Давай полюбим друг друга

      В кинотеатре людей почему-то было не очень много, хотя это был вечерний сеанс, но, определенно, это было им на руку.       Они устроились на своих местах, и Лютик тут же потянулся своей рукой к его, переплетая пальцы. Ламберт ответил на этот жест, но большего они позволить себе не могли, из-за того, что между кресел были плотные и широкие ручки.       К тому же, Лютику совсем было не до этого. Его поглотил фильм, и Ламберт, облегченно выдохнув, тоже позволил себе просто расслабиться и смотреть, сжимая в своей руке тонкую ладонь Лютика, поглаживая костяшки.       Когда началась эротическая сцена Ламберт напрягся, уже готовясь схватить Лютика и выносить его из зала, ведь едва ли у Лютика могла быть нормальная реакция на такое, учитывая его прошлое.       Лютик же только сжал его руку крепче и опустил взгляд. Через момент неуверенно поднял его, засматриваясь на картину. Ламберт внимательно следил за его реакцией, но Лютик… выглядел нормально.       Краснел и совсем немного нервничал, но его дыхание и пульс были в норме.       Сцена кончилась, и Лютик чуть ослабил хватку.       Ламберт же, удивленный, продолжил пялиться в экран, почесав затылок.       Он был почти уверен, что у Лютика может начаться паническая атака из-за воспоминаний.       Ламберта внезапно передернуло, когда перед его глазами заискрились моменты из того видео. Он сжал зубы и случайно крепко сжал руку Лютика, стараясь отмахнуться от этой мысли.       — Ламберт?.. — шепотом позвал его Лютик, наклонившись к нему. — Ты как?..       — Ничего, — качнул головой Ламберт, говоря скрипучим голосом. — Просто что-то зажало, нерв, наверное…       Лютик понимающе улыбнулся и погладил его по тыльной стороне ладони. Ламберт вымученно улыбнулся ему, стараясь успокоить.       Моментами он будто забывал, через что прошел Лютик, как его мучили и что с ним делали, и вспоминать каждый раз было почти болезненно.       И было чудом то, что Лютик никак не среагировал на эту сцену.       Но дальше все прошло спокойно.       Под конец фильма Лютик повернулся к нему и почти в ожидании на него посмотрел.       Отчего-то Ламберт прекрасно понял этот взгляд, и он склонился к нему, мягко целуя. Лютик улыбнулся в поцелуй, будто он и не целоваться хотел, а внимания.       Ламберт отдалился от его губ, нежно поцеловал в кончик носа и отстранился.              Лютик тихо хихикнул.       С кинотеатра Лютик уволок с собой еще одно ведерко карамельного попкорна. Очень он ему уж понравился.       В машине Ламберт посмотрел на довольно жующего Лютика попкорн, и неуверенно спросил:       — Когда была та сцена… Ну, эротическая… Ты ничего не почувствовал?       Лютик посмотрел на него и протянул ведерко с попкорном. Ламберт взял небольшую горсть. Лютик довольно улыбнулся. Ему нравилось делиться.       — Я… честно говоря, когда она только началась, я ожидал, что мне станет плохо, но… нет. Никакой паники, ничего. Честно говоря, то, что происходило на экране было для меня чем-то… незнакомым… Там было все так нежно и красиво… Лютик такого не знал… С Лютиком все было по-другому… — его голос медленно сошел на шепот, и Ламберт мягко погладил его по волосам, желая отвлечь.       Лютик благодарно ему улыбнулся.       — Понятно. Видимо, твой мозг не воспринимал происходящее на экране как что-то похожее…       — Потому что там было другое, — Лютик пожал плечами. — С Лютиком никогда не делали то, что делали на экране. Лютика просто раздевали, ставили в унизительную позу и…       — Лютик, не надо. Не насилуй себя. Не надо строить из себя сильного, ты можешь этими фразами сбить работу таблеток.       Лютик понимающе улыбнулся.       — Да… Лютик просто не думает об этом… Ведь Лютику хочется думать, что он со всем справится, а когда я пью таблетки мне так в самом деле начинает казаться. Конечно мне до сих пор страшно и больно…       Ламберт тяжело выдохнул, покачав головой, он мягко забрал ведерко с попкорном и поставил его на бардачок, а после потянул Лютика на себя.       Тот бросился на него почти остервенело, будто он только и ждал момента, когда Ламберт обнимет его.       Они прижались друг к другу, тесно и отчаянно, и Лютик крепко-накрепко обнял его за шею, уткнувшись носом в его волосы, вдыхая в себя его запах.       Ламберт мягко погладил его по спине, прошептав:       — Тшшш, все хорошо. Тебе никто больше не навредит. Ну, только если я своей глупостью, — Ламберт тихо засмеялся.       Лютик погладил его по затылку.       — По сравнению со всем, что я пережил, твои ошибки были поцелуями, а не ударами.       Ламберт поджал губы.       — Это меня не оправдывает. Но я в любом случае тебя от всего защищу. Если только тебе захочется этой защиты, — Ламберт поцеловал его в плечо сквозь ткань белой майки.       Лютик почти что облегченно выдохнул.       — Я хочу тебя и твоей защиты больше всего на свете, — прошептал Лютик таким спокойным, непривычным голосом. Голос взрослого омеги, который знал, что хотел от мира, от себя и от Ламберта.       — Даже несмотря на то, что я причинял боль?       Лютик немного отдалился, так, чтобы смотреть ему в глаза. Он понимающе улыбнулся, погладив его по щеке.       — Я знаю, что ты не желаешь мне зла. Ты сделал мне больно только потому, что слишком долго больно было тебе. Мы с этим справимся.       Ламберт пораженно моргнул и, потянувшись к его лицу, мягко заправил русую прядь за ухо.       А после поцеловал его, так, как хотел. Крепко, отчаянно, будто вложил в этот поцелуй свой немой крик отчаяния от того, что не мог исправить многие вещи. Вложил туда все свои невысказанные слова. Непонятые чувства.       Он целовал Лютика, как в последний раз, и Лютик отвечал ему абсолютно так же — с остервенением, страстью, которую Ламберт в нем раньше и не знал.              Но почему-то она ощущалась абсолютно правильно.       Лютик был великолепен, и Ламберт больше всего хотел быть достоин его.       Ламберт, не включив свет в спальной, так и застыл, глядя в пустое пространство. Он буквально чувствовал, что что-то между ними бесконечно меняется, происходит. Что-то меняется в Лютике, и, надо же, в самом Ламберте.       Некоторые их действия будто были на рефлексах. Ламберт мог даже не думать о том, чтобы поцеловать его, но собственное тело само стремилось к этому.       Будто что-то в нем хотело этого, привыкло к этому.       Ламберт вздрогнул, когда услышал позади себя шаги и дергано повернулся. Он выдохнул, увидев Лютика. Тот улыбнулся ему, подошел к нему ближе и мягко положил ладонь на его плечи, будто бы массируя.       — Почему ты так напряжен?.. — тихо спросил Лютик, мягко массируя плечи, переходя к шее.       — Я… Я не знаю, — тяжело выдохнул Ламберт. — Просто пытаюсь понять, что между нами происходит… Вот что было только что в машине?       Лютик понимающе улыбнулся, зарывшись пальцами в его волосы, массируя. Ламберт вздрогнул от ощущений.       — Не знаю. Что-то, чего мы оба хотели. Разве стоит против этого бороться?       Ламберт лишь пожал плечами, чувствуя, что руки сами тянулись к телу Лютика, желая погладить, приласкать. Коснуться талии, изгиба спины.       В глазах Лютика промелькнул будто бы какой-то огонек, и он сам прильнул к Ламберту и сам потянулся к его рту.       Ламберт соблазна не выдержал.       Он склонился к Лютику, обняв его за спину, прижав к себе и поцеловал. Страстно, ярко и отчаянно, утопая в этом поцелуе, утопая в Лютике, целуя так, будто хотел забыться в этом. Лютик отдалился от него с шумным выдохом, и в этой тьме Ламберт видел его красные щеки, и как едва трепетали ресницы. Его приоткрытые губы.       