Орден Белого Вепря (1 том трилогии)

Глава 21 Печальный день На секунды воцарилась тишина. Я мог слышать дыхание коней и позвякивание их уздечек, чувствовать запах пота людей и животных, видеть силуэт Его Милости на фоне этой картины, поздний послеполуденный солнечный свет, пересекающий абрис темной и неподвижной фигуры герцога. Затем его все еще сжимающая оба письма ладонь схватилась за дверной косяк. «Как?» Посланец поморщился, пытаясь восстановить дыхание. «Апоплексический удар, как они полагают, Ваша Милость. Неделю-две назад Его Величество простудился. Казалось, он пошел на поправку, но потом -» Присланный согнулся от кашля, и герцог поднял руку. «Принесите кресло. И вино. Прежде чем он снова заговорит, ему следует основательно отдохнуть». Гонец попытался возразить, но Его Милость отмел все попытки. Пока мастер Гилфорд и слуги, сейчас появившиеся в кабинете, торопились выполнить приказание, герцог повернулся ко мне. «Мэтт, я должен заняться этим, но не забуду о вас. Подумайте о моих словах. Если пожелаете вернуться к мастеру Эшли, я устрою ваше возвращение. Теперь - идите». Его Милость развернулся к группе людей, столпившихся вокруг посланца, сидевшего сейчас у стола, а я, спотыкаясь, вышел на свет внутреннего двора. Там во всех направлениях сновал народ, а конюх уводил изнуренную лошадь восстанавливать силы. В подобной суматохе мне было очень легко потеряться. Я прокрался в пустующую после трубного сигнала к ужину комнату пажей. Один или два мальчика прошли мимо, по направлению к большому залу, но я держал голову опущенной, чтобы не встретиться с ними взглядом. Говорить сейчас не хотелось ни с кем, а мысль о еде была далека от меня, как никогда. Я сел на край матраса, оставив локти на коленях и закрыв сжатыми кулаками глаза. Мюррей, без сомнения, почуяв соленые слезы, уткнулась в мои руки и, когда я не шелохнулся, заскулила. Но меня слишком занимала собственная беда, чтобы обращать на нее внимание. Вскоре Мюррей свернулась у моих ног и заснула. Очень быстро, прежде чем я даже начал размышлять о том, какой шаг совершить дальше, или, что сказать остальным, в комнату, для вечерних игр, понемногу стали возвращаться несколько мальчиков. Роджер оказался одним из первых. Он опустился рядом со мной на кровать, по всей видимости, не заметив ни моей сгорбленной спины, ни заслоняющих лицо ладоней. «Мэтт, почему ты отсутствовал во время ужина?» Его слишком громкий голос действовал мне на нервы, но Роджер не ждал ответа. «Ты слышал новости? Король умер». Я что-то пробурчал, но не двинулся. Это были серьезные известия, печальный удар для всего государства. Однако, я не мог думать ни о чем, кроме личных проблем. «Мастер Гилфорд объявил это накануне ужина. Нам пришлось сидеть молча и молиться так долго, пока он не разрешил внести еду. Я даже видел слезы на щеках мастера Флита. Говорят, в молодости, он ездил верхом с королем Эдвардом и даже сражался с ним при Таутоне». Роджер притих. Когда я ослабил давившие на веки ладони, то уголком глаза обозрел его лицо. Мимика друга резко изменилась, когда он взглянул на меня прямо, наверное, впервые в течение вечера. «Мэтт, в чем дело? Что произошло?» Я стер тыльной стороной ладоней с щек слезы. Разбуженная движением Мюррей вытянула длинную красноватую мордочку и лизнула меня. Казалось, что Роджер похлопает меня по плечу, но его рука изменила направление и погладила Мюррей по ушам. Я понял, что не хочу ему ничего рассказывать. Прочищая горло, я боялся, как бы голос не сломался. «А Его Милость? Как он…?» «О, герцог не пришел на ужин, как и Ее Милость или Эд. Думаю, если они только что получили письмо…Мэтт, разве ты не ходил к Его Милости после нашей прогулки? Он тогда узнал о дурных новостях?» Я покачал головой, радуясь возможности отвлечься на что-то другое. «Нет. Ну, да. Посланец прибыл, когда я находился в кабинете. Посланец от лорда Гастингса». «От лорда Гастингса? Не от Ее Величества? Это странно». «Наверное, она была крайне поражена горем». «Наверное. Хотя мне доводилось слышать, что Ее Величество – сильная женщина и не относится к числу тех, кто покачнется под ударом. Но что сказал посланец? Как Его Милость воспринял