Давай полюбим друг друга

      — Хм, а чем тогда раф отличается от латте? И его тоже можно на кокосовом молоке?       — О, ну смотрите…       Ламберт смотрел на Лютика, который спокойно обсуждал с баристой, какой он хочет себе кофе. Он говорил от себя в первом лице — не напрягаясь — и сам спрашивал, рассуждал. Конечно, после таблетки, и, конечно, сжимая руку Ламберта в своей, но ведь в самом начале Лютик мог словить истерику ровно в таких же условиях, и ни о никаком обсуждении кофе и речи идти бы не могло.       Ламберт ощутил, как его захлестнуло неясное чувство от этого. Глаза защипали, и он спешно сморгнул слезы, глупо улыбаясь.       Он готов был плакать от гордости за Лютика.       В итоге Лютик-таки выбрал кофе, Ламберт же себе взял обычный капучино. Кофейных изысков он не разделял, и не потому что не хотел, а просто потому что не видел разницы. Кофе мог быть вкусным и невкусным. Крепким, средним и мягким. Конец.       Забрав кофе, Лютик, довольный, под ручку с Ламбертом, поплелся к выходу, сербая кофе.       — Я был уверен, что ты разбираешься во всех этих кофейных приблудах, — сказал задумчиво Ламберт.       — Вроде как раньше да, но многое забыл, — Лютик пожал плечами, делая глоток кофе.       — Ну как? Вкусно?       — Вкусно, — довольно улыбнулся он Ламберту.       Тот улыбнулся ему в ответ.       Как оказалось, быть нормальным человеком, а не дебилом, очень даже легко, а главное дает результаты!       В последнее время Ламберт так же часто думал о словах Лютика. О том, что в нем есть что-то, и это что-то — оно хочет Ламберта. Возможно, только благодаря этому «чему-то» все могло быть гладко.       В другом варианте Ламберту думалось, что Лютик все-таки бы спрыгнул с балкона. И многим раньше.       Его передернуло и он старался не думать о таком исходе.       Они зашли в номер, и Ламберт потянулся. Ему хотелось бы пройтись с Лютиком вечерком по пляжу, смотреть на пальмы, слушать шум океана, но Лютику все еще было сложно находиться на улице. Особенно там, где много свободного пространства или наоборот — много людей. Так что сейчас приходилось себя ограничивать.       — Кстати, Вальдо тебе больше… не писал? — спросил Ламберт, когда Лютик упал на кровать.       Тот выдохнул.       — Писал и извинялся.       — А ты?..       Лютик тяжело выдохнул и присел, нервно потерев складку на джинсах.       — Я сказал, что напишу ему позже. Когда в голове будет меньше мусора…              Ламберт тяжело выдохнул и присел рядом с ним, сжав его руку в своей, ласково поглаживая костяшки.              — Мне жаль, Лютик. Но это в самом деле так: большинство людей… не может быть рядом с тобой, когда тебе очень плохо. Это сложно.       — Я знаю, — Лютик тяжело выдохнул, а потом как-то странно, непонятно улыбнулся. — Поэтому я рад, что у меня есть ты.       — Сомнительный выбор, конечно…       Лютик цыкнул.       — Ты не идеален, Ламберт, но ты хотя бы не старался отдалится от меня. Хватит это обсуждать. Во всяком случае, сейчас, ты все равно мои ответы всерьез не воспринимаешь.       — Прости, — Ламберт виновато улыбнулся и поцеловал его в тыльную сторону ладони. — Просто… Тебе пока тяжело.       — Я все понимаю, не стоит, — Лютик тяжело выдохнул. — Да и ждать немного осталось, да? Скоро ты сам все увидишь и поймешь.       Ламберт вымученно ему улыбнулся, пытаясь скрыть страх и нервозность от этого события. Было, конечно, приятно, что Лютик так уверен в том, что он не оставит его, но все-таки Ламберт понимал зависимость его положения сейчас. Понимал, что он пока не мог делать здравых выводов, а что будет потом… Ну, во всяком случае, они все увидят.       Телефон завибрировал в кармане, и Ламберт достал его.       Звонил Геральт.       — Да?       — Я-таки выцепил Йен. И даже уговорил. Ты мне теперь должен.       