Орден Белого Вепря (1 том трилогии)

Глава 4 Элис С возвращением в замок герцогини жизнь поменялось. Словно, пока она отсутствовала, каждый просто дожидался ее прибытия. В воздухе витал новый смысл конечной цели, и те, кто, на первый взгляд, наслаждались перерывом, теперь занимались множеством задач и внимательно следили, чтобы другие тоже были заняты. Среди пажей и младших оруженосцев было принято много глухого ворчания, тем не менее, я наслаждался новым распорядком дня. Годы, проведенные в соборной школе Йорка, руководствовались расписанием служб у главного алтаря. Свято почитаемые и праздничные дни для других для меня означали лишь дополнительные обязанности. Позже, после отчисления, отец следил, чтобы я занимался изучением французского языка и латыни, одновременно помогая ему со счетами в работе. Когда, по прибытии в Миддлхэм, я обежал весь замок, с его садами и соседним селом, то старался освоиться и находил достаточно занятий, дабы заполнить ими целый день. До сих пор каждые сутки начинались по ранее заведенному образцу. Перед завтраком в большом зале хлебом и разведенным элем мы посещали службу в часовне рядом с главной башней. Если там присутствовала герцогиня, то она садилась на высокий стул, который в часы трапез обычно занимал каноник, сэр Уильям. Управляющий устраивался поблизости от Ее Милости, - дабы помочь герцогини положить еду на тарелку. Стул герцога продолжал пустовать. Потом наступала очередь занятий. Это не были монотонные дела, где председательствовал сэр Уильям, перед передачей нас мастеру Флиту или разрешению нам разбежаться на весь остаток дня. Теперь нас ожидали надлежащие возлагаемым на наши плечи надеждам уроки доктора Фриза. Доктор уходил с герцогиней, - удостовериться, что ее сын, Эдвард, продолжает выполнять его задания. Сейчас он вернулся, и все пажи единодушно оказались вынуждены окунуться в учебу. Со своей стороны я купался от радости, изучая иностранные языки с человеком, испытавшим, что такое – путешествия по Европе, намного больше, чем от изнуряющих уроков с образованным исключительно книжно преподавателем, как было заведено в певческой школе. Доктор являлся суровым учителем и, как я вскоре я обнаружил, наказывал мальчиков за малейшую провинность. Но я уже обогнал товарищей в знании учебников, поэтому доктор Фриз наслаждался моей способностью к обучению. Он занимался с нами большую часть времени, лишь временами отдавая нас сэру Уильяму для освоения Священного Писания или учителю танцев, мастеру Петиту, для знакомства с музыкой и другими придворными искусствами. После часов в классной комнате мы под опекой мастера Флита направлялись на ежедневные занятия по владению оружием. В их перечень могли входить и стрельба из лука, в которой я был довольно сведущ, проведя море времени в ее освоении под руководством отца на стрельбищах Йорка, и близкие парные поединки. Роджер теперь при любой возможности пытался увериться, чтобы нас с ним ставили вместе. И, так как мы оба являлись мечниками неважными, то я уже не опасался подобных раундов и постепенно принялся совершенствоваться. Также вернувшийся в замок герцогский конюший воодушевил всех мальчишек совершать после обеда конные прогулки, - оруженосцев на ристалище, - чтобы испытывать их рыцарские навыки, пажей, – чтобы просто погулять за пределами территории крепости. Роджер выполнил свое обещание - отыскать мне лошадь в точности. Она оказалась старой упитанной кобылой, на которой прежде, до того, как погрузнел, ездил сэр Уильям. Хвостатая соратница придерживалась спокойного и нетребовательного темпа, вселяя мало уверенности в готовности сорваться в легкий галоп через минуту-другую, когда мы с Роджером вместе отправимся через луга вдоль берега петляющей реки или решим подняться к сиреневым покрытым вереском болотам. Теперь я большую часть времени проводил с Роджером. Я испытывал к нему благодарность за прием под свое крыло. У меня не было твердого понимания причин его поступка, но остальные пажи примеру последовали и стали заметно дружелюбнее. В стороне остались лишь Хью и двое или трое его ближайших приятелей. Но отныне я не видел на лице Соулсби той ненависти, что показалась на нем в утро нашей схватки. Представлялось, что