Орден Белого Вепря (1 том трилогии)

Глава 19 «Шифр» Наступила моя очередь осторожно садиться завтракать в большом зале, но, вероятно, я еще легко проскочил. В тот день Хью не появился ни на трапезе, ни на занятиях, и я обнаружил, что Лайнел тайком выкрадывает во время обеда со стола еду. В последний раз я видел Соулсби, когда, покидая комнаты мастера Флита, он проскользнул мимо меня. Я был так этим перепуган, что едва заметил брошенный в мою сторону острый взгляд, не говоря о скованности его движений, когда наставник оружейного дела подозвал меня внутрь. Выслушав меня и взяв письмо Его Милости, мастер Флит стал намного суровее в лице. Он не сказал ни слова, но, когда ученик наклонил меня полностью одетым через скамью, проронил единственное число. Это было меньше половины ударов, которые, как я слышал, вынес Хью. Но, несмотря на все это, физическое наказание сказалось и на моем теле, и на моей гордости. Должно будет пройти несколько дней, прежде чем я опять сумею, не испытывая боли, сесть на Бесс. Когда я опустился с ним рядом, Роджер посмотрел на меня с сочувствием. «Сердечный прием вернувшемуся в замок», - заметил он. Я крякнул и положил себе на тарелку первую с раннего утра предыдущего дня порцию еды. Не поддающийся столь простому уклонению, Роджер предпринял еще одну попытку. «Элис сказала, ты подвергся физическому наказанию, но его не избежал и Хью. Не перестаю удивляться, что он отомстил прилюдно, так, что тоже оказался в равной степени побит». «Что ты имеешь в виду под формулировкой – отомстил?» Лицо Роджера отразило абсолютное замешательство. «Неужели я не написал об этом в одном из своих писем?» «Роджер, ты ни разу не отправил мне письма – я говорю о письме от начала и до конца. Большей частью, все, что ты делал – прибавлял несколько строк к написанному Элис или Эдом». «Разве? Да, наверное, мне следовало написать лично. Но ты отсутствовал так долго. Пока тебя не было, я подслушал, как Хью однажды сказал, что придет день, и он отомстит и тебе, и Его Милости». «Его Милости?» «Да, за то, что, как сказал Хью, герцог беспрестанно его унижал. Последним и тяжелейшим оскорблением он посчитал выполнение после охоты обязанностей конюха. Хью обвинял в этом тебя, – в причине я не уверен. Но не понимаю, как еще одна процедура физического наказания могла бы ему помочь». Я покачал головой, сам подобного не понимая. «Дело даже не в том, что в том письме было что-то интересное. Совсем нет». Я крепко задумался. «Ничего, за что можно подвергнуться физическому наказанию, совершенно ничего. Всего лишь описание происходящего в Йорке и что-то о путешествии из Лондона. Да, и о щегле, полагаю. И -» Я перестал жевать. «Да?» «Там присутствовала частица белиберды для Элис. Я переписал это из книги у мастера Эшли – романс, заставлявший меня думать о ней. Речь рыцаря, добивающегося своей дамы. Он был таким пышным, – написанным на цветистом французском, - что я решил, - подобное обязательно развеселит Элис. Ты же не думаешь, что Хью -» «Воспринял это всерьез? Я не уверен, что его французский настолько хорош для такого. Помимо прочего, я не считаю Хью образцом ревнивца. Я имею в виду, - ты и Элис, действительно!» Роджер схватился за сердце, словно по-настоящему влюбленный, а я мягко стукнул его по плечу, прошипев: «Прекрати! Услышат». Один паж, или даже парочка, бросили в сторону Роджера взгляд, но вскоре вернулись к своей еде. «Хорошо, но я хотел бы выяснить, как Хью обнаружил, что я оставил Йорк из-за опалы. В тексте информация об этом отсутствовала». Наверное, мне повезло, что встреча с Джоном Бартоном состоялась всего лишь за день до отправки письма. «Наверное, он просто