похоже, доволен тем, что и у него имеется шанс просветить меня. Он пускается в пространные объяснения, «забыв» при этом упомянуть, что и сам почти восемнадцать лет хранил в себе осколок души Темного Лорда. Очевидно, не хочет пугать меня, а может, стыдится того, что так долго соприкасался с самой темной магией. — Собственно, из-за этих крестражей Волдеморт и не погиб, когда после смерти мамы от меня отскочило его убивающее проклятие. — Ну да, материнская жертва, — понимающе киваю я, — этот ваш Волдеморт был, очевидно, не слишком сведущ в подобных разделах магии. — Потом я одиннадцать лет жил у своей тетки. Не слишком интересная история... — У твоих родителей не было друзей, и поэтому тебя отдали родственникам матери? — спрашиваю я, забыв, что все это время мы общались только на «вы». — Были, — его лицо мрачнеет. — Один предал их, другой сел на тринадцать лет в тюрьму по ложному обвинению, а третий... был оборотнем. Не слишком подходящая нянька для годовалого ребенка. — Да, пожалуй, — соглашаюсь я. — Но ведь тетка наверняка хорошо к тебе относилась? Именно так я и думал, пока исповедь Дамблдора не открыла мне глаза. — Она... не очень любила магию, — уклончиво отвечает Гарри, решив не порочить в моих глазах своих маггловских родственничков. — Поэтому была против того, чтобы я учился в школе чародейства и волшебства. Не представляешь, — на миг Гарри запинается, поняв, что обратился ко мне на «ты», но я ободряюще киваю, и он продолжает, — какими изощренными способами они с мужем пытались не дать мне прочесть письмо из Хогвартса. Сейчас это кажется просто смешным, но тогда я ненавидел их всей душой! — Насколько я понимаю, их коварный план провалился? — скорее утверждаю, чем спрашиваю я. — Еще бы! — усмехается Гарри. — За мной прислали настоящего полувеликана. Могли ли мои дядя с тетей справиться с ним?! Особенно, если у их сыночка вырос поросячий хвост! В результате я поступил в Хогвартс, а они возненавидели магию еще сильнее. — Поросячий хвост? — Я представляю себе это зрелище и не могу удержаться от смеха. — Это были цветочки по сравнению с тем, с чем я столкнулся в Хогвартсе, — с грустной улыбкой говорит Гарри. — Я успел проучиться шесть лет, но не проходило и года, чтобы со мной не происходило чего-нибудь невероятного и опасного. Я как магнит притягивал неприятности! Наверное, если бы не один мой учитель, я бы вряд ли дожил до того момента, когда пришлось отправиться искать крестражи. Мне неимоверно хочется спросить о том, кем же был этот таинственный спаситель, но я не хочу торопить Гарри. В конце концов, это — его история, и он рассказывает мне лишь то, что пожелает. — Возможно, ты читал о нем в газетах. Знаешь, бывают люди, которые тебе глубоко неприятны — так же, кстати, как и ты им. Тебе кажется, что этот человек существует лишь для того, чтобы сделать твою жизнь невыносимой. Ты злишься и ненавидишь его, а потом узнаешь, что именно он много раз стоял между тобой и смертью. Вот именно таким был тот учитель. Северус Снейп... — Гарри глубоко вздыхает и на миг закрывает глаза. Ему ощутимо тяжело и больно произносить мое имя. — Мы все считали его подонком, Пожирателем смерти, а оказалось... В общем, оказалось, что он не только защищал меня в годы учебы, но и был шпионом в стане Волдеморта. И до победы он так и не дожил... — Гарри замолкает. — Прости, я не хотел выплескивать на тебя все это. В прошлом году погибло слишком много людей, которых я знал. Иногда мне необходимо выговориться, а с друзьями это получается не всегда. — Я рад, что ты рассказал мне, — я осторожно накрываю его руку, и он не отстраняется. — Такое не стоит держать внутри! — Видимо, это особенность английского характера: изображать, что у тебя все в порядке, когда душа буквально разрывается на части от боли, — горько бросает Гарри. — Снейп, судя по всему, тоже был таким... Жаль, что, кроме его воспоминаний, у меня ничего не осталось... Все, — решительно отрубает он, — хватит о грустном. Давай лучше заниматься. Как там говорит Сметвик: только положительные эмоции! * * * — Вы