Нам не суждено

      Тяжёлые капли дождя монотонно стучали по панорамным окнам, погружая сознание Маркуса в состояние транса. Голова нещадно болела, разнося неприятные пульсации в области висков, словно кто-то настукивал барабанными палочками незатейливую мелодию по черепной коробке. Во рту было сухо, как в пустыне Сахаре, а на языке оставался противный тошнотворный привкус выпитого в огромном количестве виски. Глаза пекло от накопившейся усталости и недосыпа, а в ушах протяжным эхом звучала одна-единственная фраза: «Ваша мать скончалась сегодня ночью».       Вчерашний звонок из немецкой клиники, в которой она лежала, и ужасные новости от главного врача выбили твёрдую почву из-под ног. Надежда на её выздоровление разрушилась подобно домику из песка, смытому стремительной морской волной. Мать была его единственным близким человеком, способным своими словами подарить невидимые крылья и веру в себя. А теперь у него никого не осталось. Он ведь клялся, что сделает всё, чтобы мама поправилась. А когда она встанет на ноги, то он обязательно отвезёт её в Париж, о котором родительница мечтала ещё со школьной скамьи.       Но он не смог. Не справился. И теперь вынужден был заниматься саморазрушением, чтобы избавиться от гнетущего и всепоглощающего чувства вины. Хоть он и не был причастен к этому.       Маркуса нельзя было назвать святым. Он, как ему казалось, уже давно продал душу Дьяволу в обмен на то, что сейчас имел. Но когда дело касалось матери, Брайнер готов был свернуть горы и стать примерным сыном, о котором она всегда мечтала и каковым его и считала.       Все старательные попытки заглушить разрастающуюся внутри адскую боль алкоголем, напившись до беспамятства, оказались тщетными. Виски попросту не опьянял должным образом, не окутывал разум туманной пеленой, что должна была помочь расслабиться хоть не на долго. А так хотелось забыться, пусть даже на мгновение, и перестать корить себя за произошедшее. Если бы не Коул, который так не вовремя решил кинуть его на деньги, Брайнер бы смог отправить необходимую сумму на операцию, и она была бы жива.       Ненависть к отцу семейства О’Нил росла в геометрической прогрессии, медленно спуская всех внутренних демонов с цепей. Маркус не мог простить ему этого. Поэтому должен был отнять у него что-то ценное в качестве мести. А как известно, для всех родителей самое большое богатство — это их дети. Желание дать прочувствовать Коулу схожую боль заполонило весь разум. План возник сам собой и совершенно не задевал тонкие и уже давно порванные струны совести. Предатель сам начал эту войну и вынуждал его пойти на такой шаг.       Раскрыв тяжёлые веки и слегка оторвав голову от подушки, Маркус окинул сонным взглядом свою квартиру-студию. На полу были разбросаны вещи и пустые бутылки из-под алкоголя. Постельное бельё светло-серого цвета было перепачкано багровыми пятнами после ночных игр с очередной девушкой по вызову. Практически все мышцы в теле неприятно тянуло, словно он вчера пробежал Олимпийский марафон или занимал место боксёрской груши в спортивном зале.       Состояние беспомощности дико раздражало. Но жалеть себя не хотелось, ведь это было бы проявлением слабости. Раньше казалось, что заработай он авторитет и капельку внимания в Балтиморе, то перед ним откроются все двери, и Брайнер станет практически всемогущим. Но как оказалось, всё было не так просто. Грязные деньги, добытые нечестным путём, хоть и водились в кармане, но их было не достаточно на лечение матери.       Болезнь, увы, не спрашивает, есть ли у тебя финансы и какую нишу ты занимаешь в социуме.       Тот единственный призрачный шанс на получение суммы, которая должна была покрыть расходы на необходимую операцию, просто рассыпался, когда Коул решил кинуть его. Этот ублюдок должен был ответить за случившееся. И дело было уже не в деньгах, а в последствиях от его гнилого поступка.       При жизни мать всегда говорила Маркусу, что он должен быть сильным, но не переступать ту самую тонкую грань, способную сделать из человека бездушную машину, совершающую ужасные поступки. Именно поэтому Брайнер никогда не рассказывал о том, чем занимался и каким методом добывал деньги.       Она бы точно не обрадовалась, если бы узнала, что по его вине погибали люди. Что любимый сын готов был свернуть шею каждому, кто шёл против него или играл не по установленным им правилам.       Мама бы попросту разочаровалась в нём и надавила бы на больное, сказав, что отец был бы не рад таким «увлечениям» своего отпрыска. Она всегда ставила мужа в пример. Папа работал в полиции, а когда Маркусу было четырнадцать, погиб во время перестрелки. Именно тогда парню пришлось резко повзрослеть, ведь он остался единственным мужчиной в семье. Брайнер сотню раз обещал себе, что завяжет с криминалом, но это затягивало его сильнее, оставляя всё меньший шанс выбраться из болота, в котором он погряз. Соблазн был слишком велик.       Нащупав на прикроватной тумбе смартфон, Маркус нашёл в телефонной книге нужный номер и тут же его набрал. Обдумывать это было глупо. Он прекрасно понимал, что задуманное им, подействует именно так, как необходимо. Гудки, казалось, длились целую вечность, пока на той стороне не послышался ещё сонный голос мужчины.       — Шон, планы немного изменились. Вам с Робертом снова придётся посетить Сентфор. Только на этот раз Коул не должен вас видеть, — поднявшись с кровати и подойдя к рабочему столу, он выудил из шкафчика пачку Malboro. — Вы должны похитить его дочь.

