Давай полюбим друг друга

      Лютик склонился над Ламбертом и невесомо поцеловал в губы. Ламберт улыбнулся и погладил его по плечу.       Лютик все еще использовал для сна рубашку Ламберта, расстался с ней всего один лишь раз — когда Ламберт отдал ее в химчистку. Кажется, расставание с ней было для Лютика болезненным.       И он снова был в ней. Сидя на кровати, нависая над Ламбертом и улыбаясь.       Ламберт старался не думать о двойственности их ситуации. На самом деле это давалось сложно, но он видел, что Лютик чувствовал себя хорошо, остальное было вторичным.       Ламберт для себя решил, что даже если после Йеннифер Лютик посчитает Ламберта конченым, то, в конечно итоге, это не будет чем-то ужасным. По крайней мере это не навредит Лютику.       Ламберту только оставалось верить, что после таких мыслей он его не прогонит, не оттолкнет.       И все-таки Ламберт хотел Лютика, как омегу. Отрицать это смысла уже не было.       — У кого-то игривое настроение? — Ламберт усмехнулся и, взяв Лютика за предплечье, потянул его на кровать. С визгом Лютик повалился на лопатки и заполошно моргнул.       Ламберт улыбнулся ему, убрал волосы со лба и поцеловав его.              — Ты правда видишь во мне омегу? — внезапно спросил Лютик.       Ламберт тяжело выдохнул.       С одной стороны то, что Лютик стал думать о таких вещах — хороший знак.       С другой Ламберт находил подобные вопросы идиотскими.       — Иначе я бы не целовал тебя так.       — Как «так»? — не понял Лютик.       Ламберт хмыкнул и крепко его поцеловал. Лютик ахнул в его рот, и Ламберт прижал его руки к кровати, переплетая их пальцы.       Лютик замер от напора, но нерешительно ответил, обретая все больше уверенности в этом поцелуе.       И все-таки Ламберт не мог игнорировать что-то настолько явное, как это желание.       Он целовал его не нерешительно, а вполне серьезно.       Так, как он целовал желанных для него омег.              Он отстранился от него, и Лютик шумно выдохнул.       Вскинув бровь, Ламберт сказал:       — Вот так не целуют тех, кто не нравится. Понятно?       Лютик заполошно заморгал.       — Меня так вообще никто не целовал…       Ламберт скривил рот. Ему до сих пор было тяжело вспомнить об этом прошлом Лютика.       — Думаю, тебе не стоит вспоминать эти вещи, — покачал головой Ламберт и лег рядом на бок. Он заметил, что рубашка на Лютика задралась, открывая едва округлые бедра. В некотором плане Лютик в самом деле едва походил на омегу, но для Ламберта он все же был омегой. Вполне однозначной. Просто немного не хватало форм и мяса.       Лютик тяжело выдохнул и перевернулся на бок, посмотрев ему в глаза.       — Я стараюсь, но, к сожалению, оно занимает большую часть моей головы.       Лютик тяжело выдохнул.       — Тебе… не тошно от этих воспоминаний? — уточнил нерешительно Ламберт. Ему даже слышать об этом было плохо! Как Лютик в таком случае умудрялся быть таким спокойным? Ламберту казалось, что если говорить с ним самим на эту тему больше пяти минут, то его непременно вывернет. Даже думать об этом было противоестественно.       Лютик шмыгнул.       — Не знаю… Правда. Просто не знаю. Я же говорю, Лютика чем-то накачали и он что-то мог забыть.       Ламберт моргнул.       Порой Лютик говорил такие предложения: начинал с «я», а потом рассказывал о «Лютике». Ламберт догадывался, что как бы Лютик не старался начать воспринимать себя целиком, те воспоминания он оставлял на этого несчастного «Лютика».       Он, но не он.       — И твои воспоминания… мыльные? Что-то вроде того?       — Да, — кивнул Лютик. — Возможно, если я увижу видео, то у меня начнется истерика или еще что-то вроде, а так… не помню боль. Да, мне становится противно, но не более. Хотя, возможно, это действие таблеток. Разве не так?       Ламберт опомнился и кивнул.       Все-таки Лютик стабильно пил успокоительные и что-то еще. Возможно, это немного притупляло его ПТСР.       Тем лучше.       Ламберт бы не смог с ним справиться, если бы Лютика накрывало от любого воспоминания.       Ему хватало даже того, как Лютик видел в нем угрозу и насильника.       