И тут же Лютик снова подался к нему, целуя, и Ламберт отвечал. Отвечал так, будто от этого поцелуя зависела его жизнь.       Он не знал, сколько они так провели в объятьях друг друга, целуясь. Ламберт гладил его, сжимал и прижимал к себе ближе. Ладони Лютика блуждали по его шее, плечам, груди и спине, поглаживая, лаская, и Ламберту все больше в этих касаниях угадывалось что-то еще. Другое желание.       Кроме того, это желание очень четко гуляло по его телу, следуя за всеми касаниями Лютика. Там, где касался Лютик, Ламберт чувствовал легкие удары тока, подстегивающие его.       Без желания, с тихим выдохом он силой заставил себя отстраниться от Лютика. Тот почти что разочарованно простонал, словно ребенок, у которого отобрали игрушку.       — Лютик, — прошептал Ламберт хриплым голосом. — Мне кажется, мы начинаем переходить грань.       Вместо ответа Лютик снова его поцеловал, пройдясь ногтями по его затылку, и Ламберта пробрало от этого жеста.       Лютик подтолкнул Ламберта вперед, развернувшись спиной к кровати. А после просто повалился на нее. Ламберт с трудом успел опереться на руки, чтобы не придавить Лютика весом своего тела. Он отстранился от него, посмотрев во все глаза на его лицо.       — Лютик… Нет, так нельзя.       — Почему?.. — еле слышно прошептал Лютик. — Когда я смотрел на ту сцену, в момент, когда страх прошел… Я представлял нас, — он как-то лихорадочно улыбнулся. — И это так странно во мне отозвалось.       Лютик мягко взял ладонь Ламберта и уложил на низ своего живота.       — Где-то здесь… Это было приятно…       — Лютик… — почти жалобно прошептал Ламберт. — Детка… Нет, нельзя, тебе станет плохо… Может начаться паника.       — Я выпил таблетку. Только что.       — Еще одну? — Ламберт дернулся. — Так много нельзя!       Лютик виновато улыбнулся и пожал плечами.       — Дело уже сделано, так что… Надо же что-то делать?..       — Лютик… Таблетка может не помочь… Ты же понимаешь, что ты это делаешь просто из-за гормонов? Если бы не таблетка, ты бы с визгом уже выкарабкался из-под меня, ударил по лицу и больше никогда бы ко мне не приближался.       Лютик в ответ только понимающе улыбнулся.       — Но ведь… я стал к тебе что-то чувствовать и в том моем состоянии… Да, это странно, но…       — Но нам все равно нельзя этого делать, — прошептал еле слышно Ламберт. — Это же то же самое, что было… с тобой…       — Ты собираешься делать со мной то же самое?..       — Что?! Нет! Я не причинил бы тебе боли! Я про… в сущности, это одно и тоже… Ты можешь увидеть меня без одежды и это породит воспоминания…       — Я видел тебя без одежды.       — На мне были трусы! И… Лютик, тебе было страшно на кресле для осмотров…       — Потому что в меня пихали что-то странное! — взвизгнул Лютик и вцепился в Ламберта сильнее, будто одни эти мысли наводили на него ужас. Ну и какой тут может быть секс?..       Ламберт тяжело выдохнул.       — Лютик, вот именно… Пихать… Это подразумевает та близость, которой ты хочешь…       — Нет, ты не понимаешь, — заскулил Лютик, ерзая. — Между нами все будет по-другому… Мне было страшно на том кресле, потому что… такое же было и у него… И он тоже… делал…       — Тс, — Ламберт прервал его, поцеловав. Лютик в поцелуе тут же забылся, взяв его лицо в свои ладони, отвечая на поцелуй.       Он прижался к нему почти отчаянно, и Ламберт вздрогнул от этой близости, судорожно выдохнув, но продолжая отвечать.       Лютик прижимался к нему, и Ламберт чувствовал каждый сантиметр его тела. Его манящего, юного тела, нежного и отзывчивого, но все же слишком ранимого, чтобы кто-то такой, как Ламберт, имел к нему доступ.       Но Лютик хотел, не думая о последствиях, он буквально молил об этой близости.       — Пожалуйста, — прошептал Лютик в его губы. — Я хочу… Очень хочу. Ты ведь можешь сделать так, что… что это будет совсем другим… Как на экране…       Ламберт тяжело выдохнул в его губы.       — На экране все всегда красивее…       Лютик взял его лицо в свои ладони и посмотрел в глаза.       — Я скажу тебе остановиться, если почувствую, что мое тело как-то не так реагирует.       — Реакцию твоего тела я и сам пойму, — усмехнулся Ламберт. — Скажи, если в голове что-то щелкнет.       У Лютика буквально глаза загорелись, когда он понял, что Ламберт был согласен. У Ламберта глаза горели абсолютно так же, у него даже руки дрожали от понимания, что он могу коснуться его, гладить, ласкать его кожу. Попытаться сделать Лютику хорошо потому что так просит Лютик.       Они снова поцеловались, но на этот раз по-другому — уверенно и прекрасно понимая, к чему этот поцелуй ведет. Расслабившись, Ламберт чувствовал, как все это отзывалось в нем. Желанием, возбуждением.       Он примерно мог представить, что можно делать, чтобы Лютик не вспомнил свое прошлое.       Не использовать член, полностью не раздеваться. Скорее всего исключить проникновение пальцев…       Оставался или петтинг, или язык… Петтинга у Лютика по-любому не было, а вот язык…       Дрожащие пальцы Лютика потянулись к его черной рубашке, расстегивая.       — Ты уверен, что хочешь, чтобы я разделся?..       — Они никогда не раздевались…       Ламберт кивнул и сам суматошно начал расстегивать свою рубашку. Возможно, обнаженность Ламберта как-то подсознательно будет намекать Лютику, что они на равных.       Ламберт чуть отдалился, чтобы снять с себя рубашку, и Лютик впился в него взглядом в ожидании, закусив губу. Ламберт отбросил ее на пол и снова склонился к Лютику, на этот раз целуя чувствительную шею. Лютик шумно выдохнул и жадно принялся оглаживать его плечи и спину, живот, вырисовывая мышцы, ощупывая, он гладил его рваными, порывистыми движениями, но в них не было паники, наоборот, Лютик будто пытался обхватить его всего, везде коснуться, почувствовать его.       Ламберт неуверенно задрал майку Лютика и, не заметив сопротивления, спустился ниже, расцеловывая плоский живот. Ощутив губами приятную мягкость, Ламберт невольно улыбнулся — все-таки Лютик набирал вес, просто незаметно для Ламберта.       Он, задирая майку, медленно поднимался поцелуями вверх, и застыл только тогда, когда дошел до груди, не решаясь трогать соски.       Он почти был уверен, что к ним явно проявляли нездоровое внимание. Целуя ключичную ямку, Ламберт заметил небольшой шрам на соске, и он понял — да, трогать их нельзя. Совсем. Никак.       Кроме того, Лютик очень четко и ясно отзывался на поцелуи его кожи. Он судорожно дышал, прижимал к себе ближе и суматошно гладил его тело, трогая напряженные мышцы, стараясь гладить нежно, но движения выходили урывистыми.       Ламберт медленно снял с него футболку и жадно расцеловал его обнаженные плечи и шею. Заметил на плечах веснушки и принялся выцеловывать его плечи еще более жадно, целуя каждую.       Лютик будто был сшит из звездного неба, нежный, как кружево.       Судорожно выдохнув, набравшись смелости, Ламберт принялся снова спускаться поцелуями ниже. Он только целовал, никаких засосов или укусов. Изредка он позволял пройтись языком, но кратко и быстро.              Дойдя до линии джинс, присев на колени на пол, он сглотнул и погладил Лютика по бедрам. Подняв взгляд, он спросил:       — Можно?..       — Да…       Ламберт зубами расстегнул пуговицу и ширинку, а после, взяв за шлевки, медленно стал спускать их, оставляя Лютика в одном белье. Штаны сбились в неясный комок под коленями Ламберта.       