угадал», - беззаботно предположил Роджер. «Или, знаешь, слухами земля полнится». «Думаешь?» «Может быть, ему рассказала Элен». Я покопался в памяти. «Не уверен, что Элен знала. И, в любом случае, зачем ей рассказывать Хью?» «Зачем ей было отдавать ему письмо?» - поинтересовался Роджер в ответ. «Не забивай себе голову, что сделано, то сделано. Ты снова дома, и все может пойти, как раньше. Весна почти наступила, скоро получится открыть сезон ястребиной охоты, и, конечно же, теперь даже Эду разрешат кататься верхом». Через следующие несколько дней все казалось вернувшимся в обычную колею. Обычную, насколько способна была жизнь казаться обычной осенью, перед тем, как я отправился в Лондон. Эд настолько быстро поправился после болезни, что Ее Милость позволила ему присоединяться ко всем нашим предприятиям, следующим за окончившимися занятиями. Скоро мы уже выезжали к верховьям болот или в долину, чтобы опять вернуть Леди свойственную для нее скорость. Даже пытка сидения на Бесс в седле прошла. В течение какого-то времени Элис вела себя с Элен резко, но, так как последняя редко участвовала в выездах, я быстро забыл, что между нами были определенные причины для претензий. Элис, тем не менее, так легко этого не оставила. Однажды, после обеда, когда наша четверка держала путь по заливным лугам, она заговорила. «Нам следует изыскать надежный способ сохранить письма от прочтения, если кто-то из нас снова уедет». Ехавший немного впереди и ищущий кроликов для Леди Роджер пришпорил коня и вернулся так, чтобы все мы были в силах его догнать. «Мы можем запечатывать послания воском, как делают Его Милость и мастер Гилфорд». «Не самое удачное решение», - заявила Элис. «Если это не официальная печать, заверенная их оттиском на перстне или штемпелем, распечатать письма способен любой». «В отцовской библиотеке есть особая книга», - прогундел Эд. «Один раз он рассказал мне, что использует ее, дабы отправлять закодированные послания дяде, когда находится на войне. Вдруг мы сумеем позаимствовать оттуда некоторые мысли?» В тот же вечер, после ужина, Эд принес книгу нам. Это оказался небольшой том с написанными от руки страницами, переплетенный темно-красной кожей с напечатанным золотыми буквами на корешке заголовком «Шифр». «Мне надо вернуть его назад перед тем, как я лягу спать», - произнес Эд, оглядываясь через плечо, словно за ним следили. «Я взял ее с личных полок батюшки». «Не важно», - ответила Элис, с решительным выражением забирая у него книгу. «Уверена, много времени нам не потребуется. Насколько может быть сложным составление кода?» Представляется, что не очень сложным, если за него взялась Элис. Она знала латынь гораздо лучше, нежели мы, и ее понимание цифр находилось на одном уровне с моим, даже с учетом проведенных над отцовскими отчетными книгами лет. Но пока мы с Элис развлекали друг друга обсуждением различных форм содержащихся в фолианте шифров, Роджер и Эд вскоре принялись играть с Мюррей и Тенью. Увидев это, Элис замолчала, а потом сказала на крайне беглом французском: «Но нам требуется оставить его простым. Эд очень юн и не должен оказаться в стороне». Поэтому мы опять вернулись к началу. Вскоре мы получили прямой код, в котором одна буква заменяла другую, в алфавитной последовательности предшествующую ей на 2 позиции. В книге подобное называлось «Кодом Цезаря» - в честь великого римского полководца. В то же время подобное являлось слишком простым решением. Элис предложила сделать код труднее для противников, заставляя угадывать его через перемену начальной буквы в зависимости от дня недели, когда мы писали послание. Поэтому пришлось превратить в