***
— Ты рано, — поприветствовал Сай, распахивая дверь. Сакура коснулась его плеча. От запаха, исходящего из квартиры ее товарища по команде, у нее затрепетали ноздри. Она нашла Наруто на кухне, в розовом фартуке, повязанном поверх его черно-оранжевого комбинезона, бормочущего что-то себе под нос, когда он склонился над кастрюлей. — Это должно быть готово через минуту, — пробормотал Сай рядом с ней, когда она услышала, как дверь со скрипом закрылась. — Присаживайтесь. Я должен пойти и убедиться, что Наруто ничего не испортит. Она была знакома с относительно новой квартирой Сая, поэтому ей не нужна была помощь, чтобы пройти в гостиную. Завернув за угол, она была потрясена, увидев, что Саске, похоже, дремлет на диванах, очевидно, тоже рано. Его глаза мгновенно открылись. Сакура смутно осознала, что пристальный взгляд, устремленный на нее, был зловещим. Она плюхнулась на противоположный диван как раз в тот момент, когда из коридора позади них раздались громкие возгласы. Наруто ворвался в комнату, в то время как Сай медленно шел за ним, держа горшок в руках. Легким движением ноги Саске отправил кофейный столик в их сторону. Сай остановил стол ногой и одним плавным движением поставил кастрюлю на стол. Миски поспешно передавались по кругу. При первой же ложке во рту она застонала от болезненного удовольствия. — Осторожно, — весело сказал Наруто. — Это остро. Они опустили головы к своим мискам с целеустремленной решимостью; это стало каким-то странным упражнением в мазохизме. Они отчаянно наполняли свои бокалы, даже Саске, больше раз, чем кто-либо из них мог сосчитать. Но как только все их миски были опустошены, Сакура не могла отрицать, что испытывала определенное чувство триумфа. — Пять лет назад, — вслух заметил Саске, растянувшись на одном из диванов, — я бы подумал, что единственной вещью, которая могла побудить меня съесть стряпню Наруто, было внезапное, горячее желание самой глупой возможной смерти. — Первые несколько раз, я полагаю, пары, выходящие из его экспериментов, имели измеримую токсичность, — прокомментировал Сай. Потом он решил: — Но он стал лучше. — Неважно, — сказал Наруто, закатывая глаза. Мгновение спустя он ухмыльнулся. — Я думаю, что всякий раз, когда я уйду из хокаге, я открою магазин рядом с Ичираку. А вы как думаете? Ты в деле, Сай? — Посмотрим, — сказал Сай с фальшивой улыбкой. — Что касается темы хокаге, на самом деле, я недавно услышал любопытный слух. — Эй, я только что попросил тебя быть моим партнером по ресторану, — захныкал Наруто. После этого он вздохнул. — Да? — Они говорят, что Какаши-сан будет следующим Каге, — объявил Сай. Плечи Сакуры напряглись. — Серьезно? — воскликнул Наруто одновременно взволнованно и расстроенно. — Это правда, — коротко признала она. — Я сегодня разговаривала с Цунаде. — Она сказала что-нибудь еще? — спросил Наруто. Сакура смотрела в потолок. На самом деле у нее не было никаких причин лгать, подумала она. — Да. Меня повысили в звании до джоунина. Она также хочет, чтобы я присоединилась к АНБУ. Непринужденная атмосфера комнаты внезапно исчезла. Сакура не удивилась. Она чувствовала на себе тяжесть их взглядов, как будто в нее тыкали пальцами. — Разве ты не говорила, что АНБУ-худшее место, куда может пойти шиноби? — резко спросил Наруто. — Я сказала, что АНБУ-худшее место, куда ты можешь пойти, на самом деле, — поправила она. — Но ты уже знаешь, что такое АНБУ, не так ли? — холодно сказал Саске. Она понимала, что ее молчание было равносильно признанию. Она услышала, как Наруто издал резкий звук. — Означает ли это, что тебя официально исключат из Седьмой команды? — спросил Сай. Рот Сакуры приоткрылся. Это не приходило ей в голову. Она сосредоточенно осмотрела потолочный вентилятор. — Я не знаю, — сказала она сквозь стиснутые зубы. Сай, Наруто, даже возможно-лучше-мертвый-чем-живой Саске—она привыкла к ним. Она больше не пыталась анализировать свое нежелание. — Ты тоже был в АНБУ, — протянул Саске в сторону Сая, меняя тему разговора. — разве не так. — Интересное предложение. Что же тогда выдает нас, Сакура и меня? — Сай с любопытством парировал. — Есть ли сходство, которое ты находишь между