***
Холодная серая простынь сжалась в кулаке. Снейп лежал на спине и снова бессмысленно пялился в потолок, что успел полностью изучить в ту ночь, когда на его груди раскинулись мягкие волосы, а струйки тёплого дыхания щекотали впалый живот. Он провёл весь вечер за столом в той же позе, что отчитывал Джессику, и сверлил взглядом диван, что совсем недавно был занят ею. Занятие с шестым курсом натянуло его нервы в тонкую струнку, готовую лопнуть от малейшего неверного движения. Когда он вторгся в сознание Джессики и увидел всё то, что она пыталась скрывать, струна чуть колыхнулась, но ещё была цела, он держался. Но она добила его, намеренно подсунула то, что заставило профессора вновь прочувствовать унижение. Она мастерски подобрала эпизод и пробудила не только гнев по отношению к Поттеру, но и боль от осознания того, что Лили действительно было плевать на него. Она действительно не простила его. Тогда струна лопнула, окончательно и бесповоротно, а её ошмётки полетели в ближайшее живое существо, слишком поздно осознавшее свою ошибку. Они разнеслись по кабинету так стремительно, что он сам не успел оценить нанесённый ими ущерб. Когда пелена с глаз спала, а разум окончательно охладел, Снейп выбежал в коридор в надежде, что девчонка решила переждать бурю и вернуться чуть позже. Он влетел в кабинет Дамблдора и услышал только: «Джессика? В последний раз видел её на обеде. Ты ничего не хочешь мне сказать, Северус?» Не хотел, единственным его желанием было убить всё, что движется и издаёт звуки в этом проклятом замке. Она действительно ушла, отправилась в заброшенный дом без еды, тёплой одежды и денег. Снейп почувствовал, как съеденный несколько часов назад обед подкатил к горлу. Его тошнило от самого себя, от собственной несдержанности, от Дамблдора, от того несчастного эпизода из прошлого, от Поттера, но больше всего — от ошибок, которые слишком дорого ему стоили. Холодный душ отбил желание аппарировать к дому семьи Фоули. «Ничего, придёт завтра, извинится и вернётся», — размышлял он, отбивая пальцами неровный ритм по столу. Делать первый шаг он точно не собирался. В конце концов, Джессика украла у него зелье, нарушила одно из немногих правил нахождения в Хогвартсе, а потом специально вывела из себя. Заслужила. В шесть утра он уже расхаживал по кабинету и нервно переводил взгляд на часы, стрелка которых ползла непозволительно медленно. В восемь один из первых зашёл в Большой Зал и стал без особого интереса глотать пресную кашу, исподлобья поглядывая на двери. Студенты периодически сменяли друг друга, за преподавательским столом несколько раз отодвигались и задвигались стулья, кто-то здоровался с ним, но в ответ получал лишь строгий кивок, впрочем, как и всегда. Под самый конец завтрака, ровно в 9:45, Снейп почувствовал, как слегка расслабилась рука, сжимавшая ручку кофейной чашки. Джессика вошла в помещение так, словно не провела эту ночь в заброшенном доме. Костюм был идеально ровно выглажен, волосы выпрямлены и собраны в низкий хвост, даже любимая красная помада обрамляла чёткий контур уже неприлично знакомых губ. Она шла так легко и непринуждённо, но в то же время гордо, что Снейп заставлял себя не засматриваться на неё слишком долго. На мгновение он засомневался, не ночевала ли она в другом месте, может, всё-таки попросила отдельные покои у Дамблдора, но заметил небольшие капельки растаявшего снега на чёрных туфлях. Она заняла место рядом с ним и поприветствовала уже заканчивающих трапезу коллег. Профессор боролся с желанием скосить глаза в её сторону, чтобы ещё раз убедиться, что с ней всё в порядке. — Кофе сегодня вкусный, да, профессор? — спросила она будничным тоном, закидывая ногу на ногу. «Идиот, да она издевается над тобой», — он с грохотом отодвинул свой стул и вылетел из зала так быстро, что пару