Но все-таки сейчас Лютик лежал рядом с ним и доверял всего себя. Пусть и подсознательно, доверяясь какому-то своему внутреннему чутью.       Тяжело выдохнув, Ламберт притянул его к себе. Лютик тут же обнял его, обвив его талию своими руками и прижавшись щекой к его груди.              — Тебе в самом деле так плохо думать о том, что я пережил?..       Ламберт медленно моргнул.       — Мне кажется, если заставить меня думать об этом или говорить, то меня вырвет, в прошлый раз меня почти стошнило.       Лютик шмыгнул и потерся щекой о его грудь.       — Уже все хорошо. Все совсем хорошо. Я почти ничего не помню, меня это не касается. А мое тело здорово.       Ламберту эти слова много счастья не принесли.       Он крепче его обнял и уткнулся носом в русые волосы, поцеловав того в макушку.       Они приехали в Лос-Анджелес.       Лютик, раскрыв рот, смотрел на улицу. На чистое небо, солнце и пальмы. Ламберту казалось, что для Лютика это было как новый мир. Он был в восторге.       Ламберт улыбнулся.       Все-таки, если Лютик улавливал энергетику, то, возможно, ему будет здесь не очень сложно. Если не ошиваться по неправильным районам, то в целом Лос-Анджелес пылал энергией жизни и отдыха.       Лютик мог словить эту волну и видеть в этом потоке только хорошее.       Главное не заехать в какой-нибудь район, полный бомжей и мусора…       Ламберт скривился и взял телефон, чтобы набрать Геральта.       В идеале он думал отвезти Лютика прямо сейчас, излечить его и провести несколько недель здесь, отдыхая и говоря. Здоровые и понимающие, они бы вели диалоги о своих отношениях и чувствах, смогли бы прийти к правильному решению, к пониманию…       — Какого хуя? — крякнул Ламберт в телефон.       Лютик подскочил и удивленно на него посмотрел.       Геральт с тяжелым выдохом сказал:       — Ламберт, просто войди в положение. Пару дней. Сейчас не до тебя.       Вместо ответа Ламберт рыкнул и сбросил. Не то чтобы это было трагедией. Самое сложное было позади, и потерпеть еще пару дней не было для него катастрофой, но Ламберта злил сам факт того, что все пошло не по его чудесному плану.       Лютик обеспокоенно коснулся его руки, и Ламберт вздрогнул. Он посмотрел на Лютика и покачал головой.       — Все в порядке, детка, просто немного планы переносятся. Все хорошо. Сейчас поедем в отель, потом, если выпьешь таблетку, можно куда-нибудь сходить.       — Ты уверен, что все в порядке?       Ламберт кивнул.       — Я планировал сегодня тебя отвезти к чародейке, но встреча переносится. Ничего страшного, так?       — Так, — кивнул Лютик, улыбаясь. Он сказал: — Мне здесь очень нравится…       — Правда?       Лютик кивнул.       — Здесь даже пахнет совсем по-другому! Я впервые чувствую себя таким восхищенным и полным энергией! Будто бы… я не знаю, но будто бы что-то поменялось, — он снова посмотрел на улицу, все еще держа свою руку на предплечье Ламберта.       Ламберт улыбнулся.       — Я рад.       Но все-таки это означало еще несколько дней в подвешенном состоянии.       С уязвимым Лютиком. Да, он окреп и уже лучше стоял на ногах, но все-таки в нем еще было слишком много темных мыслей.       По вчерашнему дню Ламберт понял, что Лютика легко ранить, а еще он мог что-то себе надумать. Ламберту казалось, что он наловчился, но старые привычки просто так не выбьешь, а держать себя в напряжении было сложно.              К тому же, ему все еще было плохо, вспоминая прошлое Лютика.       И свое поведение.       Он выдохнул.       Очень сложно.       Ламберт выбрал хороший, очень хороший отель, чтобы впечатлить Лютика. Он хоть и боялся, что у Лютика случится перегрузка хорошими ощущениями, но он надеялся, что таблетка все сгладит.       Лютик рассматривал номер с открытым ртом, и, кажется, он так вдохновился этим городом, что был уверен, что излечился, поэтому он отказывался пить таблетку.       Ламберт нахмуриться и сказал:       — Ты можешь не пить, но тогда мы никуда не пойдем.       Лютик надул губы и сказал:       — Тогда я пойду без тебя! Один!       Ламберт вскинул бровь, удивленно на него посмотрев.       С одной стороны он снова увидел проявления характера Лютика — любителя повредничать — и это скорее было хорошо, чем плохо, а с другой… он удивился, встретившись с таким Лютиком.       