Нам не суждено

      Горячее дыхание коснулось гладкой поверхности стекла, оставляя после себя влажный след. Сара провела указательным пальцем по запотевшей части окна, рисуя маленькое сердечко, и посмотрела через него на заплаканную подругу, крепко сжимающую в руках небольшого медведя. О’Нил любила эту игрушку, которую когда-то сама выиграла в тире, но ей так хотелось оставить Кейт что-то, как напоминание о себе, поэтому с Тедди она распрощалась без капли сожаления.       Приятельница с огненно-рыжими волосами смотрела на неё с нескрываемой тоской и роняла горькие слёзы на плюшевого зверька. О’Нил хотелось сорваться с места, вылететь пулей из машины и обнять Кейт, но она понимала, что так будет только хуже.       Вчера они пытались сполна насладиться последним совместным вечером, пересматривая сопливые мелодрамы под чипсы. Периодически ставили фильмы на паузу, чтобы ещё раз пообещать, что навсегда останутся подругами. Они уже как-то давали подобную клятву, когда им было по двенадцать лет. Тогда, Сара своровала из отцовского кабинета нож для бумаги и принесла его в комнату, где и произошёл «ритуал». Они сделали по небольшому надрезу на ладонях, и, приговаривая, что эта клятва вечна и нерушима, скрепили дружбу кровью, обменявшись рукопожатием. Сейчас, когда им было по семнадцать, это казалось бредом.       Подойдя ближе к задней двери припаркованной машины, Кейт приложила ладонь к пыльному окну, Сара проделала то же, жадно глотая слёзы, маленькими ручейками стекающие вниз по раскрасневшимся от духоты щекам.       Чертовски больно прощаться, но что она могла поделать…       Переезд из Балтимора, в неизвестный ей Сентфор — вынужденная мера. И виной этому — отец, который занимал деньги, а потом просаживал их в местном казино, совершенно не думая о последствиях. Он, видимо, возомнил себя шикарным игроком, поэтому заложил их небольшой домик на Алисена-стрит в качестве ставки и тем самым оставил семью без крыши над головой. Чтобы покрыть долги, матери пришлось продать квартиру покойной бабушки на центральном проспекте. Она выручила за неё неплохую сумму и рассчиталась со всеми, у кого папа брал взаймы. Остатка им как раз хватало на жильё в другом городе.       Сара не понимала, как после этого мама его не выгнала. У них и без того были слишком натянутые отношения. Вечные ссоры, которым семнадцатилетняя О’Нил была свидетельницей, постоянно пугали. Она сразу убегала к себе в комнату, когда напряжение между родителями достигло пика. Ныряла с головой под одеяло, пытаясь не слушать крики и звон разбивающейся посуды.       Никто из родителей не думал, как в этот момент себя чувствовала их дочь, хотя она уже к этому привыкла.       Мать вечно пропадала на работе, не особо беспокоясь чем живёт и дышит Сара. Отец сутками напролёт тусовался в пабах и казино, даже не думая о своём чаде. Тогда с чего бы им задумываться о чувствах ребёнка во время очередной перепалки? Их никогда не интересовало её мнение. Даже сейчас, когда дело коснулось переезда, никто не удосужился спросить чего бы хотелось О’Нил-младшей. Родители просто поставили перед фактом и всё, выплюнув что-то вроде: «Ты ещё ребёнок сидящий на нашей шее, поэтому всё будет так, как решим мы».       Отец уселся за руль, и спустя пару минут завёл мотор старенького авто. Кинув последний взгляд на подругу, Сара отвернулась в попытке сдержать очередной поток слёз, рвущихся наружу. Машина отъехала от когда-то принадлежавшего им дома и, петляя по узким улочкам, выехала на главную трассу, оставляя позади себя то, что было так дорого О’Нил-младшей.       Впереди новый город и новая жизнь…

