* * * *
— Слегка расслабь запястье и не забудь опустить его прямо вниз в начале заклинания, затем поверни его под углом сорок пять градусов влево и поставь ударение на второй слог «Egresco», — посоветовал Снейп. Гарри поднял свою палочку, направив ее в сторону пустой комнаты, подальше, от места где стоял Снейп. — Morbus Egresco! — воскликнул он, вспоминая действия запястья. Бирюзовый свет, такой же, какой был выпущен в него из Малфой-Мэнора в ночь спасения Драко, вырвался из его палочки, ударился о противоположную стену и рассеялся. Гарри удовлетворенно смотрел на это, в то время как Снейп поздравлял его. По его мнению, это было довольно неприятное заклинание, и он будет использовать его только в случае крайней необходимости. Если бросить это заклинание в противника, бирюзовый свет быстро распространит в нем болезнь, что приведет к мгновенному ухудшению самочувствия. Болезнь быстро начнет прогрессировать в жертве и полностью выводила ее из строя. Очевидно, это было невероятно неприятно, но могло спасти кого-то из его товарищей. — И снова, Гарри, ты доказываешь, что наиболее компетентен в этих заклинаниях. Завтра я хочу поработать над Obdormio. Я ожидаю, что это заклинание будет одобрено тобой; оно поражает твоего врага и мгновенно погружает его в глубокий сон. Это ведет в конечном итоге к коме и смерти, если контрзаклинание не будет выполнено заклинателем, и только заклинателем; но если контрзаклинание будет выполнено, то жертве не будет нанесено никакого непоправимого ущерба. Однако для успеха требуется зрительный контакт между заклинателем и предполагаемой жертвой, поэтому оно редко используется и обычно не приносит успеха. Также невозможно произнести заклинание невербально, что означает его бесполезность против самых сильных противников, таких как Беллатриса или сам Волан-де-Морт. При этом я ожидаю, что ты будешь рад узнать, что сможешь применять безболезненную, эффективную Темную магию такого рода, которая не оставляет жертве никакого долговременного ущерба, если только создатель намерен это сделать. Гарри усмехнулся. Это было похоже на заклинание, с которым он мог бы примириться. Однако было кое-что, что беспокоило его в течение тех десяти дней, когда он изучал Темную магию. — Почему ни одно из этих заклинаний не включено в список Непростительных? Я имею в виду, как может Sectumsempra, например, или то заклинание сна, о котором ты мне только что рассказывал и которое может привести к смерти людей, если заклинатель не произнесет контрпроклятие, быть более плохим, чем проклятие Imperius? — Хороший вопрос, Гарри, — ответил Снейп, — по сути ты прав, но помни, что человеку под проклятием Imperius можно приказать совершить отвратительные действия, например, убить другого или совершить самоубийство. Это далеко не легкое заклинание — лишение человека свободы воли считается ужасным преступлением. Правда, самые жестокие из Темных заклинаний зачастую оказываются даже хуже, чем проклятие Cruciatus. Abscido Totalum, например, полностью отрывает жертве все четыре конечности и наносит большой магический урон, который невозможно восстановить, равно как и применить магическую замену. Большинство жертв умирает либо от шока, либо от обескровливания. И, прежде чем ты спросишь, я не намерен учить тебя этому заклинанию, так как это будет пустой тратой моего времени. Я знаю, что ты никогда не воспользуешься им. Но, отвечая на твой первоначальный вопрос, они не являются Непростительными, потому что Министерство либо не знает о них, либо на них есть контрзаклинания, либо от них можно защититься, в отличие от Непростительных. Темные заклинания создаются темными магами, а знаниями они делятся между собой. Зачастую заклинания произносятся невербально, поэтому заклинания остаются неизвестными. Если кто-то из Министерства узнает о заклинании, то это происходит во время борьбы с темными волшебниками, и, к сожалению, это последнее, что они делают. Тем не менее, они остаются крайне запрещенными проклятиями, и их использование против другого человека по-прежнему более чем достаточно для того, чтобы в случае поимки заклинателя надолго упрятать его в Азкабан. Гарри дал себе время подумать. Ему все еще было не совсем комфортно изучать этот вид магии, хотя он и принимал причины, по которым это необходимо делать. Он вдруг почувствовал, что ему необходимо довольно сильное объятие. «Я знаю человека, который будет готов их со мною разделить». — Я, э-э, я пойду наверх, почитаю немного. Спасибо за этот день, Снейп, — он развернулся и собрался уйти. — Гарри. — Голос Снейпа был неожиданно нежным. Гарри обернулся. — Я понимаю, почему ты не хочешь больше обращаться ко мне «сэр» или «профессор», даже когда мы находимся в роли учителя и ученика, и поэтому называешь меня только по фамилии. Однако сейчас было бы более уместно, если бы ты обращался ко мне по имени Северус. Я уже несколько недель называю тебя по имени. Фамилии только способствуют враждебности, не находишь? Гарри улыбнулся. — Значит, Северус. Спасибо, Северус. Увидимся за ужином, — и с этими словами он вышел из комнаты.* * * *