известие?» Я напряг память, извлекая из нее то, что мог отыскать в успевших перепутаться друг с другом картинах. «Его Милость был спокоен. Но лицо у него заметно побледнело. Разумеется, для герцога случившееся – удар. Тем не менее, о нуждах посланца он позаботился». И бережно отпустил меня, догадываясь, как я себя чувствую. «Я только слышал, как посланец сказал, что у короля, вероятно, случился апоплексический кризис». Теперь настала очередь Роджера качать головой. «Как бы то ни было, Его Величеству едва исполнилось сорок лет». Внезапно он встал, вынудив Мюррей изогнуться и подпрыгнуть на задних лапах. «Пойдем, Мэтт. Давай отыщем Элис. Возможно, она окажется больше осведомлена». С некоторой долей неохоты я последовал за Роджером на внутренний двор. Мне бы хотелось остаться в кровати, имея рядом только Мюррей. Но она, также пропустив свой ужин, со счастливым видом направилась вслед за Роджером, зная, что у него всегда есть готовый запас из кусочков с общего стола. По крайней мере, поиск Элис среди оглушенных и притихших обитателей замка отвлек меня от личных трудностей. Пока мы плутали, Роджер указал мне на место, где на столбе над башней был наполовину приспущен стяг с большим вепрем. Когда мы, в конце концов, отыскали Элис, то выяснили, что она знает еще меньше, чем мы, несмотря на ее пребывание в личных покоях в минуту сообщения Его Милостью новостей жене и сыну. «Они были очень спокойными», - поделилась с нами Элис. «Не думаю, чтобы это очень захватило их. Ее Милость заметила что-то о сообщении ей герцогом про прибавление короля в весе к Рождеству. Но Его Милость сказал, излишнего веса не достаточно для смерти. И они снова замолчали до тех пор, пока меня не позвали ужинать». Я воскресил в памяти встречи с Его Величеством, особенно в канун Богоявления, на Двенадцатую Ночь, и поразился, как человек настолько полный жизнью, даже переполняемый ею, такой сильный, такой сияющий, мог превратиться сейчас в пустую оболочку. Мысленным взором я увидел короля седым, посеревшим, холодным и безжизненным, лежащим вытянувшись, словно одно из каменных изваяний на могилах, так часто наблюдаемых мной в Йоркском соборе. Некоторое время наша троица, почти не разговаривая, бродила по фруктовым садам и огородам. Нас окружали только бутоны, побеги новой жизни и тихое гудение первых пчел. Когда в желтом свете появляющихся весной примул протянулись длинные тени, мы ясно поняли, что в этот вечер Эд к нам не присоединится. Как много времени прошло со дня, когда он видел своего дядю Эдварда? Я вспомнил, что Эд ни разу не встречался с кузенами. Но я остался убежден, горе его отца будет еще грубее и надрывнее того образа мыслей, которого герцог держался, беседуя со мной в Лондоне о братьях. Сейчас ему захочется тесно собрать вокруг себя всю семью. На что может быть похожа утрата еще одного брата? Память скользнула обратно домой – к Фреду, Джону и Питеру, к их смеющимся лицам в мерцающем свете последнего вечера в Йорке. Я задрожал, ощутив свойственную ночи прохладу, наступающую после погружения солнца за вершины далеких холмов. Долина умолкла. Собирающиеся сумерки отзывались лишь скорбным звуком сельского церковного колокола. Затем нас вынудило обернуться раздавшееся на усыпанной щебнем тропинке шарканье. Сквозь древесные насаждения к нам спешила Элен с вздымающимися над быстрыми ступнями юбками. «Мэтт, вот ты где! Тебе надо поторопиться, - Его Милость желает встретиться с тобой». «Со мной?» «Не относится ли это к твоей аудиенции нынешним вечером?» «Возможно, герцог просто хочет послушать твое пение». Однако, взгляд Элис был полон заинтересованности. Скоро мне придется им признаться, что я поставлен перед необходимостью навсегда уехать. Я отошел назад, давая мастерам Ловеллу, Рэтклифу и Кендаллу выйти, прежде чем смог вступить в принадлежащие семье покои. Сжимая в ладони кипу бумаг, вдобавок к его обычным кожаному чехлу для документов и письменным принадлежностям, мастер Кендалл, проходя, стиснул мое плечо, его глаза потемнели от грусти. «Печальный день, мой мальчик, поистине, печальный день». Остальные джентльмены просто склонили головы и поспешили удалиться. По пути, на случай, если