Ламберт улыбнулся и посмотрел на Лютика с едва заметной тоской.       — Отлично. Значит, скоро может взяться за это?       — Да, завтра вечером. Вы где сейчас?       — Тебе зачем?       — Ты мне обещал показать. Я извожусь от интереса!       Ламберт закусил губу и сказал:       — Подожди секунду.       Он закрыл динамик пальцем и спросил у Лютика шепотом:       — Ты не против, если сюда зайдет мой друг?       Лютик удивленно вскинул брови.       — Почему ты спрашиваешь?       — Потому что, вероятно, я не знаю сейчас твоего состояния, и если ты можешь говорить со мной это не значит, что ты готов видеть других.       Лютик медленно моргнул, а затем искренне улыбнулся, выдохнув будто бы мечтательно. Будто бы то, что Ламберт внезапно зауважал его личные границы — это какое-то достижение. Ламберту самому от этого достижения противно было.       — Конечно, пусть приходит.       — Уверен?       Лютик кивнул.       Ламберт убрал палец, приложил телефон обратно и сказал:       — Можешь заехать. Пришлю тебе адрес в вотсап.       — Договорились.       Геральт сбросил, а Ламберт прислал ему адрес и их номер, крепче сжав руку Лютика и посмотрев на него краем глаза. Лютик лукаво улыбнулся и придвинулся к нему ближе, погладив Ламберта по спине.       — Со мной все хорошо. Поверь мне, — попросил он, прижавшись щекой к его плечу. — С тобой мне сейчас очень хорошо. Видишь, все может быть хорошо. И вовсе не надо меня скидывать всяким незнакомым мне людям.       Ламберт скривился от этой фразы, только сейчас понимая, как мерзко все в тот раз выглядело.       Будто бы Лютик надоевший Ламберту щенок, от которого он бы хотел поскорее избавиться.       — Прости, я вел себя как мудак.       — Хватит извиняться, — Лютик щелкнул его по носу, и Ламберт забавно сморщился. Лютик тихо рассмеялся, и звук его смеха разнес по крови Ламберта небывалое ощущение счастья.       Как же это было прекрасно: радоваться смеху Лютика.       Как же это было правильно: то, что Лютик смеялся.       Геральт приехал через час. В дверь постучались, и Лютик тихо хихикнул в губы Ламберта. Ламберт мягко отстранился от него и погладил по спине.       — Что ж, я наделся, что он заблудился…       — Иди уже, — Лютик легонько толкнул его в грудь, и Ламберт кивнул, вставая. Лютик тоже присел на кровать, принимая более приличный вид и поправляя растрепавшиеся волосы.       Ламберт сказал, открывая дверь:       — Час шел сюда. Ты либо не хотел приходить, либо заблудился.       — Одно не исключает другое, — усмехнулся Геральт, проходя вперед.       Ламберт кивнул, закрывая за ним дверь, пока Геральт уверенным шагом пошел вперед. Ламберт спешно увязался за ним. Он вообще боялся Лютика одного оставлять даже на пару секунд.       Врезавшись в спину Геральта он ойкнул и обошел того. Геральт так и застыл, глядя на Лютика во все глаза. Лютик рассеянно моргнул, переводя взгляд с Геральта на Ламберта, вскинув бровь. Тот только пожал плечами, показывая, что он понятия не имел, что случилось с ним.       Откашлявшись, он сказал:       — Что ж, Геральт это…                    Но Геральт прервал его, выкрикнув:       — Черт возьми, Лютик!       И кинулся к нему. Лютик испуганно дернулся, вскрикнув, забравшись на кровать. Явно испугался такой резкой реакции, да и вообще сложно думать о хорошем, когда на тебя несется такой бугай, как Геральт!       Ламберт растерялся, но тело инстинктивно ринулось вперед и закрыло Лютика.       Геральт впился в него недовольным, удивленным взглядом.       Ламберт покачал головой.       — Тут правило как в стрип-клубе. Смотреть, но не трогать.       Геральт моргнул, потом ошарашено посмотрел на Ламберта и отшатнулся назад, будто только пришел в себя. Он покачал головой и откашлялся.       — Кхм, прости… просто… эмоции.       