— Что это за мерзкая темная жидкость, которую ты подал мне в качестве напитка, Гарри? Гарри бросил короткий взгляд в сторону Драко и ласково улыбнулся ему, а затем перевел взгляд на Снейпа. Они оба сдерживали смех, изучая лицо Снейпа. На нем было такое выражение, какое может быть у того, кто имел несчастливый опыт проглотить особо злобную осу. — Это называется «Кока-кола». — И это должно быть… — Мне нравится, — перебил Драко. — Гарри познакомил меня с ней в маггловском Лондоне, и я захотел еще, поэтому мы купили ее, когда ходили по магазинам. — «Мне нравится» было небольшим преуменьшением, сухо подумал Гарри. С тех пор как Гарри купил Драко его первую колу, тот был без ума от нее и хотел ее постоянно. Очевидно, его отвращение ко всему маггловскому не распространялось на газированные безалкогольные напитки с высоким содержанием сахара. — Это отвратительно, — ответил Снейп. — Ты не обязан это пить, — сказал Гарри. — Кроме того, Драко платил за всю еду, поскольку он единственный, кто сейчас имеет доступ к маггловским средствам благодаря своей карте Гринготтс, так что он сам решает, что нам есть. Что он хочет, то и получает. — На это замечание Драко за спиной Снейпа игриво вздернул брови и высунул свой проколотый язык в сторону Гарри, а Гарри покраснел и почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь. Снейп, к счастью, пропустил это событие, так как снова повернулся к Гарри. — После ужина, Гарри, мне нужно будет поговорить с тобой. Наедине. Драко хотел было что-то возразить, но вместо этого недовольно нахмурился. Его явно раздражало то, что его оставляют в стороне от этих маленьких «бесед» со Снейпом. Гарри пристально посмотрел на него. «Я не могу вечно держать крестражи в секрете. Дамблдор ошибался во многих вещах. Может быть, он ошибался и в том, что мне придется держать их в секрете от людей, которым я безоговорочно доверяю? Думаю, я должен рассказать о них Римусу, но как насчет Драко? Вопрос в том, достаточно ли я доверяю ему?» Это был вопрос, на который ему нужно было найти ответ. И как можно скорей. Они закончили ужин и убрались, после чего Драко неохотно и нехотя вышел из комнаты. Снейп закрыл за ним дверь с помощью своей палочки, оценивающе глядя на нее. Сделав минутную паузу, на его лице появилась легкая ухмылка. Гарри, подавляя смех, наблюдал, как Снейп направил палочку на замочную скважину и почти лениво произнес «Furunculus», за чем немедленно последовал вопль с другой стороны двери, и мгновенно последовали громкие ругательства, которые постепенно становились все слабее, по мере того как Драко уходил, несомненно, в поисках хорошего средства от фурункулов. Губы Снейпа победно изогнулись, и он наложил на дверь Заглушающие чары. Его лицо посветлело, когда он повернулся, чтобы посмотреть на Гарри. — Сегодня днем я наконец-то совершил прорыв, — сообщил ему Снейп. Он достал из кармана мантии крошечную уменьшенную книжку, увеличил ее в размерах и открыл. Он направил внимание Гарри на абзац, и тот начал читать и по мере чтения, его глаза начали расширяться. Закончив чтение, он посмотрел на Снейпа и пробормотал: — Я должен был догадаться. — И, объясни пожалуйста, почему именно ты должен был знать, что яд Василиска — самый успешный способ уничтожения крестража? — спросил Снейп. — Дневник Тома Риддла, — ответил Гарри. — Разве Дамблдор не говорил тебе, что это был крестраж? — Снейп покачал головой с выражением изумления на лице, и Гарри еще раз проклял Альбуса и его нежелание раскрывать информацию. — Именно оно натолкнуло в первую очередь Дамблдора на мысль, что Волан-де-Морт использует крестражи; я уничтожил его клыком Василиска. В то время я подумал, что оно уничтожило его, потому что оно было острым, а книга поддалась ему и поэтому не подлежала магическому восстановлению, но, конечно же, это был проклятый яд, не могу поверить, что мы не рассмотрели этот вариант раньше! — он чувствовал себя глупо и был совершенно взбешен на самого себя. — Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, как их уничтожить, — сказал Гарри с незначительной улыбкой. — Я уничтожу этот медальон в течение недели. — И как именно ты рассчитываешь заполучить запас яда Василиска за семь дней? — недоверчиво спросил Снейп, зажав переносицу. Гарри лукаво улыбнулся ему. — Там же, где я и взял последний экземпляр. Северус, я не думаю, что кто-то еще мог попасть в Тайную комнату после того, как она была запечатана после моего побега, чтобы извлечь тушу Василиска, не так ли?* * * *
