Вы, 2:49
ВЛПДЖ
ВЛАД
СЕЙЧАС ЖЕ ЕЗЖАЙ КО МНЕ
СЕЙЧАС
Забери меня отсюда
Водила-Влад, 2:56 Ты идиот? Ты время видел? Водила-Влад, 2:58 Где ты?Вы, 3:01
У Ярика
Веселило то, что это расплывчатое «У Ярика» Влад определил безошибочно. Откуда он знал адрес? Кирилл не помнил, забирал ли Влад его от Ярика раньше, но сейчас водитель ждал его внизу во дворе, и выбора Кирилл имел не много. На часах светилось три двадцать шесть. Значит утро ещё очень раннее. Больше ночь чем утро. А Влад приехал. Кирилл, скорее всего, вытащил его прямо из кровати. А он правда приехал. Удивительно. Вторым, вполне закономерным вопросом, стала причина того, что он вообще написал Владу. Да ещё и так истерично. Что такого он делал после клуба, что всё-таки решился написать водителю в три часа ночи? Хрен знает. Кирилл медленно сел и к горлу подступила тошнота. Голова зазвенела только сильнее. Хотелось лечь обратно и не вставать в ближайшую вечность. В лицо вдруг прилетела чья-то рука. Кирилл перевел взгляд на кровать и откинул в сторону чужую руку. Тело на кровати было голым. Несколько голых тел лежали сплетенные друг с другом. Девушки, парни. Ярик, вчерашняя Ира в обнимку с Ангелиной. Ещё парни и девушки, все разные, привезенные, наверное, из того же ночного клуба и все со следами ночной страсти. Кирилл осторожно поднялся на ноги, подавил позыв заблевать спящие тела на кровати и стал медленно собирать свои вещи по комнате. Рубашка нашлась на подоконнике, штаны под кроватью, а боксеры на люстре. Кирилл с трудом помнил прошедший вечер, а память о том, что он стал участником сексуальной оргии и вовсе стерлась из головы. Почему-то он спал на полу на ковре, не помнил, как написал водителю. Что происходило? С кем он спал и кто спал с ним? В голове лишь пустота. Полное отсутствие воспоминаний и хоть с каким-то намеком на пояснение произошедшего.***
Кирилл запрыгнул в машину и зябко поежился. Осень давала о себе знать не особенно нежными погодными условиями, особенно ночью. Влад развалился на водительском сидении весь такой демонстративно уставший и сонный. Он сложил руки на животе и почти храпел. В машине было приятно тепло, но Кирилла пятиминутный холод подъезда, лифта и улицы пробрал, кажется, до самых костей. — И чего тебе с твоими дружками не сиделось? — вяло отозвался Влад и отвернулся. Кирилл не ответил. Влад сел ровнее и стянул с глаз капюшон, обернулся на Кирилла. Кирилл не знал, как выглядит, но был уверен, что не очень хорошо, раз насмешливо-поучительный взгляд Влада стал по-настоящему взволнованным. — Чем вы, блядь, там занимались? — снова спросил Влад. Ответа он не услышал. Кирилл вцепился в свои плечи, пытаясь согреться. Вопросы Влада он слышал, но отвечать на них не имел ни малейшего желания. К горлу снова подступила тошнота. — Что ты употреблял? Кирилл вдруг замер и поднял голову. Какой догадливый, сука. С чего бы вдруг такое волнение? Или у Кирилла два прихода и алкогольное опьянение прямо на лице написаны? — Какая тебе разница? — резко отозвался Кирилл. — И правда, — Влад отвернулся и сел удобнее. — Никакой. Привезу тебя отцу и пускай… — Нет! — голос предательски сорвался. Влад снова повернулся и включил свет над приборной панелью. Тусклый желтый свет добавил лицу Влада лишних теней и взгляд его стал более суровым. — Тогда ответь мне, что успел употребить. Какой упёртый баран. — Кокаин и коктейль с первитином, — тихо отозвался Кирилл и откинулся на спинку кресла. Влад удивительно долго молчал. Дольше чем мог бы молчать любой другой человек в подобных обстоятельствах. Хотя нормальные люди не работали водителями у золотой молодежи и не спрашивали в три часа ночи, что сегодня употребляла эта самая золотая молодёжь. — Ты идиот? Ты знаешь, что у этих наркотиков противоположный спектр действия? «Ага, зеркало в клубе уже сказало, что я идиот» — коротко подумал Кирилл. Нет, не знал. А вот откуда сам Влад это