***
После этого ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что Какаши решил действовать в мире так, как будто ее не существовало. Сакура наблюдала за ним, как ястреб, настолько, что ее не раз подталкивали локтем (Медведь из всех людей) за то, что ее взгляд становился слишком сердитым. Но она еще больше нахмуривалась. Потому что миссия за миссией—это продолжалось. И она ненавидела слежку. В основном это были последние три миссии Седьмой команды, которые не помогли улучшить ее настроение. Так уж получилось, что они часто давали ей достаточно времени и тишины, чтобы подумать обо всем, о чем она не хотела думать. На этот раз резкий контраст между миссиями АНБУ и другими ее миссиями был желанным. — Тебе нужно купить новый кунай, — посоветовала Гиена, осматривая состояние ее клинков, пока Сакура убирала их в ножны. — Это и есть новые. — У тебя на них так много крови? — заметил Медведь с нечестивым ликованием на лице. Они все выпрямились, когда металлическая дверь в раздевалки распахнулась. Но это был не Какаши. Вместо этого это была знакомая невысокая, плотная фигура с шелковистыми, кроваво-рыжими волосами. У Сакуры скрутило живот при виде этого. — Команда Копирующего, верно? — сказал мальчик, который заставил ее есть грязь во время раундов, высокомерие в его голосе было достаточно молодым, чтобы заслужить некоторое прощение. Его глаза осмотрели их, найдя Сакуру последней. — И та, кто занял мое место. Но в конце концов я добрался сюда—жаль, конечно, что обстоятельства не смогли быть получше. Он склонил перед ними голову, но движение было слишком поверхностным, чтобы быть по-настоящему сочувственным. — Почему все новички - младенцы, — простонал Медведь, добавив Сакуре: — Без обид. Сакура пожала плечами, заканчивая точить свой чокуто. Она сунула его в ножны, пристегнутые к спине. — Заткнись, Медведь, — спокойно сказала Гиена. Она повернулась к Робин. — Ты прочитал краткое содержание брифинга? — Да, мэм, — протянул он. — Чувак, в этой команде все большие шишки. Распредели богатство, понимаешь? Пусть остальные из нас заработают себе имя. Улитка рассмеялась, хотя больше никто не смеялся. — Кто у тебя назначен, Зарянка, — спросила она. Несмотря на маску, было легко заметить, как его лицо нахмурилось. — Ран Осаму. Ну Цуруга Тайки ... — ...это задание Копирующего ниндзя, — коротко сказала Гиена. Сакура слушала, не совсем понимая. Ни одно имя не было ей знакомо—как и имя, которое ей было назначено в качестве цели в засаде. — Конечно, — слишком быстро сказала Зарянка, сверкнув глазами, — Но вы слышали истории? Ну это эксперт по кендзюцу, если вы когда-либо слышали о нем. Дверь снова распахнулась, хотя и лишь частично. На этот раз это был Какаши. — Пора. — Дверь снова закрылась. — Очаровательно, — пробормотал Зарянка рядом с ней. Сакура посмотрела на него, задаваясь вопросом, какой она была для других, когда впервые присоединилась к команде АНБУ.***
Они путешествовали быстрее, чем обычно, и более мрачно, чем в прошлом (по нескольким причинам). Сакура не знала, кто добыл информацию, необходимую для неминуемой засады, но им было сообщено, что человек погиб за это. К тому времени, как луна поднялась высоко в небе, они спрятались за деревьями. Они ждали. Было что-то в луне и легком ветерке, что привело ее в довольно задумчивое настроение. Какаши был —и она не думала, что это совпадение— расположен на самом дальнем от нее дереве из всех ее товарищей по команде. Ее гнев рос, пока она внезапно не задалась вопросом, в чем смысл всего этого. Почему ее это так волновало? Теперь она знала, что это был фасад, хотя замешательство и недоверие поначалу заставили ее усомниться в себе. "Это не могло", с жаром подумала она, "иметь какое-либо отношение к ... к тому, что