раз задел краями мантии нескольких студентов. — Профессор Снейп, — послышался из-за спины звонкий голос Макгонагалл. Он резко остановился и нехотя обернулся. — Северус, займу буквально минуту, — женщина подлетела к нему, поправляя очки. — Не забудь позаниматься со своими студентами перед рождественским балом. — Непременно, — буркнул Снейп, желая поскорее отделаться от вынужденного диалога. — Это очень важно, — продолжала настаивать Макгонагалл. — Вам не кажется, что проводить балы в столь тёмное для всей Британии время — занятие крайне нелогичное, — протянул он, слегка наклонив голову и сощурив глаза. — Не кажется, я повторю ещё раз, что сделаю всё, чтобы студенты как можно дольше жили той беззаботной жизнью, которую они заслужили, — Минерва посмотрела на него строгим взглядом. — И всё-таки подготовь слизеринцев к торжеству. — В таком случае я повторю, что большинство моих студентов происходят из семей чистокровных аристократов, танцевать вальс на сборищах снобов они научились раньше, чем ходить, — отчеканил Снейп и развернулся по направлению к классу. Он даже в страшных кошмарах не мог представить, как обучает детей сопливым танцам, держа за талию какую-нибудь студентку. — Обязательно приходи вместе с мисс Джонс, пусть посмотрит, как в Хогвартсе отмечают Рождество, — бросила вслед Макгонагалл и застучала каблуками в противоположную сторону. «Мисс Джонс, мисс Джонс, в этом замке что, не существует больше людей, кроме Джессики Фоули», — он снова почувствовал, как напряглось всё тело под властью гневных чувств. Он был зол на себя, на то, что позволил себе беспокоиться о девчонке, думать, что она может быть в беде, на то, что чуть не сорвался к ней на помощь прошлым вечером. А сегодня она пришла и ведёт себя так, будто ничего не произошло, даже выглядит презентабельно. Снейп резко дёрнул дверь в класс ЗОТИ и вошёл с твёрдой уверенностью в том, что всё это к лучшему. Чем дальше они друг от друга, тем проще обоим, в конце концов, он снова будет жить своей привычной холостяцкой жизнью.***
Джессика почти проспала и собиралась так быстро, что несколько раз поправляла криво нанесённую на губы помаду, чем только задерживала себя. Она летела по Запретному лесу, несколько раз проваливалась в сугробы, но остановилась лишь у самого замка, чтобы бегло привести внешний вид в порядок. Это было последнее, о чём ей следовало думать, но она отчаянно желала показать Снейпу, что прекрасно справляется одна, что он не сломает её и не увидит просьбу в глазах. Джессика ловила на себе его короткие взгляды, когда шла к преподавательскому столу, он был... Взволнован? Определённо да, по крайней мере, в самом начале. Затем он удивился, ту малейшую перемену в его мимике никто бы даже не заметил, но Джессика видела, как едва дрогнули пальцы, что держали чашку, как разгладились и снова сжались морщинки возле рта. Он не ожидал, значит, план сработал. Когда она вошла в учебный класс, Снейп сделал вид, что дверь открыли сильные потоки воздуха, а не живой человек, но как только расположилась за рабочим столом в ожидании домашних работ, он повернулся, показательно вскинул правую бровь и усмехнулся. — Мисс Джонс, я разве не сообщил вам? — Вы пока ничего не говорили, профессор, — непринуждённо отозвалась она. — Вы сегодня чистите инвентарь в кладовке, — его голос, казалось, был насквозь пропитан ядовитой насмешкой. — Без палочки, — Джессика мысленно выругалась и заставила себя натянуть лёгкую улыбку. — Что ж, весьма полезная работа, — она неспешно поднялась со стула, забрала сумку и скрылась за дверью маленькой тёмной комнаты. Ещё вчера Джессика убедилась, что физический труд не хуже алкоголя помогает забыться, выкинуть на время из головы всё то, что не даёт покоя. Она оттирала, казалось, многовековой налёт с тренировочных манекенов, удаляла