Капканы

Ощущения бросались на него как бешеные псы, стремясь разодрать на части. Гром не успевал обдумать одно, как на смену уже приходило другое, не менее, а то и более, яркое и интересное. Раскаленное солнце обжигало его покрытую холодным потом кожу сквозь стеклянный потолок ТЦ. Гром прищурился, запрокинул голову, пытаясь различить злобный демонический оскал светила. Но увидел только нереально яркое голубое небо и пронзительно белые облака на нем. Питер. Разве такое бывает в Питере? Какая-то дама с пакетами в руках задела его плечом. Игорь обернулся ей вслед и ожегся о желтизну выжженных волос и карминовый шифоновый шарф. Глазам стало больно, и Игорь часто-часто заморгал, прикрывая их рукой. — С вами все в порядке? — раздалось со стороны. Игорь резко крутанулся на каблуках и уставился в зияющую пасть красноглазого чудовища. Вся сила воли понадобилась ему, чтобы не отшатнуться. Образ, повинуясь сознанию, поплыл, меняясь, и вот на месте черного комка плоти обнаружился одетый в форменную куртку охранник. Впрочем, глаза все также нет-нет, да посверкивали багровым. — Все, — решительно заявил Гром и обогнул черную фигуру по дуге, спеша поскорее убраться. Поток людей сливался у него перед взором, превращаясь в пульсирующее яркое месиво. Туда-сюда — качалась реальность как вода в закрытой бутылке. Игорь сделал еще пару шагов, привалился к высящейся посреди зала колонне, жмуря воспаленные глаза. По колонне медленно, подчиняясь заданному ритму, ползли жуки. Игорь осторожно отодвинулся, вскинув руки, словно насекомые могли среагировать на резкое движение. Тихо-тихо, успокаивал он сам себя, и голос звучал набатом в голове. Надо успокоиться, но реальность ускользала; нужен якорь. Резкий проблеск бирюзы в качающемся людском море заставил его вздрогнуть и забыть о жуках. Вытянутая фигурка дрожала, расплываясь очертаниями, исходя душным маревом как на жаре. Солнце пожирало ее с неутомимым тщанием. Игорь почувствовал странную симпатию к этому дрожащему человечку и напрягся, пытаясь рассмотреть получше. Рыжие волосы, бирюзовый пиджак и полосатые черно-белые штаны. А глаза — мертвые провалы беззвездного космоса. Игорь моргнул, и видение пропало; человек исчез. Гром ломанулся вперед, намереваясь, во что бы то ни стало найти свой якорь с беззвездными глазами. Он шел сквозь толпу, неаккуратно и невежливо отпихивая всех с дороги. Единственное, что занимало его мысли: рыжий мальчишка. Гром в отчаянии прижался лбом к ледяному стеклу витрины, пока и оно не истаяло, расплавившись от жара его кожи. Он вскинул голову, уже ни на что не надеясь, и снова увидел его. Мальчишка, как ни в чем не бывало, прогуливался между вешалками с одеждой, набирая немыслимое количество разноцветных тряпок. Под пристальным взглядом Грома вещи в руках юноши пошли рябью, превращаясь в огромный сочный букет. Игорь зло выругался и едва не ломанулся напрямик, сквозь витрину, но вовремя вспомнил о чудовищном «с вами все в порядке?». С ним все. В порядке. Не сомневайтесь. Кабинка оказалась до ужаса узкой. Гром видел, как удивленно расширяются глаза мальчишки — пронзительно желтые, кошачьи. Не давая возмутиться, Игорь толкнул его к зеркалу, обхватывая поперек груди, другой рукой зажимая губы. Прошелестел за спиной плотный полог сонмом разрозненных осуждающих голосов. Игорь отмахнулся от них: пусть смотрят, пусть осуждают, ему все равно. Все, что сейчас интересовало его, это как бы мальчишка не утонул в пошедшем мелкой рябью темном зеркале. Хах, не такой он уж и мальчишка… Под руками напряглось и изогнулось крепкое сильное тело, но куда там, Гром держал на совесть, вдавливая бедрами в дрожащее в негодовании стекло. В нос ударил горьковатый аромат парфюма, смешанный с запахом молодого тела. Гром не сдержался, провел щекой по длинной шее, а потом повторил путь языком, задержавшись на миг за ухом, награждая укусом — там аромат чувствовался острее всего. Юноша вмиг закостенел, замер, напряженно