она потребуется, я захватил свою лютню, но теперь прислонил ее к находящейся за дверью стене. Перешагнув через порог, я отметил, что обстановка внутри радикально отличается от традиционной для этого часа в любой другой день. Не велось никаких дел, даже вышивание Ее Милости лежало заброшенным на маленьком столе. Эд свернулся рядом с матерью в просторном кресле, устроив голову у герцогини на коленях. Ее Милость с отсутствующим видом перебирала пряди волос сына, время от времени поднимая на мужа взгляд. Герцог стоял спиной к большому столу, всматриваясь в огонь в камине и крутя на мизинце кольцо с красноватым камнем. «Ричард», - послышался тихий голос Ее Милости. «Мэттью здесь». Его Милость развернулся ко мне. Представшее передо мной вполне могло быть объяснимо действием выступающих над столом ярко сверкающих подсвечников, одиноко зажженных там, где так много ранее совершалось, но за несколько часов, пока я его не видел, герцог казался постаревшим на значительное число лет. На лбу и вокруг глаз углубились морщины, бледность лица обернулась мощным контрастом темному камзолу Его Милости. Тем не менее, когда он пригласил меня присесть на привычную скамеечку, сжатые губы еле заметно изогнулись. «Ну, Мэттью, наша послеобеденная беседа прервалась из-за великих событий». Я склонил голову, не будучи уверен, нужно ли что-то отвечать, и что конкретно, если это от меня требуется. «Кажется, что брат в своей последней воле назначил меня Защитником королевства. Через несколько дней я должен опять выехать на юг, дабы сопровождать моего племянника Эдварда в Лондон на его коронацию. Мой путь будет лежать мимо Йорка. Мне кажется, что вы можете отправиться с нами. Потом вы вправе остаться с вашей семьей. Если мы получим весточку от мастера Эшли, или если вы надумаете попытать удачи в качестве ученика в городе, тогда продолжите с нами путешествие в Лондон». Я сглотнул и кивнул, не желая в ответе доверяться голосу. «Еще, Мэтт. В Йоркском соборе мне следует заказать по брату поминальную службу. Я бы хотел, чтобы вы снова спели для него. Последняя услуга для него – и для меня». Пряча лицо в ладонях, я соскользнул со скамейки на колени. «Конечно, Ваша Милость», - это оказалось единственным, что я сумел выдавить. Почувствовав прикосновение Его Милости к моему плечу, я поднял голову. Глаза герцога сверкали неестественным блеском. «Я собирался просить вас спеть сегодня. Наверное, подходящий моменту псалом. Но сейчас вижу, это будет несправедливо после полученного вами удара. Отправляйтесь в кровать. Постарайтесь выспаться, сколько сумеете». Я снова склонил голову. Но в этот раз очень медленно совершив два или три вздоха. Затем я заставил себя подняться на ноги, выпрямив спину и вытянув руки по бокам. Лицезрение печали герцога дало мне силы справиться с моей грустью. «Благодарю вас, Ваша Милость, но нет. Что бы вы хотели услышать в моем исполнении?» * Той ночью я спал намного крепче, чем считал возможным. А утром, после очередного пения для Его Милости на особой службе в часовне, набрался достаточного количества сил, чтобы поведать о своей дальнейшей судьбе Элис и Роджеру. По причине начала траура по Его Величеству уроки были на день оставлены. Мы воспользовались возможностью покинуть мрачную атмосферу замка и прогуляться с собаками в направлении заливных лугов. Сидя теперь на берегу реки и свесив ноги над медленно текущей водой, я рассказал свою печальную историю. Элис немедленно приподнялась на руках, ее глаза сверкали, а губы выплевывали гневные соображения относительно Хью и его дяди, королевы и даже Его Милости, так как тот не отстаивал перед ними личную позицию. Тем не менее, Роджер придерживался отличной точки зрения. «Но ты же добьешься возможности жить в Лондоне». «Я не хочу жить в Лондоне. Я хочу остаться здесь с – со всеми вами». «Но подумай об этом, Мэтт. Лондон – то место, где стоит оказаться. Ты не в силах ничего сделать, чтобы закрепиться тут. Там же сумеешь делать все, что пожелаешь. Я слышал, у мастера Эшли есть связи по всей Европе. Ты начнешь путешествовать, увидишь мир, составишь себе состояние». «Но – но я хочу стать рыцарем. Это было моей единственной