пыль с жутких картин, изображающих последствия различных темномагических заклинаний и думала лишь о том, как забавно сжимаются и разжимаются мышцы на её руке. Совершенно не понимая, сколько времени прошло с тех пор, как дверь кладовки за ней закрылась, она посмотрела на огромный сундук в углу, наполненный странными, пыльными артефактами, и устало опустилась на пол, убирая пот с лица. Они зашли в тупик, Снейп ни за что не пойдёт на примирение первым, Джессика даже не была уверена, что он вообще захочет возобновить общение. А она просто будет упираться до последнего и поддерживать эту нелепую игру в малознакомых коллег. Джессика не отказывалась от своей вины, она чувствовала, как совесть душит её изнутри, посылая короткие импульсы в мозг с просьбой подойти и извиниться. В тот вечер, когда они чуть не перешли все возможные границы, Джессике показалось, что Снейп был искренним, по-настоящему нежным, она не могла отделаться от мнимого ощущения взаимности. Она так же отчетливо помнила тот взгляд с примесью горечи, которым Северус смотрел на неё после того, как поделился прошлым. Мысли об этом подталкивали к горлу невыносимо огромный ком, но она сглатывала его, сжимала кулаки и вновь твердила себе, что его наказание было куда суровее, чем её проступок. Да и если он так желал оттолкнуть её, как показывал, то он наконец этого добился. Так будет лучше. Для обоих. Дверь резко распахнулась, и Джессика вскочила, в спешке поправляя помятый пиджак. Профессор Снейп окинул взглядом помещение и настороженно посмотрел на неё. — Уроки окончены, как и ваш рабочий день, не смею больше вас задерживать. Джессика прихватила сумку и прошла к двери. Прежде чем покинуть кладовку окончательно, она остановилась и слегка повернула голову, чтобы боковым зрением разглядеть его лицо. — До завтра, — Джессика постаралась сделать голос ровным и покинула помещение. Дома её уже ждал Дипо с обещанной едой, он проследил, чтобы Джессика всё съела, и помог ей настроить подачу воды в ванной. Эльф не хотел расставаться с хозяйкой и выдумывал несуществующие причины, лишь бы не аппарировать обратно в Америку. Джессике пришлось практически силой выставить его за дверь, чтобы не заставлять долго ждать миссис Брук. Для сна время ещё было слишком раннее, поэтому Джессика решила прибраться в кабинете отца, а заодно разобрать старые вещи и найти что-то пригодное для жизни здесь. Большинство полок и коробок были наполнены рабочими документами, копиями приказов и постановлений министра. Нижний ящик письменного стола оказался заперт заклинанием; она подёргала за ручку несколько раз, чтобы убедиться, что проблема не в испортившемся за долгие годы механизме, и почувствовала лёгкие импульсы, обжигающие ладонь. — Алохомора, — проговорила Джессика, ящик лишь слегка дёрнулся, но не открылся. — Ладно, — она отошла подальше и выставила палочку вперёд. — Систем Аперио! Шаткая деревянная конструкция разлетелась в щепки, разнося по комнатке небольшие клубы пыли. Из-под остатков тумбочки виднелись пергаменты, на первый взгляд походившие на обычные министерские документы. Джессика осторожно вытащила их из завала, отряхнула и присела на стул, разглядывая небольшую стопку. На потускневших бумагах аккуратным, убористым почерком отца был выведен объёмный текст, адресованный мистеру Абботу. Дорогой Джим, с твоего последнего письма прошло уже больше месяца, что наводит меня на крайне тревожные мысли. Пожалуйста, если прочтёшь это, сообщи, что с тобой и твоей семьёй всё в порядке. А теперь к делу. Вчера мне удалось кое-что узнать в министерстве, и у меня есть веские причины полагать, что твоя догадка верна. Боюсь, Тёмный Лорд действительно создал крестражи. Да, Джим, их несколько. Я провёл некие исследования и насчитал по меньшей мере три артефакта, в которые Том Реддл вложил части