он находится во власти злобы, ко мне не относящейся. При встрече Хью держался отстраненно и вежливо. Мне этого было достаточно. Я надеялся, что он забудет о моем существовании, так низко относительно него я оказывался – и по возрасту, и по положению. Что я останусь только одним из множества менее значимых, чем Хью, пажей. По мере течения дней у меня крепли подозрения, что Роджер проводит со мной такое море личного времени из-за отсутствия возможности встретиться со своим «лучшим другом». После возвращения Элис нас избегала. Она тоже обучалась у наших преподавателей по некоторым дисциплинам, но в другие периоды мы ее едва ли видели. Роджер рассказал, что прежде она присоединялась к нему и остальным пажам в конных прогулках или в разговорах о поэзии и о романах, как делали прочие девчонки нашего двора. Одной из них была Элен, темноволосая девочка, обещавшая Роджеру помочь. Я обнаружил, что она исполняет такие же, как и Элис, обязанности. Но даже Элен не обладала способностью убедить Элис составлять нам компанию. Во время нашей первой долгой беседы Роджер поведал мне об Элис больше - как и о причине их ссоры. «Элис и я прибыли в Миддлхэм почти одновременно, когда нам обоим было около семи. Я впервые оказался оторван от семьи, а у Элис только что умерла мать, поэтому мы страдали. Казалось, что лишь из-за этого и произошло сближение. Тем не менее, потом выяснилось, что и я, и она любим верховую езду, охоту и книги, в особенности, романы. Герцог разрешает нам читать книги из его библиотеки. Или, по крайней мере, их читает Элис. Ее владение французским языком намного лучше, чем у меня. Иногда мы играли в рыцарей и их дам из книжных историй». «Так вот почему ты так вел себя на парадном дворе?» «Да. Мне подумалось, будет весело снова в это окунуться. Но я забыл о полученных ею незадолго до отъезда новостях». «Каких еще новостях?» «О ее обручении». «Обручении?» Мой изумленный шепот больше походил на писк. Я подождал, прежде чем продолжить, чтобы не разбудить остальных пажей. «В целях последующего замужества? Но Элис вряд ли больше двенадцати или тринадцати». «При дворе это не является отклонением от обычаев. Говорят, что принцесса Елизавета была просватана за французского дофина, когда ей исполнилось всего пять». «Может и так, но мы не при дворе». «Элис – камеристка королевы Елизаветы, пусть она и находится не совсем при дворе. Это означает, что право решать ее судьбу принадлежит королеве». «С какой стати? Ты сказал, что умерла ее мать, но отец…?» «Он был убит вскоре после появления Элис на свет, сражаясь на стороне короля в битве при Барнете. Ее матушка служила при дворе дежурной фрейлиной, и когда она умерла, Элис стала камеристкой королевы. А та постановила, что девочке следует выйти замуж за Ральфа Соулсби». «Соулсби? Не кузена ли Хью?» «Одно и то же. Элис сказала, что, вероятно, ради приобретения продолжения верности королю лорда Уолтера, - ее матушка оставила значительные земельные угодия, которые, если она выйдет за Ральфа, сделают его семью еще богаче». «Надеюсь, Ральф приятнее своего кузена». Минуту Роджер молчал, но потом прошептал: «Все, что мне известно, это что ему почти девятнадцать. Свадьба будет не ранее, чем через год или два. Возможно, Элис повезет, и она узнает его лучше, но это ужасная мысль. А я оказался настолько безмозглым, что пошутил о еще одном поклоннике. Мне позволительно ляпать такое в шутку, но Элис вынуждена встречать проблему лицом к лицу в действительности». Пусть и потрясенный известием об обручении, более всего я тревожился от несчастного вида Роджера. Было ли что-то, что я мог сделать в целях помощи ему и Элис снова подружиться? В голову так ничего и не приходило. Я даже набрался храбрости и поговорил с Элен, но она оказалась не в силах сказать мне больше, чем Роджеру. «Каждый раз, как я упоминаю при ней его имя, Элис меняет тему или просит меня успокоиться. Также она отказывается говорить о Ральфе Соулсби, равно как и об их обручении. Когда не посещает занятия, то просто запирается в своей комнате. Даже герцогиня уже это заметила. Ее Милость волнуется, что Элис заболеет из-за подобного поведения». Однако, спустя неделю или две помощь подоспела в таком виде, какого не ожидали