знал было хорошим вопросом. — В смысле? — смог выдавить из себя Кирилл, лишь бы Влад не продолжал прожигать таким ненавидящим взглядом. — В прямом! Опиаты притупляют чувства, а амфетамины возбуждают! — Влад дернулся и стукнул рукой по подлокотнику. — И че? — Кирилл не хотел вести этот разговор. Совсем не хотел. Не в три утра непонятно в каком районе Питера. — И ни че! Остановка дыхания! — Влад снова с силой ударяет по подлокотнику. — Думаю, ты не настолько туп и знаешь, что остановка дыхания опасна. Кирилл отвернулся к окну. Какая ему нахуй разница? Ну сдохнет и сдохнет. Кому от этого хуже станет? Отцу? Нет. Он для него лишний рот и профессиональный вытягиватель денег. Друзьям? Ярику, который его всю сознательную жизнь подставляет? Нет, уж точно. Девчонкам, с которыми он временами трахался? Ире или Ангелине? Конечно нет. Первая погорюет и забудет, а вторая под первого с ярлыком «богатенький сынок» ляжет, лишь бы свое положение удержать. Майору, сука-блядь-тварь, Игорю Грому? В самую последнюю очередь. Может, когда он снова трахнуться захочет, то тогда, и только тогда, ему вдруг станет плохо от того, что нет рядом привычной услужливой дырки. Вон и Влад заботу изображает. А ему ведь тоже плевать. Он больше за свою работу печется, чем за его реальное здоровье. Плевать ему и горевать он не будет. Кирилл почти во всех красках представил свои чудесные похороны. Гроб из темного дуба, обитый внутри тёмно-вишневым бархатом. Сам Кирилл в этом гробу удивительно серьезный: в темном чрезмерно официальном костюме — всё как надо, с рубашечкой, пиджачок и брючки, с зачесанными назад светлыми волосами и целой тонной косметики на лице, чтобы скрыть синюшность мертвого лица, так что мороженое-тату почти не видно. Интересно, а панихида уже была? Или решили без неё обойтись? Отец наверняка выложил весьма кругленькую сумму и за костюм, и за гроб, и за камень, и за всю эту чудесную во всех смыслах церемонию. Кремировать было бы дешевле. Развеяли по ветру над чьими-нибудь головами и пошли бы спокойненько пить за упокой души. А люди так и шли бы куда-нибудь с сожжённым трупом на голове и думали бы только о своих непременно важных проблемах. Но отец, конечно же, захотел красиво. Со всеми понтами, громкими заголовками в газетах и траурными речами инвесторов на поминках. Он вот в первых рядах стоит. Смотрит почти тоскливо, но в глазах так и читается «Допрыгался». Ему так даже спокойнее будет — больше не будут трепать нервы. Рядом с отцом его очередная любовница балансирует на тонких шпильках и одёргивает коротенькое платье. Возрастом ненамного старше самого Кирилла, она одета больше для элитного клуба в городе, чем для погребения неудачного сынка своего нового папика где-то посреди кладбища в лесополосе. В стороне от отца его кавалерия охранников, водителей и прочих личностей по защите папенькиного бренного тела от скорого умерщвления. Среди них и Влад. Вид у него правда печальный. А может быть он просто притворяется лучше отца. Он смотрит в пол, как и все в этой кавалерии, и, может быть, позже в гордом одиночестве пустит скупую мужскую слезу. А может быть забьет большой и толстый и пойдет бухнет с коллегами по цеху. Друзья вон тоже стоят официальные и понурые. Как-будто им не плевать. Девчонки вон даже плачут. Ярик может скажет пару скупых фраз. Бросит что-нибудь о том, что Кир был хорошим и классным другом и вообще он был самым лучшим другом на свете. Коллеги-модели бы тоже плакали. Фотографы, может быть ещё кто. Но на самом деле всем было бы плевать. Потому что это похороны Кирилла Гречкина. Человека, который только и делал, что прожигал свою жизнь и бесил каждого человека на этой несчастной планете. И был он только временным увлечением, наркоманом и полным ушлепком. Смерть его от наркоты в толчке была не самым страшным, что могло бы его ждать. Его могли сжечь за все его грехи. Тогда бы пришлось