***

      Засунув наушники и включив грустную песню, как раз под стать настроению, Сара откинула голову на спинку сиденья. Родители уже успели пару раз поругаться за шесть часов езды, и сейчас между ними зарождался очередной спор, поэтому громкая музыка была спасением и способом отвлечься от происходящего в машине. Она не понимала, как родителям не надоедала вечная напряжённая атмосфера.       Зачем мучить друг друга? Если плохо вместе, то почему бы всё не прекратить?       В груди Сары неприятно щемило от осознания, что ей придётся вливаться в новый коллектив, искать друзей и притираться к незнакомым учителям. Когда ты ребёнок, то найти общий язык со сверстниками проще, чем когда тебе семнадцать.       Сара переключила играющую в пятый раз песню и засмотрелась на заставку телефона. С экрана на неё смотрела улыбающаяся Кейт с ней в обнимку. Солёная влага вновь подкатила к глазам. Она прекрасно помнила день, когда был сделан этот кадр. Их первая поездка в летний лагерь. Посиделки у костра, жареный зефир и мальчик по имени Стив, в которого они одновременно влюбились. Он-то и сделал это фото, когда они выскочили из речки, напевая какую-то песню. Это было волшебное время, которое, увы, больше не повторится.       Родители продолжали о чём-то спорить. Мама, как обычно, активно жестикулировала руками, пытаясь доказать свою правоту, чем ещё больше раздражала отца, на лице которого уже гуляли желваки. Он же в свою очередь, периодически отрывал взгляд от дороги и переводил его на мать, выплёвывая в её сторону очередную колкость. Саре снова стало страшно. Она не знала, чем закончится словесная перепалка родителей, поэтому, чтобы отвлечься, решила проверить социальные сети. Отправив кучу грустных смайликов лучшей подруге, она почувствовала, что ей хочется спать. Они ехали уже не меньше восьми часов, и впереди оставалось столько же, если не больше. Поэтому, Сара сделала музыку потише и, умостившись поудобнее, прикрыла глаза, медленно погружаясь в сон.       Машину резко трухнуло в сторону, разбудив О’Нил-младшую. Она со страхом начала оглядываться по сторонам, пытаясь понять, что произошло. На лице родителей виднелся испуг. Мать снова кричала на отца, колотя маленьким кулаком по его плечу. Это было в духе Эммы. Если бы она могла, то во всех бедах винила бы Коула. Сара придвинулась ближе к ним и просунула голову между передними сидениями.       — Что случилось, мам?       — О, милая, ты проснулась. Ничего страшного, на дорогу выскочил олень, но отец смог его объехать, — она потянулась к дочери и заправила выбившуюся прядь за ухо, изображая заботливую мать, которой никогда не являлась.       Эмма забеременела в семнадцать. Сказать, что она была в шоке, когда увидела две полоски на тесте — не сказать ничего. Её словно ударило чем-то тяжёлым по голове от осознания, что она больше не будет принадлежать самой себе. Эта мысль её угнетала, ведь она только начала жить на полную катушку. Пропадала в клубах. Каталась с бойфрендом на мотоцикле и не возвращалась домой. Отдавалась страсти на шёлковых простынях в квартире возлюбленного. И вот, как результат, одна такая ночь закончилась двумя полосками…       Как сказать о своём положении будущему отцу, Эмма не знала. Она так долго добивалась Коула, что потерять его из-за такой оплошности не хотела. Он твердил, что та не залетит, и у него всё под контролем, а она, наивная дурочка, ему верила. Но увы, всё сложилось с точностью да наоборот. «А если он уйдёт?» — крутилось в её голове. Эмма совершенно не задумывалась о самом главном.       Коулу тогда было девятнадцать. Красивый, высокий, с глазами цвета горького шоколада, ещё и главарь футбольной команды — мечта, а не парень, и терять его ей совершенно не хотелось.       Аборт — первая мысль, которая пришедшла в ещё ветреную голову несовершеннолетней Эммы. Она собралась с мыслями и не смотря на страх, призналась матери, что забеременела и хочет избавиться от ребёнка, за что схлопотала подзатыльник. Мама твёрдо ей сказала, что этому не бывать, и точка.       