ни Роджер, ни, тем более, я. Как и было обещано, герцогиня попросила каноника обучить меня к возвращению герцога некоторым песням. По этой причине каждый полдень после верховых прогулок сэр Уильям вызывал меня в часовню. Я не возражал от такого препровождения досуга, ибо петь мне очень нравилось. Часто там оказывался и мастер Петит, учитель танцев, чтобы аккомпанировать мне на своей лютне, что означало, - сэр Уильям волен выбирать репертуар, исключительно церковной музыкой не являющийся. Так как я изучал французский язык и латынь, мне было легко учить слова обоих типов песен, к тому же сэр Уильям сказал, что доктор Фриз может научить меня еще и некоторым итальянским или французским произведениям. Однажды, когда я разучивал с сэром Уильямом похвалу, в часовню вошла герцогиня. Она присела послушать, пока я не закончил, а потом поманила меня к себе. «Хорошо исполнено, Мэттью, вы спели ее чудесно. Сэр Уильям провел с вами блестящую работу». Я поклонился. «Благодарю вас, Ваша Милость». «Как вы здесь обосновались? Все еще тоскуете по семье и по вашим друзьям из певческой школы?» «Немного, но я и тут приобрел друзей». «Рада это слышать. Если я могу вам чем-нибудь помочь, только скажите. Ваша работа в тандеме с сэром Уильямом превышает уровень услуг, ожидаемых нами от большинства пажей». Я вспомнил упоминание Роджером библиотеки герцога и задумался, что если чтение ему мною некоторых новых французских романов способно хоть немного его подбодрить? Таким образом, чуть позже, в тот же день, заручившись разрешением герцогини, я снова оказался в ее личных покоях. Ее милость была занята разговором с мастером Гилфордом, но прервала беседу, поприветствовав меня и указав на дверь в дальнем углу. «Во время пребывания там у вас окажется компания. Надеюсь, это вас не побеспокоит». «Разумеется, нет, Ваша Милость». Тем не менее, я оказался разочарован. У меня теплилась надежда в процессе исследования этой драгоценной коллекции книг насладиться одиночеством. Но сейчас я уже прекрасно знал, что вам крайне повезет обрести где бы то ни было в замке уединение, и такая благоприятная возможность слишком редка, чтобы ее упускать. Поэтому я нажал на щеколду и вошел, изо всех сил стараясь двигаться тише. Библиотека предстала маленькой комнатой со сводчатым, покрашенным в белый цвет, потолком и двумя высокими узкими окнами. Напротив каждой стены находился наполненный книгами комод. За исключением соборной библиотеки, мне никогда не доводилось видеть так много изданий, сконцентрированных в одном месте. Но, прежде чем я сумел понять, какого жанра книги меня окружают, увидел, чье общество мне выпало разделить. «Элис?» Девочка с рыжинкой в волосах стояла ко мне спиной, ее рука была поднята, чтобы вернуть на место на полку комода в дальнем конце комнаты небольшую, переплетенную в кожу книгу. Она обернулась, и на лице у нее отобразилось изумление. Но затем черты лица собрались в не поддающуюся прочтению маску. «О, это ты, новый паж. Певец. Как тебя зовут?» Тон ее вопроса разворошил воспоминания о Хью, - этот голос принадлежал типу людей, уверенных, что они намного важнее, чем вы. Но, вопреки всему, в те первые мгновения с Роджером она была совершенно иной. «Мэттью. Мэттью Уэнсфорд, моя госпожа». Эти последние слова выскользнули у меня помимо воли, и я мысленно себя обругал. Почему я должен говорить с ней таким образом? Элис не являлась ни старше меня по возрасту, ни статуснее, - даже только потому, что бывала при дворе и знала королеву. «Что ты здесь делаешь?» «Ее Милость герцогиня сказала, что я могу взглянуть на книги. Она находится за дверью, с управляющим, если тебе хочется проверить». Выражение лица Элис не изменилось. «В этом нет необходимости. Ты бы не пробрался сюда без ведома Ее Милости. Что ищешь?» «Просто думал посмотреть, какие тут хранятся книги. В особенности, из числа французских романов». «Любишь романы?» «Да, но-» - кто знает, вдруг я могу помочь Роджеру? – «но они, по преимуществу, для друга». Элис бросила взгляд на продолжающую оставаться у нее в руке книгу. Когда она заговорила вновь, то голос ее звучал по-другому, менее высокомерно. «Кажется, я видела тебя вчера выезжавшим вместе с Роджером де Кинтоном». «Да. Мы проехали