Орден Белого Вепря (1 том трилогии)

Глава 11 «Колдовство!» В глазах Элис сверкнул страх: «Ты уверен?» Я кивнул и потянул узду, поворачивая голову Бесс, чтобы пустить ее к деревьям, вслед за охотниками. С ломающим подлесок хрустом копыт Элис направилась за нами. Теперь снег стал падать чаще, почти не позволяя мне видеть, что находится впереди, и приглушая шум происходящей охоты. Время от времени у меня получалось лишь разглядеть зеленое пятно нового охотничьего плаща Хью, и я с мрачной решимостью скакал за ним. На земле также творилась неразбериха из следов копыт, смешавшихся со следами сапог преследующих кабана людей. Я сморгнул собравшиеся на ресницах снежные хлопья и прокричал Элис сквозь в секунды образовавшийся буран: «Мы можем ехать за ними!» Я указал на видневшиеся отпечатки. «Если все равно потеряли остальных из виду!» Она лягнула с трудом пробиравшегося рядом с моим через густую чащу коня. «Нам следует оставаться вместе», - прокричала Элис, и почти все ее слова унес ветер. «Надеюсь, Хью нагонит Эда раньше, чем снег повалит еще сильнее». Мы пробивались сквозь падающие снежные хлопья и густой подлесок, разделяясь тут и там стволами деревьев, но постоянно съезжаясь вместе. Скоро не осталось и намека на яркий плащ Хью, и нам пришлось полагаться только на следы. Может быть, следовало подождать и позвать на помощь, а не бросаться оказывать ее самим. Что хорошего принесет Эду наша потеря в процессе его поисков? Но один лишь взгляд на Элис заставлял меня продолжать движение, отметая все возникающие сомнения прочь. Завеса кружащихся снежинок немного ослабла. До нас донеслись звуки, и меж черными стволами, снова застывшими на фоне посыпавшего снега оказались различимы фигуры. Охотники опять рассредоточились, вместе с немногими имеющимися у них собаками, и, чтобы находиться в непрерывном контакте, перекрикивались. Здесь же был облаченный в зеленое силуэт Хью. Сейчас он спешился и вел скакуна, обходя встречающиеся ему деревья. Однако, как я не всматривался, у меня не получалось разглядеть маленькую тень сидящего на сером пони Эда. Немного, и мы с Элис, теперь, когда ветер чуть стих, уже приблизились к Хью на расстояние слышимости. Чтобы всмотреться во что-то на земле, она соскользнула с лошади, но я устремился вперед, окликая его. Хью обернулся, и даже сквозь падающий снег мне был видно мрачное выражение его лица. «Ну?» Единственное слово отбросило ко мне внезапным порывом ветра. «Где Эдвард?» Мгновение он разглядывал меня, смотря то влево, то вправо, потом очень нарочито пожал плечами и отвернулся. Новый шквал снега за секунду скрыл Хью от моих глаз. «Оставь его, Мэтт», - раздался за спиной голос Элис. «Иди и посмотри на это». Она больше не сидела прямо позади меня, но слезла на одну сторону, и, чтобы добраться до Элис, нам с Бесс пришлось продраться сквозь подлесок. Ее облаченная в перчатку ладонь указывала на заснеженную почву. Единственный след маленьких копытц уводил на расстояние, прочь от маршрута, по которому охотники сейчас преследовали кабана. Мы обменялись взглядами. «Эд?» - спросил я. Не говоря ни слова, Элис снова поднялась на скакуна, и мы двинулись по одинокой тропке, следуя туда, куда вели нас следы копыт. Путь через густую чащу был затруднителен, на неровной почве пони часто спотыкались. С неба снова повалил снег, мешая что-либо видеть дальше. Осталась только кружащаяся масса густых серовато-белых хлопьев, и вскоре мы столкнулись с опасностью потерять след. Я не осмелился сказать об этом Элис. Она ехала впереди, внимательно вглядываясь в землю. Сгорбленность ее плеч под подбитым мехом плащом ясно говорила мне, что девочка также напряжена и встревожена, как и я. И