отправную точку U, заменив А в Monday (понедельнике), и таким же образом, отойти на три позиции в каждом из дней. Я собрал писчие принадлежности, и, в необходимый час, когда Эд вернул книгу на полку, все мы уже являлись обладателями квадрата пергамента с написанным самым четким из доступных мне почерков кодом. a b c d e f g h I j k l m n o p q r s t u v w x y z u v w x y z a b c d e f g h I j k l m n o p q r s t Monday (понедельник) r s t u v w x y z a b c d e f g h I j k l m n o p q Tuesday (вторник) o p q r s t u v w x y z a b c d e f g h I j k l m n Wednesday (среда) l m n o p q r s t u v w x y z a b c d e f g h I j k Thursday (четверг) i j k l m n o p q r s t u v w x y z a b c d e f g h Friday (пятница) f g h I j k l m n o p q r s t u v w x y z a b c d e Saturday (суббота) c d e f g h I j k l m n o p q r s t u v w x y z a b Sunday (воскресенье) Эд скосил взгляд на свой обрывок. «Сегодня вторник, значит, меня зовут -», - он тщательно произнес по буквам – «V – u – n – r – i – u». «А меня - I – f – x – v – i», - посчитал Роджер. «Правильно», - подтвердила Эллис после проверки. «Отныне написание послания займет целую вечность», - неуверенно пробормотал Роджер. «Нет, если ты когда-нибудь уже что-то писал», - парировал я. Он улыбнулся. «Хорошо, тогда потребуются века, чтобы прочитать хотя бы одно письмо». «Возможно, ты сумеешь просто шифровать отдельные слова или важные места», - предположила Элис. «Как бы то ни было, этот шаг дарит шанс сохранять информацию в тайне от Хью, если он еще раз похитит письмо, или от любого другого». «Не стоит ли взяться за дело прямо сейчас?» - спросил Эд. «В каждой из записок, которые нам нужно отправлять друг другу?» Я вспомнил, кто в стенах замка является главным нашим посланцем. Наверное, та же мысль посетила и Элис. Она метнула в мою сторону взгляд. «Думаю, стоит. Лучше всего привыкнуть к использованию кода. В таком случае, если начнем практиковаться регулярно, скоро мы выучим его наизусть». «Поделимся копией с Элен?» - поинтересовался я. «Не уверена. Она не представляет собой члена Ордена. К тому же, если ее схватят с одним из писем, Элен сможет честно сказать, что не знает, о чем в нем идет речь». В моих глазах подобный довод не был веской причиной для исключения Элен, но, так как Элис продолжала казаться обиженной на нее, возражать я не стал. И с этого часа мы все начали использовать шифр, когда бы ни отправляли друг другу записки. Не то, чтобы мы часто нуждались в переписке. Пока я отсутствовал, Роджера допустили в покои Ее Милости, составлять иногда Эду компанию, и с возвращением герцога положение не изменилось. Поэтому после окончания занятий наша четверка имела больше возможностей бывать вместе. Вдобавок, когда Хью и Лайнел стали оруженосцами, у нас теперь с каждым днем появлялось все меньше причин для осторожности. Но, как бы я не радовался лицезрению этой парочки на протяжение заметно меньшего количества времени, однако, испытывал зависть к продвижению Соулсби и его друга. Я мечтал совершить подобный следующий шаг к посвящению в рыцари, хотя и знал, пройдет, по меньшей мере, года два, прежде чем моя кандидатура удостоится рассмотрения. Но данное стремление лишь подстегивало меня усерднее заниматься, в особенности, оружейным делом. Я чувствовал, что после физического наказания следует еще больше доказать мастеру Флиту. При появлении первых признаков приближающейся весны, в связи с неотложными делами, Его Милость снова отозвали. Тот вечер оказался первым, проведенным мной в личных семейных покоях, но без находящегося там герцога. В продолжение моего пения - исполнения выбранных Ее Милостью изысканных придворных