— Я все равно говорю, что это безумие, — сказал голос Рона откуда-то из-за правого плеча Гарри. — Гениально и прочее, но совершенно безумно. — Рон! Замолчи! — Голос Гермионы с левой стороны Гарри тихо, но твердо укорял его. — Ты нас выдашь. Гарри почувствовал грустный укол ностальгии, когда они аппарировали в Хогсмид и начали подниматься к замку Хогвартс, хотя прошло всего несколько месяцев с тех пор, как он видел замок в последний раз. Даже с такого расстояния он был величественнее королевского дворца. Для Гарри Хогвартс всегда будет домом. Они брели по тропинке, усыпанной ранними опавшими хрустящими осенними листьями, и радовались, что рядом никого не было, чтобы услышать их шаги, когда листья шуршали у них под ногами. Гарри был одет в свою мантию-невидимку, в то время как Рон и Гермиона были рядом с ним под Дезиллюминационном заклинанием. — В котором часу МакГонагалл будет ждать нас? — спросил Рон. — Профессор МакГонагалл, Рон, и ее ответ на нашу сову сообщал, что она встретит нас у ворот в двенадцать. Помнишь? Она хотела впустить нас, пока ученики обедают, чтобы нас не беспокоили, — ответила Гермиона. Сова Гарри, Рона и Гермионы профессору МакГонагалл была короткой, вежливой и по существу. Они просто попросили доступ в школу, по причинам, которые они не могли раскрыть, но заверив ее, что это связано с миссией, которую Дамблдор оставил Гарри, и поможет победить Волан-де-Морта. Она ответила сразу же, разрешив им посещение школы и договорившись о встрече у ворот, чтобы проводить их в замок. Профессор МакГонагалл уже ожидала их у ворот, когда они подошли. — Добрый день, профессор, — сказал Гарри своему бывшему декану, снимая мантию и показываясь ей на глаза. — Добрый день, — приветливо ответила она. Гарри заметил, что она достала свою палочку. — Прежде чем я смогу впустить вас, скажи мне, пожалуйста, что делал Гарри Поттер на первом курсе, из-за чего я сняла с Гриффиндора пятьдесят баллов и назначила ему наказание? Гарри улыбнулся. Вполне логично, что профессору МакГонагалл нужно было проверить, не является ли он каким-нибудь Пожирателем Смерти, использующим оборотку или что-то в этом роде. Воспоминания о той ночи также дали ему повод усмехнуться. Хагрид, Норберт, он и Драко как враги. Ах, ностальгия. — Я помогал незаконному дракону Хагрида сбежать в час ночи, профессор. Не то чтобы вы мне тогда поверили, но это действительно была правда, а не просто выдуманная история, чтобы доставить Малфою неприятности. Несмотря на то, что она не сразу поняла, что Гарри на самом деле спасал дракона, она засияла и распахнула ворота Хогвартса. — Добро пожаловать домой, Гарри, — сказала она ему. — Я гарантирую, что не буду следить за вами или пытаться узнать, для чего вы здесь, пока ты делаешь все, что необходимо. Пожалуйста, сообщи мне, когда вам нужно будет уйти, — она одарила его теплой, искренней улыбкой, которую Гарри с энтузиазмом вернул, затем повернулась и пошла обратно в замок. — Итак, — сказал Гарри остальным двум, снова накидывая на себя мантию. — Пойдемте на поле для квиддича. Нам необходимы метлы, так как я не думаю, что на этот раз у нас будет феникс, чтобы как-то вытащить нас от туда. Гарри с Роном взяли по метле (Гермиона собиралась лететь на метле Рона), быстро уменьшили их и положили в карман джинсов. После этого они повернули обратно к замку и направились к главному входу. Гарри слышал громкие разговоры, доносившиеся из Большого зала, пока они шли к лестнице. Он снова боролся с безумно нелепым желанием пойти и присоединиться к ним. Он и не подозревал, как сильно будет скучать по этому месту, несмотря на все негативные события, произошедшие в конце его шестого курса. Когда они поднялись по лестнице и оказались на втором этаже, Гарри снял с себя мантию, а Гермиона сняла Дезиллюминационные чары с себя и Рона, и быстро дошли до ванной комнаты Плачущей Миртл. Гарри заметил, что у него появилось неприятное чувство в животе, но не потому, что он собирался снова войти в Тайную комнату, а потому, что именно в этой ванной почти четыре месяца назад он чуть не убил Драко. Он содрогнулся от чувства вины, вызванного этим воспоминанием. Гермиона толкнула дверь, и троица вошла в туалет для девочек. К их счастью, Миртл там не оказалось. Он не стал смотреть на то место, где лежал Драко, полубессознательный и истекающий кровью; вместо этого он направился прямиком к кранам и нашел тот, на котором была изображена змея. — Вы готовы? — спросил он у Рона и Гермионы. Они оба кивнули, и Гарри сделал глубокий вдох. /Откройся/ — прошипел он на парселтанге. Как и четыре года назад, Тайная комната распахнулась перед его глазами, открыв большой цилиндрический туннель. Сделав глубокий вдох, он спрыгнул вниз, и услышал, как Гермиона с Роном сделали то же самое. Все трое зажгли свои палочки, чтобы дать немного света в кромешной тьме. Все было именно так, как Гарри и помнил. Вонь, хруст костей животных под ногами. Он вдруг мысленно перенесся на четыре года назад, в конец второго курса, и ему пришлось напомнить себе, что ничья жизнь не находится в опасности, и что на этот раз Волан-де-Морт уж точно не появится. — Все в порядке, приятель? — хмуро спросил Рон. Он, конечно, тоже был с Гарри в тот день в 1993 году, но для Гермионы это было в