пока мы продолжали продвигаться вперед, я не мог не ужасаться, - что скажет герцог, когда мы вернемся. Если мы вернемся… Сумеем ли мы возвратиться назад по собственным следам и отыскать тропинку, по которой попали сюда? Или они тоже уже успели исчезнуть, укрывшись позади нас снегом? Поток моих мыслей прервали вырвавшийся у Элис возглас и ее указательный палец, приковавший мой взгляд к произошедшей в следах перемене. На тропинке, где неразрывно перемешались снег и лиственный сор, к первой цепочке следов присоединилась вторая. Были видны крошечные отпечатки ног Эда, идущего бок о бок со своим пони. В этой части леса, чтобы избежать столкновения с низко нависшими ветвями, как мы, так и наши кони оказались вынуждены пригибаться. Я понял, что даже на таком маленьком пони, как у него, Эду доставило бы огромное затруднение наклоняться настолько сильно. Следы шли близко и часто друг на друга наслаивались. Элис соскользнула с коня. «Он устал», - произнесла девочка. «Слишком устал нагибаться, сидя в седле, но и переставлять ноги едва мог. Посмотри, как Эд спотыкался, Мэтт». В ее голосе послышался намек на прорывающееся рыдание. «Нам надо поторопиться». До того, как следы укроет снег. Непроизнесенные Элис слова повисли между нами в воздухе, невидимо перемешавшись со все еще летящими снежными хлопьями. Я присоединился к ней, спешившись на землю и испытывая благодарность, что оказался вне досягаемости низко нависших ветвей. Мы с большей пользой потратили время, ведя скакунов за узду. Указывая дорогу, Элис ступала уверенно, и чем ближе она наклонялась, тем лучше можно было увидеть отпечатки следов. Они больше не стремились прямо вперед, а скорее извивались меж деревьев. Немного спустя Элис прокричала имя Эда в кружащуюся в водовороте снежную мглу. До моих ушей звук донесся крайне приглушенным, но в отчаянии я тоже крикнул, - так громко, как только мог. Слишком часто ветер хлестал и отбрасывал мой призыв мне же в лицо. Изредка Элис показывала, чтобы я замолчал, и тогда мы прислушивались, надеясь на ответный звук. Но очень долго ничего не дожидались. Затем - Впереди раздалось слабое ржание. С насколько далекого расстояния, – ответить на это я бы не сумел. Но Элис воскликнула: «Мы идем, Эд! Держись!» - и схватила меня за руку, побуждая продвигаться дальше. Вместе мы быстрее переставляли ноги в препятствующем каждому нашему шагу снегу. Бесс споткнулась, захромала и легонько ткнулась в меня мордой, но я не обратил на нее ни малейшего внимания. Мы находились слишком близко. Как только обнаружим Эда, я сразу проявлю необходимую лошади заботу. Глаза слепили жалящие хлопья снега, поэтому никто из нас не заметил обвала, прежде чем стало уже поздно. Почва под ногами поехала, и мы опрокинулись, распластав руки, в глубокий сугроб. Над нами от неожиданности фыркнули пони, - вырвавшись из наших ладоней, их поводья натянулись. Наружу я выбирался ошеломленный и отплевывающийся. Элис, как всегда, оказалась быстрее. Она бросила взгляд назад, проверяя, все ли в порядке с нашими пони, а потом с трудом нырнула в доходящий до уровня бедра сугроб, - к яме, где лежал Эд. Пони растянулся в снегу, вздрагивая и демонстрируя белки глаз, когда он поднимал голову и призывал нас ржанием. Кровь из раздробленной ноги окрашивала окружающую белизну. Тем не менее, любое сочувствие к животному мгновенно испарилось при одном взгляде на Эда. Элис потянула его, чтобы помочь сесть, поддерживая своим телом и сбрасывая с себя подбитый мехом плащ. Я помог ей, хотя без плаща Элис сразу бы замерзла, расстегивание моего камзола потребовало бы намного больше времени, а этого у нас не было. Лицо Эда пугало мертвенной бледностью, от глаз