***
Прошло три дня. Состояние Даши не менялось. Только, казалось, что ее кожа становится еще бледнее. Врач говорил все тоже самое, физические показатели в норме, дело только в голове. Все это время Иван дежурил у постели дочери. Изредка выходил на улицу проветрится и снова возвращался. В один из вечеров он заметил в палате Даши незнакомого ему человека. Через стеклянное окно в стене Иван видел, как этот человек, слегка касаясь ее кожи, провел ладонью по щеке. — Вы кто? Молодой парень повернулся к нему лицом, Иван отчетливо прочитал там сожаление и вину. Этот парень держал его дочь за руку и явно не хотел отпускать. — Я… я… Ответить не успел. Монитор, который был подключен к телу девушки и который отображал ее физическое состояние, запищал, а сама Даша начала шевелиться. Помещение сразу наполнилось людьми в белых халатах. Они оттеснили неизвестного гостя и Ивана. — Па…па… — ели-ели шевелила губами брюнетка. Рядом с ней сразу же оказался Иван. — Я здесь, здесь…***
Перед глазами Даши все плыло, она не соображала, где находится, кто сидит рядом с ней. Сильно болела голова, все тело ломило. Память как отшибло. В голове были лишь несвязные отрывки воспоминаний, но все это перемешалось и различить, что было правдой, а что ложью не удавалось. По крайней мере в первые минуты. Постепенно она приходила в себя. Лекарства помогали восстановить ее физическое состояние, но моральное было полностью уничтожено. Она почти ни с кем не разговаривала, только чисто машинально выполняла команды лечащего врача, психолога, отца. Девушка полностью игнорировала визиты матери, Петр к ней не приходил, а отец все также продолжал дежурить у ее кровати. Иван беспокоился за нее. Даша мало ела, сидела и смотрела в окно, не хотела говорить, ночью несколько раз просыпалась в слезах. — Пап, ну хватит сидеть со мной, видишь мне уже лучше. — она старалась его убедить, но безжизненный голос и потухшие глаза говорили об обратном. — Доченька, как я могу тебя оставить одну… — Пап, правда сходи домой. — Хорошо. Сегодня я оставлю тебя, но завтра, если ты не против мы улетим в Москву. — Да, — она закивала головой, — да, домой, в Москву. Единственное, что радовало Дашу, так скорый отъезд из Франции. Она должна забыть все, забыть всю боль, потерю, предательство, попытаться склеить разбитое сердце. На тумбочке у нее лежал браслет, что подарил Паша. Как только она все вспомнила, то первым же делом захотела избавиться от всего, что напоминало о нем, о человеке, которого она искренне полюбила, о человеке, что растоптал ее, но не смогла. Не так просто забыть любимого, хоть он и использовал ее ради утехи. В самом начале Даша знала, что это может быть обычным курортным романом. А потом все изменилось, как показалось Даше, изменилось, они проводили время вместе, заботились, ревновали, любили, но она ошиблась. Осознание приходило медленно, легче не становилось, было только больнее. Может со временем станет легче, и Даша сумеет отпустить и двигаться дальше, но сейчас ей хотелось только одного — остаться одной. Но остаться одной никак не удавалось. Если вечер и ночь она провела в одиночестве, где могла никого не стесняясь порыдать в подушку, то с самого утра к ней заявился супруг. Разговаривать с ним Даша не хотела, но поскольку она собралась навсегда уехать и больше никогда не встречаться с Петром, то поговорить придется. — Развод? — Романов был ошарашен и никак не ожидал от нее такого заявления. — Ты в своем уме? Уходишь! — Да. Я ухожу. — Что? — Даша не видела лица Петра, но чувствовала, что он вне себя от злости. — К нему? — молчание с ее стороны лишь ещё больше раззадоривали его гнев. — Нет, не к нему, — он рассмеялся, злорадничал. — Он просто поимел тебя и выкинул! Да? Думала, что он признаётся тебе в любви? И вы будете жить как в сказке? Ты стала обычной галочкой в его списке! — Замолчи. Ты не имеешь никакого права так со мной разговаривать! — А вот и нет. Ты моя жена, и я имею права делать с тобой все, что мне заблагорассудится! — Я уйду и больше никогда не вернусь, это ясно? — Даша крутила в руке браслет, неизвестно откуда взявшаяся смелость потихоньку утихала, Петр начал давить на нее, становилось страшно, они находились наедине и кто знал, что он сделает с ней. — Будет развод. Романов начал ходить взад-вперед. Резко остановившись, Даша видела как его глаза горели. Он подлетел к ней и впечатал в стену. Девушка сжалась, знала, что сейчас последует удар. Так оно и было. Даша отлетела в угол, щека горела. — Ты неблагодарная мразь! Я вытащил тебя из трущоб, дал все! Деньги, положение, бриллианты, путешествия, да все, что угодно. А ты раздвинула ноги перед ним. Думаешь, я не знал, что ты за моей спиной шашни водишь? Знал. Все ждал момента, когда он бросит тебя. Снова удар. Даша поднялась на ноги и, опираясь на стену, поплелась в ванную комнату. — Я еще не закончил! — Петр схватил ее за плечи и потряс. — А это что? — он заметил в руке браслет. — Подарок от него? Ну, ты и глупая девчонка! — он выхватил драгоценность, разорвал на две половинки и выбросил в окно. — Нет! — Даша посмотрела в окно. — Теперь ты и это потеряла, ха-ха-ха, знаю, знаю, наверняка ты мечтала с ним о семье, но пуф, больше ничего не осталось. Ни-че-го! Начиналась истерика. Петр смог разбудить чувства, что она все это время прятала в себе, старалась просто не замечать. Он ужасно не любил женские слезы и, думая, что смог вправить ей мозги, ушел. Закрывшись в ванной комнате, Даша сжалась на полу, совершенно не контролируя слезы. Сколько времени она так пролежала не знала. Очнулась лишь от настойчивого стука в дверь. Папа. Даша забыла, что сегодня они собирались уехать. — Даша, у тебя все хорошо? — Да. Я сейчас выйду. Умываясь холодной водой, девушка восстанавливала дыхание. Тяжело было смотреть на себя в зеркало: опухшие глаза от слез, небольшая краснота на щеке, ранка на губе. Ей хотелось выть от отчаяния. Нужно взять себя в руки, быть сильной, никому не показывать свои слабости. — твердила себе Даша. — Больше никому и никогда не позволю причинить себе боль. Больше никто не будет иметь власть ни надо мной, ни над моим сердцем. Хотя о каком сердце я говорю, если от него осталась пустая дыра.