Так пусть наш путь будет тернист

Утро понедельника, как все знают, по определению добрым быть не может, а если прибавить к этому факту то, что понедельник этот выпал на начало учебного года, то вообще хоть плачь, хоть вешайся. За целую неделю Кристофер уже успел позабыть о том случае, ведь вся оставшаяся неделя была наполнена приятными впечатлениями, приправленными легкой грустью присущей любой последней неделе лета. Парень с кладбищенской мрачностью думал о предстоящих выпускных и вступительных экзаменах, все чаще задавая себе вопрос: «А так ли оно мне нужно это ваше образование?» Вот и в этот день, услышав будильник, и задав себе этот вопрос, ответ на который был, конечно, отрицательным, он с мученическим стоном упал обратно в объятия любимой постели. Линейку по случаю великого «праздника» всех учащихся он, естественно, проспал. Проснувшись часам к двенадцати от восемнадцатого по счету звонка лучшего друга, он нервно начал собираться, сетуя на то, что никто из домочадцев его не разбудил. В голове же вертелись сцены собственной героической гибели от рук классного руководителя. Парень никогда раньше не думал, что собраться и добежать до школы можно так быстро, ­все-таки не зря он все лето тренировался. В этот день помимо линейки было всего четыре урока, и он как раз успел ко второму, тому самому злополучному уроку химии, что вел их классный руководитель. Он ворвался в кабинет в последнюю минуту и плюхнулся на свое место. Увы, мистер Тёрнер имел обыкновение приходить ровно за пять минут до звонка, не секундой позже, да и в целом был человеком просто до жути пунктуальным. А потрепанный вид Криса явно говорил о том, что на предыдущем уроке его не было. — Ну и как вы оправдаете свое отсутствие на предыдущем уроке и общешкольной линейке? — начал мужчина, с плохо скрываемым раздражением смотря на нерадивого ученика. — Ах, или вы считаете подобные мероприятия не достойными вашего присутствия? Ну что же вы молчите, может мне следует уведомить ваших родителей о вашей посещаемости? — Я проспал… — неуверенно сказал Кристофер, на что учитель еще несколько минут ворчал о неприемлемом поведении и безответственных учениках. В это время Оливер Флетчер — его лучший друг, не дожидаясь окончания гневной триады учителя, ткнул его в бок и тоже запричитал шепотом: «Эй, где ты был? Ты хоть представляешь каких усилий мне стоило отстоять целый гребаный час на этой линейке в одиночку? Я чуть не помер, а он тут заявляется и даже простого «привет» не говорит». — Прости, Оливер, отвык я от постоянного ора этого… кхм, в общем, ты понял, — ответил ему Крис. Оливер, обладатель пушистых песочных волос, за которые в детстве звался цыплёнком, не имел привычки долго обижаться и, закатив пару раз свои серые глаза, быстро остыл. Дальше урок продолжился в духе привычного всеобщего непонимания новой темы, которую мистер Тёрнер с возгласами «Да мы же уже отстаем от программы!» дал в первый же день. Наконец, время сжалилось над полусонными после каникул учениками и прозвенел долгожданный звонок. — Господи, знать бы еще зачем мне эта химия! Он мне уже все мозги ею проел, — негодовал Оливер. — Та же история… Что хоть у нас дальше по расписанию? — спросил Крис. — Только не говори, что ты все учебники забыл. — … — Эх, за что же мне такой непутевый друг… И про то что у нас с сегодняшнего дня тренировки по понедельникам ты, конечно, тоже не в курсе? — Неа, — с грустью протянул Крис и состроил щенячьи глазки. — Да беги уже за формой, прикрою, — сказал Оливер, поняв все без слов, и закатил глаза; чуть погодя он прокричал вслед убегающему другу: — С тебя причитается! *** На глаза классному руководителю он уже показался, да и друг обещал прикрыть, так что бежать Кристоферу уже не приходилось. Он шел ускоренным шагом, рассеянным взглядом окидывая не лишенную красоты природу родного края. Осень вступала в свои права, а это значит, что выходя на улицу в это время ты надеешься увидеть буйство цветов медленно погружающейся в сон природы. Но его Крис, увы, не замечал. Дело было даже не в лете, что не желало покидать столь живописный город, скорее мир постепенно начинал терять краски. Утром, в спешке, он, конечно, и не думал обращать внимание