Маски // Masks

      Сакура отчаянно нуждалась в душе. — Я весь в крови, — вздохнул АНБУ, стоявший перед ней. — То же самое, — пробормотала женщина позади нее, — я не знаю, как я когда-нибудь смою это.       Командир их отряда, невысокий коренастый мужчина, оглянулся на Сакуру. — Я думаю, что сегодня вечером у Ворона будет больше всего проблем.       Когда отряд из десяти АНБУ рассмеялся вокруг нее, взгляд Сакуры скользнул вниз, чтобы рассмотреть ее забрызганную кровью фигуру с вынужденным стоицизмом. Почти на месте, напомнила она себе. Три часа, и они вернутся в Коноху. Тогда она сможет сжечь одежду. И спать. И встань для очередного сеанса с вороной. А потом, вероятно, её втянут в еще одну душераздирающую миссию АНБУ. Она нахмурилась под маской. — Ты должна рассказать мне, что тебя так заводит, — сказал АНБУ в крысиной маске, закидывая руку ей на плечо. — Испорченное детство? Абьюзивные отношения?       Сакура выбралась из захвата в своем следующем прыжке через густую группу деревьев. — Ну, ты не убиваешь так, если только что-то не происходит, — сказал кто-то еще, низким и знающим голосом.       Сакура никогда не думала, что снова пожелала бы вместо них увидеть АНБУ из ее первой миссии месяц назад, который был настолько воспитан протоколом, что они едва ли сказали друг другу слово за всю миссию. К сожалению, этот отряд состоял в основном из опытных АНБУ. И, по-видимому, опытные АНБУ были несносны. — Оставь ее в покое, — прервал его более мягкий, спокойный голос. Сакура обернулась и увидела голубые глаза, уставившиеся на нее сквозь маску койота. — Да, да, — усмехнулся крысиная маска. На короткое время разговор погрузился в блаженное молчание. Но затем его взгляд переместился на койота АНБУ—шиноби, который прекратил предыдущую дискуссию. — Ты еще один новичок, не так ли? — Да, сэмпай. — Сколько тебе лет?       Койот ответил не сразу. Через мгновение: — Я считаю, что разглашение моего возраста противоречит протоколу. — Думаю, семнадцать, - вмешалась Змея с самодовольным тоном в голосе. — Его голос сломан, но еще не полностью окреп. Посмотри на него—какая дылда. — Похоже, все новобранцы такие, — заметил другой АНБУ. — Ворон не намного лучше. — Сначала я подумал, что она мужчина, - хихикнул крыса АНБУ, — Не совсем уверен, что у нее на самом деле нет члена, если честно.       В любое другое время Сакура просто усмехнулась бы. Но крови было больше, чем она могла сосчитать на своей одежде, она не спала больше тридцати часов, все, чего она действительно хотела, это пойти домой и забиться в бессознательное состояние, и этот идиот всё не затыкается о ней. — Если бы у меня был, семпай, можешь быть уверен, что он больше твоего.       АНБУ резко напрягся рядом с ней. Остальная часть АНБУ замерла в ответ, хорошо смазанная машина, расположенная в разных странных точках среди деревьев.       Но Сакуру это не волновало. Конечно, на самом деле не Крыса была источником ярости, кипящей внутри нее (она знала это). Крыса была просто: отдушина. Тот, которым она с радостью воспользуется.       Она выпрямилась во весь рост своего хенджа—такого же роста, как и она сама, но у хенджа было немного более гибкое телосложение—на несколько сантиметров выше его. Когда Сакура увидела, что глаза АНБУ сузились, она начала медленно двигаться к своему чокуто, предупреждая. — Успокойтесь, Крыса, Ворон, — пробормотал их предводитель. — У нас нет времени... Он был прерван кунаем в горло.       АНБУ смотрели друг на друга в течение доли секунды, прежде чем переместиться в разные позиции, как раз когда дождь сюрикенов приземлился на их прежние позиции. — Койот, отойди! — крикнул Змей, принимая командование на себя в качестве заместителя. Она сделала рукой сигналы, которые направили остальную часть команды на стратегические позиции, скрытые листвой.       Сакура присела позади Тигра на нижних ветвях гигантского клена. Она не чувствовала поблизости никакой чакры—ни от тех, кто был в ее отряде, ни от вражеских ниндзя. Явно проверяя воду, Змея перепрыгнула со своего скрытого места на другое и тут же снова перенеслась шуншином. Ветка, на которую она в последний раз ставила ноги, была перерублена чем-то вроде невидимого топора через мгновение после того, как она ушла. — Они невидимы? – недоверчиво прошептал Тигр.       