Орден Белого Вепря (1 том трилогии)

Глава 20 Дурные вести На деревьях набухли почки, и перед возвратившимся в Миддлхэм из Понтефракта герцогом Ричардом показались первые ягнята. С собой, чтобы помочь нам завершить Великий пост, он привез особые сладости от местных пекарей. В этот период мы питались вряд ли большим, чем рыбой, выловленной в реке и в замковых прудах. Зато потом, после торжественной Страстной Пятницы, сняв с Креста покрывало и пережив Пасхальное бдение, мы – пажи – выпросили яйца из кухонных запасов, лежавшие там с Пепельной Среды, и круто выварили их в луковой шелухе для дальнейшего скатывания по склонам увеселительных садов герцогини. Оруженосцы наблюдали за нами, либо получая удовольствие, либо демонстрируя пренебрежение, ведь они оказались уже слишком взрослыми для подобных детских развлечений. Но, к моему изумлению и вызывая смех у собравшихся посмотреть на нас дам, присоединиться к забаве явились не только мастера Ловелл, Рэтклиф и Кендалл наравне с другими многочисленными джентльменами, но и сам герцог Ричард. Каждый из дворян принес с собой по яйцу, за исключением, кажется, одного герцога. На миг на его лице отразилось разочарование. Лорд Ловелл объявил: «Значит, в этом году у меня будет возможность выиграть». Но тут герцог вызвал вперед ожидавшую с остальными дамами начала представления Элис. Показывая ямочки на щеках, она подошла к нему, достав из-за спины маленькую шкатулку. Подняв крышку, Элис позволила рассмотреть завернутое в черный бархат самое крупное из виденных мною яиц. Его искусно расписали алыми, голубыми, зелеными и золотыми узорами, предав наши окрашенные дома луковой шелухой куриные яйца прилюдному позору. «Лебеди Понтефракта обязаны мне», - произнес герцог, поднимая яйцо с завитушками. Он склонился к сыну, в течение разыгравшейся сцены ерзавшему рядом со мной и сейчас с сияющими глазами вылетевшему вперед. «Давай, Эд, - помоги мне. Это такое чудесное яйцо, что скатить его нам следует вместе». В конце концов, обогнавшие всех остальных герцог с сыном не только вступили в соревнование по скорости с самыми маленькими из яиц, несшимися к основанию склона, но и обогнали их, пусть и на расстояние едва заметной волосяной трещинки. В тот вечер, после великолепного пира, почти бросившего вызов придворным банкетам, мы, как обычно, собрались в тихой уединенности семейных покоев. Вокруг Его Милости отсутствовали дворяне, в те сумерки герцог предпочел поудобнее устроиться в своем большом кресле и послушать мое пение. Ее Милость и их сын, Элис и Роджер были увлечены игрой с расположенными на придвинутом к огню столе деревянными фишками. В течение Великого Поста доктор Фриз научил меня некоторым новым итальянским песням, которые я сейчас исполнил в честь праздника. Все это время Его Милость не спускал с меня глаз, в голову пришло, что причиной тому было, вероятно, его незнание их. Когда я закончил пение, Его Милость традиционно обошел нас, вручая заранее поставленные на столе кубки с вином. Протянув один из них жене, следующую чашу герцог предложил мне. «Замечательно исполнено, Мэтт. Но на сегодняшний вечер – достаточно. Идите и присоединитесь к игре. Ее правилам Эд вас научит». Герцог положил ладонь мне на плечо и сжал его. Какое-то время выражение лица Его Милости было непроницаемым, потом он улыбнулся. «И удостоверьтесь, чтобы вам достались медовые имбирные пряники. Это самый изысканный сорт, который я пробовал за пределами Лондона». Много дней спустя, выехав с членами Ордена на болота, я вспомнил его взгляд. По пути на конюшни я оказался перехвачен слугой, велевшим мне до ужина подождать Его Милость в кабинете. О цели этого приказа я не имел ни малейшего представления. Когда рассказал остальным, то проницательные глаза Элис сверкнули в мою сторону, однако, она ничего не ответила. У Эда капризно скривились губы. «Отец собирается уезжать через несколько дней. На собрание Совета. Наверное, он хочет взять тебя с собой. С каким бы удовольствием я оказался на твоем месте». «Что?» - переспросил Роджер. «И приклеился бы к грязному замку, на протяжение целого дня окруженный спорящими стариканами? Когда мог бы находиться с нами здесь и наслаждаться охотой?» Эд бросил взгляд на Леди, в готовности сидящую у Роджера на запястье. «По словам батюшки, вокруг Шерифф Хаттона чудесные охотничьи угодья. И ты хорошо знаешь, что замок не грязный. Он…» Я позволил их дружеской перепалке пройти мимо своих ушей. Болота вокруг нас омывались характерным для ранней весны сияющим солнечным светом. На землю спускались трели вырисовывающегося на голубом небесном своде полевого жаворонка, а вдоль полосы вереска и черники ковыляла пара кулика и сороки. Их нездешнее улюлюканье на миг потонуло в его изощренных руладах, стоило птицам оказаться за спинами наших коней. Вдохнув сладкий весенний аромат, я задался вопросом, владело ли мной когда большее счастье? Зайдя позднее в тот день в кабинет Его Милости, я обнаружил герцога, в одиночестве стоящим за большим дубовым столом, поверхность которого была полностью покрыта документами. Предложив