еще произошло". Это была ошибка в суждениях и незначительная... Посмотри на меня. Хриплое, яростное требование, которое он выдвинул, прозвучало в ее ушах, как будто он был у нее за спиной, прямо сейчас. Сакура прошипела, злобно подавляя нарастающее возбуждение. Хватит, холодно подумала она. Пришло время ей умыть руки от всей этой программы. Гордость или нет, Сакура собиралась найти новую команду. Ей было все равно, как это произошло; только то, что это стало необходимо. Вновь приняв решение, она крепче сжала рукоять своего чокуто. И как раз вовремя, когда шесть фигур ворвались в пространство под ними. Сакура заметила свою цель —худенькую девушку с фиолетовыми волосами— и спрыгнула со своей ветки. Ощущение свободного падения было на мгновение спокойным, прежде чем ее противник распознал ее приближение и атаковал. Когда руки Сакуры переместились через множество выступов, она быстро огляделась вокруг, чтобы оценить ситуацию. Гиена и Медведь сражались в паре против своих целей, которые объединились при первом же сигнале о нападении - ее товарищи по команде, к счастью, казалось, одержали верх. Зарянка бросился вперед, пока она смотрела, вовлекая свою цель в бой. Сакура услышала красноречивую искру и вернула свое внимание к своему противнику, подняв стену земли как раз вовремя, чтобы поглотить удар получившегося взрыва. Она повернулась, чтобы избежать обломков, и мельком увидела, как Какаши сражается с Цуругой Тайки. Откуда-то из-за деревьев донесся пронзительный птичий крик. Сакура кисло наблюдала, как девушка, с которой она боролась, сформировала пальцы, чтобы усилить свой собственный ответный призыв. Сакура была там в следующую секунду, ее лезвие плавно скользнуло в живот, а затем вверх. К сожалению, было слишком поздно, как доказано минутами позже, когда второй отряд Звука прорвался сквозь деревья к их точному местоположению, двигаясь со скоростью и смертоносностью, которые соответствовали первому, что означало, что теперь их явно превосходили численностью. Сакура зарычала и взмахнула клинком, снова вступая в схватку. Она охраняла спины Медведя и Гиены, отгоняя двух шиноби, но внимательно наблюдала за Улиткой, которая сражалась дальше. К ней быстро приближался еще один шиноби. Судя по форме, он был капитаном второй команды. Какаши черным пятном пересек ее поле зрения, чтобы отрезать его, кулаки сверкали молниями. Уже зная, что она увидит, Сакура оглянулась и увидела Цуругу Тайки, истекающего кровью и лежащего без сознания на лесной подстилке. Показуха, подумала она безжалостно. Она хрустнула костяшками пальцев. Сакура и так была не самым терпеливым из бойцов, и теперь она чувствовала стимул покончить с этим как можно быстрее и впечатляюще. Может быть, быстрое, головокружительное гендзюцу? Торжествующий крик пронесся в воздухе, прервав ее мысли. Зарянка слегка приподнял маску, чтобы одарить ее быстрой, дерзкой улыбкой. Его цель была разбросана по земле, кунаи пронзили каждый из его жизненно важных органов. Кровь лениво просачивалась в землю. — Перейдем к следующему, я полагаю? — он позвал. Так неряшливо. Она отвернула голову, пальцы пробежались по гендзюцу. Скучно, проворчал Голос. Это был не самый захватывающий из боев, признала Сакура, но, по крайней мере, ее форма была чистой. Если повезет, ей даже не придется мыть ее до окончания следующей миссии. — Зарянка, не надо...! — услышала она крик Гиены. У нее внезапно возникло видение, как он наклоняет мертвое тело так, чтобы кровь лилась более драматично. Идиот, подумала она. Предсмертные крики прозвучали в нескольких метрах впереди нее, и ее взгляд снова, бессознательно, переместился на Какаши. Его катана была пронзена насквозь грудью одного шиноби, а другая его рука все еще потрескивала