Крыса и еще один АНБУ выпрыгнули, но они были не так быстры, как Змея. Невидимые шиноби—неизвестно, сколько их было—ударили по двум шиноби, их действия были видны только через кровь, вытекающую из АНБУ, и порыв воздуха, когда они маневрировали своим оружием. — Гендзюцу, — выдохнула Сакура с внезапной уверенностью. Так и должно быть. Они сотворили сложное гендзюцу, которое сделало их неотличимыми от окружения—поэтому никто из них не использовал ниндзюцу, иначе это нарушило бы поток чакры, поддерживающий тонкую иллюзию. — Остальные должны знать, — пробормотал Тигр. — Но мы не можем использовать знаки, если они нас не видят.       Сакура приняла решение за долю секунды, не обращая внимания на то, как глаза Тигра расширились и, казалось, закричали «не надо». Она ушла в шуншин со своей позиции и приземлилась посреди поляны, где, как она была уверена, все смогут ее увидеть.       Она едва успела подать рукой сигнал «гендзюцу», как почувствовала движение в воздухе рядом с собой. Сосредоточив все свое внимание на том, что она могла слышать, она инстинктивно двигалась, чтобы избежать ударов лезвий. Однако вскоре клинок скользнул по ее животу, и она поняла, что уклонения будет недостаточно, особенно когда вокруг нее собирается все больше и больше людей.       Она вонзила пальцы в рану на животе, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы вытряхнуть ее из гендзюцу. Но ее усилия ни к чему не привели. Стиснув зубы, Сакура вместо этого послала волну чакры к болевым рецепторам в своем теле. Результатом стала волна самой невыносимой боли, которую она когда-либо испытывала в своей жизни—всего на долю секунды. У нее закружилась голова; к счастью, она не потеряла сознание.       Когда она снова открыла затуманенные глаза, то смогла разглядеть едва различимые очертания —своего рода мерцающий мираж— фигур, бесшумно мчащихся между деревьями, многие с выступами, похожими на лезвия. Гендзюцу, должно быть, было невероятно многослойным, что она не прорвалась через все это даже с этим. Но этого было достаточно.       Позволь мне сделать это, прошептал ей Голос, слова были полны волнения. Подсчитав количество цифр и жестокость, которую это потребует, Сакура сжала губы. Как правило, она не позволяла Голосу часто звучать, но он оказался несколько более управляемым после того, как ей дали некоторую ограниченную свободу. И Сакура могла бы выводить его на прогулки, как какого-нибудь одомашненного зверя, если это то, что нужно, чтобы держать его относительно послушным на поводке.       После краткого размышления, и она не была полностью уверена, принадлежал ли это ей или Голосу, Сакура почувствовала, что исчезает из настоящего— —и была ошеломлена, когда вскоре пришла в сознание с телами врагов, разбросанными по лесной подстилке, но значительно более живыми вокруг нее. Неужели Голос сдался?       Сакура резко выдохнула, сжимая руку на своем чокуто, когда ее окружение снова просочилось внутрь. Что случилось? Она думала, что у нее есть— Оглушительный, пронзительный шум пронзил воздух, и с ревом разъяренного предательства Голос почувствовал, что его тянут назад, назад, назад и назад—       Она знала этот звук. Как птицы, только громче. Низко пригнувшись на ветке, ее глаза расширились, когда она увидела, как АНБУ, не входящий в ее отделение, с невероятной скоростью приближается к ним, в его руке потрескивала молния.       Как только он прошел мимо нее, время, казалось, потеряло всякий смысл, замедляясь до вялого темпа. И сердце Сакуры замерло в груди, потому что она могла бы поклясться, что на мгновение пара черных и красных глаз встретилась с ее глазами.       Затем он снова превратился в размытое пятно, его рука погружалась в грудь за грудью. Дыхание Сакуры замерло; даже Голос молчал, внимательно наблюдая за резней, происходящей перед ними. Именно это и было: резня. При той скорости, с которой он двигался, у шиноби не было шансов выжить. Они даже не успели среагировать, как из них хлынула кровь.       Через минуту скрюченная груда тел, собранная Голосом, стала вдвое больше. Вокруг них воцарилась тишина.       Он убил ее— чудовище! Впервые за долгое время она услышала, как голос Норико эхом отдается в ее голове, чистый, как колокол.       Сакура сглотнула, это действие вызвало острую боль в ее пересохшем горле.       Еще четверо АНБУ, двое мужчин с каштановыми волосами, блондинка и черноволосая женщина, появились рядом с лениво сгорбившейся фигурой мужчины, по бокам от него.       Бывший заместитель капитана, а ныне лидер отделения Сакуры, шагнул вперед, плечи его напряглись. Он резко поклонился. — Тайчжоу.       