***

      Решётка тюремной камеры захлопнулась за спиной Вишни, отрезая его от внешнего мира. Громкий звук от соприкосновения металлических деталей разнёсся в тесном помещении, отражаясь от каменных стен и замирая протяжным эхом в голове. Запястья неприятно саднило после тесных наручников. Из рассечённой губы тоненькой струйкой стекала кровь, оставляя после себя алую дорожку, которая противно стягивала кожу после засыхания. Вся атмосфера вокруг давила тяжёлым грузом на грудь, практически лишая возможности нормально дышать.       Он не раз находился в подобных местах, когда промышлял мелкими кражами, но в этот раз всё было иначе. Ви был здесь не по своей вине. Он не сделал ничего такого, за что можно было его закрыть. Именно поэтому всё происходящее дико его раздражало. Ему не хотелось отсиживаться тут, пока принцесса находится неизвестно где. А если её обидели, избили, изнасиловали или хуже того... О плохом думать не хотелось, но именно такие мысли лезли в голову, вытесняя собой все остальные.       Несколько часов, проведённых в допросной, в попытке доказать, что он не причастен к исчезновению Сары, закончились ушибами и синяками. Рёбра ломило после ударов, отчего каждый вдох был болезненным. Его попросту не хотели слушать, пропуская мимо ушей все высказанные им догадки. Шериф оказался слишком вспыльчивым, реагируя на ответы агрессией. Вишне и вовсе казалось, что Никсон больше ликовал от того, что один из банды Драконов наконец-то сидел перед ним, закованный в тесные оковы. Полицейский совершенно не заботился, где могла находиться О’Нил-младшая.       Злость внутри медленно нарастала, застилая глаза невидимой пеленой. Сердце мучительно колотилось в грудной клетке, заглушая ускоренными ударами мысли. Он нервно сжимал кулаки до побелевших костяшек и впивающихся в ладони ногтей. Ви не понимал, как люди, работающие в органах, могут так халатно относиться к произошедшему.       Измеряя шагами тесное пространство, Вишня пытался понять, как действовать дальше. Надеяться на Никсона было глупо. За время работы в полиции шериф столько раз лажал, что доверить ему поиски Сары было не лучшим выбором. Но, находясь за решёткой, Ви ничем не мог ей помочь. Оставалось только одно — постараться снова достучаться до Джонатана. Рассказать полицейскому всё, что известно, про Коула и его тёмные дела. Выдать всю информацию, которую они успели нарыть вместе с Аароном и Бурым. А если нужно, то предоставить доказательства, подтверждающие, что это не ложь.       Вишня был уверен, что в похищении замешан Маркус и его шайка. Хилл же предвидел подобный исход, поэтому и сказал приглядывать ему за Сарой. Но он облажался. Оставил её одну, элементарно не убедившись, что она зашла в дом. А всё из-за чего? Из-за страха перед чувствами, которые были взаимными. Если бы Дракон только смог открыться О’Нил и поделиться переживаниями, возможно она бы уже сладко посапывала в своей постели в обнимку с мягкой игрушкой.       Ви прекрасно знал методы и скотскую натуру Брайнера, поэтому понимал, что нужно было действовать как можно скорее. Каждая минута была на счету. Кто знает, как именно он будет использовать Сару и как далеко зайдёт в своих играх в карателя и вершителя судеб. В таких людях нет ничего святого.       Усевшись на деревянную лавочку, Вишня выудил из кармана джинсов сигарету. Спустя мгновение клубы едкого дыма заполнили помещение, стелясь туманным облаком, ускользающим в приоткрытое, за железной решёткой, окно. Успокоительная доза никотина проскользнула по языку, помогая хоть немного расслабиться.       Оперевшись затылком о прохладную каменную стену, Вишня прикрыл глаза, пытаясь выстроить в голове последовательность действий. Маркус должен был дать о себе знать, иначе похищение Сары не имело бы никакого смысла. Но зная его гнилую натуру, он как обычно сделает это чужими руками и скорее всего первым, кто узнает об условиях её возвращения, будет Коул. Ведь весь этот спектакль разыгран для него. Значит, они просто должны быть рядом с ним, когда от Брайнера поступит звонок с условиями.       Затушив окурок о лавочку и выкинув его в мусорное ведро, Вишня поднялся с места и начал снова расхаживать туда-сюда. Спокойно сидеть не получалось.       Дверь помещения, в котором находилась тюремная камера, противно скрипнула, впуская шерифа. Поправив идеально выглаженный воротничок на кителе, он двинулся в сторону решётки, отделяющей его от кудрявого. Стараясь натянуть на лицо маску безразличия, Никсон ехидно улыбнулся и зажал между зубами спичку, нервно прикусывая её.       — При обыске твоего дома и казино ничего не было найдено, — в голосе слышались такие неуместные нотки разочарования. — Сам расскажешь, где девушка, или будем говорить по-другому?       — Я к этому не причастен, Джонатан. Когда ты уже это поймёшь? — обхватив руками металлические прутья, Ви опёрся лбом о тыльную сторону ладони. — В этом замешан Брайнер. Отец Сары перешёл ему дорогу.       — Предположим, что ты прав. Но что мы можем? Сунемся к Маркусу, не имея никаких доказательств, а только предположение от уголовника? — со злостью выплюнув спичку на деревянный пол, шериф двинулся в сторону рабочего стола и уселся в старенькое кресло.       — У меня есть план, — запустив пятерню в смолистые кудри, слегка сжимая их на затылке, Вишня серьёзно взглянул на Джонотана. Надеясь, что тот выслушает его и сделает правильный выбор.