возможностью, и сейчас – сейчас я ее разрушил». Оба моих друга замолчали. Я предположил, что никогда не говорил с ними о своей мечте раньше, по крайней мере, не так, как теперь. Наверное, единственным человеком, с которым я ее когда-либо честно обсуждал, был Его Милость. И мне вспомнилось, что он ответил. Я посмотрел через реку на коров, спокойно щиплющих траву на дальнем берегу. Неужели отныне мне придется отказаться от мечты? Элис оказалась первой, кто нарушил тишину. «Мэтт, ты продолжишь оставаться членом Ордена. Мы все продолжим ими оставаться. Мы принесли клятву. Быть верными рыцарями герцога Ричарда Глостера – Лорда Защитника Англии. Они не могут этого у нас отнять. Мы встретимся, как только сможем, в Лондоне или – или здесь. Ты вернешься, когда сумеешь это сделать. И мы в силах регулярно вести переписку – сегодня у нас есть шифр». Прошлым вечером Его милость сказал то же самое, - что я сумею продолжать писать Эду и остальным, а он станет отправлять письма со своей официальной корреспонденцией. Точно также, как когда я находился в Лондоне прежде. За исключением того, что тогда я писал, надеясь на возвращение. Как мог я делать это теперь, понимая, что мои друзья продолжат жить без меня, жить, навсегда от меня отрезанными? В течение каждого из последующих вечеров Его Милость звал меня спеть ему и другим членам семьи, а каждая ночь превратилась в очередной шаг по направлению к окончательному прощанию. Уроков днем было мало, и между ними образовывался значительный перерыв, так как продолжался траур, а вместе с ним происходили приготовления к отъезду герцога. От этих немногих занятий меня освободили на случай, если сэр Уильям потребует, чтобы я явился к нему для репетиции своего участия в поминальной службе, назначенной в Йоркском соборе. Все это время я делал все, от меня зависящее, дабы не задумываться, что ждет впереди. Мне удалось даже поразить каноника своим прилежанием на репетициях. Он сказал, что никогда так не радовался моим успехам, и что ему больно слышать о необходимости моего отъезда. Как заметил однажды Роджер, у слов среди обитателей замка существовала определенная скорость. Во время трапез из-за стола оруженосцев лучилась самодовольная радость Хью. Я был крайне благодарен за предоставленную возможность не встречаться с ним в эти дни на учебных занятиях или на тренировках по владению оружием. Но, трудясь над переводами с латыни или снова оказавшись побежденным Эдом с его мечом из каштана, я больше тревожился, когда, если подобное осуществится, появятся у меня еще шансы также учиться или практиковаться в военном деле. В последнее утро накануне нашего отъезда из Йорка прибыли телеги, нагруженные траурными одеяниями. Их заказали специально для группы сопровождающих Лорда Защитника королевства путешественников. Когда в тот вечер я стоял за дверями покоев герцога, ожидая, пока его покинут находящиеся там джентльмены, Элен заметила, насколько изысканно и солидно я выгляжу в своем новом костюме мрачного черного цвета. Элис просто бросила на меня пристальный взгляд, после чего проводила внутрь, тихо прикрыв за нами дверь. В комнате присутствовали только Его Милость с супругой, герцог стоял спиной к нам у огня, Ее Милость сидела в своем привычном кресле. Не успели мы с Элис направиться к овалу мерцающего сияния свечей, как герцогиня заговорила. Кисть Элис на моем предплечье предотвратила дальнейший шаг. «Ричард, прошу тебя, возьми больше людей. Если рассказанное Гастингсом – правда -» «О том, что королева и ее семья намерены проигнорировать желания брата? Анна, Эдвард доверил заботу о стране мне, и народ, как и прежний монарший Совет будет уважать его волю. Господь поможет мне. Вне зависимости от того, возьму я три сотни или три тысячи людей - » «Елизавета надеется стать регентшей при сыне и вместе со своей семьей руководить как им, так и государством. Ты знаешь это. То, что Гастингс сказал о стоящем в канале флоте… Подобные решения нельзя принимать, прежде чем ты и юный Эдвард не прибудете в Лондон». «Гастингс будет проводить в прежнем Совете правильный курс действий вплоть до момента нашего приезда». «Но если он не сможет? Если влияние Вудвиллов