новинку. Она оглядывала помещение с выражением страха, отвращения и неподдельного интереса. Трио осторожно начало пробираться через останки грызунов и других мелких млекопитающих. Гарри казалось, что они прошли несколько миль, он не помнил, чтобы в тот раз он заходил так далеко. «Наверное, потому что в прошлый раз ты был напуган до смерти», — подумал он про себя. Они продолжали спускаться все ниже и ниже под школу, и по мере того, как они это делали, температура значительно понижалась. Гарри начал дрожать. В этот момент он услышал, как сзади него взвизгнула Гермиона. Он обернулся, как и Рон, но успокоился, когда увидел, что с Гермионой все в порядке. — Простите, я не хотела заставлять вас обоих пугаться. Просто… здесь так холодно. Гарри, тело Василиска при таких температурах не будет… — …разлагаться, — мрачно закончил Гарри, заставив Рона издать рядом с ним звук отвращения. Рон предполагал, что они увидят скелетные останки, но, должен был признаться себе, увидеть полностью целого, хотя и мёртвого, Василиска было довольно пугающе. В конце концов они вошли в зал. Три пары глаз, широких и удивленных, устремились на огромные, прекрасно сохранившиеся останки Василиска. Гарри все еще мог различить рану в пасти, окруженную липкой, запекшейся кровью, где меч Гриффиндора пробил мозг змеи. Гермиона издала звук, похожий на нечто среднее между удушением кошки и уханьем совы, в то время как Рон смог только пробормотать: «Черт возьми, Гарри». Гермиона приблизилась к Гарри и обняла его за талию. — Как ты вообще… я имею в виду, посмотри на размер… ты, должно быть, чувствовал… Гарри, тебе было двенадцать лет, — сказала она с оттенком неверия в голосе. Гарри не сводил глаз с огромной змеи перед ним. Он сохранял самообладание, но внутри у него все заново переживало тот день. Джинни, холодная и близкая к смерти; Том Риддл, командующий Василиском; чувство, что его собственная жизнь ускользает, когда яд проникает в его вены; Фоукс, спасающий его жизнь. Он вздрогнул и подавил комок в горле. Тем не менее, он потянулся в карман и достал оттуда мешочек ишачьей кожи, который Хагрид подарил ему на день рождения несколько лет назад, и положил его на пол. Подойдя к пасти Василиска, он подтянулся и, соблюдая предельную осторожность, чтобы не коснуться острого как бритва острия, ухватился за клык и потянул. Ничего не произошло. Клык глубоко и надежно застрял в пасти Василиска. Негромко ругаясь под нос, Гарри отпустил клык и достал свою палочку. Он направил ее на десну Василиска и тихо произнес: «Diffindo». Раздался громкий звук разрыва, который мгновенно сменился тошнотворным запахом просачивающейся крови; заклинание Рассечения достигло своей цели и разрезало десну, и клык теперь свободно висел в корне змеиной пасти. Гарри очень осторожно подтянулся, быстро провернул клык и вытащил его из пасти. Торжествующе ухмыляясь, он повернулся, чтобы улыбнуться Рону и Гермионе, на лицах которых было одинаковое выражение гордости, облегчения и отвращения. Гарри подошел к своему мешочку и очень осторожно положил клык внутрь, после чего закрепил его на шее. — Хорошо. Теперь давайте убираться отсюда, — сказал он им обоим. Он быстро увеличил свою уменьшенную метлу, в то время как Рон сделал то же самое со своей. Он сел на метлу, с силой оттолкнулся от земли, убедился, что Рон и Гермиона в порядке (Гермиона хныкала что-то насчет «мне это совсем не нравится», но Гарри с Роном проигнорировали ее), и вылетел обратно из зала. Когда они приземлились обратно на пол туалета, комната моментально запечаталась. Все трое тяжело дышали. Гермиона тут же наложила чары Tempus. — Все в порядке, первый урок после обеда уже начался, и коридоры будут пустыми, — сказала она парням. Почувствовав огромное облегчение от того, что хотя бы в этот раз все прошло по плану, Гарри вышел вслед за ней из ванной и направился в кабинет МакГонагалл, чтобы сообщить, что они закончили.* * * *
— Я все еще думаю, что мы должны быть рядом, когда ты его уничтожишь, — сказал Рон с полным ртом сэндвича. Трио остановилось пообедать в маггловском кафе, так как у Гермионы имелись маггловские деньги, а возможность посещения Норы и площади Гриммо были исключены. — Рон, мне очень, очень нужно, чтобы Снейп был там, когда все будет сделано, — ответил Гарри. — Ты помнишь, что дневник пытался сделать со мной. Или что кольцо сделало с рукой Дамблдора. Только благодаря Снейпу Дамблдор сумел столько продержаться. Что бы там ни находилось, оно будет иметь какую-то Темную защиту, и по этой причине будет жизненно важно, чтобы Снейп был со мной, когда я буду его уничтожать. Именно он лучше всех знает, какое дерьмо может быть направлено против меня, — он сделал паузу, борясь с собой, прежде чем решил, что его друзья заслуживают того, чтобы знать правду. Не всю правду, но ее часть. — Эмм… раз уж мы заговорили о Снейпе и Темной магии, он… эмм, я имею в виду, я был… о, черт. Ладно. Снейп обучает меня Темным искусствам. Рон