Остальные АНБУ из ее отделения выстроились рядом с ним. С опозданием Сакура присоединилась к ним в самом конце. Она отложила недоверчивое размышление о своей удаче—из всех отрядов, после двух лет отсутствия контактов, теперь именно она столкнулась с ним?— Чтобы просканировать своих товарищей по команде, отметив некоторые серьезные, но в основном управляемые травмы. Койот, назначенный медиком отделения, сможет справиться с ними. — Мы ожидали большего числа жертв, — монотонно произнесла темноволосая женщина из недавно прибывшего отделения. — На нас напали примерно десять минут назад... — Ваш отряд среднего звена справился с этим за десять минут? — Шатен в медвежьей маске резко нажал.       Сакуре потребовалось мгновение, чтобы понять, что все ее товарищи по команде теперь обвиняюще смотрят на нее. Ее лицо под маской скривилось; они собирались разрушить любые надежды на анонимность, которые она надеялась сохранить перед этой конкретной аудиторией. — Это сделала Ворон, тайчо, - заговорил Крыс, его голос был хриплым от того, что, несомненно, было легкой травмой груди. — Она убила каждого из этих шиноби до твоего прибытия.       Чёртова крыса. Ее мышцы напряглись, когда взгляд бывшего капитана упал на нее. Она не понимала, как могла быть слепа к этому раньше. Как она могла подумать, что он вялый, ненаблюдательный шиноби? Она чувствовала его очевидную летальность на клеточном уровне. Агрессия и намерение убить пронизывали его, полностью высвобождаясь. Глаза Сакуры расширились, прежде чем она заставила себя успокоиться, вместо того чтобы броситься прочь и попытать счастья в бегстве.       Секунду спустя он был прямо перед ней. Она держала голову опущенной, используя видимость ранга и формальности, чтобы избежать его взгляда. — Сними маску.       Сакура напряглась. — Это противоречит протоколу, тайчжоу.       Без предупреждения она почувствовала, как рука в перчатке дернула ее голову вверх, пока она не посмотрела прямо ему в глаза. Бросив ей вызов сопротивляться, он поднял другую руку и стянул с нее маску, открыв невыразительные черты ее лица: загорелая кожа, тонкие каштановые волосы и темные глаза. — Как кто-то незначительный, как ты, убил так много? — спросил Какаши с диким интересом, металлический запах крови исходил от него, когда он наклонился ближе. Его рука почти душила ее.       Глаза Сакуры чуть не вылезли из орбит от его поведения. Он был совсем не похож на Какаши, которого она знала, и все же, возможно, компиляция всех отклонений в личности, каждой ноты или взгляда, которые когда-либо раньше казались ей подозрительными, слишком резкими. Угрожающее и ужасающее, его присутствие потрескивало в непосредственной близости, как электричество, которое он только что произвел. Мирная атмосфера, которая всегда возникала после выигранной битвы —независимо от того, насколько разрушительной была цена— сломалась перед ее лицом, заставляя каждого шиноби быть настороже, как будто кровопролитие все еще надвигалось. — Я-пользователь гендзюцу, — выпалила Сакура, преодолевая болезненную, мозолистую хватку. Она не обращала внимания на то, как колотилось ее сердце в груди, осознавая, чего достигли эти руки. Он носил униформу АНБУ, как вторую кожу, бледный участок его настоящей кожи был виден только на мускулистых предплечьях, которые были открыты между бронежилетом и щитками до локтя, и его руками, которые были на ней. — Я не смогла полностью рассеять гендзюцу, но...достаточно.       Взгляд Какаши скользнул по ее фигуре, и на ней было много крови. — Повеселилась, да? — он насмехался.       Ее тело напряглось от обвинения. Он сразу это почувствовал. Его тело стало вровень с ее. — Твое имя, — гортанно потребовал он ей на ухо. — Саори, — прошипела она, когда его рука предупреждающе сжалась. В ее голосе послышался гнев. — Саори Мори.       Как собака, почуявшая кровь, Какаши отреагировал на ее враждебность, прижавшись ближе. — У тебя какие-то проблемы, Саори Мори? Сакуре хотелось громко рассмеяться ему в лицо. — Ты заставил меня нарушить два правила первого уровня АНБУ, — усмехнулась она. — И я хочу, чтобы ты слез с меня.       Окружавшие ее товарищи по команде смотрели на нее так, словно она сошла с ума. Крыса, казалось, трепетала от возбуждения при мысли о своей грядущей удаче. Ублюдок, ядовито подумала она.       Он смотрел на нее в течение одного, казалось бы, вечного мгновения-сверкающий взгляд-прежде чем резко отвернулся, внезапно став холодным, пренебрежительным капитаном, каким он был, когда впервые заговорил. — Возвращайся в Коноху и доложи.       Сакура развернулась и ушла, не оглядываясь, сжав кулаки и дрожа по бокам.