окажется слишком мощным? Ох, Ричард, вспомни…вспомни, что произошло с Джорджем!» Голос изменил Ее Милости, тревога надломила его, словно ураган штандарт. Его Милость обернулся и, взяв ее за руку, встал перед герцогиней на колени. «Ты полагаешь, я способен когда-либо это забыть? Анна, тебе не следует опасаться. На этот раз королева не одержит победу. Вопрос о регентстве для нее даже не стоит. Брат назначил меня защитником королевства до той минуты, пока его сын не будет коронован». «Да, но что случится потом?» «Потом юный Эдвард станет полноправным монархом, и, если его новый Совет издаст такое постановление, с Божьей помощью я продолжу отвечать за опеку над государством. Гастингс и остальные вельможи не пожелают видеть, как через мальчика правят Вудвиллы». «Бедное дитя», - проронила Ее Милость. «Перенести такой удар в столь юном возрасте». «Да, никому не пожелаю бремя ответственности, особенно зеленому парню. Прежде чем он сумеет влезть в отцовские туфли, ему придется сильно подрасти». Вставая снова на ноги, герцог заметил наше замешательство в тени. Он сделал приглашающий знак рукой. Я встревожился, что нас начнут упрекать за подслушивание огромного количества информации. Но лицо Его Милости, хоть и суровое, выглядело рассеянным, как часто бывало в те дни. «Вы видели его, Мэтт, во время Святок. Я говорю о юном Эдварде, новом короле. Мы обсуждали его. Мой племянник не старше вас». Глаза герцога сузились. «Наверное, даже моложе». «Но крупнее, мой господин?» В ту же секунду я испугался, что совершил оплошность, пошутив относительно моего роста в такой серьезный миг. Однако, пропустив сердечный удар, Его Милость коротко и хрипло рассмеялся, и накрывшее покои напряжение испарилось. «Да, возможно, крупнее. Но я опасаюсь того, что размер не является признаком готовности править. Поставьте, если сумеете, себя на его место, Мэтт, при всем вашем хрупком телосложении. Даже вытянувшись за нынешнюю весну на длину ладони, ответьте, хотели бы вы принять на плечи правление этим королевством?» Я молча покачал головой. «А если, к тому же вы провели большую часть своей короткой жизни вдали от Лондона, родителей и придворных интриг, исключительно с обучающим вас дядей? Вскоре после того, как ваша страна оказалась подвержена ужасам гражданской войны?» Наступила очередь Его Милости качать головой. Затем глаза герцога прояснились. «Но идем», - хлопнул он в ладоши и взял со стола поднос с кубками. «Это наша последняя ночь здесь на срок…кто знает, на какой долгий срок? Несмотря на значительную и запоздалую печаль, не дадим себе сдаться тому, что может произойти, напротив, подумаем о дне, когда опять соберемся вместе». Сказав это, Его Милость низко поклонился жене и предложил ей вино, затем он снова повернулся к Элис. Герцог взял два кубка и, передав один из них мне, с легкой улыбкой добавил: «И о славных временах, которые наступят для тех, кто их ждет и с этой целью тяжело трудится. О присутствующих тут, кто только отправляется навстречу своим приключениям». Его Милость прикоснулся принадлежащим ему бокалом к наполовину наполненному моему и выпил. После того, как я последовал примеру герцога, он попросил: «А сейчас, Мэттью, если желаете, исполните песню. Постарайтесь сделать ее веселой, чтобы моя супруга смогла запомнить произведение и находить в грядущие дни в нем опору». Пока я в очередной раз пел для Его Милости и герцогини романсы, выученные мной к первому возвращению герцога много месяцев тому назад, не переставал задаваться вопросами обо всем услышанном нами с Элис во время пребывания в тени. У меня оказалось множество причин размышлять об этом опять и опять на протяжении последовавших далее недель и месяцев. * Утро пришло серым и хмурым, но и во всех других отношениях оно отличалось от дня моего предыдущего отъезда из замка. Теперь у меня не было трепета предвкушения или азарта, лишь тяжелый страх внутри, пока я направлялся к ожидавшей меня Бесс. Хью находился среди собравшейся вокруг лошадей толпы оруженосцев и пажей, но я повернул прежде, чем заметил нечто большее, нежели краткий миг победного ликования, отразившегося на его все еще привлекательном, несмотря на кривой