Ламберт непонимающе на него посмотрел, а после спросил:       — Откуда ты знаешь его имя?       Ламберт заметил краем глаза, как Лютик неловко сполз с кровати и встал по правую сторону от Ламберта, тесно прижавшись к нему под бок, глядя на Геральта немного боязливо. Ламберт успокаивающе погладил его по боку.       — Не бойся, он не причинит тебе вреда. Это он так выглядит, а на самом деле добрый медведь.       Ламберт улыбнулся и снова перевел обеспокоенный взгляд на Геральта. Он смотрел на Лютика так, будто уже знал его. И имя его он же тоже откуда-то знал…       — Геральт?..       — Ты не говорил, что он с тобой… — сказал он еле слышно.       — Проклятье, Геральт, откуда ты вообще его знаешь?! Сначала Трисс, потом ты! Что дальше? Может его и Йеннифер еще зна…       Ламберт внезапно прервался и в шоке посмотрел на Геральта. Раскрыл рот и невольно крепко сжал плечо Лютика. Тот вскинул голову, посмотрев на него широко раскрытыми, ничего непонимающими глазами.       Ламберт поцеловал его в лоб, чтобы успокоить и его, и себя.       И снова посмотрел на Геральта, усмехнувшись.       — Как удивительно… Кажется, его знают все, кроме меня?       — Ты сам того захотел, — кинул Геральт так, будто защищался.              Ламберт удивленно на него посмотрел, понимая, что привычная картина мира внезапно перевернулась. Он снова посмотрел на Лютика, потом на Геральта и, наконец, сказал:       — Что ж… Кажется, нам есть о чем поговорить. Пожалуй, закажу чего поесть и сходишь за пивом, ладно?       Геральт помолчал, а потом кивнул, развернувшись. Ламберту осталось верить, что он еще вернется.       Геральт выглядел так, будто проболтался.       Когда за ним зарылась дверь, а Ламберт заказал пиццу, Лютик нерешительно на него посмотрел. Ламберт опередил его вопрос:       — Все в порядке, Лютик. Он не навредит тебе.       — Да, но… Почему они меня знают, а я их — нет?       Ламберт поджал губы, нервно теребя в руках телефон.       — Это лишь мое подозрение, но, кажется… ты был там.       — Где «там»? — не понял Лютик.       — В моем мире.       Лютик пораженно моргнул.       — Но ведь вы сами сюда перенеслись, кажется. И вы живете не как люди, так? Как же я тогда мог жить там? Мне всего семнадцать.       Ламберт криво улыбнулся.       — Тебе всего семнадцать, а ты уже знаешь, что происходит после смерти. Перерождение.       Лютик уставился на него немигающим взглядом и он, кажется, абсолютно точно не понимал происходящего. Либо это было слишком много для него.       В один момент он вздрогнул, а после подскочил и крепко сжал руку Ламберта. Глядя в глаза, он сказал:       — Вот когда мы встречались! Тогда!       Ламберт медленно моргнул, глядя на него. Он с трудом кивнул.       — Возможно… — прошептал он еле слышно. — Но я совсем тебя не помню.       Лютик шмыгнул и, успокоившись, снова присел. Дернул плечами и сказал:       — Думаю, твой друг нам все расскажет… Геральт, так?       — Так, — кивнул Ламберт и накрыл его руку своей, так и замерев, будто бы в нерешительности.              Да, для них двоих информации оказалась слишком много.       Но так хотя бы стали понятны некоторые вещи.       Они устроились в гостиной, и Геральт грохнулся напротив них, выглядя напряженным. Он потянулся к бутылке и сделал несколько глотков. Лютик же смотрел на банку Колы в своей руке. Ламберт не просил это покупать, но Геральт притащил ее, вручил Лютику и ничего не сказал.       В любом случае, для Геральта это очень милый жест.       Правда Лютик этого не понял и еще с минуту просто неловко смотрел на бутылку в своей руке.       — Ну так расскажешь что-нибудь? — прервал тишину Ламберт.       Геральт потер нос.              — А ты такой тупой, что ничего не понял?       — Понял, что мы тогда его знали. Он был с нами. Что переродился. Почему я не помню-то нихрена?!       