под покровом снега остались тени. На лбу, вопреки морозу, выступила испарина. Из открытого рта дребезжаще вырывалось дыхание, соперничающее по громкости с завывающим ветром, а грудь вздымалась в быстром и неровном ритме. Заворачивая его в плащ Элис, я наткнулся ладонью на руку Эда. Хлопающая по снегу, при прикосновении она была холодной, влажной и липкой. Элис метнула на меня полный страха взгляд. «Мэтт, это похоже на перенесенное им весной. Но тогда рядом находился врач. В подобном состоянии мы не можем доставить его назад, - не тащить же по снегу. Что нам делать, Мэтт?» На миг внутри меня тоже поднялась волна паники. Затем, совершив долгий и медленный вдох морозного воздуха и ощутив холодящий след от его проникновения в мои легкие, ледяными кристаллами жалящий мне губы и ноздри, прикрыв глаза от бури, я понял, что в голове медленно-медленно прояснилось, и также медленно увеличилась резкость моего внутреннего зрения. По мере того, как я заставил глаза открыться и взглянуть на тяжело дышащего здесь передо мной Эда, мне предстало не его лицо, но окрашенный в голубизну лик моего младшего брата, Питера и выходящие из орбит глаза последнего, когда он делал чересчур большие усилия для нового вдоха. Также я увидел лицо матери, которого почти два года был лишен и которое сейчас передо мной кружилось. Снова опустив веки, я сморгнул жгущие слезы. «Мэтт, что нам делать?» - опять позвал отчаявшийся голос Элис. Но еще громче этого до меня донеслись тихие матушкины слова, ее напев. Я вновь открыл глаза и осторожно прикоснулся ладонями к лицу Эда. «Эд»,- успокаивающе прошептал я, - «Эдвард. Взгляни на меня, Эд. Открой глаза. Посмотри на меня». Его веки слабо колыхнулись, но потом немного разделились. Пусть всего лишь щелочка, но это было только начало. Хотя дыхание происходило с дребезжащим присвистом, а грудь продолжала вздыматься и опускаться. «Посмотри на меня, Эд. Послушай меня. Еще немного разлепи веки». Пока я не сводил с него глаз, голубая щелочка расширилась. «Замечательно, Эд. Взгляни на меня. Послушай меня». Теперь они были широко распахнуты, в его глазах тоже оказался начертан страх. Эд подавился, часто и глубоко задышал и стиснул мою ладонь. Мне необходимо было оставаться спокойным и не позволять Эду видеть завязавшийся в моей собственной груди узел страха. «Хорошая работа, Эд. Хорошая работа. Сейчас слушай меня, внимательно слушай. Внимай моему голосу. Внимай моим словам. Смотри мне в глаза. В мои глаза». Глубоко в голове звучал голос матушки, подсказывающий нужные выражения. Те, с которыми она обращалась к Питеру. Я старался сохранить интонации такими же ровными и мягкими, какими они звучали из материнских уст. «Посмотри в мои глаза, Эд. Что ты видишь? Видишь реку? Глубокую, спокойную, с медленным течением реку? Ты ее видишь, Эд?» Теперь его взгляд сосредоточился на мне. Эд дважды моргнул. Между сглатываемыми вздохами проскользнула странная икота. «Не разговаривай, Эд, просто смотри и слушай. Ты видишь реку, правда? Глубокую, спокойную, неторопливо несущую свои воды? Тихо и медленно перекатывающую волны? Солнце достает лучами до самого ее дна, где отражаются высокое летнее небо и незаметно плывущие облака». Я говорил безмятежно и взвешенно, глубоко окунаясь в зрачки Эда, пока они не стали расслабляться. Я продолжил, модулируя произношение слов, медленно, спокойно, снова и снова повторяя одно и то же, перекатывая во рту длинные и мягкие звуки, удерживая взглядом взгляд Эда и баюкая в ладонях его лицо. Я шептал нежным голосом, стараясь напевать, как делала это моя матушка. Медленно, исключительно медленно, свистящее дыхание Эда успокоилось. Я мог чувствовать, как смягчилась