по селению и прогулялись вдоль заливных лугов». «Как он?» «Хорошо. Надеется во время нашего завтрашнего выезда суметь осуществить полет своего сокола. Если установится хорошая погода». Следует ли упомянуть, как сильно он по ней тоскует? Прежде чем я опять смог что-либо сказать, раздался другой голос. «Госпожа? Он достиг таких успехов в ее обучении? Мне бы хотелось удостовериться лично». Сквозь юбки платья Элис просунулось лицо маленького мальчика, Эдварда. Он прятался там, усевшись на низком табурете и погрузившись в чтение. Сейчас я рассмотрел его внимательнее - лицо наследника показалось мне старше. Тени наложились на бледную кожу под голубыми глазами. Но при упоминании о соколиной охоте эти глаза вспыхнули. Меня поразило то, что я не представлял, как к нему обращаться. В целях безопасности я отвесил в сторону Эдварда поклон. «Да, Ваша Милость. Сокольничий сказал, - он готов вывести ее на прогулку. Он лично уже проследил за полетом птицы над болотами и уверен, что она достаточно хорошо готова для попытки Роджера». «Тогда мне надо спросить у матушки, смогу ли я выехать завтра с вами?» Встав, мальчик позволил книге соскользнуть на пол и поспешил вон из комнаты. Элис наклонилась, - вернуть издание обратно на полку. Обернувшись, она произнесла: «Все пажи называют его просто Эдвардом. Герцог и герцогиня это поощряют». Девочка была теперь такой деловито-чопорной, - неужели ранее я в ней ошибся? Но, ворвавшись назад, Эдвард помешал мне ответить. От возбуждения он задыхался. «Матушка сказала, - я могу поехать, - настолько, насколько вы мне позволите, мастер Уэнсфорд». «Мэттью», - произнес я механически, - «или Мэтт, если хотите. Я буду счастлив, если вы присоединитесь, - и убежден, Роджер – тоже. Нам зайти за вами, когда мы соберемся?» «После обеда я намереваюсь находиться здесь, или с матушкой и сэром Томасом – узнавать новое об имении. Спасибо вам за разрешение составить вам компанию. Этим летом мне не пришлось выезжать часто». «Почему-?» - начал я, но Элис меня перебила, сунув в руки все еще пребывающую у нее книгу. «Тут увлекательный роман для Роджера – новинка, высланная Ее Милостью из Лондона во время нашего отсутствия. Сомневаюсь, что он уже успел с ним ознакомиться. Скажи ему прийти ко мне, если Роджеру потребуется помощь во французском». Ее резкость меня смутила. Элис смеялась над Роджером или надо мной? Поэтому с деревянно-прямой спиной я согнулся перед ней в легком поклоне и ответил, вспомнив о своем лучшем французском произношении: ‘Merci pour vôtre assistance, mademoiselle.’(Благодарю за ваше участие, барышня). Затем - Эдварду: «Прощайте. До завтрашнего полудня». ‘À demain, monsieur,’(До завтра, господин), - расплылся он в улыбке, не имея ни малейшей мысли об изменении в атмосфере. Когда я повернулся на пятках и покинул комнату, мальчик вытянулся, чтобы достать еще одну книгу. Выразив свою благодарность герцогине, я вышел из личных покоев и двинулся по большому залу. Уже на внешней лестнице меня нагнали быстрые шаги. Это была Элис с порозовевшим – от бега или от чего-то еще? – лицом. «Мэттью, прости меня. Мне жаль. Я знаю, ты хорошо говоришь по-французски и в состоянии помочь Роджеру, однако, мне бы хотелось, чтобы он и сам приложил больше усилий. Только из-за -» «Только из-за?» «Из-за – ну, я только из-за того так сказала, что желала тебя остановить в расспросах Эдварда о причине его невозможности выезжать». «Почему?» «Потому что - ну, потому что он терпеть не может осведомленности людей о своем нездоровье. Герцогиня стремится позволять ему кататься, так как считает, - это пойдет Эдварду на пользу, но сам мальчик опасается рецидива. У него была ужасная горячка, и появлялись проблемы с дыханием. Эдвард оказался вынужден на недели слечь в постель, и подобное положение его тревожит». Элис закусила губу, но затем торопливо продолжила. «Я сказала Ее Милости, что мы с Элен поедем с вами – приглядеть за ним. Спросишь у Роджера, он не будет против нашего общества?» В этот миг я понял, почему Роджер так привязан к своему лучшему другу. «Разумеется, спрошу, хотя совершенно не думаю, чтобы он противился. À demain (до завтра), моя госпожа». И сейчас на мой поклон Элис ответила великолепным реверансом.