песен– никаких дел не было приведено к окончанию. Часто глядя в мою сторону и улыбаясь, герцогиня устроилась вышивать вместе с Элен и одной из своих дам. Элис, Эд и Роджер принялись за неизвестную мне игру, передвигая по доске деревянные фигурки. Когда они начинали из-за этого спорить, Ее Милость, указывая на меня, призывала их к порядку. После полудюжины романсов, герцогиня отложила работу и, как делал ранее Его Милость, стала передавать по кругу кубки с вином. Взяв свой, я направился присоединиться к друзьям у камина, но она положила ладонь на мою руку. «Побудьте немного со мной, Мэттью. Я хочу поговорить с вами». Как и в первый вечер с Ее Милостью, я сел на скамеечку для ног рядом с креслом герцогини и подождал, пока та удобно расправит на плечах подбитый мехом серый плед. На дворе стояло начало апреля, но вечера продолжали оставаться промозглыми. «Ну, Мэттью, как вам понравилось путешествие в Лондон?» «Очень сильно, Ваша Милость. Город оказался именно таким, каким описывал мне его отец, и даже намного лучше». «Изумительное место. А время, проведенное при дворе? Какое оно создало впечатление?» Я молчал, не будучи уверен, о чем Ее Милость меня спрашивает. Я боялся показаться довольно глуповатым, но герцогиня просто улыбнулась. «Я так давно не бывала при дворе, Мэттью. Мой муж помнит только факты, связанные с делами. Мне казалось, наверное, вы смогли бы поведать больше». «Ваша Милость?» «О людях, например. Не ужасайтесь, - я не имею в виду сплетен. Мы все – одна семья. Но видимся крайне редко. Возьмем юную Елизавету. Ричард рассказал мне о расторжении ее помолвки с французским принцем во время вашего пребывания в Лондоне. Как она отреагировала на это?» Я покачал головой. «Мне жаль, Ваша Милость. Боюсь, я ничего об этом не знаю». «Ричард целиком поглощен тем, что это должно значить для королевской дипломатии, может ли привести к развязыванию войны с Францией. Но я задаю себе вопрос, что испытывает в этой ситуации моя племянница. Помимо всего прочего, сейчас она уже молодая женщина». «Да, это так, и очень привлекательная молодая женщина». Елизавета снова промелькнула в памяти такой, какой танцевала в канун Крещения, - озаряя праздничные мероприятия своим огненного оттенка платьем. «Значит, она похожа на мать?» «В некоторых отношениях похожа, Ваша Милость. У нее тоже длинные золотистые волосы, изящество и лицо ангела. Но в остальном, - Елизавета кажется больше похожей на Его Величество». «В самом деле?» «Красота королевы – холодная, тогда как внешний облик и манеры принцессы Елизаветы способны согреть, она скорее напоминает солнце, нежели луну». Я замолчал, словно слушая себя ушами Ее Милости, - низкорожденный паж, разглагольствующий о королеве. Но герцогиня только проронила: «Не беспокойтесь, Мэттью. Вы не единственный, кого не согрела красота Ее Величества. Меня мучает мысль, - не пожалеет ли принцесса Елизавета об утрате возможности уехать? А брат Елизаветы, Эдвард? Я правильно понимаю, что на какое-то время он тоже приехал в столицу?» «Да, до наступления кануна Крещения. Мы тогда целый день вместе катались верхом». Ко мне вернулся азарт той прогулки. «Сначала он был немного скован, но Мюррей расположила его к себе». «Как она может сделать с любым, разумеется». Ее Милость потянулась погладить уши моей гончей, лежащей свернувшись у наших ног. «Вы с ним разговаривали?» «Потом, на вечерних мероприятиях. Хотя Его Высочество много времени проводил со своим дядей Вудвиллом и маркизом. Он едва перекинулся словом с младшим братом, Ричардом, по крайней мере, на моих глазах. Словно принц плохо с ним знаком». «Полагаю, в Ладлоу мало детей, которые составляли бы