мне сесть, он аккуратно достал два из них. Его Милость примостился на краю стола напротив меня, на лице герцога застыло серьезное выражение. «Мэтт, я получил письмо от лорда Соулсби, где речь идет о вас». «От лорда Соулсби, Ваша Милость?» «Вы знаете его?» «Только как дядю Хью. И - » «И как отца человека, за которого должна выйти замуж Элис Лэнгдаун?» Герцог внимательно смотрел на меня. «Да, я слышал об этом». Меня загнули в тупик. Зачем лорду Соулсби понадобилось писать обо мне? Зачем ему вообще знать о моем существовании? «Его внимание привлекла возникшая между вами и Элис дружба». «Разумеется, мы с ней дружим, Ваша Милость». «Но, Мэтт, он опасается, что дружба может поставить под удар помолвку». «Ваша Милость?» «До него дошли слухи о некоторых написанных вами друг другу письмах. В которых вы говорили о любви». И тут я понял, в чем состоит все дело. Хью. Письмо из Йорка. Глупые, игривые стишки, переписанные мной для Элис. «Но, Ваша Милость», - возразил я, - «там же ничего нет. Просто письмо. Мы играли в рыцарей и дам. Я написал что-то из найденного мной романса. Это ничего не значит. Тем не менее, Хью украл послание и -» Я запнулся на середине. «Это было то самое письмо, из-за которого вас подвергли физическому наказанию?» «Да, Ваша Милость. Оно действительно не имеет никакого значения. Мы с Элис просто друзья». «Да, Мэтт. Это известно вам, также, как сейчас известно мне. Но лорд Соулсби находится далеко, и с тех пор, как он был мальчиком прошло слишком много времени. К тому же, я подозреваю, что лорд Соулсби не относится к числу людей читающих, в особенности, романсы». Образовавшаяся глубоко в желудке тяжесть при виде семейной полуулыбки Его Милости начала подниматься. Я подождал, пока герцог продолжит. «Ясно, что его также дезинформировали …кто-то, вероятно, совершенно не желающий вам добра. Лорд Соулсби заявил мне, что, как сын торговца, вы не подходящий товарищ для одной из самых богатых наследниц в Англии, и, конечно же, для супруги его сына». «Они еще не женаты», - возразил я. «И мой отец -» Его Милость призвал меня к молчанию поднятием руки. «Ваш отец, Мэттью, пользуется моим глубочайшим уважением, как и все его собратья по профессии. Но определенные представители знати…они привержены традициям старины, и не видят, что сила Англии связана с ее торговцами и ведущимися теми делами. Мир и торговля – вот, чего желает мой брат. Но иногда подобные стремления имеют обыкновение дорого обходиться». Его Милость взглянул на бумаги в руке. «Лорд Соулсби требует, дабы вас отослали от нашего двора». Возникло ощущение, словно на мою грудную клетку снова встал высокий сапог Хью. «Мой господин!» - взмолился я. В глазах Его Милости было то же самое выражение, которое я видел в них в Пасхальную ночь. «Мэтт, я мог бы проигнорировать его требование, но…Пришло также письмо от королевы. В этом вопросе она является заинтересованной стороной, Элис находится под ее опекой, и государыня вправе вручить руку девочки тому, кому сочтет нужным. Лорд Соулсби – один из вассалов брата, а Эдвард и Елизавета беспрестанно нуждаются в преданности подобных людей. Нам не следует давать ему повода для жалоб. В политике нельзя постоянно поступать так, как требует сердце». Его Милость замолчал и посмотрел на меня. Я держал голову высоко, хотя глаза жгло. Было жутко боязно, что не сумею сдержать слезы. «Значит, мне необходимо уехать?» Его Милость кивнул. «Боюсь, что да. Знаю, вы никоим образом не угрожали упомянутому выше браку, но Ее Величество и лорд Соулсби не станут ничего слушать. Мне жаль, что вы больше не являетесь частью этого двора. Анна и я будем тосковать по исполняемой вами музыке, а Эд, точно знаю, по другу». Я больше не мог держать голову прямо. Стоило мне моргнуть и посмотреть вниз, как слезинка упала и осталось на носке сапога. «Мне следует вернуться в – в Йорк, мой господин?» «Если хотите. Или, - Мэтт, я сделаю для вас все, что в моих силах. Вы были здесь ценным соратником. Я уверен, если вы пожелаете вернуться в Лондон, мастер Эшли возьмет вас в ученики. Вы же наслаждались счастьем в те проведенные с ним недели, правда?» «Не настолько, насколько с -» Вовне произошло неожиданное смятение. По булыжникам загрохотали копыта, послышались топот обутых в сапоги ног, глухие голоса, стук двери. «Ваша Милость!» Настойчивый звук слов, – исходящих от мастера Гилфорда? В два шага герцог оказался за моей спиной у порога, распахивая дверь. Там стоял управляющий, чье обычно смуглое лицо сейчас побледнело. Рядом, тяжело дыша, находился человек в форме красного цвета, источающий запах грязи и пыли и сжимающий маленький кожаный мешочек. За ними расположился держащий поводья высокого коня в полном снаряжении мастер Рейнольдс. Скакун вскидывал голову, показывая белки глаз и клочья пены на шее, от его вздымающихся боков шел пар. «Ваша Милость, сообщение», - произнес мастер Гилфорд. «От лорда Гастингса». «От лорда Гастингса?» «Да, мой господин», - запинаясь, ответил человек в красном. «От лорда Гастингса. Ваша Милость, король -» «Да?» «Его Величество скончался».