подавился своим молочным коктейлем, а Гермиона стала цвета олова. — Гарри, но зачем? — тихо спросила она. Гарри глубоко вздохнул. — Потому что именно таким дерьмом нас будут забрасывать Пожиратели Смерти, — ответил он. — Что бы бороться с огнем с помощью огня. Мы сейчас не в школе, Гермиона, это реальная жизнь, и она пугает. Я не очень хочу учиться этому, но в этом есть смысл. Гермиона, это война. Мы должны знать все, что можем, чтобы выжить. — Нет, Гарри, — Гермиона была непреклонна. — Темная магия совершается темными волшебниками. Ты лучше этого. Рон продолжал странно и необычно для него молчать. Гарри приступил к объяснению, которое дал ему Снейп, о намерении и цели заклинания, не определяющего Тьму или Свет, но Гермиона упрямо отказывалась слушать. Рон, однако, удивил его. — В этом есть смысл, Гермиона. Ведь Гарри будет использовать ее только в экстренных случаях, верно? — Рон вопросительно посмотрел на Гарри, и Гарри кивнул в подтверждение. — Вот видишь! Он не станет темным магом только из-за нескольких заклинаний, Гермиона. — Нет. Мне жаль, Гарри, но я не согласна с этим, — печально ответила Гермиона. — Эти заклинания грязные и нечистые, и я не могу поверить, что ты их используешь. Гарри вздохнул. Он ожидал от нее такого ответа. Как бы Гарри ни любил Гермиону, если бы ему пришлось признать хоть один ее недостаток, то это было бы ее упрямство и желание видеть только черное и белое. Для нее не существовало серых зон. — Ну, это мое решение. И тебе придется просто довериться мне, — ответил он с чуть большим напором, чем собирался. Он задумался и усмехнулся про себя и подумал, что можно позабавиться еще раз; он мог бы продолжить, раз уж начал. — Дело не только в этом. Я собираюсь рассказать Римусу о крестражах. И, гм, Драко. Огромный коллективный вздох его друзей привлек внимание еще нескольких клиентов к их столику. Гарри подождал, пока их внимание ослабнет, и продолжил. — Дамблдор был неправ. Насчет того, чтобы сохранить это только между нами. И конечно же Снейпа. Слушайте, у нас ничего не получается, и даже у Снейпа ничего не получается. Нам нужно больше мнений, больше возможностей для работы. А у Драко в доме уже несколько месяцев живет Волан-де-Морт. Он может действительно что-то знать. — Гарри, ты серьезно считаешь, что должен сообщить Малфою об этом? — спросил Рон, чьи брови были так далеко в волосах, что казалось, будто их там нет. — Я знаю, что у тебя нет причин доверять ему, Рон, — продолжил Гарри. — И если бы роли поменялись местами, я бы так же подумал, что ты сошел с ума. Но, пожалуйста, пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю вам, что он хочет уничтожить Волан-де-Морта так же сильно, как и я. Он может знать что-то, чего не знаем мы. И только благодаря ему у нас есть медальон, не забывайте об этом. — Гарри, ты уверен в этом? — спросила Гермиона. Рон уставился на нее. — Конечно, он не уверен! Он сошел с ума! Гарри, он же слизеринец, мать его! Ты помнишь это? Все то дерьмо, которое он натворил в прошлом году? Пожиратели Смерти в школе, лицо Билла, я чуть не умер — все это благодаря ему! — Рон, сбавь обороты, — прошипел Гарри. — Я знаю все, что он сделал. И ты прекрасно понимаешь, что это было от отчаяния. Хотя то, что он сделал, было ужасно, но он был напуган до полусмерти, Рон; чуть ли не до безумия. А теперь нет. Вдали от своей чертовски безумной фанатичной семьи он на самом деле нормальный. Он даже извинился за то, как он относился к магглам и магглорожденным. А что касается того, что он — слизеринец, так что с того? Только благодаря двум слизеринцам мы зашли так далеко, насколько смогли. Это война, Рон, если тебе нужно про это напомнить. Не матч по квиддичу или вроде того. Речь идет не о том, что я буду делиться нашей последней тактикой с их капитаном. Речь идет о спасении всех нас от Волан-де-Морта. Малфой может помочь. Поверь мне. — Гарри, — голос Гермионы был очень тихим. — Ровно год назад ты отчаянно пытался убедить нас, что Малфой — Пожиратель Смерти. А теперь ты пытаешься убедить нас довериться ему, чтобы он помог нам уничтожить Волан-де-Морта! Определись! Гарри начинал раздражаться. — Да, Гермиона, в прошлом году я знал, что он что-то замышляет. И в тот раз никто из вас не послушал меня и не поверил мне, а я оказался прав. Я прав и в этот раз, а вы меня снова не слушаете. Что мне нужно сделать, чтобы вы двое поверили в меня? Все, что я делаю, каждый мой инстинкт, вы ставите под сомнение. Дамблдор оставил мне почти невыполнимую задачу, и я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы преуспеть в этом. Нам нужно больше союзников. Драко может помочь. Мне нужно, чтобы вы оба начали больше доверять мне, или мне не будет нужна ваша помощь. — Значит, делать все по-твоему или отвалить? — сердито спросил Рон. — Это не то, что я имел в виду! — возразил Гарри, его раздражение возросло. — Но, да, мне нужно, чтобы вы мне доверяли. Это моя задача, Рон, Дамблдор оставил