***

— У тебя идеальный контроль над чакрой—используй его. Если ты максимизируешь эффективность использования своей чакры, ты окажетеся наравне противниками даже с самыми большими запасами чакры.       Сакура увернулась от кулака, заключенного в летучую чакру, и перевернула вращающийся удар другого противника, изо всех сил стараясь забыть все, что произошло накануне.       Через два с половиной года, после того, как она не общалась с ним, она увидела его—таким...       Кровь на ее одежде. Мыть. Тереть. Полоскать. Повторять. — Разве ты не говорил, что я пользователь гендзюцу? — она выплюнула, делая быстрые знаки рукой, чтобы выпустить водяного дракона, который столкнулся с десятью шиноби. — Когда ты собираешься научить меня продвинутому гендзюцу? — Я уже научил тебя некоторым гендзюцу, — спокойно ответил ворон, наблюдая за битвой внизу непроницаемыми глазами. — Все, что выходит за рамки того, что ты знаешь в настоящее время, потребует от тебя доведения до абсолютной точности в потреблении чакры, чтобы совершенство было инстинктивным.       Сакура зарычала и выдохнула потоки высокого давления изо рта, пронзив остальную часть безликих шиноби, оставшихся вокруг нее. — И тогда я смогу сделать гендзюцу, как у тебя? — Для этого потребуется шаринган, — холодно ответил Шисуи. — Тебе нужно будет вызвать меня, прежде чем вы сможете поместить кого-либо под этот уровень гендзюцу. — Удобно, — пробормотала Сакура. Оставшись с шиноби, она обнажила чокуто и бросилась вперед, выравнивая лезвие своей чакрой. Как и обещал ворон, он "научил" ее пользоваться оружием—в первую очередь, заставляя шиноби колотить ее, пока она не научится правильно двигаться.       Изучение чокуто, однако, стало использоваться в миссиях, которые Сакура получила в прошлом году. Конечно, это тоже было влияние Шисуи. С тех пор как ворона определила, что миссии также можно использовать в качестве уроков, это продолжало влиять на задания, которые ей давали.       Она не знала, как это было возможно—требуемый уровень двуличия, не говоря уже о том, что требовалась распространенность гендзюцу. И все же ворона заставляла ее выполнять все более и более сложные задания. К счастью, Сакуре сейчас было шестнадцать, и она была высокой—даже без хенджа, она не выглядела явно необычной в этих миссиях (хотя ее официальный ранг оставлял ее недостающей; она, как ни невероятно, умудрилась пропустить экзамены чунина еще дважды и поэтому все еще была технически генином).       Она моргнула, отвлекшись от своих мыслей, когда шиноби, окружавшие ее, внезапно исчезли. Она настороженно посмотрела на ворону.       Шисуи склонил голову набок в явном раздражении. — Кто-то приближается.       Он повернул свой пристальный взгляд, чтобы зафиксировать на ней один светящийся красный глаз. Гендзюцу отпустило ее, и Сакура обнаружила, что стоит одна на захудалой тренировочной площадке, которую она сделала своей за последние два с половиной года.       Позади нее послышались шаги, увеличивающиеся со значительной скоростью, и, обернувшись, она увидела, что к ней бегут три фигуры. Она сунула кунай обратно в бронежилет. Это был мальчик, который все время следовал за Наруто—он и его товарищи по команде генинов. — Ой, — громко крикнул мальчик, — Он вернулся! Наруто нии-чан вернулся!       Он повернулся и указал вверх. Сакура проследила за его пальцем и обнаружила одинокую фигуру, стоящую на вершине высокого деревянного столба, над окружающими его зданиями, на приличном расстоянии. Фигура стояла спиной к ней, но она знала, что это Наруто.       Сакура согнула колени и направила чакру к ногам. Когда она снова открыла глаза, она стояла перед высоким шестом, ее волосы запоздало рассыпались вокруг нее от внезапного всплеска скорости. Ее взгляд метнулся вправо. Джирайя встал рядом с ней. — Наруто, — проревел саннин, — Слезай! — Да, да, — услышан был в ответ знакомый резкий голос, только немного ниже, чем два года назад. Но когда Сакура изучила его лицо, она обнаружила более серьезное выражение, когда ее бывший товарищ по команде осмотрел свою деревню.       После одного долгого взгляда Наруто сделал небрежный шаг с вершины шеста. Когда он приземлился на землю, его взгляд сразу же нашел Сакуру.       Сначала никто из них ничего не сказал. Сакура не спеша оглядела мальчика, который так сильно раздражал ее в Академии и позже в Седьмой команде, и он, в свою очередь, сделал то же самое. Как и раньше, какие бы мысли ни возникали при его чтении, они были видны на его лице. Досада на ее рост—она все еще была выше его. Удивление— об ее одежде, догадалась она; брюки и свободная рубашка Сакуры скрывали небольшую, но определенную мускулатуру, которую она приобрела. Ей это не приходило в голову, но она предположила, что выглядела совсем не так, как до его отъезда. Она больше не носила это платье, а когда—то, наверное, любила его.       Наруто отказался от своего нелепого—и непрактичного—неоново-оранжевого и темно-синего комбинезона ради чего-то чуть менее нелепого. Он также стал выше и шире в плечах. Но самое большое изменение, которое она смогла найти, было в его теперь задумчивом поведении.       