своей души. Если мы правы, то его уже никто не остановит. По моим предположениям, крестражами могут быть медальон, чаша (см. письмо второе) и некий дневник, очевидно, старая тетрадь ТЛ. Вероятнее всего, они хранятся у его приспешников. Уверен, есть ещё артефакты, о которых я пока не знаю. Вынужден также сообщить, что в министерстве появились люди ТЛ, на меня несколько раз пытались наложить Империус. Пока не могу сказать, кто это, но я буду за ними следить. Я запер все наши переписки мощными чарами, в случае чего их смогут обнаружить только Луиза и Джессика, им я доверяю. Прошу тебя, будь осторожен. До встречи, Грэг Фоули. Джессика отвела взгляд от пергамента и подпёрла рукой лоб. Она не знала, что удивило её сильнее: ценная информация, заложенная в письме, или тот факт, что её отец вел тайные переписки и расследования. Да, он не поддерживал политику превосходства чистой крови, но он, как казалось Джессике, никогда не интересовался войной и хотел лишь обеспечить безопасность своей семье. Только теперь она поняла, почему летом 1977 года отец отговаривал её от поступления на службу в аврорат. Он уже тогда предполагал, что победить Воландеморта практически невозможно. Письмо не было датировано, но Джессика предположила, что переписка велась либо во время её последнего курса в Хогвартсе, либо чуть позже. Этот пергамент так и не был доставлен адресату, значит, отправлять уже было некому. Родители нередко упоминали в разговорах Джима Аббота, но она никогда не видела его в лицо, по всей видимости, он скрывался. «Думай, думай, думай», — твердила себе Джессика, растирая пальцами напряжённый лоб. Она никогда не слышала о крестражах и предположила, что это что-то темномагическое и крайне опасное, информацию о них в обычной библиотеке точно не найти, а общение с единственным информатором, который разбирается в тёмных искусствах, навсегда испорчено. Аккуратно сложив письмо в сумку, она принялась изучать остальные пергаменты. В основном это были наиболее важные отрывки из переписки с Джимом, где обсуждались предполагаемые даты нападений на маглов и рейды авроров. Джессика бегло просматривала тексты, пока не наткнулась на длинный список «Потенциально опасных студентов и выпускников Хогвартса». Она не ожидала увидеть в нём новые для себя фамилии: все старшекурсники и так прекрасно знали, кто последует за Тёмным Лордом после выпуска. Здесь был и Снейп, и Кэрроу, и Мальсибер с Эйвери, и Блэк-младший. Джессика почти перевернула страницу, когда в самом низу случайно заметила: Софи Дэнсон, прим.: предположительно уже встречалась с ТЛ лично. Она откинула пергаменты на стол и принялась нервно расхаживать по кабинету. Софи никогда не говорила ей о своём желании вступить в ряды пожирателей, не давала даже малейших поводов думать о том, что разделяет ценности Воландеморта. Она была единственной в школе, кому Джессика полностью доверяла. — Мерлин, в этом Хогвартсе остался хоть человек, который пережил войну и не стал чёртовым пожирателем? — прокричала Джессика, пиная хлипкий стеллаж с книгами. Желание взять всё в свои руки и не допустить стирания памяти вновь разгорелось внутри, пробуждая нервную дрожь. Джессика вышла на задний двор и вдохнула колючий, отрезвляющий воздух. Она смотрела, как пышные хлопья снега кружат в воздухе под ярким светом луны, и представляла, что где-то далеко под этим же небом валяются в сугробах счастливые дети, робко обнимаются смущённые избытком чувств влюблённые и неспешно прогуливаются перед сном старики. Она не догадывалась, что прямо напротив неё, у самого леса за кладбищем, прячется за деревом чёрная мужская фигура. Она стоит там уже больше часа и задумчиво смотрит на небольшое крыльцо, занятое хозяйкой дома. Фигура аппарирует, как только Джессика возвращается обратно и запирает дверь заклинанием.