Вопрос, который он хотел спросить последние лет сто.       Сначала он думал, что так и надо, что он все помнит урывками. Что это у всех так. Но порой кто-то говорил какие-то вещи, из того прошлого, что Ламберт начинал сомневаться, но он всегда все спихивал на то, что у всех сохранились разные вспоминания.       Теперь же он понял: все они прекрасно все помнили.       Только Ламберт нет.       Он уперся в Геральта тяжелым взглядом. Глубоко внутри он был не уверен, что правильно поступил, усадив за одним с ними столом еще и Лютика. По кранный мере он надеялся, что ничего страшного не случится.       — Потому что мы пришли к выводу, что тебе будет лучше ничего не помнить. И ты согласился с этим. Все. Конец истории.       Ламберт медленно моргнул.       — Что могло произойти, что я решился не помнить чего-то? Я почти уверен, что вся наша жизнь состоит из жести, и едва ли меня могло что-то там сильно удивить.       — Жесть — нет. Но есть много чего еще в нашей жизни. Ламберт, поверь, это было правильным решением.       Лютик шмыгнул и, прожевав пиццу, наконец открыл Колу, сделав несколько глотков. Потом посмотрел на Ламберта и мягко сжал его руку под столом. Ламберт вздрогнул.       — А мы… мы были близки? — спросил он неуверенно и посмотрел на Лютика.       Геральт хмыкнул.       — Достаточно.       — Тогда это многое объясняет, — сказал тихо Лютик, смотря в сторону.       Да, это многое объясняет.       Например, все.       Почему Ламберт решил взять на себя такую ответственность, почему Лютик так легко согласился, почему вместе им было легче, и почему Лютик прощал все и вся. Почему их тела стремились друг к другу, почему желание близости порой ломало все возможные пределы.       Это объяснило все.       — А если я хочу вспомнить? — спросил неуверенно Ламберт. — Я себя охуенно-хорошо знаю, и я не мог сказать: да, сделайте так, чтобы ничего никогда не вспоминал.       — Да, — кивнул Геральт. — Но, поверь, ты не хочешь это помнить.       — Это не тебе решать.       Лютик сильнее сжал его руку, будто желая успокоить. Ламберт старался себя одергивать и возвращаться к Лютику, воспоминать о том, что он рядом с ним. Успокаиваться самим фактом его присутствия.       Геральт раздраженно прикрыл глаза.       — Ламберт, это, блять, сломало тебя. Тебя. Понимаешь? Мы решили это сделать не по приколу. Ты был сломан, ты хотел умереть, ты пробовал умереть. Много раз.       На этот раз вздрогнул Лютик и крепче прижался к Ламберту, глядя затравленным взглядом на Геральта.       Геральт словил его взгляд и сглотнул.       — Я вижу… Вижу, что у Лютика сейчас тоже большие проблемы…       — Да, — кивнул Ламберт, стараясь не показать, что он был в шоке.       Он? Умереть?       Это не укладывалось в его голове.       Ламберту могло быть плохо, порой он мог днями не выходить на улицу и ни с кем не говорить.       Но он никогда не хотел умереть. Никогда не допускал для себя такие мысли.       Какие бы тяжелые этапы ему не приходилось проходить, умереть он не хотел.       Ламберту не нравилось страдать, но что еще больше ему не нравилось, так это понимание, что смерть отберет у него последнее. Право выбора.       И он… хотел умереть? Он пробовал?       Ламберт покачал головой.       Хотел бы он сказать, что тот он из прошлого — он же просто слабак.       Но нет, Ламберт не идиот.       Что-то случилось. Что-то, что в самом деле сломало его.       И все-таки ему было чертовски интересно, что именно.       — Может… я могу услышать историю? — неуверенно спросил Геральт.       Лютик напрягся:       — Зачем?       Геральт криво улыбнулся, снова отпив пива.       — Я, конечно, не Ламберт, но в прошлой жизни ты мне тоже был близок, Лютик. Я бы умер ради тебя.              