его вздымавшаяся грудная клетка. Неторопливо-неторопливо и постепенно наступило облегчение. Веки опустились и опять закрылись, почти незаметно и на этот раз плавно. Понизив голос, я увидел, что, в конце концов, Эд уснул. Руки опустили его голову, прислонив ее к плечу Элис. Я выпрямился и отступил, снова прикрыв уже свои глаза. Совершил еще один долгий и глубокий вдох. Представлялось, словно я сражался за возможность дышать наравне с Эдом. В воцарившейся в голове тишине я поблагодарил матушку, но теперь больше не мог видеть ее лица. Я заставил себя широко открыть глаза, отдаляясь от воспоминаний и снова осознавая, где нахожусь. Вокруг продолжал идти снег, но он не мог скрыть начертанного на лице Элис потрясения. Сквозь толстую завесу холодных хлопьев позади нас раздались резкий лай и поступь кого-то спотыкающегося в сугробе. Я обернулся. В дальнем конце ложбины был герцог Ричард. Его изысканное синее охотничье облачение насквозь промокло и покрылось слоем смешанного с пятнами крови снега. Ладонь лежала на ошейнике напряженно рвущейся вперед Флоретты. В глазах герцога тоже читалось изумление. «Мэттью… Эд?» Он двинулся через мягкие белые заносы и опустился на колени рядом с сыном. Следом за герцогом по сугробу полез сэр Френсис Ловелл, тогда как несколько мужчин, среди которых были и рыцари, и егери, остались с нашими пони наверху. Они вглядывались в открывшуюся их взглядам картину, и на лицах четко вырисовывался ужас. Кто-то где-то прошипел единственное слово: «Колдовство!» Я отвернулся, мои щеки горели. Его Милость был занят стаскиванием своего плотного мехового плаща и накидыванием того на трясущиеся плечи Элис. Перед тем как поднять сына с нежностью, вызвавшей в моих глазах еще большее наворачивание щиплющих их слез, он пробормотал: «Хорошо сработали, вы оба». Пока отец брал сына на руки, с Эда соскользнул уголок меховой накидки Элис, и я наклонился, чтобы опять его подоткнуть. «Ему срочно нужен врач, Ваша Милость». Услышав мои тихие слова, герцог кивнул с той тенью улыбки, которую я уже видел у него раньше. Он что-то пробормотал сэру Френсису, а затем сделал шаг вперед, глядя в лицо своим людям и держа перед собой поистине драгоценную ношу. «Джентльмены», - произнес Его Милость, - «сегодня здесь не было никакого колдовства. Мой сын занемог. Мастер Уэнсфорд успокоил мальчика. Это все. Произошедшее разворачивалось у меня на глазах». Я не сумел понять, как подобное могло оказаться правдой. Если Его Милость видел, как Эд пытается совершить вдох, как не бросился, чтобы помочь сыну? И не оставлять того заботам неопытного и едва осознающего, что необходимо делать мальчишки? И, тем не менее, обращаясь в воспоминаниях назад, находил ли я в них хоть один звук отрывистого лая, который бы смешался с пугающим эхом с трудом предпринимаемых Эдом попыток вздохнуть? Какова бы ни была правда, я вознес Господу хвалу за то, что сделанное мною имело результат и за то, что в мою защиту выступил герцог, иначе, вероятно… Но нет, никто не может обвинить меня в причинении Эду вреда. Кроме всего прочего, на протяжение случившихся событий тут находилась Элис, появившись здесь задолго до обнаружения нас Его Милостью. Закутавшись в меха герцога, она стояла со мной рядом, пока сэр Френсис руководил приготовлениями для обратного путешествия. Два юноши-помощника сбились с ног, устраивая из подручных веток грубые носилки, чтобы нести Эда, а охотники связали ноги его пони, гарантируя таким образом, что животное пойдет лишь при должном поощрении. Вот так, в течение нескольких минут мы все оказались готовы к отбытию. Мы с Элис взяли поводья наших пони и двинулись с остальными через лес назад. Спустя время она