его общество. Бедный мальчик. Королевские отпрыски редко находятся в одном замке все вместе. Вам повезло увидеть их во дворце. Как бы я хотела, чтобы некоторые из них могли приехать к нам в гости и встретиться с нашим Эдвардом. Но, боюсь, Ее Величество этого не позволит. Говорят, король разрешает ей распоряжаться в семейных делах. И множество из присматривающих в Ладлоу за принцем Эдвардом происходят из рода королевы». «Думаю, я видел нескольких из них при дворе во время рождественских праздников, но…там находилось так много лордов и леди, что не легко вспомнить, кем все они были». «Не важно, Мэттью. Я очень мало интересуюсь делами Вудвиллов. Если дороги моей семьи и их никогда больше не пересекутся, это не станет для меня потерей. Напротив, я посчитаю подобный поворот благословением свыше». Вернувшись мыслями к рассказанному мне Роджером о семье королевы, я не был удивлен речами Ее Милости. Герцогиня задала мне еще несколько вопросов, - о том, чем нас кормили на пирах, о развлечениях и о фасонах, которые носили дамы, в особенности, Ее Величество и госпожа Шор. Я отвечал настолько развернуто, насколько мог, хотя довольно мало знал о тканях, точных названиях видов рукавов и воротников или составляющих различных соусов. Но это не мешало Ее Милости смеяться при описании мной некоторых элементов платьев, надетых двумя старшими принцессами в канун Крещения, или сказочных драгоценных камней, подаренных каждой отцом. В последнем случае кончики пальцев герцогини коснулись крупного украшения, висевшего вокруг ее шеи на цепочке. Раньше я не видел его и, не задумываясь, наклонился вперед, чтобы изучить внимательнее. Это был камень глубокого синего оттенка с вырезанными на нем крохотными фигурами и обрамленный в золото самой высокой пробы. «Ваш драгоценный камень тоже прекрасен, Ваша Милость». «В самом деле? Это подарок от мужа – в знак извинения за отсутствие в период Святочных праздников. Ответственность перед Его Величеством и парламентом позвали Ричарда вдаль, но, по крайней мере, он сумел выбрать сюрприз из лучших представленных в Лондоне драгоценностей. В любом случае, из тех, которые еще не были отобраны королем для своих дочерей. Предполагаю, вам выпало видеть их совсем близко. Ричард сказал, что мы танцевали и с Елизаветой, и с Сесилией». «Танцевал, Ваша Милость». Кровь, как всегда, бросилась мне в лицо, окрасив скулы, и я склонил голову, надеясь, что в мерцании свечей герцогиня не заметит охватившего меня румянца. «Его Величество король оказал мне огромную честь, как и Его Милость герцог». «Они оба заслуживают хорошей службы и верности, Мэттью. Любая оказанная вам честь была справедливо достигнута. Надеюсь, когда вы останавливались в Йорке, отец оказался вами доволен. Он простил причиненные ему прошлым летом неприятности?» Ее Милости было приятно услышать, как семья приняла меня и от души удивилась всему мной виденному и совершенному. Когда я рассказал герцогине о приготовленном новой матушкой прощальном ужине и о том, как она убедила отца откупорить бочонок с хорошим вином, чтобы отметить успехи сына, улыбка Ее Милости начала лучиться теплом. Вдруг перед глазами снова выплыло лицо матери. Или это было лицо моей новой матушки? На короткий миг мягкий взгляд и улыбка всех трех смешались так, что на глазах у меня появились слезы. Снова вспомнив день возвращения в замок, я обнаружил страх потерять все это – принявших меня в свою жизнь людей, повторно заслуженное право на уважение в семье, возможность стать лучше. Я дал себе обещание никогда больше так не рисковать. Однако, как часто бывало в моей жизни, события – да и люди – словно сговорились против меня.