просто настоящий волшебник, — после очередного осмотра с довольным видом произносит Сметвик, — все показатели Гарри приходят в норму гораздо быстрее, чем я рассчитывал, а кроме того, он выглядит гораздо счастливее, чем раньше. Как вам это удалось? А впрочем, — он неожиданно с заговорщицким видом подмигивает мне, — не говорите. У всех могут быть тайны. Кстати, как я понял, вы так и не рассказали Гарри, кто именно спас его от смерти после выхода из магической комы. — Вы совершенно правы. Я не стал расстраивать мистера Поттера и отягощать его излишней информацией. Ему и без того в последнее время пришлось несладко. — Наверное, вы правы, — задумчиво произносит Сметвик. — Кстати, министр Шеклболт просил передать вам благодарность за то участие, которое вы приняли в судьбе Гарри. Не каждый ученый согласился бы пожертвовать своим временем ради абсолютно чужого человека. — В моем случае время — это ресурс, которого у меня имеется в избытке, — отмахиваюсь я, — так что не стоит благодарности. * * * Еще через пару недель Гарри немного надоедают наши занятия по артефакторике, и он задает вопрос, к ответу на который я долго и тщательно готовился. — Расскажи мне о себе, Армандо, — просит он, откладывая в сторону книгу. Сейчас он больше похож на ребенка, готового слушать увлекательную историю, но, боюсь, придуманная мной автобиография сеньора Нери его несколько разочарует. Я старательно вымарал из нее и отца-маггла, ненавидевшего магию, и унылое неприглядное детство, и первую влюбленность, принесшую мне лишь боль и разочарование, и, разумеется, все, что происходило со мной дальше. Обыкновенная, ничем не примечательная жизнь рядового волшебника. — В общем-то, рассказывать особенно нечего, — пожимаю плечами, — я родился в семье чистокровных магов. Отец и мать были известными зельеварами, так что я и трое моих братьев росли в достатке. Учился в Шармбатоне. Окончил школу с весьма впечатляющими результатами и почти сразу поступил в магический университет Болоньи. Получил звание мастера артефакторики и зелий. Вот, собственно, и все. К моему удивлению, Гарри вовсе не выглядит разочарованным. Наоборот, кажется, он рад, что хотя бы у кого-то из его знакомых была спокойная, размеренная жизнь без особенных потрясений. — Можно спросить, сколько тебе лет? — интересуется он. — Тридцать, — спокойно отвечаю я, — и нет, я никогда не был женат, — по выражению лица Гарри я понимаю, что предвосхитил его следующий вопрос. — Почему? — вот теперь я, похоже, наконец-то заинтриговал его. — Мне никогда не нравились женщины, Гарри, — почти искренне говорю я, — а быть геем в Италии — предосудительно. Обычно мужчины моей ориентации стараются это не афишировать и предпочитают жениться, как все нормальные люди. Меня тоже пытались познакомить с симпатичными и даже неглупыми девушками, но я не могу идти против своей природы, а кроме того, не собираюсь всю оставшуюся жизнь прожить во лжи. К счастью, родители так ничего и не заподозрили и полагают, что мой научный склад ума исключает какую-либо романтику. Так что пока я один. — Значит, именно поэтому ты приехал в Англию? — продолжает допытываться мой любопытный гриффиндорец. — Замучило одиночество? — Никогда не думал об этом в подобном ключе, но вполне возможно, — усмехаюсь я. — Ты ведь давно здесь? — задает он новый вопрос. — Довольно давно. С февраля, — киваю я. — И до сих пор никого не встретил? — Честно признаться, первые несколько месяцев мне было как-то не до устройства своей личной жизни. Сначала браслет доводили до ума в Отделе тайн, затем я довольно долго ждал, когда его наконец запатентуют. В общем, полностью освободился примерно к маю. А теперь, как видишь, занят с тобой. Гарри явно хочется спросить что-то еще, что-то очень важное для него, но он так и не решается и до самого вечера пребывает в состоянии задумчивой рассеянности. Не знаю, почему, но мне кажется - это хороший знак. Возможно, он начинает испытывать к Армандо не одну лишь симпатию. Вот только как мне быть с умирающим от ревности Северусом Снейпом?! * * * Накануне своего