электричеством в груди другого. Сакура отвернулась бы тогда, скорее всего, нахмурившись, если бы не выражение его лица. Она ожидала бы холодного удовлетворения —или даже безразличия— перед выражением его лица, когда его глаза обратились к... Сакура проследила за его взглядом, и в одно мгновение мир остановился. Сцена перед ней предстала как неподвижный кадр реальности. Зарянка на коленях, и маска сорвана с его лица; но Сакура видела не его лицо, а мелькание его волос. Яркие и нереальные, как шелк. И Цуруга Тайки стоял над ним, явно не такой уж мертвый, с лезвием, направленным вниз, чтобы вонзиться — не в сердце Зарянки, а в сердце Норико. Точно так же, как это сделала Сакура. Переход от Сакуры к Голосу был плавным, как никогда раньше. Сакура задохнулась, побледнела, и Голос задрожал, оживая, с яростью проникая в ее конечности. И она исчезла.***
Когда Сакура вернулась, она моргнула и обнаружила в своих руках сердце. Оно все еще работало. И с каждым насосом кровь лилась из всего этого вниз по ее груди—а также на разорванную грудь мужчины, рухнувшего у ее ног. Она тупо уставилась на него. Она услышала несколько сдавленных звуков, доносившихся откуда-то из-под тела мертвеца. Быстрым рывком тело оттолкнулось, а затем Сакура увидела это —алые пряди того же самого гребаного цвета— и ее охватил ужас. — Блядь, это отвратительно. Не могли бы вы бросить эту штуку где-нибудь в другом месте, пожалуйста? Например, когда-нибудь поскорее ... Лицо Сакуры исказилось от горя и ярости, когда она наказывающе сжала лицо под этими волосами между своими руками. Почему? Почему Норико навязала ей это чувство вины? Почему она не могла просто уйти в тот день... Новые руки, горящие жаром и сильные, сомкнулись на ее бицепсах, и Сакура зарычала. — Отпусти, — резко прозвучали слова в ее ухе. Она рванулась из захвата. — Почему ты попросила меня сделать это?— но дьявол поймал ее в последний возможный момент, с силой притянув ее тело к своему. Сакура наконец обратила на него свой безумный взгляд. Взгляд Какаши был сдержанным, изучающим, не раскрывающим абсолютно ничего. Этого было достаточно, чтобы вернуть ее к реальности. Она быстро вдохнула, а затем —широко раскрыв глаза— снова повернула голову. Теперь она могла видеть Зарянку, отплевывающуюся и отползающую прочь под завесой рыжих волос. Зарянка, а не Норико. Рядом с ним был Цуруга Тайки, его сердце упало рядом с ним, как запоздалая мысль. Это было тошнотворно —не от вида, потому что она давно к этому привыкла— а от отсутствия контроля. Она не приказывала Голосу делать это. Она не позволила Голосу взять верх. Сакура рухнула, удерживаемая от земли только Какаши. Лес вокруг нее был безмолвен. Все цели были уничтожены, и теперь на нее смотрели только ее товарищи по команде. Она не хотела видеть их лица. Она не могла. Ей нужно было уйти. Сейчас. — Отпусти меня. Пальцы на ее руках не дрогнули. Ужас пронзил Сакуру насквозь. — Ты, — с горечью выдохнула она. — Отпусти меня... Он не отпускал ее. Вместо этого она почувствовала, как воздух вокруг них обоих завибрировал, когда ее тело было разобрано, а затем собрано заново. Они перенеслись шуншином куда-то еще, и, судя по всему, далеко от того места, где они раньше были в лесу. Она отстраненно осознала иронию их положения. Она была не в настроении забавляться этим. — Ты что, блядь, не можешь услышать, — выплюнула Сакура. Она развернулась и толкнула его к дереву. Она не была нежной, но выражение его лица не изменилось. Она знала это, потому что сорвала с него маску, открыв его лицо миру. Сакура хотела, чтобы он разозлился, она хотела, чтобы он боролся с ней, но все это время он оставался непреклонно спокойным. Но какая-то часть ее отметила со злобным удовлетворением, что он наконец-то посмотрел