почти сквозь зубы тихо спросила: «Это было колдовством?» «Что? Элис, нет! Как ты могла подумать-?» Ее щеки окрасились ярким румянцем, и девочка потупила взгляд. «Нет, разумеется, нет. Прости меня. Просто, - ну, просто я никогда не видела ничего подобного. Из того, что ты делал. Как ты узнал, каким образом следует поступать?» Прежде чем ответить, я облизал губы. Мне припомнилось, что колдунов обвиняли в наносящих вред деяниях, даже в таком современном городе, как Йорк. «Мой брат, мой младший брат, Питер, заболел, когда был еще совсем маленьким. Стоило прийти сильным холодам, или слишком быстро побегать, или кому-нибудь на него рассердиться, он тут же начинал тяжело дышать, как сейчас случилось с Эдом. И вот зимой Питер подхватил простуду… Это пугало, мы думали, что он умрет. Тогда матушка и поговорила с мудрой женщиной, и та научила ее, - что следует делать – успокаивать ребенка, пока не получится показать его травнику. Я видел, как матушка делала это много раз перед тем… перед тем, как она скончалась». Большую часть обратного пути мы хранили молчание. Я испытывал значительное утомление, а Элис, вероятно, до сих пор была потрясена произошедшим. Когда мы добрались до аббатства, Эда понесли прямо в монастырскую больницу, что же касается оставшихся, - нас проводили в гостевую пристройку. Роджера мы отыскали у потрескивающего огня камина, среди шумной компании других участников охотничьей команды. Служители монахов сновали в разные стороны, разнося нежданно нагрянувшим гостям испускающие пар еду и напитки. Он радостно приветствовал нас, но мне жаль отмечать, что вскоре Роджер в нас разочаровался. Парень надеялся угостить друзей лично пережитыми приключениями, но мы оказались слушателями неблагодарными. «Так вот, когда мы с Жилем привели конюхов и лошадей, а герцог перевязал рану лорда Скроупа, - удачно для него, что та была не очень глубокой, но, клянусь именем Святой Девы, толщиной она в хорошую человеческую руку, - вы меня слушаете?» Все еще укутанная в плащ Его Милости Элис кивнула над кромкой чаши с горячим медом. «Да, разумеется. В руку толщиной». Поднося ко рту ложку с похлебкой, я был слишком занят, чтобы что-нибудь ответить. «Ну, когда они закончили ухаживать за Его Светлостью, все, кто не был нужен для несения того назад – сюда, ринулись дальше преследовать кабана. Разумеется, к этому моменту уже началась метель. Но продолжающие находиться на привязи Флоретта и гончие ищейки вскоре обнаружили остаток охотящихся. Они только спугнули кабана из чащи. Тот оказался загнан и стоял спиной к упавшему стволу дерева. Должно быть, зверю насчитывалось немало лет, - морда поражала совершенно серым оттенком, пусть ее и припорошил снег. В любом случае, на кабана натравили алаунтов. Великолепное зрелище, - гончие бросились на него и принялись рявкать, а кабан отгонял их своими клыками, словно обыкновенных мух». Роджер ждал отклика. «Мммм», - пробормотал я, прожевывая пропитанный супом кусок хлеба. «Словно мух», - отозвалась Элис. «Дальше, Его Милость понял, что Хью и Лайнел находятся на охоте рядом с ним, но нет и намека на вас обоих и на Эда. Я никогда не видел прежде, чтобы герцог так гневался. Он выволок эту парочку из круга охотников, - можете поверить? – парни добились от егерей, дабы каждому из них выдали по копью. Его Милость вытащил их собственными руками и воскликнул, что разберется с ними позже, отослав незадачливый дуэт назад через лес в сопровождении мастера Флита. Управился, как те того заслуживали. Как бы то ни было, Хью позеленел почти до оттенка своего нового камзола, когда я рассказал ему, что присутствовал при убийстве кабана». «О», - я опустил в бульон еще больше