***

      Силуэт мужчины нарочито медленно двигался в сторону Сары, явно наслаждаясь происходящим. Кровь стыла в жилах от страха, который постепенно обволакивал всё её тело. Голова кружилась от резко подскочившего давления и смеси ароматов, наполняющих пространство вокруг.       О’Нил в очередной раз попыталась дёрнуться, но только взывала от боли. Шершавые канаты впивались в нежную кожу на руках и ногах, оставляя покрасневшие следы от трения. Хотелось кричать, в надежде, что-то кто-то услышит её и спасёт, но даже это было невозможно. Ощущение безысходности оседало горечью на языке. Мысли путались, лишая возможности здраво оценивать ситуацию.       Кому понадобилось похищать её?       Вязкий ком подкатил к горлу, когда незнакомец оказался на расстоянии вытянутой руки. Приторный аромат парфюма на время скрыл за собой мерзкий запах отходов. Густая тьма, опустившаяся на лесную местность, тщательно скрывала черты его лица, не давая О’Нил разглядеть обидчика, но ей почему-то казалось, что он сейчас улыбается.       В такие моменты начинаешь ценить свободу и жалеть о том, что не получилось осуществить. Если бы Сара только знала, что сегодняшний день закончится так, то рассказала бы Вишне о своих чувствах. Поцеловала бы его так, как никогда и никого и сказала бы, что готова рискнуть. Готова стать первой принцессой, выбравшей дракона, а не принца.       Слёзы подкатили к глазам, бесшумно стекая по щекам. Еле ощутимый огонёк надежды тлел внутри от мысли, что её должны будут искать и обязательно найдут. Не может же её жизнь оборваться вот так: в заброшенном зловонном месте, ещё и в столь юном возрасте.       Пусть мать и отец не были идеальными родителями и не говорили о своей любви к дочери, но она была уверена, что они уже подняли на уши весь город. Заявили в полицию, а поисковый отряд уже начал прочёсывать местность. Ей очень хотелось в это верить.       — Закричишь — моим парням придётся применить к тебе силу. Поэтому в твоих же интересах вести себя тихо, — Маркус в один шаг оказался рядом с Сарой и резким движением сорвал армированный скотч с её губ.       Знакомое чувство власти над кем-то разливалось по венам подобно крепкому наркотику, слегка одурманивая. Он снова был королём, пока все вокруг — трусливыми пешками.       О’Нил тихонько заскулила от неприятного ощущения и подняла взгляд на незнакомца. Хотелось заглянуть ему в глаза и постараться увидеть там истинные мотивы такого поступка.       — Что вам от меня нужно? — голос предательски дрожал от волнения и холода, пронзающего тело сотней иголок.       — Чтобы ты была послушной девочкой. Будешь вести себя хорошо, и тебя никто не тронет, — Брайнер нагнулся чуть ниже, обдавая горячим дыханием нежную кожу в области шеи, отчего по телу девушки пробежали противные мурашки. — А если ослушаешься, то я отдам тебя парням позабавиться.       — Почему именно я? — едва различимый шёпот утонул в громких всхлипах. Хотелось закрыть глаза, а открыв, понять, что это было простым ночным кошмаром.       — Твой отец забрал то, что принадлежит мне. А я в ответ то, что дорого ему, — Маркус провёл ладонью по лицу О’Нил, касаясь большим пальцем нижней губы, слегка оттягивая её вниз. — А знаешь, если ослушаешься, то я и сам не против наказать тебя за это.       От этих слов стало трудно дышать, словно кто-то перекрыл жизненно важный кислород. Страх новой порцией прошёлся вдоль позвоночника и осел липким слоем на лёгких. Хотелось взвыть от боязни за свою жизнь. По лицу мужчины было понятно, что он не шутил, и если бы захотел, то воплотит свои грязные фантазии в жизнь.       — Вижу, что ты усвоила правила игры. Значит, сейчас запишем видеообращение для твоего папочки, а потом поедем в более укромное место.