на нее. — Значит, я существую сейчас? — насмешливо спросила она. — Ты притворялся три недели, но теперь, теперь, когда я явно потеряла контроль, ты начинаешь обращать внимание? Рука поднялась к ее лицу, и Сакура посмотрела на нее с яростным предупреждением. Но он двигался медленно, неизменно медленно, когда оседал у основания ее шеи. Сакура в замешательстве отпрянула, и его пальцы скользнули в ее волосы. И следующее, что она осознала, это то, что она толкает себя вперед. Ее губы встретились с его губами — сначала резко, жестоко. Ее руки, с которых капала кровь и которые были в когтях, действовали, чтобы разорвать его. Но он нес все это непоколебимо... И Сакура могла бы закричать, но все внутри нее сломалось, а затем развалилось на части от этого неожиданного подчинения. Она была разорвана на куски, разорвана на тысячу кусочков его внезапной, ужасной нежностью, вызванной не тем, что он сделал, а тем, чего он не сделал. Тепло разлилось по ней, медленно и тяжело, как струйка меда, и она упала в него, ее пальцы теперь жаждали, спотыкались, дрожали, неловко, потому что они больше не стремились уничтожить. Ее руки, бесхитростно гладившие его лицо, оставляли полосы крови; она знала это, потому что чувствовала неестественное гладкость и скольжение. Но он не дрогнул. Она облизнула его зубы, потому что ей вдруг захотелось, чтобы они время от времени скользили по ее губам, и он не вздрогнул. В этот момент она поняла, что, забыв обо всем остальном —о том, кем он был для нее или кем он мог быть— она... Из-за того, как он держал ее, из-за того, как двигался под ее руками... Это было отвратительно. Она ненавидела это. Если бы она могла, она бы вонзила пальцы в собственную грудь, просто чтобы вырвать это чувство. Но оно осталось. Не уходи, чуть не сказала она. — Я слабая? — выдавила она вместо этого. Его глаза, когда он смотрел на нее, были непостижимы. — Или я чудовище? Его дыхание коснулось ее лица, отчего у нее отвисла челюсть. — Это единственные варианты? — спросил он почти беззвучно. — Это твои? — она спросила. Что-то —эхо многих ночей назад, до того, как он забрался в постель рядом с ней— промелькнуло на его лице. Он резко отстранился, похолодев. — Мы не одно и то же. Сакура безжалостно последовала за ним. — Есть ли награда за насилие, которого мы достигли? Стоит ли нам аплодировать? Лицо Какаши потемнело еще больше; оба его глаза могли быть черными. Она долго смотрела на него, а затем повернула голову. Как только она сделала это движение, она почувствовала, как пальцы снова обвились вокруг ее шеи. Она замерла, сжимая грудь - в ожидании. — Ты знаешь меня за пределами АНБУ, не так ли? — тихо сказал он. — Не лги. Застенчивость тебе не идет. Она напряглась, осознав точное расположение подушечек его пальцев. Его пальцы следили за ее пульсом. И вот так же, ненависть вернулась, смывая... мягкость, которая мучила ее. Даже сейчас Копирующий ниндзя был хищником: он заметил слабость, не так ли, а затем бросился на яремную вену. Как долго он ждал? Переход от ее прежнего странного спокойствия к тому, что последовало за этим, был ошеломляющим. Страх пульсировал в ней, а затем гнев, горячий и пьянящий, что было намного лучше. — Может, мне вместо этого поцеловать тебя? — пригрозила она, оскалив зубы. Его глаза скосились вниз, холодно разглядывая ее. Но затем, снова с чем-то похожим на мягкость, он взял ее за подбородок, и его губы скользнули по ее губам, всего на мгновение, эфемерный контакт, который исчез слишком рано. Сакура уставилась на него, обезоруженная. — Твой антагонизм, — пробормотал он, — всегда был личным. Ты носишь искажатели запаха не только для кого-то, ты носишь их для меня. Она боролась с возвращением сладкой патоки, боролась за язвительность. — Фактически, тогда... я могла бы быть кем угодно. Мужчиной. Женщиной. Твоим ближайшим соседом. Ответная улыбка на его лице была злой. — Помимо этого. Я никогда не хотел тебя хотеть. Она могла бы обидеться на это, но это было бы лицемерием. Она сначала отклонилась, затем полностью отстранилась. — Я же говорил тебе не скромничать, — тихо предупредил он, следя глазами за ее движением. Прежде чем он успел дотянуться до нее, она ушла шуншином.***