на ­какие-то незначительные изменения в собственном восприятии, но в продолжении дня потерянные краски не спешили возвращаться, мир для парня наоборот продолжал их терять. Сочная зеленая трава стала мутно-­зеленой, небо, теряя свою богатую палитру, стало серым и блеклым, уютные домики, что стояли вдоль дороги вмиг показались отчужденными, пугающими своей мрачностью… Чем ближе он подходил к дому, тем хуже становилась обстановка. Когда он поднялся на второй этаж, его сердце уже быстро стучало, а дыхание сбилось и было похоже на отдышку астматика. Крис не понимал причин этого панического страха, словно бы все инстинкты в растерянности вопили убегать, а потому нарочито спокойно продолжал продвигаться к комнате. Он открыл дверь и замер… «Какого черта», — пронеслось в голове, прежде чем все погрузилось в темноту, а перед глазами, как в ужасно заглючившей игре, стали возникать помехи. Сердце, что минуту назад билось, грозясь пробить в ребрах дыру, затихло и готово было совсем остановиться. Комната начала приобретать очертания в темноте. И в этих очертаниях было ­что-то постороннее, когда все прояснилось чуть точнее, он понял, что это был тот самый труп. Его труп. На этот раз он был повешен под потолком, его кожа посинела, вены черной паутиной проступали через кожу. Его глаза были открыты, взгляд, как и в прошлый раз, был остекленевшим, глазные яблоки из-за лопнутых капилляров были залиты кровью, что создавало по истине безобразное зрелище. И вдруг взгляд висельника забегал, остановившись ровно на нем. Если до этого он считал, что ему страшно, то сейчас все это просто меркло перед тяжелым, нахлынувшим цунами, безграничного ужаса. Его ноги подогнулись и Крис рухнул на колени, боясь отвести взгляд от мертвеца. И тут последний, как показалось, попытался ­что-то сказать, но из его рта лишь водопадом потекла вязкая кровь. Спустя несколько секунд парень провалился в столь желанное сейчас бессознательное состояние. Продлилось, на сколько он мог судить, не долго. Очнулся он на полу, ощущая дикую боль в голове. Казалось, она была готова расколоться на две части. Кристофер медленно поднялся и тревожным взглядом окинул комнату. В ней не было ни единого следа недавнего видения. Несколько секунд он продолжал пялиться в потолок, пытаясь осмыслить произошедшее, но несмотря на все усилия, ничего путного в голову так и не пришло. В конце концов, он все же нашел в себе силы подняться на слегка трясущиеся ноги, взять учебники и спортивную форму, а затем молча поплестись обратно в школу. *** Наконец закончился последний урок, перед тренировками оставалось еще тридцать минут, а потому, не имея представления о том, как с пользой провести эти полчаса свободного времени, Кристофер бесцельно шатался по до боли знакомым коридорам. Он неспешно оглядывал стенды, которые пестрели бесконечным количеством всяческих объявлений — сообщений об изменениях в расписании, приглашений в различные кружки и еще много всего. Тут его взгляд упал на вывеску с позитивной надписью «Нет непреодолимых препятствий!» и номером по которому можно записаться на прием к школьному психологу. «Что ж было бы кстати» подумал парень, памятуя о недавних ведениях, быстро сфоткал объявление и отправился дальше. Тут его взгляд зацепился за фигуру в конце коридора, она помахала ему и приблизилась. — Привет Джессика, давно не виделись, — нарочито спокойно начал Крис. — Да уж и правда давно, — с укором вымолвила собеседница. — Почему ты так редко звонишь в последнее время? — Да… сложно сказать, ты же понимаешь выпускной класс, все такое… В ответ девушка еще больше надулась, окинула его обиженным взглядом, развернулась и ушла, сказав напоследок: — Позвонишь, когда перестанешь искать себе глупые оправдания! Кристофер проводил ее взглядом, не имея, честно говоря, ни малейшего желания догонять ее и объяснять ­что-либо. В последнее время эти отношения стали обузой для него. — Смотрю у ­кого-то проблемы на личном? — сочувственно сказал подкравшийся сзади Оливер. — Вроде того. — И что планируешь делать..? — Еще не знаю, а есть предложения? — Прости, но из предложений только пойти выпить после тренировки, — подмигнул Оливер. — Другого и не жду, — улыбнулся Крис.