закапывать закрытый гроб. И кто бы тогда увидел тёмно-вишневый бархат внутренней обивки и дорогущий костюм? — Оло! — перед глазами вдруг появилась растопыренная пятерня Влада. — Ты очередной приход словил? Кирилл посмотрел на него. Видение собственных похорон прошло, но гадостное чувство где-то глубоко в душе никуда не делось. — Что увидел? Разноцветных слонов? Кирилл не стал рассказывать ему о похоронах. Это были только тараканы. В последние несколько дней его крыша начала значительно протекать. Видение о разговоре с отцом, разговор с зеркалом, а сейчас видение похорон. Что-то происходило в его голове и этим вопросом стоило озадачиться в ближайшее время. А пока Влад смотрел, не отрываясь, и ждал ответа. — Почему ты не хочешь ехать домой? — наконец спросил Влад, когда, наверное, понял, что ответа не услышит. — Тебе помогут… — Ага, снова засунут в наркоцентр и будут ждать чудесных результатов, — Кирилл красноречиво закатил глаза и дернул плечом. — И будут правы. Кирилл скривился и отвернулся к окну. — Может быть, — тихо буркнул. Влад смотрел всё также пристально, не отрываясь, не отворачиваясь. Точно пытался выпытать взглядом всё то, что не выходило вытянуть словами. Не станет Кирилл рассказывать о своем не самом счастливом, чисто эмоциональном плане, детстве. Не станет говорить, что ползал по шелковым простыням в золотых подгузниках под присмотром дюжины нянечек, учился в элитном лицее, как учился в модельном, но за все двадцать плюс лет жизни не почувствовал ни капли любви от отца, а матери даже не помнил. Влад мог думать о нём всё что угодно. Тупой нарик. Модель-нарик. Богатенький сынок. Золотая молодежь. Всё это Влад мог думать сколько угодно, но Кирилл не имел ни малейшего желания знать об этих мыслях. Влад отвернулся и взялся за руль. — Куда? — У тебя же квартира своя есть, — Влад глянул в зеркало заднего вида. — Вот туда тебя и отвезу.***
Перед многоэтажкой вереница дорогих машин, пропускная система на въезде и камеры на каждом углу. Дорого богато — иллюстрация. Влад вытащил сонного, уснувшего ещё по дороге, Кирилла из машины и потащил в квартиру. На вялый вопрос Кирилла зачем ответил: — А чтоб ты не ширнулся за ближайшим углом. За углом Кирилл не ширнулся. Повис на шее Влада ещё в лифте и вяло передвигал ногами в нужную сторону. Влад завел Кирилла в квартиру, заставил разуться и утащил в спальню. Соприкоснувшись с подушкой, Кирилл тут же отключился. В квартире тихо, сухо и чисто. Домработницы постарались. Не зря они получали свои немаленькие зарплаты за одну только двухчасовую уборку. Влад медленно осмотрел пространство, проверил все ближайшие тумбочки на наличие наркотиков и отправился обратно в машину, а потом домой. Пускай этот горе-наркоман-модель сам разбирается со своими мыслями уж потом решает говорить отцу о наркотиках или нет. Скорее всего, он ничего не скажет, но это уже было не дело Влада. Это вообще никогда не было его делом. Его делом было возить пьяного Кирилла от клуба до дома и обратно, если потребуется, и не задавать лишних вопросов. Но Кирилл словно был потерянным ребенком, которого стоило обнять и приласкать. Вся эта его мерзость и вычурность была лишь маской, за которой он прятался. Но достучаться до настоящего Кирилла было большой проблемой. И Влад не хотел копаться в этом дерьме. Жизнь Кирилла Гречкина интересовала его только в самую последнюю очередь. Ну, почти.***