вглядываясь в его отражение в зеркале. Длинно влажно выдохнул в запирающую рот ладонь. А потом прохладных пальцев Грома коснулся обжигающе горячий язык, провел вдоль среднего, многообещающе так провел… — Я уберу руку, — выдохнул Игорь в чужое ухо, прикрытое растрепанными рыжими волосами. — Ты не будешь орать. Юноша мотнул головой и качнул бедрами, подкрепляя свои слова. В примерочной было тепло, даже жарко, как в душных тропических джунглях, но соски рыжего, окруженные мягким светлым ореолом, затвердели, напряглись. Гром медленно отнял руку. — Я Сергей. — Мне плевать на твоё имя, — ухмыльнулся Гром, отводя со скулы прядь шелковистых волос, касаясь небритой щекой тонкой светлой кожи. Сергея — господи, да какой он Сергей? Сережа, — пробрала короткая дрожь. Он чуть прогнулся в пояснице, притираясь задницей к паху Игоря. Кажется, мальчик был только за… Быстрый секс в примерочной кабинке — не то, о чем Игорь мечтал в своих сексуальных фантазиях. Но сейчас растревоженное химией сознание, отказывалось подчиняться логике и здравому смыслу. Краски сгустились, свет померк, повинуясь мыслеобразам. Реальность вокруг них свернулась в кокон, запеленала, не давая вырваться. По стенам поползли замысловатые тени, складываясь в пугливые узоры, трепещущие под ток крови в ушах. Это было странно, но до одури хорошо. Сергей выгибался и коротко постанывал, кусая губы, двигался в такт, медленно и уверенно. Зеркало отражало их сцепленные фигуры, отражало все без прикрас, честно, возбуждая еще больше. Крепкая грубая ладонь между расставленных шире стройных ног; приспущенные джинсы; покачивающийся в расстегнутой ширинке налитый кровью член. Игорь впитывал все, запоминал, чтобы насладиться как следует потом, выпить каждое воспоминание, когда кровь очистится и станет невозможно стыдно за то, что произошло. Чужие когтистые руки, покрытые колкими агатовыми перьями, тянулись к ним, намереваясь утянуть в непрозрачную чернеющую глубину. Сергей уперся ладонями в зеркальную гладь, низко опуская голову, словно не замечая опасности. Волосы упали на глаза, закрывая его лицо, и Гром рыкнул, хватая юношу за пряди на затылке, накручивая на кулак, заставляя вскинуться, запрокинуть голову. Юноша дернулся, всхлипнул, подался вперед, впечатывая плечом в зеркало, прижимаясь щекой к стеклу, что тут же запотело от его дыхания. Он зажал себе рот ладонью, добела закусил пальцы. Он кончил первым, забрызгав семенем светлую стену и угол стекла. Игорь, раздразненный химией, отстал от него на долгие полминуты, продолжая двигаться в оргазмирующем нутре, продляя чужое и свое собственное удовольствие. Податливый, хороший, сладкий мальчик… Гром вышел, постоял пару секунду, прикрыв глаза, отрубая настойчивый поток зрительных образов, которые мешались внутри его черепа в не перевариваемый коктейль. Потом подхватил с вешалки какую-то шмотку и вытерся, отбросив ее на пол. Сергей отлепился от зеркала, облизал припухшие алые губы. На острых скулах пылали два лихорадочных пятна угасающего румянца, а ресницы были влажны от слез, торчали длинными темными стрелками. — Ты всегда ревешь, когда спускаешь? — бросил Игорь, приводя себя в порядок. В нос бил резкий запах секса, смешанный с чужим ароматом, от которого хотелось кусаться и присваивать свое. Обострившееся восприятие резало нервы. — Я бы не отказался от поцелуя напоследок, — вместо ответа произнес Сергей с кривоватой усмешкой. Он выпрямился, что-то беззвучно пробормотал и завел ладонь меж бедер, снимая каплю протекшего семени. — Грубовато. — Перетерпишь, — промурлыкал Игорь и шлепнул его по бедру, задержал на миг ладонь на шелковистой коже (прикипел, вплавился, слился с ее белизной, усеянной плеядой чаинок — родинок) и все же — не удержал себя — коротко, зло куснул в плечо. Он выскользнул из примерочной и направился к выходу. Чуть-чуть шатало. Молоденькая девочка консультант проводила его недоуменным взглядом, но остановить не попыталась.