Смотрел ли он сейчас? Она откинулась на спинку кровати, сердито глядя на него. Эта мысль не давала мне покоя. Смотрел ли он сейчас на каждое лицо вокруг себя и задавался вопросом, была ли это она? Не важно. Потому что из всех людей он никогда бы не посмотрел на Сакуру и не поинтересовался, не удивился — в этом она была уверена. — Что за бардак, — сказала она вслух. Она повторила это, просто чтобы услышать звук своей смерти вслух. Вожделение, с трудом, она смогла вынести. Это... чувство, охватившее ее сейчас, однако, было более или менее каким-то, но бесконечно худшим: противоречивым и неоценимым, одновременно злобным и трепетным. И это было чуждо, как ничто из того, что она когда-либо чувствовала раньше. Она не знала, хотела ли она причинить Какаши боль или поглотить его, пока никто не смог бы отличить ее от него. Голод, который она чувствовала, был, несомненно, неосознанным. Но это родилось в тот момент, когда он удерживал ее в ее безумии, вдвойне, втройне, по сравнению со всем, что она испытывала раньше. Сакура не знала, как примирить все это с собой: она все еще ненавидела мужчину, которого знала только как «Сакура», но могла чувствовать это —так решительно— к кому-то, кого она встретила как «Саори Мори». Это было... Презренно. — И ты, — сказала она холодным голосом. — Не думай, что я забыла. Я уже начала задаваться вопросом, не сошла ли ты с ума, прошипел Голос. Все больше и больше кажется, что это так. — Я больше никогда так не потеряю контроль. Так что цени воспоминания, пока они еще свежи. Но это произойдет, насмешливо поправил Голос. В любое время, когда этого станет слишком много, я буду рядом, и тогда ты не сможешь бороться со мной. Первым побуждением Сакуры было наброситься в отместку, но вместо этого она обдумала слова с осторожной сдержанностью. Это никогда больше не могло стать «слишком большим». Дверь в ее квартиру со скрипом открылась, прервав ее размышления. — То, что у тебя сейчас есть ключ, не значит, что ты не можешь постучать, знаешь ли. Ее глаза сузились. Отстранение Сая было снято уже неделю назад, но и Сай, и Наруто продолжали жить в ее скудной квартире, как в бесплатном отеле. — Хорошо, — согласился Наруто, прищурив глаза, — Но ты взглянула на свиток на столе, как я просил? Рот Сакуры открылся и закрылся. Она этого не сделала. — Я посмотрел, — сказал Сай с мрачным выражением лица. — Это намного сложнее, чем предыдущее, но я верю, что не менее чем с пятью попытками мы сможем его усовершенствовать. Однако для этого потребуется много энергии и силы духа. Они, конечно, говорили о последнем рецепте рамена тонкацу, который нашел Наруто. — Я полностью уверен, что мы будем продолжать оправдывать ожидания, — заверил Сай. — И превосходить, — очень серьезно сказал Наруто. — Мы должны быть амбициозными, Сай. Сакура хмыкнула, вставая. — Вы оба растекаетесь мыслями, как манная каша. Почему? Наруто почесал щеку. — Ну, видишь ли, было это пари с Цунаде ... — Мы бы предпочли не раскрывать детали, — быстро вмешался Сай. — Но мы выиграли, — закончил ее светловолосый напарник по команде, теперь выглядя увертливым. — Ах... так. — Так что? — Что Наруто пытается, но не может передать, — спокойно сказал Сай, — так это то, что Цунаде согласилась дать нам следующий месяц, чтобы выследить Саске и вернуть его.