Это впечатление исчезло, когда его лицо расплылось в знакомой кривой усмешке. — Сакура-тян! — Наруто.       Его взгляд переместился за ее спину, и его улыбка осталась. — Конохамару!       Так звали мальчика. Сакура обернулась и увидела, что Конохамару задыхается, а за ним следуют два его товарища по команде. — Босс! — задыхаясь, произнес младший. — Смотри! Я довел его до совершенства!       Он сделал быстрые знаки рукой, и перед ними появилась пышногрудая брюнетка, интимные места которой, едва прикрыты клочьями дымки. Джирайя задохнулась рядом с ней.       Наруто громко усмехнулся, жест был преувеличенным и раздутым, как у актера кабуки (П.п. японский традиционный театр). — Я вышел за рамки такого низкоуровневого дзюцу. Зацени это!       Его руки встретились быстрыми движениями, и появилось множество женщин. Несмотря на уникальные особенности каждой женщины, всех их объединяло одно общее—нагота.       Улыбка Джирайи была широкой и жадной, пока он, казалось, не вспомнил, что Сакура была там. — Беги, Наруто, — серьезно сообщил он другому. — Если она хоть немного похожа на своего наставника, тебе недолго осталось жить.       Взгляд Наруто метнулся к ней с трепетом. Сакура смотрела на щедрые груди женщин с безразличием и немалым медицинским скептицизмом. — Босс, — прощебетал Конохамару, — мы с бандой должны вернуться, чтобы встретиться с Эбису-сенсеем! Но мы наверстаем упущенное позже!       Когда Наруто отмахнулся от них, Джирайя снова заговорил. — И это наш знак, что пришло время для встречи с Цунаде.       Сакура медленно моргнула. Прошлой ночью она намеренно разбросала бутылки саке по всему офису Цунаде, чтобы поспать перед тренировкой с вороной. — Она сильно выпила прошлой ночью, — сказала она после паузы. — Она, вероятно, будет в отключке еще час.       Джирайя явно хорошо знал хокаге, потому что он не казался удивленным. — В таком случае давайте встретимся в ее офисе на закате.       Наруто взволнованно выпрямился. - Хочешь поесть в Ичираку Рамен, эро-сеннин? У них лучший рамен во всей Конохе—нет—во всех пяти великих нациях шиноби! — Ни за что, — громко усмехнулся Джирайя. — Я направляюсь в баню, чтобы попробовать некоторые из...более справедливых предложений Конохи. Увидимся позже.       Он исчез с хлопком, оставив Наруто и Сакуру наедине. Со сложным выражением лица Наруто протянул руку и вытащил свой лягушачий кошелек. Сакура заметила только когда он беззвучно толкнул ее.       Наруто поймал ее взгляд и тут же широко улыбнулся. — Ах, как здорово вернуться. Я даже не могу дождаться, когда увижу Цунаде-баа-чан и... — Знаешь, — перебила его Сакура, — я немного проголодалась. Пойдем.       Его глаза выпучились, прежде чем опуститься. — Ах, я не могу. Гама-чан пуст, видишь? — Он демонстративно смял бумажник. — За мой счет, — сказала Сакура, уже направляясь в сторону ресторана. Но она не слышала шагов за собой, поэтому была вынуждена снова обернуться. Наруто уставился на нее в полном изумлении. — Эй, Сакура-тян, — ошеломленно спросил Наруто, — ты приглашаешь меня на свидание... — Нет. Мы товарищи... были товарищами по команде, и мы едим вместе. — Хорошо, —легко сказал Наруто. И, как ни странно, выражение его лица не изменилось—как будто ее предложение дружбы было всем, чего он действительно добивался в первую очередь.       Сакура нахмурилась, когда они направились в лучшее заведение рамена в Конохе. Аяме приняла их заказ и передала его Теучи, который готовил еду позади нее. Наруто со стоном опустился на стул рядом с ней, с большим удовлетворением вдыхая запах ресторана. — Как ты поживаешь? — спросил он, когда они устроились. Голубые глаза, смотревшие на нее, теперь были серьезными. Сакура не могла долго смотреть в них, неизбежно отводя взгляд под таким пронзительным изучением. — Хорошо. Все было хорошо, — коротко ответила она. Она быстро сменила тему разговора. — Скажи мне. Что ты узнал, пока был в отъезде?       К счастью, даже за три миссии АНБУ заплатили небольшое состояние, иначе Сакура, вероятно, была бы съедена из своего дома с таким количеством рамена, которое Наруто потреблял между восторженными рассказами о своих приключениях.       Она наклонилась вперед и с решительным вниманием слушала дикие рассказы Наруто об узких побегах, изнурительных тренировках, разработках расенгана и редактировании черновиков Ича Ича. Это была бесконечная болтовня, возможно, впервые приветствуемая. Месяц назад ворону удалось отправить Сакуру на ее первую миссию АНБУ, и даже после еще двух, воспоминания о мертвых и умирающих, несомненно, все еще не потеряли свою власть над ней: заставляли ее тереть кожу в душе дольше, чем она думала, заставляли ее сжигать одежду, которую она носила каждый раз, заставляли ее пальцы судорожно сжиматься каждый раз, когда она тянулась к своему клинку.— — А потом он ВЗОРВАЛСЯ! — Наруто вытер рот с блаженным стоном. Сакура выглянула наружу и увидела тонкую полоску солнца, висящую над горизонтом. — Мы должны отправиться в башню, — заметила она, кладя деньги. Наруто рассеянно кивнул, лениво потирая выпирающий живот.       