Лютик смотрел на него недоверчиво, но Ламберт чувствовал: реальной опасности Лютик, на самом деле, вовсе не чувствует.       Наверное, это что-то в нем, какое-то странное вспоминание, оно тоже помнит Геральта, и не видит в нем вреда.       Ламберт погладил его по спине:       — Я могу все кратко рассказать, если ты позволишь.       Ламберт проигнорировал какую-то неясную улыбку Геральта, пока он смотрел на них.       Лютик посмотрел на Ламберта, задумался на миг, а потом сказал:       — Ладно, только я пока выйду. Не хочу этого слышать.       — Конечно, отойди пока на балкон, — он мягко поцеловал его в лоб.       Лютик кивнул, взяв с собой два куска пиццы, и утопал на балкон. Ламберт проследил за ним, а после повернулся к Геральту. Потянулся к своей бутылке пива и, тяжело выдохнув, решил не тянуть кота за хвост.       Рассказал он все кратко, без подробностей, потому что на них не было ни желаний, ни сил, а после сделал два больших глотка. Пивная горечь чуть разбавила мысли.       Геральт помрачнел. Пока Ламберт рассказывал, тот ковырял кусок картонной коробки от пиццы, и после рассказа молчал еще минуту.       — Какое же дерьмо…       Ламберт кивнул. Он видел по лицу Геральта, что ему было больно это слышать.       — Если бы ты сразу сказал, для кого это, я бы Йен в тот же день достал!       Ламберт хотел было возмутиться. Это что, получается, ради друга он не мог сразу пошевелиться, а для этого так сразу? Но обида быстро прошла.       Лютику в самом деле нужна была срочная помощь. Просто Ламберт так привык к этому миру, и к людям, к их порядку вещей, что решил, якобы можно было ждать.       — В любом случае… Вот. Ему уже немного легче. Он часто говорил, мол, что-то в нем ко мне тянется… Теперь ясно.              Геральт хотел было что-то ответить, но раздался голос:       — Ну, скоро вы там?       — Уже все, иди ко мне, — кивнул Ламберт, и Лютик шмыгнул к нему. Сел снова близко, и вновь потянулся к пицце. Ламберт улыбнулся. У него аж на душе теплело, когда он видел, что Лютик хорошо кушает. — Может быть ты мне кратко расскажешь про наше прошлое?       Геральт закусил губу, а потом покачал головой.       — Если начну, ты сам вспомнишь все. Совсем все. Я бы мог рассказать кратко, и чтобы не больно для тебя, но… Это не так работает.       Ламберт недовольно сморщился.       — Ламберт, может и не надо тебе вспоминать? — Лютик посмотрел ему в глаза. — Ты же не от нечего делать это забыл, так?       Ламберт посмотрел на него, про себя снова удивившись: надо же, такой он у него уже взрослый стал за все это время. Так осмелел, столько сил набрался.       Ламберт улыбнулся этому и мягко погладил Лютика по пояснице.       — Не от нечего, но разве тебе не интересно?       Лютик пожал плечами.       — Интересно… Но, кажется, мы были очень близки, да?       — Очень, — согласился Геральт. — В общем, Ламберт, сам решай. Я ж тебя знаю: ты от меня не отстанешь, если захочешь по-настоящему.       Геральт схватил со стола листик, ручку, и что-то на нем написал. Потом положил его написанным вниз и протянул Ламберту.       — Считай, кодовое слово. Прочтешь, начнешь вспоминать. Тебе решать, читать или сжечь.       — А можно мне? — Лютик вытянул шею, смотря на листик.       Геральт кивнул. Лютик забрал его, развернул и, нахмурившись, прочитал. Фыркнул:       — Тут ничего непонятно… нет таких слов!       — Есть, — качнул головой Геральт. — Ламберт все поймет.       Ламберт благодарно кивнул. Он был рад, что Геральт не стал считать его глупым мальчиком, за которого все надо решать, и сам дал ему выбрать.       Дальше посиделки не клеилась. Сложно смеяться и шутить, когда Геральт узнал о тяжелом прошлом Лютика, а Ламберт — о своем, так что Геральт в скором времени поспешил уйти. Ламберт его задерживать не стал. А Лютик вообще третьих лиц не особо переваривал на данный момент.       