хлеба. Весь лелеемый мной по поводу кабаньей охоты восторг надолго улетучился. «Как Его Милость обнаружил нас?» - поинтересовалась Элис. «Ох, пока он кричал на Хью, - конечно, за пределами охотничьего круга, то не хотел отвлекать собак, - поэтому Его Милость отправил с Флореттой сэра Френсиса, чтобы та могла учуять запах Эда. Сэр Френсис сказал, что снег уже большей частью припорошил отпечатки ног и копыт, но, к счастью, у Флоретты в этом деле самый лучший и чувствительный нос. Ей потребовалось немного времени, дабы взять след, и, я так думаю, именно она привела к вам герцога со свитой. Его Милость не позволил мне идти с ними, объяснил, что это может оказаться слишком опасно и, …ну…я тогда пропущу убийство, вот…Так что же произошло с вами тремя?» Элис рассказала Роджеру, по возможности, в нескольких словах, исключительно обрисовав случившиеся в снежной лощине и совершенно не упоминая так называемое колдовство, за что я был ей крайне признателен. Роджер не задал больше ни одного вопроса. Он казался счастливым от того, что мы все выжили, и еще счастливее его делала мысль об успехе первой же охоты на кабана. Мастер Флит пришел проконтролировать, все ли мы согрелись и готовы ли к обратному пути в замок. Лорд Скроуп был вынужден до окончательной поправки, остаться гостем аббата и только потом вернуться домой, но Эду монахи дали некоторое количество лекарств, поэтому тот поехал вместе с нами. Вскоре после того, как сгустились ранние зимние сумерки, наша кавалькада двинулась по дороге в направлении Миддлхэма, причем значительно сплоченнее и послушнее, нежели утром. Большую часть пути Эдвард спал в одолженном у аббата накрытом экипаже. Он лежал в жару, тело била дрожь, однако, дыхание, пусть и отчасти учащенное, уже не вызывало мыслей об отчаянных усилиях. Его Милость отправил вперед посланца, и, когда мы свернули во внутренние ворота, на ступенях главной башни в ожидании нас стояла герцогиня, снова укутанная в густые меха и окруженная держащими пылающие факелы слугами. Оставшиеся участники охоты повели лошадей и гончих обратно на конюшню, но мне и Элис Его Милость предоставил возможность поехать в карете с Эдом. Ее Милость метнулась, чтобы распахнуть дверь и, после обследования сына, велела слуге достать мальчика из экипажа. Затем герцогиня обернулась к супругу. Слова звучали тихо, так чтобы ни Эд, ни поднимающий его человек не могли их услышать, но мои уши уловили сказанное. Казалось, что Ее Милость позабыла разговор с мужем, донесшийся до меня много дней тому назад. «Тебе не следовало разрешать ему ехать, Ричард, как бы Эд ни просил. Словно знала, нечто подобное вполне может произойти». Герцог передал поводья скакуна ожидающему конюху и обернулся к жене с улыбкой. «Успокойся, любимая. Как видишь, скоро он будет в порядке». «Но Эд мог там погибнуть, совсем один, в снегу». «Но не погиб. И тут присутствуют наши юные друзья, которых стоит за это поблагодарить». К моему изумлению, Его Милость отвесил нам глубокий поклон, а потом предложил Элис руку, чтобы помочь ей выйти из кареты. «Госпожа Лэнгдаун, мастер Уэнсфорд. Полагаю, после испытанного вами напряжения и предпринятых усилий, вам необходимы сначала ужин, а затем – постель. Можете пропустить завтрашние занятия, хотя, Мэттью, я рассчитываю увидеть вас поющим на благодарственной утренней службе, если сумеете к этому времени подняться». «Разумеется, Ваша Милость» «А потом я хотел бы увидеть вас обоих после завтрака у меня в покоях». «Короткий кивок нам, и Его Милость взял супругу под руку, и они последовали за несущим Эда в башню по ступенькам наверх человеком, в направлении их личных комнат. Больше в тот день я герцогскую чету не видел».