Сообщив об интересном положении своей дочери родителям Коула, те решили, что их дети должны пожениться. Поэтому на седьмом месяце беременности Эмма и Коул расписались. Только вот свадьба была далеко не такой, какую она рисовала себе в мечтах, когда гладила фото любимого перед сном и делала записи в секретный дневничок, закрывающийся на ключ. Во снах и грёзах всё было, как в сказке, где она будет самой красивой невестой и подружки захлебнутся слюнями, глядя на неё. Но это так и осталось несбывшейся фантазией и записью на розовой страничке блокнота, который Эмма каждую ночь прятала под матрас.       Не было белого платья, потому что живот уже заметно округлился, и подобрать что-то было нереально. Поэтому был простой сарафан небесного цвета с россыпью маленьких цветочков на юбке. Вместо лимузина — старенький отцовский пикап с проржавевшим в некоторых местах капотом и едким запахом хвои в салоне. И даже не было кафе, украшенного воздушными шарами и гирляндами, вместо этого — задний дворик бабушкиного дома. Всё прошло не так, как в романах о любви. Она слишком рано стала взрослой.       Сара родилась на сорок второй неделе, в полвторого ночи, на память оставив матери растяжки и шрам на сокровенном месте. Эмма сначала пыталась быть хорошей матерью, и у неё это даже получалось. Но потом, что-то внутри сломалось, и она просто стала раздражаться от любого вскрика или плача маленькой Сары. Её бесило буквально всё.       Благо рядом были бабушки и дедушки, которые взяли воспитание на себя, ведь и от Коула было мало толку. Он устроился на работу, где пропадал днями напролёт, а в выходные зависал с друзьями в гараже, перебирая дедовскую машину. По мере взросления Сары, Эмма не проявляла никакого интереса к ней. У них не было связи матери и дочери, о которой она читала в книгах и смотрела по телевизору во время беременности. Ей хотелось свободы, только и всего, а кричащая малышка требовала слишком много внимания. Даже в первый класс Сару повела бабушка, а не родная мать. Видимо поэтому отношения у них были, мягко говоря, натянутые.       О’Нил-младшая не обсуждала с мамой мальчиков или очередную двойку, которую получила в школе. Они никогда не выбирались вместе за покупками или в кино. Не были настоящей семьёй…       Сара вынырнула из очередного сна и выглянула в окно. На улице уже смеркалось, но даже в тусклом вечернем свете она смогла разглядеть железную вывеску с названием города. Металлическая пластина была перекошена и покрыта коррозией, а строчка с количеством людей, проживающих здесь, была практически стёрта.       Сентфор встретил новых жителей свинцовыми тучами и проливным дождём. Капли монотонно стучали по крыше авто и стекали быстрыми ручейками по окнам. Разглядеть что-то перед собой было практически нереально. Дворники неустанно работали, но ливень всеми силами застилал видимость, поэтому отцу пришлось сбросить скорость. Проехав ещё немного, завернул на одну из улиц и припарковался рядом с двухэтажным домиком. Он заглушил мотор и обернулся к дочери, проверяя, не спит ли она.       Коул и сам был не рад этому переезду, но оставаться в Балтиморе было опасно. Он до сих пор не смог признаться жене, что замешан в деле по отмыванию денег. И дело не в переживании за психику супруги и её нервы. Он прекрасно знал, что Эмма проест ему всю плешь, если узнает, куда его затянуло. Сару он считал маленькой девочкой, которой необязательно знать о таких вещах, ведь нос ещё не дорос.       Голова раскалывалась после продолжительных споров с женой по пути в неизвестный для них городишко. Коул несомненно был рад, что удалось найти такой дешёвый дом и быстренько купить его, и пусть пришлось умолчать о неисправной проводке и проблемах с водой, зато его шкура была в безопасности. Кто знает, что бы с ним могло случиться, останься он в Балтиморе. Его спокойно могли найти в сточной канаве, не проверни он так быстро переезд. И хотя вероятность того, что его обнаружат и здесь, щемила в груди, Коул облегчённо выдохнул. В Сентфоре он чувствовал себя менее уязвимым.       