Ламберт поцеловал его в тазовую косточку, и принялся гладить и целовать бедра, неуверенно подбираясь к внутренней стороне бедра. Лютик, на удивление, сам развел ноги, и Ламберт, шумно выдохнув, поцеловал во внутреннюю сторону бедра.       Ламберт впервые почувствовал запах Лютика. Мандарины. Лютик пах сладкими мандаринами.       Он судорожно вдохнул в себя этот запах, наслаждаясь, ощущая в себе все сильнее растущее желание вылизывать его всего. С головы до ног, но пришлось остановить свои слюнявые порывы.       Он облизнулся и мягко коснулся Лютика сквозь ткань белья. Лютик судорожно выдохнул и поерзал, поддаваясь Ламберту навстречу, и Ламберт лизнул его меж ног, а после принялся выцеловывать внутреннюю сторону бедра, не решаясь зайти дальше. Он был напуган тем, что сейчас любое его действие могло ввести Лютика в истерику. Поэтому он был искренне удивлен, когда Лютик сам стал стаскивать с себя белье.       У Ламберта дыхание перехватило и он, подхватив резинку белья, медленно спустил его ниже, жадно оглядывая его меж ног. Он облизнулся, удобнее устроился на коленях и опустил голову, беря в рот дернувшийся на это касание член. Лютик шумно выдохнул, а после заскулил — от наслаждения.       Ламберт плотнее обхватил его губами и медленно задвигал головой, используя язык. Запах у Лютика стал таким сильным, что Ламберт даже во рту ощущал вкус мандарина, а не естественной смазки.       Он погладил его по бедрам, и, когда они задрожали, выпустил член изо рта и, взяв Лютика под колени, подтянул того сильнее к краю кровати, открывая для себя бледные ягодицы. Лютик снова застонал, будто моля этим звуком продолжать.       Ламберт же на миг замер, заметив на ягодицах тонкие белые полосы. Шрамы. Он поджал губы и прижался к ним губами, выцеловывая каждый. Лютик застонал и заерзал.       Ламберт огладил его бедра и чуть отстранился, рассматривая меж ягодиц. Лютик был влажный. Неприлично-влажный. Считая это как знак к действию, Ламберт зарылся лицом меж его ягодиц, принявшись жадно его вылизывать. Лютик застонал — громко, просяще, и Ламберт проскользнул языком глубже, вылизывая изнутри.       Звуки, что издавал Лютик были лучшей мелодией. То тихие, то более срывающиеся, такие просящие, умоляющие, но все — от удовольствия.       Лютик зарылся пальцами в волосы Ламберта, и прижал его к себе ближе, и Ламберт с радостью послушался, не стесняясь всех тех звуков, что звучали от этих ласк.       Ламберту нестерпимо хотелось использовать пальцы, но он сдержался, понимая, что как раз это может его спугнуть.       Гладя одной рукой его бедра, другой, не прекращая жадно вылизывать Лютика, Ламберт спустился вниз и расстегнул свою ширинку, нервными движениями приспуская с себя штаны и белье. Он обхватил свой член и тихо простонал от удовольствия. Блять, за все это время он даже и не дрочил толком! Только один раз, да и то, это вышло случайно, и это был обычный утренний стояк.       Так что сейчас… ох, ему было очень хорошо.       У него каменно-стояло, и он, не отрываясь от Лютика, начал двигать рукой по своему члену. Его бедра напряглись и он едва не сбился со своего ритма, но после попытался вернуться к реальности.       Лютик стонал громче, и, ближе к оргазму, плотно прижал голову Ламберта к себе, впившись в его волосы, будто боялся, что Ламберт может прекратить.       Видел Бог, Ламберт бы не прекратил даже начнись конец света…       Лютик кончил, взвизгнув:       — Ламберт!       И ведьмак ощутил вокруг своего языка ритмичную пульсацию, продолжая вылизывать во время оргазма. От осознания, что Лютик кончил на его языке, Ламберта тут же накрыло, и он кончил. Его передернуло от оргазма, бедра напряглись, а после все тело тут же расслабилось.       — Ох… — шумно выдохнул Лютик, пройдясь рукой по волосам Ламберта, когда тот отстранился от него.       Он облазил губы от смазки и мягко попросил:       — Лютик, пожалуйста, закрой глаза.       — Хорошо… — еле слышно прошептал Лютик.       Ламберт аккуратно встал, Лютик послушался его. Он наспех вытер свою руку и член, заправляя в штаны, чтобы Лютик ничего не углядел, а после, нависнув над Лютиком, оперевшись по обе от него стороны, он поцеловал его, предварительно вытерев подбородок от смазки. Лютик охнул и с радостью ответил, погладив его по груди.       Отстранившись, Ламберт спросил:       — Ты как?..       Лютик лихорадочно улыбнулся.              — Прекрасно…       Ламберт кивнул и забрался на кровать, укрыв Лютика покрывалом, и обняв его, прижав к себе. Лютик положил голову на его грудь, гладя по животу, выводя напряженные кубики пресса, косые мышцы.       Ламберт поцеловал его в лоб, спросив:       — Ты точно в порядке? Нет никакого послевкусия? Тебе не противно? Точно-точно?       Лютик посмотрел на него.       — Кажется, я правда в порядке… Даже слишком, — он улыбнулся. — Это… это было совсем не так, как тогда… Все было совсем по-другому…       Ламберт мягко убрал волосы с его лица.       — Странно…       — Магия какая-то, — улыбнулся Лютик и поцеловал его в подбородок. Он немного поерзал, выпутываясь из кокона, в который его завернул Ламберт, и оперся о его грудь, смотря в глаза. — Если бы на месте тебя был кто-то другой, я бы давно лежал в истерике, несмотря на всю нежность, но с тобой…       Лютик внезапно отвел взгляд, будто боялся об этом говорить. Ламберт переплел их пальцы и успокаивающе погладил по волосам, приободряя.       — Со мной?..       — Я говорил уже об этом, но ты…       — Накричал на тебя?              Лютик поджал губы и кивнул. Ламберт про себя выругался, и оперевшись на локти, поцеловал его в висок.       — Повтори тогда еще раз. Пожалуйста.              Лютик опустил взгляд проведя пальцем по его груди, вычерчивая шрамы на ней.       — Что я… чувствую, что ты правильный человек… Каждый раз, когда я с тобой, внутри меня что-то откликается. Этому что-то… Ему очень комфортно с тобой, ему нигде и ни с кем не может быть так хорошо, как с тобой. Иногда, когда я смотрел на тебя, мне хотелось плакать от тех чувств, что рвали мою грудь и сердце. Это было… так много…       — Лютик… — Ламберт сказал его имя таким голосом, что сам его не узнал. — Я… Прости, что в прошлый раз накричал на тебя. Я злился на себя, а не на тебя.       — Я знаю, — прошептал Лютик и резко отвернулся.       Ламберт сглотнул и, мягко взяв его за подбородок, заставил посмотреть на себя. Лютик все равно отводил взгляд, но он хотя бы не плакал.       — Прости, — снова попросил он и поцеловал в висок. — Мне кажется, что я чувствую то же самое… Иначе я не могу объяснить свое поведение. Свои действия… Лютик, — позвал он, и Лютик все же поднял на него взгляд, будто затаив дыхание. — Я злился потому, что ты стал мне дорог. Потому что я не мог защитить тебя от себя. Потому что я был слишком импульсивен, чтобы справляться. Я злился, потому что у меня ничего не получалось. И вместо того, чтобы просить прощения, кричал, думая, что разрушить все — лучшее, что я могу сделать.       Он сжал его руку в своей и спросил:       — Ты сможешь меня простить когда-нибудь?       Лютик задержал на нем взгляд, прежде чем опустить его вниз.       — Я бы хотел сначала в самом деле на тебя обидеться, но у меня не получается… Это что-то во мне… Оно яро этому сопротивляется.       Ламберт покачал головой и присел на кровать. Лютик вторил ему, присев рядом, поправляя сползшее с плеч покрывало. Ламберт сжал его руки в своих, поглаживая костяшки.       — На самом деле мне ведь уже поздно пытаться заслужить твое доверие…       — Я и без того тебе доверяю, Ламберт… — мягко сказал Лютик, будто говорил с маленьким ребенком. — Почему-то после… нашей близости стал доверять еще больше… Наверное это потому, что я все равно ждал боли, ждал удара, но ничего не было.       — Только не говори, что этим ты нас испытывал, а не хотел на самом деле.       — И то, и другое, — признался Лютик. — Я просто решил, что раз меня тянет к тебе, то реакция на нашу близость многое может сказать. Мне кажется, она была даже исчерпывающий.       — Да, — согласился Ламберт, склонившись и поцеловав его в костяшки. — Думаю, тебе будет легче принять решение, когда Йеннифер избавит тебя от всех этих ужасов.       Лютик удивленно вскинул брови.       — Какое решение?       — Хочешь ли ты остаться со мной.       Лютик смотрел на него, ничего не говоря, долгие тридцать секунд, потом он покачал головой и сказал:       — Я хочу остаться с тобой, Ламберт. Уже сейчас.       — Конечно, — Ламберт вымученно улыбнулся. — Сейчас, когда у нас нездоровые отношения, сейчас, когда я насиловал тебя в наших отношениях и катал на эмоциональных качелях, то прижимая, то отталкивая. Сейчас, когда у тебя больше никого нет… Но потом, когда тебе станет легче и ты сможешь посмотреть на меня, на все мои поступки без этой больной привязанности, без всех расстройств… Думаю, твое решение изменится…       У Лютика опустились плечи, он приоткрыл рот.       — То есть ты считаешь, что я тебя брошу?       — Я считаю, что твое решение может измениться, когда тебе станет легче.       Лютик смотрел на него, как на безумного.       — То есть ты думаешь, что я брошу человека, который помогал мне, как мог, который старался, вкладывался в меня… отдавал всего себя?       — Да. Человека, который следовал своим эгоистичным «хочу», делая вид, что думал о тебе. Человека, который делал тебе больно, обвинял в твоих чувствах, кричал и…       — Человека, который признавал свои ошибки, который старался меняться ради меня, которому было больно за эти ошибки…       Они замерли, смотря друг на друга, и каждый будто бы не верил тому, что говорил другой.       — Хорошо, — внезапно сказал Лютик. — Скоро я докажу тебе, что мое решение не изменится. И что я не такой дурак, как ты думаешь.       — Ты не дурак. Но тебе тяжело, а тут еще и я…       — Ох, — Лютик тяжело выдохнул, погладив его руки. — Давай оставим этот диалог до тех времен, когда я буду «в своем уме», — хихикнул Лютик безобидно, и поцеловал Ламберта в нос.       Ламберт смущенно улыбнулся и кивнул, поглаживая белые костяшки Лютика.       — Я просто хочу, чтобы ты знал, — начал Лютик, тихо, но уверенно. — Да, мне было больно рядом с тобой. Иногда я плакал. Но еще были моменты, когда благодаря тебе я начал разглядывать в людях людей, а не монстров. Когда я радовался, когда я верил, что все изменится. Момент, когда я осознал, что ты поможешь мне. Когда понял, что все наладится. Был момент, когда я смотрел на тебя и вдруг понял: «он сделает ради меня что угодно». Были моменты, когда я был счастливым. Когда я радовался. Когда чувствовал себя в защите. Даже в те моменты, когда было больно, я чувствовал, что в безопасности.       Он мягко положил ладонь на колючую щеку.       — Да, ты делал мне больно, но лишь от того, что не ожидал, что под когтистой лапой волка может оказаться хрупкий щенок, а не такой же, как и ты, взрослый волк. Это было из-за страха, неуверенности. И никогда из-за того, что ты хотел этого. Так?       Лютик улыбнулся, смотря на него, как на своего всем сердцем любимого ребенка, которому ты прощаешь любую боль.       — Да… — прошептал Ламберт. — Да, Лютик, ты прав.       Лютик хихикнул, и что-то в сердце у Ламберта закололо от того, насколько искренней и чистой была эта улыбка, насколько невероятен был человек пред ним. Он неуверенно подался вперед, к Лютику, и нежно поцеловал его. Лютик ответил на поцелуй. И целовал он так, будто признавался в любви.