Учитывая состояние Наруто, они решили прогуляться туда вместо того, чтобы использовать чакру. Как только тонкая полоска золота исчезла, они вошли в здание и поднялись по спиральным уровням на верхний уровень, где находился офис хокаге.       Они обнаружили, что Джирайя уже там, злобно глядит на золотоволосую женщину, сидящую за своим столом. Внимание Цунаде мгновенно переключилось на вновь прибывших в ее кабинет. Когда она увидела Наруто, ее строгое выражение лица растаяло в неохотной нежной улыбке. — Итак, ты наконец вернулся. Надеюсь, ты также немного повзрослел?       Наруто принял позу, подняв большие пальцы вверх. — Даттебайо! (П.п. «Поверь!») — Готов поспорить на это? — с вызовом спросил Годайме, оскалив зубы. Этот золотистый взгляд неожиданно остановился на ней.       Сакура пожала плечами. — Конечно. Я поставлю деньги напротив того, на что вы поставите.       Цунаде злобно сверкнула глазами. — Отродье, — выдавила она. Она откинулась на спинку стула и оглядела их обоих поверх переплетенных рук. — Как вы думаете, я бы вернулся, если бы не вернулся с результатами? — вкрадчиво вмешался в тишину Джирайя.       Цунаде встретила это заявление с лукавой улыбкой на губах. — Если это так: я хочу увидеть эти «результаты» как можно скорее. Сакура смотрела, как Наруто выпрямился рядом с ней, на его лице появилось свирепое выражение. Он выглядел готовым сразиться с любым монстром, которого Цунаде решит призвать перед ним. — Я возвращаю вас в команду, — приказно рявкнула Годайме. — Действительно? — Нетерпеливо спросил Наруто, почти вибрируя от возбуждения. — Несмотря на его положение и полезность в АНБУ, я вчера вызвал его обратно в Коноху именно по этой причине. — На лице Цунаде появилась злая усмешка. — Кто? — Заходи! — крикнула Цунаде, свирепая улыбка стала шире.       В комнате возникла расплывчатая фигура. — Ну, — протянула фигура, которая заставила Наруто побледнеть и вытащить свой кунай. — Разве так ты приветствуешь твоего старого сэнсэя?

***

      Ладони Сакуры покрылись холодным потом. Во рту—наоборот—почти болезненно пересохло.       Она должна была заподозрить это, что Цунаде может созвать Седьмую команду теперь, когда Наруто вернулся. Это была именно та сентиментальная вещь, к которой, как она узнала, была склонна ее наставница. Рационализация, однако, не помогла умерить ее внутреннюю реакцию на присутствие Какаши перед ней во второй раз за двадцать четыре часа после двух с половиной лет. Зубы Сакуры впились ей в щеку. Харуно Сакура не подходит для того, чтобы стать шиноби. Она резко выдохнула, воздух обжег ей горло. Чудовище, прошептала Норико, как будто прямо у нее за спиной. В этот момент Сакура не знала, о ком она говорит.       Какаши шагнул вперед, знакомый взгляд обрамляли серебристо-белые волосы и черная маска. Он выглядел так же, как и раньше, и в то же время совершенно по—другому-скульптура, теперь якобы отлитая ножом, а не человеческими руками, которые долгое время считались. Его хитай-ате отсутствовал на лбу, как того требовала процедура АНБУ.       Он улыбнулся, в результате чего его взгляд сузился сильнее и грубее, чем его прежние фальшивые морщинистые улыбки. — Как долго он был вдали от гражданской жизни? — Джирайя что-то тихо пробормотал Цунаде. Сакура заметила, что взгляд Какаши метнулся к нему, как только он открыл рот, отслеживая его слова с леденящей улыбкой. — Два с половиной года, — мрачно ответила Цунаде. Она поджала губы, не отводя взгляда от капитана АНБУ. — Он приспособится.       Губы Джирайи иронически скривились, его следующие слова были едва слышны. Сакура поймала их только потому, что была ближе всех. — Разве бешеные собаки когда-нибудь спокойно возвращаются в конуру?       Сакура наблюдала, как ее наставница снова обратила тяжелый взгляд на Какаши, с легкой напряженностью вокруг глаз.       Она переступила с ноги на ногу. Почти сразу же взгляд Какаши метнулся к ней. Ее поразило, насколько этот взгляд отличался от того, с которым она столкнулась несколько часов назад. Прежде, в чужих чертах, ее безжалостно взвешивали и изучали.       Теперь его взгляд выражал огромное ничто, безразличие к ней—к Сакуре—прозрачное так, как никогда раньше.       Очень хорошо осознавая внимание Цунаде и Джирайи к ней, она заставила себя улыбнуться после неловкой паузы. — Привет…Какаши-сенсей. Слово "сенсей" заставило ее задохнуться. — Подожди, подожди, — сказал Наруто с широко раскрытыми глазами, — это значит, что команда Семь восстановлена? Годайме твердо кивнула.       Взгляд Какаши беззаботно остановился на ней, как волк, отбрасывающий кусок мяса, который, как он обнаружил, не соответствовал требованиям. — Ее учебу лучше продолжить под вашим руководством. — Мое решение окончательное, — рявкнула Цунаде, не колеблясь. —Команда Семь снова активна. Глаза Какаши были закрыты. Сакура сохраняла выражение лица настолько невозмутимым, насколько это было возможно для человека.