Ламберт привык к кротости и послушности, и поэтому он немного растерялся, не совсем понимая, как здесь надо работать.       Он едва начал прощупывать и понимать, что надо делать с чувствительным и ранимым Лютиком, и тут вот — наглый, шустрый и вредный.       Он растерялся и сказал:       — Ну иди.       Лютик удивленно на него посмотрел и заколебался, видимо, не ожидав, что Ламберт мог отпустить его одного. В незнакомый город.       Ламберт его, разумеется, никуда не отпускал. Он понимал, что Лютик без него далеко не уйдет.       Лютик нахохлился и, кивнув, взяв свой телефон, уверенно пошел к выходу. Открывая дверь, он посмотрел на Ламберта, будто чего-то ждал. Ламберт остался стоять на месте, сложив руки на груди и внимательно следя за Лютиком.              Он не издевался. Он просто пытался понять!       Он догадывался, что то, с чем он сейчас имеет дело это что-то очень близкое к настоящему Лютику. К еще не сломанному.       Не кроткий и послушный, не страх и нерешительность, а настырный и наглый, идущий напролом.       Ламберт искренне растерялся, чувствуя себя снова безоружным!       Лютик насупился, недовольный, и вышел.       Ламберт с места не сдвинулся. Если не вернется через три минуты — найдет его по запаху и с помощью интуиции. Трагедии не случится, но все-таки ему было интересно, насколько далеко решил уйти Лютик.       Как оказалось, три минуты, которые взял для себя Ламберт, были огромным сроком.       Лютик вернулся через сорок секунд и растерянно уставился на Ламберта.       — Мне что, в самом деле можно уйти?.. — спросил он испуганным голосом, будто забоялся не сколько того, что он был один, а того, что Ламберт, в общем, давал ему возможность гулять одному.       — Ну… если хочется?..       — Мало ли что мне хочется! — воскликнул Лютик. — Я же потеряюсь, мне может стать плохо! И ты меня вот так отпустил?       Ламберт нахмурился.       — Я бы вернулся за тобой через три минуты, но если ты чувствовал себя хорошо, я бы не стал налегать… Я же не хочу держать тебя в клетке.       Лютик казался искренне испуганным самим пониманием, что им не руководили, как домашним животным.       А потом он обиделся. Ламберт с удивлением смотрел за тем, как Лютик надул губы, развернулся и ушел в спальную.       Ламберт стоял еще на месте пять минут, смотря в пустое место, где до этого стоял Лютик. Он медленно моргнул и встряхнул головой, искренне не понимая, что только что произошло.       С опозданием он стал догадываться: произошли их отношения.       Точнее его отношения с травмированным ребенком, который, во-первых, боялся свободы и ответственности, во-вторых, нуждался в том, чтобы его носили на руках.       Подобная картина Ламберта не обрадовала, но он напомнил себе: Лютик болен. По-другому быть не могло.       Наверное, именно это осознание Ламберта немного и стопорило. Но Лютику же скоро станет легче, и уже потом можно будет судить по их отношениям.       Сейчас он зашел в спальную, сел позади Лютика, обнял его и поцеловал в щеку. И вздрогнул.       — Ты плачешь?.. — тихо спросил Ламберт, испугавшись.       Лютик замотал головой и тихо сказал:       — Оно само.       Ламберт невольно улыбнулся и снова поцеловал его в щеку. Лютик тихо всхлипнул.       — Иди сюда, вот так, — он взял Лютик за талию и усадил на свои колени, прижав к себе и посмотрел на его глаза, которые уже были на мокром месте. — Все хорошо, слезы тут точно ни к чему, — он мягко сцеловал одинокую слезинку.       За слезы он Лютика не винил.       Лютику плохо, и подсознательно он может видеть только зло и желание ему навредить.       Лютик старался — Ламберт это знал, а слезы мелочи.       — Что ты себе надумал?..       — Что тебе все равно… — шмыгнул Лютик и потер красный нос. — Что так легко отпустил…       Ламберт тяжело выдохнул.       — Я просто не ожидал от тебя прыти и напора. Куда я тебя отпущу?       В конце концов даже то, что Лютик пока боялся ответственности было вариантом нормы. Он не знал, как жить одному и как одному справляться.       Это было нормально, что его пугал сам факт того, что Ламберт мог бы его отпустить и не следить за ним.       — Все хорошо. Я бы пошел за тобой и на руках бы унес обратно.       Лютик кивнул, а после неуверенно подался к нему и чмокнул в уголок губ. Ламберт широко улыбнулся, обняв его крепче и потрепав по спине.       — Но лекарство все-таки выпить надо. Я понимаю, ты думаешь, что ты окреп и очень сильный, это в самом деле так. В отношении того себя ты очень сильный, но все-таки недостаточно, чтобы просто так выйти на улицу. Тебе пока тяжеловато с собой справляться.       Лютик вынужден был согласиться.       После того, как Лютик все-таки выпил таблетки, Ламберт крепко его поцеловал — награждая.       Отстранившись, он сказал:       — Я уже не в первый раз замечаю, что ты стараешься… не пить таблетки. Хотя они помогают тебе. В чем проблема?       Лютик сморщил нос и допил сок.       — Я чувствую себя больным и беспомощным… Я это и так знаю, но мне не нравятся напоминания об этом.       Ламберт тяжело выдохнул и качнул головой.       — Ты просто нуждаешься в помощи. Вот и все. Не надо думать, что таблетки показывают, что ты беспомощный. Ты очень даже хорошо справляешься. Раньше было многим хуже. В первые дни, помнишь?       Лютик задумался, но кивнул. Ламберт улыбнулся.       — Прогресс есть, правда?              Лютик снова кивнул и неловко улыбнулся.       Прогулка проходила на удивление хорошо. Они много ходили и гуляли. Лютик крепко сжимал его руку и все рассматривал, он даже что-то фотографировал! И Ламберт следил за этим, улыбаясь.       Только одну деталь он стал замечать под конец прогулки.       Как Лютик смотрел на людей. Не на всех, на группы людей. На друзей. На компании. На смеющихся и разговаривающих.       Лютик смотрел на них с жадностью, ревностью, завистью, а после отворачивался, и в его глазах было видно сожаление. Он крепко сжимал в руках свой телефон, на который что-то фотографировал, и будто бы терял ко всему интерес.       Ламберт поджал губы, ощущая серьезную бедственность этого положения.       Да, Ламберт окружал его пониманием и любовью, все ему давал и был рядом, но все-таки Лютик, должно быть, ощущал себя не таким из-за того, что был… одинок.       Не считая Ламберта Лютик был одинок.       Сейчас у него не было даже Вальдо.       Лютик, пусть и смог почувствовать что-то к Ламберту, как к мужчине, все еще был подростком. И наверняка он нуждался в таком простом общении.       Ламберт купил кофе и они присели на скамью.       Он решил поговорить на эту тему:       — Я вижу, как ты на них смотришь…       Лютик вздрогнул и посмотрел на свой кофе. Поджав губы, он покачал головой и сказал:       — Ничего страшного. Все это бессмысленно.       Ламберт посмотрел на него, ощущая себя паршиво.       Новый город, который понравился Лютику, а хороших впечатлений было намного меньше, чем плохих.       Сначала та небольшая ссора, которой Ламберт хоть и не придавал большой значимости, но все-таки Лютик плакал, теперь… это.       И что Ламберт должен был сделать?       Он не всесильный.       — Почему ты так решил?       — Потому что даже если бы у меня была такая компания друзей, и я бы пришел туда… И даже если бы они все страстно хотели бы со мной общаться, это было бы бессмысленно… Я не могу ни о чем говорить. Меня ничего не сможет увлечь, а все, что мне интересно — это я и наши отношения. Это все, что у меня есть по-настоящему.       Он тихо шмыгнул, но плакать не собирался.       Ламберт поджал губы. Ему даже нечего было возразить, нечего сказать.       Лютик в самом деле сейчас был очень ограничен.       Он не был глуп или еще что-то, просто жил в своем пузыре, из которого выходить ему давалось очень плохо, а любая тема рано или поздно касалась его или его чувств.       Ламберт мог вообразить, как тошно было Лютику.       — Я чувствую себя будто… неправильным, — неуверенно сказал Лютик. — Они веселятся и живут, а я ничего не могу. Я только сижу и страдаю, ничего не умею, ни о чем поговорить не хочу… И я смотрю на них… Таких самостоятельных и цельных. С личностью, с такой разной жизнью… И я вспоминаю, кто я. Человек, живущий благодаря другому человеку, который слепо таскается за тобой, принимает от тебя все и ничего не отдает.       — Нет, Лютик! Мы же договорились, помнишь, что…       — Но ты мне ничего не рассказываешь, — перебил его Лютик, покачав головой. — Я сомневался в этом, говорил себе, что надумываю, но те два дня… Ты ходил, молчал, тебя что-то тревожило, но ты мне ничего не сказал…       Ламберт выругался про себя и отвернулся.       Но что он мог?       Как он мог грузить Лютика своими проблемами, когда у того своих хватало?       Ламберт ощутил себя отвратительным от того, что не мог заставить Лютика чувствовать себя целым.       Кого он вообще обманывал, если это и не было возможным?       Лютик был в рабстве, его социализация сильно нарушена, а еще доверие и психика. У него ПТСР и черт знает что еще. Ламберт уже забыл о всех тех диагнозах. Точнее, как они назывались.       Это логично, что Лютик будет чувствовать себя неправильно, глядя на других, на «нормальных».       Но все это было не так страшно, как само понимание того, что Лютику было плохо от того, что он ничего не давал Ламберту. Тупая идея, но Ламберт хотя бы старался.              Ламберт решил быть искренним. Ему надоело ходить кругами.       — Лютик, это в самом деле так. Но я не вижу смысла убиваться по поводу того, что они «нормальные, а ты не такой». У них нет такого груза. Ты не можешь чувствовать себя виноватым за то, что с тобой произошло.       — Да, но…       — Нет никаких но, — прервал его Ламберт. — Любой человек был бы сломан после этого. Я бы тоже был сломан. И да, ты ничего не можешь мне дать. Точнее «дать» в том смысле, о котором ты говоришь. Но мне хорошо с тобой. Мне нравится тебя обнимать, говорить с тобой и помогать. Нравится гулять. Ты видишь, что мне плохо от твоего прошлого, или ты думаешь, что человеку, которому насрать и которому что-то от тебя нужно, было бы не насрать на твое прошлое?! Лютик, хватит! Просто выдохни и оглянись. У тебя есть столько, сколько бы не было у другого человека после подобного! Нет у других людей мужика, который бы таскал их на руках, не было бы у них шанса на чародейку, которая лишит их той ноши! Тебе не надо будет терпеть это всю жизнь! Неделя в лучшем случае! Неделя! И все, заводи себе друзей, заводи себе нового мужика, того, которому будешь давать все, что ты там хочешь. Будет тебе нормальная жизнь! Приди ты в себя, наконец, и начни ценить то, что у тебя есть сраная возможность снова стать нормальным, а не упивайся тем, в каком ты плохом сейчас состоянии! Мне тоже тебя жаль, мне тоже плохо, не одному тебе! Но я стараюсь видеть хорошее и верить в лучшее! Я утешаю себя! Какого черта ты тогда сидишь и пытаешься себя убедить в том, что все плохо?!              Он шумно выдохнул и отвернулся. Дыхание сбилось.       Руки тряслись. В голове был сумбур.       Его затошнило.       И вместе с тем стало легче.       Да, ему тоже было плохо все это время. Сказать это вслух будто было равноценно, наконец, признать себе, что он тоже страдал.       Проблема Лютика была в том, что он все низводил до отрицательного, а Ламберт свое отрицательное старался превратить в вину и положительное.       Ему стало легче, но…       Он сглотнул и посмотрел на Лютика.       Он не плакал. Не дрожал, не трясся.       Сидел на своем месте, сложив руки на коленях. Рядом валялся разлитый стаканчик кофе.       Ламберт моргнул.              — Блять.       Ламберт качнул головой.       В голове снова повторил все то, что он сказал. Он сам не понял, почему ужаснулся этим словам, потому что он же не сказал ничего ужасного?..       Он не оскорбил его и не обвинил ни в чем.       Он просто сказал ему, что надо хотя бы пытаться видеть хорошее.       В конце концов, Ламберт искренне не видел причины так убиваться, когда знаешь, что скоро тебе станет легче.       Это ведь даже не убьет тебя.       Он открыл рот, но понял, что говорить больше нечего. Лютик сидел, смотря на асфальт таким взглядом, будто Ламберт его предал. Унизил.       Ламберт снова выругался — на этот раз про себя.       Слов не было. Он не мог их найти, поэтому, покачав головой он лишь тихо сказал:       — Пожалуй надо… в номер.       И медленно встал. Лютик встал за ним, не смотря на него.