ее мне. Я единственный, у кого нет чертова выбора, делать это или нет. У всех остальных есть. И поэтому я должен делать это так, как мне нужно, принимая решения по-своему. Мне нужно, чтобы вы двое доверяли мне. А ты не доверяешь. Я согласен, что у тебя нет причин доверять Малфою. Но, пожалуйста, верь в то, что я верю ему. Так что доверьтесь мне, если вы не можете довериться ему. — Нет, — в унисон ответили его друзья. Гарри грустно улыбнулся. — Тогда у нас проблема, — с сожалением сказал он. Все трое сидели в тишине. Гарри допил свой кофе, но оставил бутерброд недоеденным — аппетит пропал. — Я думаю, будет лучше, если вы оба вернетесь в Хогвартс, — тихо сказал он после нескольких минут молчания. Рон и Гермиона ошеломленно переглянулись. — Послушайте, я не сержусь, не совсем, и я не хочу снова спорить. Вы мои лучшие друзья, и я люблю вас обоих. Но это ведь ничего не меняет, ведь правда? У нас ничего не получается. Вы оба все еще можете мне помочь. Когда я вернусь домой, я изменю защиту на Гриммо, чтобы совы могли от вас приходить, и у нас все еще есть монеты ОД, чтобы мы могли переговариваться друг с другом. Исследуйте все, что сможете, и если я найду что-то существенное, я дам вам знать. Он встал и подошел к другому концу стола. — Мы встретимся через пару недель, хорошо? Мне очень жаль, — с этими словами он вышел из кафе и с тяжелым сердцем аппарировал домой.* * * *
Кухонный стол уже стал центральной точкой в доме Гриммо, и Гарри снова оказался сидящим за ним, рядом со Снейпом, к которому присоединились недоумевающий от происходящего Римус и взволнованный Драко. После возвращения из Тайной комнаты во второй половине дня Гарри рассказал Снейпу о своем желании вовлечь двух других в свои планы, и, к его удивлению, Снейп согласился, что это была хорошая идея. Он прочистил горло. — Ладно. Ну, что ж, вы оба здесь, потому что есть кое-что, что я хочу, чтобы вы оба знали, — он потянулся к шее и вынул крестраж, положив его на стол. — Вы оба задавались вопросом, что это такое и почему это так важно для меня. Я знаю, что вы оба предполагали, что это как-то связано с Волан-де-Мортом, но вы, вероятно, не знаете, насколько сильно. На самом деле Дамблдор узнал кое-что о Волан-де-Морте. О том, как он выжил после того, как отскочило Убийственное проклятие в ту ночь, когда он пытался убить меня, когда я был еще ребенком. У Волан-де-Морта есть крестражи, и этот медальон — один из них. Лицо Драко выглядело просто растерянным, но Римус приобрел зеленоватый оттенок и слегка покачнулся на своем стуле. — У него есть крестраж? — хрипло прошептал он. Гарри мрачно улыбнулся. — Крестражи. Во множественном числе. Римус, какое число считается самым магически сильным? Римус схватился за край стола с побелевшим костяшками пальцев, закрыв глаза и вздрогнув, когда понял, что подразумевали слова Гарри. Гарри подумал, что он пытается побороть отвращение. Он знал, что чувствует Римус. — Простите, но что такое крестраж? — вмешался Драко. — Это зловещая часть Темной магии, которая запечатывает часть души волшебника в предмете, — пояснил Снейп. — Пока крестраж остается нетронутым, волшебник, которому он принадлежит, не может умереть. На данный момент времени Волан-де-Морт бессмертен, поскольку его крестражи привязывают его к жизни. Это задание, которое Дамблдор оставил Гарри для выполнения. Он пытается найти и уничтожить их. — Их, — повторил Драко, задыхаясь, одновременно с Римусом, — их семь, которые мы должны найти? — оба мужчины выглядели невероятно бледными и выглядели очень плохо. Гарри покачал головой. — Вот где есть хорошие новости, — сказал он. — Их было всего шесть; седьмой кусок — это сам Волан-де-Морт. И из этих шести два уже уничтожены, а третий находится вот здесь. Затем есть еще три. Двое связаны с основателями Хогвартса, вероятно, Хаффлпафф и Рейвенкло, а третий — это Нагайна, змея Волан-де-Морта. — Как ты его уничтожаешь? — спросил Драко. — Ну, нам потребовалось время, чтобы это выяснить, потому что, очевидно, Дамблдор не счел эту информацию важной, и он так и не рассказал мне об этом. Но Снейп нашел это в книге здесь, в библиотеке. Адское пламя можно использовать, но оно слишком нестабильно, и мы скорее умрем, чем избавимся от крестража, если воспользуемся им. Самый успешный способ — это яд Василиска. — О, так удобно, что у нас есть в наличии его в избытке, не так ли. А я-то думал, для чего нам все эти излишки, — с сарказмом сказал Драко. Гарри позволил себе небольшую ухмылку. — На самом деле, это подводит меня ко второй части того, почему я привел вас обоих сюда. Сегодня я был в Хогвартсе и снова открыл Тайную комнату. Василиск, которого я убил на втором курсе, все еще там, — он открыл мешочек, вынув клык, и его губы изогнулись от удовольствия при виде реакции на этот жест. Даже Снейп, который прекрасно знал, что Гарри делал в то утро, удивленно вздрогнул. Глаза Драко расширились от удивления, а Римус уставился на клык, бормоча