девятнадцатого дня рождения настроение у Гарри резко портится. Даже я, всегда ненавидевший любые торжества, с легкостью могу его понять: праздновать день рождения в больнице, в окружении целителей, — не столь уж радостная перспектива. Утром тридцать первого июля я покупаю в кафе «Фортескью» те самые знаменитые круассаны с белым шоколадом, а в придачу к ним миниатюрный торт — надо же Гарри задуть свечи, или, в нашем случае — единственную свечу. Традиции нарушать нельзя! Перелопатив горы книг по артефакторике во «Флориш и Блоттс», наконец останавливаю свой выбор на той, что издали после смерти Альбуса: если она захватила меня, то наверняка понравится и Гарри. Я застаю Поттера в прескверном расположении духа. Он сидит на широком подоконнике, обхватив руками обтянутые пижамными штанами по-мальчишески острые коленки, и меланхолично смотрит на зачарованный вид из окна. — С днем рождения, — говорю я с порога и зажигаю магическую свечу на торте. — Время загадывать желание. — Спасибо! — лицо Гарри озаряет улыбка. Очевидно, он всерьёз полагал, что про него все забыли. Странно. Мне всегда казалось, что он лучшего мнения о своих друзьях. Гарри уже готовится задуть свечу, когда в палату входит молоденькая целительница, нагруженная свертками. — Гарри, — произносит она, краснея, и мое сердце немедленно делает кульбит от ревности, — с днем рождения. Вот это вам передали из Министерства, — она выкладывает свертки на прикроватный столик, — а вот это — от меня. — По палате распространяется умопомрачительный запах домашних пирожков. Очевидно, девушка действует согласно маггловской поговорке о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. — Спасибо! — повторяет Гарри и тоже краснеет. Да что, к Мордреду, здесь происходит?! — Благодарю, мисс, вы можете идти! — не слишком вежливо выпроваживаю я ее. Девушка награждает меня испепеляющим взглядом, резко разворачивается и уходит. И правильно, моя милая. Пока я нахожусь рядом с Поттером, таким, как вы, ничего не светит! — Мерлин! Смотри, Армандо, Рон и Гермиона купили мне новую парадную мантию, а миссис Тонкс прислала книгу «Квиддич с древности до наших дней»! — по-детски восторгается Гарри, разворачивая подарки. И как я только мог считать его избалованным?! — Я, кстати, тоже приготовил тебе подарок, — я достаю из кармана мантии уменьшенный заклинанием толстенный фолиант. — Надеюсь — понравится. — Да это же... книга авторства Дамблдора, — не верит своим глазам Гарри, — я и не знал, что он настолько увлекался артефакторикой! Он переворачивает титульный лист и вглядывается в колдофото Альбуса. — С ума сойти! Она наверняка потрясающе написана... — Дома у меня есть точно такая же, — улыбаюсь я. Вне всякого сомнения, подарок Поттеру понравился. — Кстати, я пользовался почерпнутыми из нее рекомендациями для создания своего браслета. — Спасибо, Армандо! — щеки Гарри все еще пылают, и я наконец успокаиваюсь: хорошенькая целительница здесь совершенно ни при чем. — Благодаря тебе у меня получился замечательный день рождения, а то я уже побаивался, что проведу его, как у своих дяди с тетей. То есть никак. Но сейчас мы не будем об этом вспоминать. У нас есть торт, потрясающие пирожки и вкуснющие круассаны. Остается только раздобыть где-нибудь чай — и можно начинать пир! * * * За несколько дней до выписки Гарри из Италии приходит нерадостное известие — Джованни тяжело болен. Из закапанного слезами письма Франчески я узнаю, что целители пока настроены довольно пессимистично. Она понимает, что я очень занят, но, тем не менее, просит меня приехать. Разумеется, я соглашаюсь. И дело тут вовсе не в Долге жизни. Просто я чисто по-человечески привязался к этим удивительным людям и не имею права отказаться помочь им. Утром, перед тем, как идти в Мунго, я отправляюсь в Министерство и заказываю портал на воскресенье. В голове у меня царит полный хаос. Послезавтра Гарри выписывают, а я до сих пор так и не попытался сказать ему самое главное. Мордред, я даже не уверен, что вообще должен говорить ему о своих чувствах! Как же я все запутал!