Ламберт закрыл за Геральтом дверь и на миг так и замер, смотря себе под ноги.       — Ламберт? — позвал его Лютик, и ведьмак повернулся к нему. — Все хорошо?       — Не знаю, — Ламберт покачал головой. — Меня эти новости… Не знаю, что и думать.       Он прошел вперед и присел на кресло. Лютик покружился возле него, будто не знал, куда себя пристроить. Он выглядел очень озабоченным, будто взволнованная кошка, вьющаяся возле своего пищащего котенка и не знающая, почему он пищит и что еще с ним надо делать.       Поэтому Лютик, как порядочная заботливая кошка, залез к нему на колени и погладил по голове.       Значит, надо приласкать. Правильно.       Ламберт тяжело выдохнул и упал лицом на его плечо.       — Прости, что сную тут с этим вот настроением, когда у тебя самого…       — Мне уже легче, Ламберт, — сказал Лютик. — А на тебя эта новость вот так свалилась. Ты так хочешь узнать?       — Разумеется. Но, наверное, не так… Если бы кто-нибудь просто рассказал мне в двух предложениях. Все, что мне интересно: кто мы друг другу и что же такого произошло… Два ответа. И все. Воспоминания же не смогут мне навредить, да?..       Лютик с сочувствием на него посмотрел.       — Я не знаю, Ламберт. Меня воспоминания ранят. Я не знаю, сможешь ли ты это обойти.       Ламберт погладил его по щеке, убрал русую прядь за ухо и подался вперед, поцеловав возле уха, судорожно выдохнув.       — Но это ведь было давно… А то, что я вспомню… Наверное, это должно быть просто фактом, так? Я же не переживу это заново?       Лютик поджал губы.       — Я не знаю, правда… Я знаю, что не хочу, чтобы тебе было больно. Давай как-нибудь отвлечемся? Куда-нибудь сходим?       Ламберт посмотрел ему в глаза и кивнул.       — Давай. Куда ты хочешь?       — Посидеть где-нибудь, съесть что-нибудь вкусного.       Ламберт улыбнулся. И все-таки, он искренне был рад, когда Лютик ел…       Отвлечься удалось, и Ламберт был этому рад. Впрочем, это же было очевидно. Он с Лютиком, он может трогать его, смотреть на него и говорить с ним. Лютик отвлекал, будто становился всем и сразу, будто он — центр всего сущего.       Лютик много улыбался ему и гладил по руке, плечу или волосам, отвлекая даже от мира. Даже, порой, от того, что Ламберту нужно было дышать. И он угадывал в этом искренние нежелание, чтобы Ламберту в самом деле было больно. Чтобы эти воспоминания не могли ему навредить.       Он так сильно хотел спрятать Ламберта от этого, что, когда они оказались дома, целуясь, Лютик ненавязчиво погладил его живот. Этот жест был вполне ясен, но Ламберт вынужден был отстраниться и сказать:       — Нет, никакой больше близости до того, как Йеннифер там все тебе не починит.       Лютик посмотрел на него во все свои огромные глазища и невинно моргнул. Ламберт улыбнулся и качнул головой.       — Правда, Лютик. Тот раз мы будем считать за… проверку нас обоих на прочность. Как тест на доверие.       — Уверен, ты поменяешь сегодня свое мнение, — хихикнул Лютик и чмокнул его в подбородок. — Я тогда мыться. Я быстро.       Ламберт кивнул и проводил его взглядом. Он улыбнулся и потянулся, идя в комнату. Выпил воды, выкинул бутылки, которые оставил, и на миг замер, глядя на забытый на столе листок.       Он взял его в руку, не смотря на написанное.       Сжечь или узнать?       И все-таки… никому не навредит просто вспоминания? Ему не надо переживать это заново.       Ламберт просто вспомнит. Он уверен: спустя такое время это не сможет его ранить снова.       Он медленно опустил взгляд вниз.       Было написано: «Каэр Морхен».       Два слова, которые еще секунду назад были Ламберту неизвестны, внезапно стали ему понятны.       В голове заискрили моменты. Ему пришлось схватиться за диван, чтобы не потерять равновесие от головной боли.