про себя неразборчивые слова. — Ты… Хогвартс… снова открыл Тайную комнату и вернулся домой с окровавленным клыком Василиска, — заикаясь, выдавил из себя Римус. Затем его лицо расплылось в ухмылке. — Почему я не удивлен? Только ты, Гарри. Только ты мог провернуть такое. Я должен быть удивлен, но я уже привык к тому, что ты добиваешься невозможного, — сказал он с гордостью, которая была очевидна для всех, кто его слышал. Гарри улыбнулся этому комплименту, но он был внимателен лишь наполовину. Его лицо было сосредоточено на Драко, который выглядел слишком бледным и слегка дрожал. — Ты в порядке? — спросил он блондина таким мягким и полным нежности голосом, что Снейп удивленно уставился на них обоих. Драко кивнул, не сводя глаз с клыка Василиска. — Я собираюсь помочь тебе, Гарри. Чего бы мне это ни стоило. Я буду рядом, и мы вместе уничтожим этого злобного ублюдка. Он не заполучит тебя, — ответил он. Гарри задорно улыбнулся ему, но сумел удержаться от желания протянуть сжать его за руку. И Гарри, и Драко не обратили внимания на удивленный и вопросительный взгляд Снейпа. — Ладно. Что ж. Давайте тогда избавимся от этой штуки? — спросил Гарри. — Я понятия не имею, что там внутри. Но дневник пытался убить меня, а на кольце было проклятие, которое так сильно повредило Дамблдора, что дало ему прожить лишь не больше года. Так что, что бы ни было внутри, это будет не очень приятно. Взяв в правую руку клык Василиска, он сделал глубокий, спокойный вдох и открыл медальон с помощью парселтанга. Подняв клык над головой, он стремительно обрушил его в его центр. Мгновенно кухню наполнил громкий крик, а из медальона вырвались две руки из черного дерева, созданные, казалось, из дыма. Одна схватила Гарри за горло в смертельной хватке, сдавливая трахею, а другая закрыла ему нос и рот. Гарри не мог дышать. Он слышал панические голоса Снейпа, Люпина и Драко, которые мгновенно достали свои палочки и безрезультатно осыпали бесформенные руки проклятиями и сглазами. Его мозг, испытывающий недостаток кислорода, вызывал в голове галлюцинации о смерти Волан-де-Морта и Сириуса, Седрика и Дамблдора, которые становились все более реальными по мере того, как физический мир начинал исчезать в череде черно-красных клубящихся пятен перед его глазами. «Это действительно дерьмовый способ умереть», — была его последняя мысль перед тем, как он начал задыхаться, и мир стал черным.* * * *
Когда Гарри проснулся, он понял, что уже была ночь, и он лежит в постели, а Драко уснул полусидя в кресле, наполовину вытянувшись на кровати. Его рука крепко сжимала руку Гарри. Гарри отдернул свою руку, чтобы дотянуться до очков, и это движение разбудило Драко. Он засиял, увидев, что Гарри проснулся, и бросился вперед, чтобы обнять его. — Слава Цирцее, ты проснулся, — сказал он низким шепотом, протягивая Гарри очки. Только когда они оказались на его лице, Гарри понял, что Снейп с Римусом так же, свернувшись калачиком, спят в креслах в его комнате. — Что случилось? — прошептал Гарри в ответ. — Я помню руки и то, что меня душили, но потом я потерял сознание и понятия не имею что же было, пока сейчас не очнулся. — Это Северус снял проклятие с тебя, — ответил Драко. — Он сразу понял, что это за проклятие, но сначала не мог определить, какое именно. Мы все были в панике, потом, когда ты потерял сознание, я думал, что Люпин вот-вот рухнет следом, а потом Северус что-то пробормотал, и яркий белый свет ударил по рукам, и они как бы взорвались. Ты издал очень странный задыхающийся звук, а затем снова начал дышать, но Северус дал тебе зелье Бессонницы, так как твое горло было не особо в нормальным состоянии. Сейчас он тебя исцелил, но, ох, Гарри, ты был весь фиолетовый. Когда Сев впервые снял с тебя руки, я… я подумал, что ты умер. — И на последнем слове он разразился небольшим всхлипом. Гарри запустил пальцы в волосы Драко и притянул его к себе, после чего их губы сомкнулись. — Мммм, — сказал Гарри, как только поцелуй прервался. — Теперь я чувствую себя лучше, — Драко издал небольшой заливистый смешок, когда они отстранились друг от друга. Однако этого шума было достаточно, чтобы разбудить Снейпа и Римуса, которые обрадовались, увидев, что Гарри проснулся и пришел в себя. — Пока ты спал, Северус рассказал мне все. О Дамблдоре, я имею в виду, — сказал Римус. — Я тоже на него злюсь, малыш. Ты правильно сделал, что рассказал нам. Я буду с тобой до последнего идти к тому, чтобы стереть Волан-де-Морта с лица земли, — он наклонился вперед и обнял его. — Я уже подумал, что потерял тебя, Гарри. Никогда, никогда больше так со мной не поступай. Отдыхай, увидимся утром. — И он вышел из комнаты. Снейп, казалось, не знал, что сказать, но его глаза светились эмоциями, которые не могли передать его уста. Поэтому Гарри не был разочарован, когда Снейп смог произнести лишь сердечное «рад, что ты снова с нами, Гарри», после чего так же вышел из комнаты. — Ты ведь не собираешься тоже