Выгрузившись из машины и быстро занеся привезённые с собой вещи в дом, О’Нил-младшая побежала выбирать себе комнату на втором этаже. Пройдя по коридору с неприятным запахом затхлости и сырости, она остановилась у деревянной белой двери. Сара с громким скрипом повернула ручку и вошла в небольшую спальню.       Она включила свет, окинула помещение взглядом и решила, что будет жить здесь. Простенький интерьер, нежно-голубые обои, письменный стол с горой пыльных книг и небольшая кровать — всё что тут было. Тяжело вздохнув, Сара двинулась в сторону спального места и плюхнулась на него лицом вниз.       Слёзы с новой силой хлынули из глаз, образовывая мокрое пятно на декоративной серой подушке. В носу неприятно щипало, а осознание того, что с этой минуты всё будет иначе, заставило пульс участиться. Страх перед неизвестностью давил тяжёлым грузом на грудь. Тихие всхлипы нарушили тишину комнаты, заполняя собой всё пространство. Она приподнялась на локтях и, глядя в сторону окна, за которым бушевала гроза, заговорила сама с собой:       — Ну что, Сара, добро пожаловать в Сентфор.

***

      Ночь полностью вступила в свои права, окрасив затянутое грозовыми тучами небо в иссиня-чёрный цвет. На нём засияла первая россыпь звёзд. Дождь наконец-то закончился, оставляя после себя неглубокие лужи и такой приятный аромат мокрого асфальта и травы. Весь город затих, освобождая улочки от снующих туда-сюда людей и машин.       Вишня любил это время суток, поэтому, как только часы показали 23:00, пулей вылетел из дома и двинулся в сторону гаража. Зайдя в помещение, он провёл ладонью по прохладному металлу своего мотоцикла. Это был своего рода ритуалом перед каждой поездкой. Ви выкатил байк на улицу и закрыл ворота, закидывая связку ключей с брелком в виде покрышки в карман своей косухи. Он стянул волосы тугой резинкой на затылке и, натянув шлем, оседлал железного коня. Рёв мотора разрезал волшебную тишину ночи, и мотоцикл резво рванул вперёд, оставляя после себя шлейф выхлопных газов.       Чувство свободы — вот что испытывал Вишня, каждый раз гоняя по ночным дорогам Сентфора. Он был предоставлен сам себе, без презрительного взгляда в спину, где на кожаной куртке виднелось изображение дракона. Ви завернул на одну из улиц и его привлёк свет в окне дома, который долгое время пустовал. Здание было в плачевном состоянии, поэтому долго стояло на продаже. Но видимо нашёлся какой-то дурак, рискнувший купить эту развалюху.       Вишня поставил байк на подножку и облокотился спиной о старый дуб. Он снял шлем и повесил его на предплечье. Свободной рукой полез в карман джинсов за сигаретами, которых оставалось чертовски мало. В темноте улочки сверкнула зажигалка, освещая миловидное лицо члена банды Драконов. Поднеся пламя к сигарете, зажатой между зубов, он сделал первую затяжку. Табачный дым проник в лёгкие, оставляя горьковатый привкус на языке. Ви пристально наблюдал за домом, и пусть со стороны это выглядело странно, словно он маньяк, поджидающий жертву, ему было плевать.       Сигарета продолжала тлеть, всё больше отравляя организм никотином, пока Вишня выпускал дымные кольца в ночной, слегка прохладный воздух. В окне напротив вдруг мелькнула фигура. Ви сразу распознал силуэ девушки, которая расхаживала по комнате туда-сюда, словно она измеряла её шагами. С такого дальнего расстояния было сложно понять, какого она возраста, но Вишня решил, что обязательно это выяснит.       Драконы пробивали всех новеньких, поселившихся в их небольшом городке, и эта семья не будет исключением. Очередной рёв мотора пронёсся по узкой улочке, заставляя Сару выглянуть в окно. Всё, что она увидела — это удаляющийся силуэт на мотоцикле.