***

      — Сакура, — устало помахал ей Наруто на следующее утро, ровно в пять утра. Его глаза расширились, когда она приблизилась. — Эй! Ты снова в платье!       На ней было платье, красное, как и почти три года назад. Платье было шелковым и в паре с яркими высокими сапогами выглядело ещё более роскошно, чем в первый раз. Но, тем не менее, она чувствовала. Несмотря на его хрупкость—и в этом, собственно, заключалась ирония,—она ставила на его дальнейшее благополучие.       Стоя рядом с Наруто, она демонстративно отвела взгляд от того места, где, как она знала, на дереве слева от них сидел Какаши. — Ах, почему я вообще появился так рано? Я забыл, он никогда не появляется на т—АХ!       Наруто отпрянул назад, когда перед ними появился Какаши, дико размахивая руками. Длинные, опасные конечности снова были скрыты под обманчиво свободной тканью; нос Сакуры дёрнулся от запаха, который он нёс под стандартной униформой джунина. Кровь, услужливо уточнил Голос с нечестивым ликованием, Она вся на нем... — Ладно, — важно пропыхтел Наруто, -— Давай поторопимся и начнем подготовку к новому нокаутирующему дзюцу! Мне нужно больше в моем репертуаре.       Сакура подтвердила, если это еще не было так, что какая бы тонкая оболочка безвредности, которую Какаши поддерживал два года назад с командой генинов, явно была именно такой: оболочкой. Это было вопиющим в лесу два дня назад и вопиющим в том, как он смотрел на Наруто сейчас. — Почему бы тебе сначала не показать мне, на что ты способен? — предложил он, мрачно сверкнув глазами.       Сакура напряглась, что-то чужеродное свернулось у нее в животе. Наруто вздрогнул, настороженность промелькнула на его лице. Затем он вдохнул рядом с ней и поправился с характерной смелостью: — Хорошо. Давайте сделаем это!       Наруто сделал рукой знаки для каге буншина. Буншин начал быстро вращать руками вокруг открытой ладони мальчика, создавая вращающуюся сферу очень летучего ветра. Расенган. Она видела его раньше, но никогда не видела такого размера. — Как тебе это понравилось, сэнсэй? — Наруто высокомерно ухмыльнулся, глядя на свое творение. — Интересно, — пробормотал Какаши, выпрямляясь во весь рост. И для Сакуры это действительно выглядело так, как будто он был заинтересован: жестокий, ненасытный интерес, который передавал его собственную огромную способность к насилию и, как следствие, интерес к способностям других к нему. Он приблизился к Наруто, его медленный шаг вперед больше напоминал волчью походку, чем охотничьих собак, которыми он был известен. Проходя мимо, он даже не взглянул на нее. — Ты знаешь свою природу чакры, мальчик? Мальчик? Бровь Сакуры дернулась.       Будучи полностью проигнорированной, она нашла время, чтобы неторопливо обдумать: что может со временем АНБУ сделать с человеком, но оставляя позади самые грубые, самые трудные черты характера, при условии их выживания. И если да, что во времена самоуспокоенности, могло сдерживать эту жестокость... — Круто! — взревел Наруто. Он торжествующе поднял разорванный пергамент. — Послушай, Сакура-тян, у меня ветряная природа чакры!       Честно говоря, любой идиот мог бы догадаться об этом по размеру его расенгана.       Ее вынужденное, отстраненное спокойствие было полностью уничтожено, когда щебетание птиц пронеслось в воздухе с внезапной, оглушительной громкостью. Из руки Какаши вырвалась молния. Сердце Сакуры бешено колотилось, кровь бешено пульсировала, когда она инстинктивно отреагировала на это, сузив глаза. Голос тоже дрогнул, вспомнив, на что способна эта молния. — После трансформации чакры, — пробормотал мужчина голосом, который противоречил дикой интенсивности языка его тела— — Подожди, — Наруто сделал паузу, нахмурив брови, — а как насчет Сак... Вау.       И каковы бы ни были его первоначальные, серьезные опасения, Наруто немедленно отвлекся, в то время как Сакура оставалась в состоянии повышенной готовности и изо всех сил старалась держать свое собственное намерение убить и оружие вне поля зрения.       Когда она вернулась домой три часа спустя, она не потрудилась сдержать уродливую улыбку на своем лице. Как и было предсказано, ни один стежок не натянул ее красное платье.