уйти? — пошутил Гарри. На что Драко ухмыльнулся. — Попробуй только помешать мне не остаться, и я тебя пришибу, — пробормотал он, а затем издал совсем не малфоевский визг, когда Гарри потянулся и притянул Драко к себе. Его губы прижались к губам Гарри, и Гарри с радостью погрузился в чудесные ощущения. Внезапно Драко разорвал поцелуй и поднялся на колени, направив свою палочку на лампу, стоящую на прикроватной тумбочке Гарри. В замешательстве Гарри сел. Драко выглядел взволнованным. — Сегодня ты оказал мне большое доверие, Гарри, — сказал он, и Гарри услышал дрожь в его голосе. — Мне… мне тоже нужно тебе кое-что доверить, — и он начал расстегивать рубашку. Гарри вдруг понял, что делает Драко. Драко замялся, пытаясь вытащить руки из рукавов, и Гарри опустился перед ним на колени, положив ему руки на плечи. — Продолжай, — прошептал он. — Все в порядке. — Воодушевленный этими словами, Драко стянул с себя рубашку, затем перевернул левую руку так, чтобы ладонь была направлена вверх, открывая взору черную Темную метку, заклейменную на его коже. Гарри отвел взгляд от нее и сфокусировал его на глазах Драко. — Ты по-прежнему прекрасен, — тихо сказал он. И он поднял волосы со лба, чтобы показать свой шрам. — Волан-де-Морт заклеймил нас обоих. Ни у кого из нас не было выбора. Вообще не было. И он, блядь, заплатит. Ты — Драко. Просто Драко. Не Драко — Пожиратель Смерти. Пусть это будет напоминанием о том, что события прошлого делают нас сильнее, а не слабее. Он провел правой рукой по метке, очерчивая контур змеи, а затем обнял Драко за шею и проникновенно поцеловал его. Драко застонал и еще больше углубил поцелуй. Гарри чувствовал, что его тело реагирует так же, как и днем после наложения Непростительных. Если он собирался отступить, то сейчас самое время. Он хотел далеко не этого. Он притянул Драко к себе, заметив, что Драко хочет этого так же сильно, и не меньше, чем он. Драко отстранился от поцелуя. — Ты уверен, что после этого не собираешься снова вести себя со мной странно? — спросил он, затаив дыхание. — Не в этот раз, — ответил Гарри и снова притянул его в поцелуй. Драко начал расстегивать пуговицы на рубашке Гарри, а затем переместил свои губы к нему на шею. Он лизал и посасывал чувствительную плоть, заставляя Гарри задыхаться, когда он освобождался от рубашки. Затем они оба набросились на брюки друг друга, расстегивая молнии и выскальзывая из них. — Я все еще не готов, знаешь ли, — ответил Гарри, но Драко, казалось, не возражал. Он просто заставил его замолчать еще одним поцелуем. — Оставить или снять? — спросил он Гарри, указывая на их боксеры. Гарри задумался на мгновение, после чего стянул с него, тем самым вызвав огромный стон удовлетворения у Драко, а затем с энтузиазмом снял и с себя. — Подожди! — закричал Гарри, заставив Драко замереть, на что Гарри резко покраснел. — Я просто хотел сказать, что нам нужно запереть дверь, — сказал он с трудом. Драко издал облегченный смешок, нагнулся к джинсам и достал свою палочку, после чего наложил на дверь сильные запирающие и заглушающие чары. — Вот. Я могу заставить тебя кричать прямо сейчас, и никто не услышит, — ехидно сказал он. Гарри снова покраснел, хотя слова Драко пронзили его прямо в пах. — Раздвинь ноги, — приказал Драко, и Гарри с готовностью подчинился. Он сделал то, что ему было сказано, и через секунду почувствовал, как Драко расположился между ними, приподнявшись так, что бы их глаза оказались на одном уровне. Затем Драко стал опускаться на него бедрами, прижимая свою эрекцию к его, и Гарри полностью потерялся в себе. Он начал издавать стоны, хрипы и «о, Драко, еще», которые в любое другое время вызвали бы у него сильное смущение. Но все, о чем он мог сейчас заботиться, — это великолепные, вызывающие покалывание в позвоночнике, сжимающие пальцы ног ощущения, которые Драко вызывал в нем. Он впился ногтями одной руки в спину Драко, в то время как другая легла на его ягодицы, а Драко продолжал тереться о пах Гарри и слегка постанывать, целуя каждый дюйм, до которого мог дотянуться его рот. — О черт, я сейчас… Мерлин, — задыхался Драко. Его ритм ускорился, великолепное давление усилилось, и Гарри понял, что сам находится на грани. Он выгнулся дугой, встречая каждый толчок Драко, пока, наконец, они не кончили почти одновременно, и Гарри был бесконечно благодарен за наложенные на дверь Заглушающие чары. — Это было чертовски невероятно, — прохрипел Гарри, пока Драко пытался успокоить свое дыхание. — Это было самым напряжённым, самым чудесным, что я когда-либо… о Мерлин, — он крепко обхватил Драко руками, твердо давая ему понять, что на этот раз он никуда не уйдет. Позже, когда Драко крепко спал в объятиях Гарри, Гарри размышлял. Размышлял о своем визите в Тайную комнату. Размышлял о Роне и Гермионе. Размышлял о том, как уничтожил крестраж и чуть не погиб из-за этого. Но больше всего он размышлял о том, что, как ему казалось, он все-таки влюбился в Драко Малфоя.