Под ухом мерзко звенел будильник. Кошмарные, что звонок, что будильник. И чего бы ему будильник ставить… Блядь. Фотосессия. Черт возьми. На день была назначена фотосессия для какого-то журнала. Хотя больше это было сделано в преддверии показа новой коллекции. Кирилл на секунду подумал никуда не ехать. Отключить будильник, перевернуться на другой бок и со спокойной совестью уснуть. И, может быть, проспать до самого вечера. Потом заказать ужин и снова лечь спать уже до утра. Но он медленно открыл глаза и взялся за телефон. Отключил будильник и уставился в потолок. Кирилл валялся на кровати в той же одежде, что ночью свалил из квартиры Ярика. Больше не тошнило, но голова жутко болела. Последние несколько дней все больше и больше походили на жуткие ночные кошмары, которые часто снились Кириллу. В любом случае, это мало походило на реальную жизнь. По крайней мере, раньше жизнь не была такой удручающей. Ну или в ней просто были другие яркие краски. Краски, совсем не алкогольные или наркотические. Кирилл не хотел и не любил признавать, что правда был влюблен в Игоря. Нежно и искренне. Эта мысль пугала, не давала спать и мешала нормально жить. Игорь тех чувств не испытывал, но Кириллу хотелось думать, что у него был шанс. Хоть минимальный. Сейчас Игорь почти пропал из его жизни. С моральной точки зрения. Они регулярно трахались, но большой не было той скудной заботы. Кирилл даже лечиться пошёл с легкой подачи Игоря. Он просто предложил, Кирилл вяло отбивался, но месяц пролечился. А потом Игорь вдруг стал отдаляться. Незаметно, медленно и неотвратимо. Они всё также регулярно трахались, но ушла прежняя щемящая душевность прошлых отношений. Они официально не были вместе, но всё же это было почти похоже на нормальные отношения. Кирилл даже не заметил, что влюбился. Просто Игорь был рядом, Игорь помогал, Игорь поддерживал. Их отношения, когда-то, будто в другой жизни, были нежными, приторно-сладкими, так что сводило зубы. А сейчас была лишь горькая тоска. От мыслей об Игоре в груди свернулась болезненная обида. Тоска давила, перекрывала горло и не давала нормально дышать. ТоварищМайор, 7:40 Что случилось? ТоварищМайор, 7:41 Тебе всё ещё нужна моя помощь? ТоварищМайор, 9:01 Кирилл?Вы, 9:10 Нет. Уже нет.
Чем там таким вечером занимался товарищ майор, что смог ответить только утром? Явно чем-то более важным. Гораздо более важным, чем Кириллом, настойчиво требующим помощи. Кирилл тяжело отложил телефон в сторону и поднялся с кровати. Стоило хоть немного привести себя в порядок. В зеркале отражалось нечто затраханное, со следами засосов и укусов. Как с этим будет работать визажист? Это было совсем не проблемой Кирилла. Его делом было лишь принести своё тело на съёмочную площадку и показаться во всей красе.***
— Кир, ты чем там ночью занимался?! — перепугано и сбивчиво тараторила визажистка Ева. Маленькая и веселенькая она редко повышала голос и большую часть времени оставалась непоколебимым айсбергом спокойствия в полном сумасшествии предстоящих съемок. Но сейчас Ева была на грани истерики. — У тебя фотосессия в полуголом виде! Я что с вот всем этим должна делать?! Она по очереди тыкала пальцами в яркие засосы на шее и шумно дышала в самое ухо. — Я там только по пояс, а дальше штаны, — вяло отмахнулся Кирилл. Две кружки кофе дома и ещё стаканчик из кофейни совсем не помогли его мозгу проснуться. Кажется, ночные приключения давали о себе знать. — Замажь грудь тоналкой и всё. — Как у тебя всё просто! — Ева недовольно вскинула руки, и дернула край кофты Кирилла. — Раздевайся. Кирилл стянул с себя кофту и кинул её в сторону. Ева уставилась на него большими темными глазами и молча осматривала минуты четыре. — Ты зависла? — осторожно кинул Кирилл. С утра голова так и не прошла, а шум гримерки только добавлял неприятных ощущений. — Думаю, с чего начать, — мягко улыбнулась Ева. В этом была вся Ева. Она могла злиться, так что разрушала бы мегаполисы, но всегда быстро перегорала, слишком позитивной она была. В целом злилась она редко, но метко. И большую часть времени на Кирилла. — Кто ещё?.. — договорить Кирилл не успел. Дверь с грохотом распахнулась. — Sveiki vaikinai! * Ладно, Кирилл врал себе в туалете клуба. Существовал человек, которому было не плевать. Видение похорон в машине тоже безбожно его обманывало. Был человек, который искренне рыдал бы на его похоронах. Виктория Варнане.