***

      — Сакура, — вздохнул Наруто, растягивая ее имя. Он рухнул на прилавок с раменом Ичираку. — Этот человек...это не Какаши-сенсей. Сакура сделала паузу, потягивая бульон из своего рамена. — Он… — Наруто, казалось, с трудом подбирал слова. — Злее. И не ленивый! Он никогда не опаздывает и заставляет меня тренироваться до тех пор, пока я едва могу стоять. И ... — он сделал паузу, прежде чем добавить, — он делает вид, что тебя там нет.       Она долго смотрела на Наруто. Голубые, страстные глаза смотрели в ответ, праведно возмущенные, чистые от крови, грязи и вины, в которых начала купаться Сакура. — Ну, — сказала она после паузы с замечательным притворным безразличием, — он никогда не считал меня своей самой талантливой ученицей.       Наруто пропустил мимо ушей очевидную взрывчатку, скрытую в этом ответе. — Но теперь он как будто ненавидит тебя!       Взгляд Сакуры еще раз прошелся по ресторану и остановился на его новом посетителе. Хината Хьюга только что вошла, ее кремовая куртка все еще колыхалась от легкого ветерка. Ее взгляд остановился на Сакуре с вежливой улыбкой; когда она нашла Наруто, два ярких пятна вспыхнули на ее щеках. — Эй, Хината! — Наруто радостно воскликнул: — Присоединяйся к нам! — А-ты уверен? — спросила темноволосая девушка. — Мне бы не хотелось прерывать вас. — Вовсе нет, — ответила Сакура. Она наблюдала, как Хината заколебалась, прежде чем осторожно сесть справа от нее.       Когда другая девушка сделала заказ, бросив лукавые взгляды налево, где сидел Наруто, Наруто продолжил с удовольствием прихлебывать свой собственный рамен. Очевидно, Сакура и его предыдущий разговор были отодвинуты на задний план. — Как ты поживаешь? — Хорошо, — ответила ей Хината. — Только что закончилась шестичасовая операция. — Ты только что из операционной? — потребовал Наруто, широко раскрыв глаза.       Хината бросила на него один взгляд, и румянец вернулся. — Д-да. Операция на открытом сердце.       Выражение лица Наруто шутливо исказилось. — Твои руки, должно быть, были все в крови. Противно.       К удивлению Сакуры, Хината не хихикнула и не покраснела от этого заявления. Вместо этого она внезапно напряглась. — На самом деле это не так, Наруто-кун. Это не больше крови, чем у тебя было на собственных руках, когда ты защищал Коноху. Только вместо того, чтобы причинять людям боль, я их спасаю.       Черты лица Хинаты были почти...резкими. Сначала Наруто смотрел в ответ, его челюсть отвисла. Сакура посмотрела на него и Хинату, с отстраненным недоверием задаваясь вопросом, нужно ли ей вмешиваться.       Но затем Наруто резко выпрямился, на его лице появилось странное выражение. — Ты...права, Хината. Мне не следовало этого говорить.       Выражение лица Хинаты снова смягчилось. — Спасибо, Наруто-кун. — Румянец вернулся.       Аяме принесла заказ Хинаты к столу, и Хината с нежной грацией протянула руку, чтобы принять чашу. Пока она ела, взгляд Наруто не отрывался от нее, хотя перед ним только что поставили полную, нетронутую миску рамена.       Сакура смотрела на свою миску пустым взглядом, думая о чем-то другом.

***

      На следующее утро была суббота, что, к счастью, означало отсутствие тренировки Седьмой команды. По команде ворона Сакура оказалась в раздевалке АНБУ в шесть утра, каштановые волосы были вымыты и увлажнили ее плечи. — Ворона, — окликнул ее сзади капитан в маске пантеры - это был тот, кто давал ей задания для предыдущих миссий АНБУ.       Сакура повернулась, когда она закончила резкими движениями подтягивать наручные щитки. — Да? — Тебя специально запросили для сегодняшней миссии.       Она почувствовала, как напряглись ее мышцы, загорелая кожа вокруг темных глаз ее хенджа напряглась. — Что? — Расслабься, — сардонически сказала стройная женщина. — Меня даже никогда не назначали с ним на задание, то есть он никогда не просил меня, и я была в этой дыре чертовски дольше, чем ты. Очевидно, что ты продвигаешься по служебной лестнице, и очень быстро.       Сакура заставила себя расслабить плечи, но болезненно сжатая челюсть, скрытая маской, осталась. Кто-то, спрашивающий ее, означал, что она слишком много выпячивалась. И это было...проблематично. — Кто? — тихо спросила она. Маска пантеры склонилась набок. — Хатаке Какаши. Казалось, маска смеется над ней.