нос, лице. Там же меня ждали Элис, Роджер и Элен. До того, как подняться в седло, я обнял каждого из них, едва произнеся хоть слово. Увидев, что Его Милость с семьей выходят из главной башни, Элен рванулась помочь герцогине, но не раньше, чем я заметил выступившие у нее на глазах слезы. Роджер занял себя провоцированием Мюррей в последний раз станцевать для него, но Элис подошла как можно ближе к Бесс и положила ладонь на мое стремя. «Прощай, Мэтт. Мне жаль, что это с тобой случилось. И что случилось из-за меня». Я был ошеломлен. «Из-за тебя? Но именно я напал на Хью и до крови разбил ему нос. Он презирает меня». «Но если бы не связь случившегося с его кузеном и – Ох!» Элис задрала лицо к небу и создала впечатление, словно хочет топнуть, как она поступила с Роджером в минуту первой нашей встречи. «Ох, как же это все несправедливо! Но ты будешь писать, правда? И когда Ее Милость поедет в Лондон, если я тоже туда отправлюсь, ты должен навестить нас. Обещаешь?» Я кивнул, снова сомневаясь, как в своем голосе, так и в способности выполнить подобное обещание. Со стороны сгруппировавшихся вокруг нас джентльменов послышались приглушенные возгласы. Мы увидели рядом со Штормом Его Милость герцога Ричарда, окруженного сэром Френсисом и мастером Рэтклифом, над ними развевался огромный герцогский стяг, теперь на нем вдоль всей длины была нашита полоса из черной ткани. Когда возглавлявшие процессию двинулись вперед, я пожал Элис руку и прошептал: «Не позволяй им выдать тебя замуж против твоей воли». Элис взглянула на меня расширившимися глазами. Казалось, что от изумления она на секунды лишилась дара речи, но потом девочка коротко рассмеялась. «О, об этом не беспокойся. Если я буду вести себя тихо, возможно, все они обо мне забудут». Бесс пустилась в путь вслед за остальными лошадьми, но Элис не сразу отняла руку. Она пошла рядом, пока Роджер, подпрыгивая, не нагнал нас со скачущими у его ног Мюррей и Тенью. «Заботься о ней, Мэтт. До скорой встречи в Лондоне». Он хлопнул по только что отпущенной Элис руке, затем наклонился, чтобы схватить Тень за ошейник и помешать ей бежать за сестрой, ибо Мюррей уже устроилась на своем месте, у Бесс на боку. Я поднял руку, прощаясь с обоими друзьями, но не успел я взглянуть вперед, намереваясь в последний раз проехать через внутренние ворота, как сквозь толпу пажей и слуг ко мне метнулась маленькая фигурка. «Не уезжай, не попрощавшись, Мэтт». Это был Эд. Я попрощался с ним еще вчера, понимая, что этим утром его время должно полностью принадлежать отцу. Но сейчас я придержал Бесс и наклонился снова обнять Эда, так сильно, как мог. Он погладил Мюррей по макушке, а потом кинул мне завернутый в темно-синий бархат небольшой пакет. «Это подарок от моей матушки, хотя я знаю, что он происходит с личных полок батюшки. Мама сказала, что здесь рассказывается история совершенного рыцаря. Не забывай об Ордене, Мэтт. И скорей возвращайся повидаться с нами». Эд опустил руку. Когда Бесс опять пошла, я развернул ткань. Внутри лежала маленькая книга, красиво переплетенная в кожу глубокого красного цвета с выгравированным на переплетной крышке изображением вепря. Я открыл ее. На первой странице изысканным почерком было начертано «Смерть Артура», и мне стало понятно, насколько это дорогой подарок. Грохоча копытами под зубьями опускной решетки сторожки, я изогнулся в седле и поднял головной убор, приветствуя друзей. Они стояли сейчас вместе, образовав тесную группу, у подножия лестницы главной башни. После я взглянул вперед, между прижатых ушей Бесс, свистнул Мюррей держаться и последовал за зовом стяга Его Милости через внешний двор и ров. От холмов исходил утренний туман, и вдалеке, от извивающейся реки, начинало сиять восходящее солнце, отражающееся от нее лучами, будто золотая нить, лежащая между расположившихся на берегах ив все то время, пока мы проезжали Миддлхэм по направлению к дороге на Йорк и – и к тем славным временам, которые же когда-нибудь наступят? Здесь завершается «Орден Белого Вепря», первая книга одноименного цикла. За ней идет «Человек короля» - продолжение приключений Мэттью и его друзей в знаменательную Эпоху Правления Трех Королей.