нами и твоим братом бывшим АНБУ? Взгляд Саске сузился. — Кстати, как поживает твой брат? — быстро сказала Сакура, желая сменить тему. — Ты все еще игнорируешь его? — с интересом спросил Сай. — Если бы я это делал, — ответил Саске так же холодно, — как я уже говорил раньше, это было бы не твое дело. Ее глаза сузились. Наруто попытался вмешаться. — Он, эээ, говорил это раньше... — Ты дурак? — прошипела Сакура. Темные глаза Саске потемнели еще больше. Ее губы сжались, когда она попыталась подобрать правильные слова. — Может, ты мне и не нравишься, но я действительно приложила много усилий, чтобы спасти его жизнь. Мне нужно было поговорить с ним всего пять минут, чтобы понять ... Взгляд Наруто метнулся между ними. — Ты-единственное, что удерживает его здесь, — прямо сказала ему Сакура. Лицо Саске побледнело, глаза потемнели, как жуки, на фоне бледной кожи. — Саске ... — пробормотал Наруто, протягивая руку к плечу другого. — Ты думаешь, я не знаю? Рука блондина замерла. — Я знаю Итачи лучше, чем кто-либо другой в мире. Как ты думаешь, почему он держался подальше, когда я рос, даже когда нападение на меня было бы лучшей легендой для прикрытия? — В голосе черноволосого мальчика звучала горечь. Наруто повернулся к ней с неприступным выражением лица. Осторожнее, сказало ей его лицо. Глаза Сакуры сузились еще больше. — Ты хочешь, чтобы он умер? Лицо Саске исказилось. Ее никогда не обвиняли в том, что она слишком терпелива. — Ты не можешь иметь и то, и другое, Саске, — резко сказала она. — Отъебись, — прорычал Саске. Казалось, он внезапно потерял всякое подобие хладнокровия. Он вскочил на ноги, щеки покраснели от гнева. — Ты думаешь, это легко? Он убил наших родителей. Он убил весь наш клан—всех. Он заставил меня переживать убийство моего клана в течение нескольких дней. — Но его вынудили сделать это, — рассуждал Сай. — Ну и что? — взбесился Саске, поворачиваясь к нему. — Значит, все это не было его идеей? Его заставили это сделать? Это стирает все, через что я прошел? Разве это стирает годы, которые я провел в этом комплексе, сходя с ума из-за воспоминаний, всех их, окружающих меня, когда я не мог никуда смотреть, не вспоминая? Черты лица Сакуры изменились. — Ты прав. Мы не знаем, на что это похоже. Мы не можем притворяться, что знаем, что ты чувствуешь, — признал Сай. — Я признаю это, — резко сказала Сакура. Она помолчала, тщательно подбирая слова. — Тем не менее, возможно, было бы более эффективно направить свой гнев на все эти вещи в гораздо более достойный источник. — Кто? Саске плюнул в нее. Голос Сакуры стал резким, как лезвие. — Данзо. Сай мгновенно напрягся. Она уловила это движение, наблюдая, как его пальцы слегка вцепились в подушку. Дверь в задней части комнаты приоткрылась. Сакура, которая раньше почувствовала там чье-то присутствие, никак не отреагировала. Саске и Наруто, однако, развернулись с оружием наготове. Шикамару стоял в дверном проеме, подняв голову и потирая глаза. Его глаза, когда они открылись —быстрые и кошачьи— переместились исключительно на Сая, заострившись на том, что он там увидел. Через несколько секунд он сократил расстояние между ними. — Ваши голоса были слишком громкими, — прямо сказал Шикамару. Губы Сая изогнулись в едва заметном извинении. Глаза Шикамару слегка сузились. — Хлопотно, — снова пробормотал он. То, как Сай поднял голову, не совсем отличалось от того, как подсолнух инстинктивно тянется к солнцу. Голос Шикамару, в свою очередь, был нехарактерно мягким, когда он говорил с Саем. Его взгляд, когда он перевел его на них, однако, не был таким. — О чем бы вы ни говорили, это подождет до завтра, — сообщил им Шикамару. — Я не понимаю, почему у тебя есть право голоса в этом разговоре, — ответил Саске ледяным тоном. — А я понимаю. Убирайтесь, — любезно сказал Шикамару. Однако, несмотря на свое раздражение из-за того, что ее прервали, Сакура также заметила напряжение на лице Сая. Вид этого, с поразительной эффективностью, уменьшил любую борьбу, которую она могла бы оказать. — В следующий раз, — тихо согласилась она. Шикамару на мгновение отвернулся от Сая и кивнул в ее сторону. Наруто пристально смотрел на Саске, пока тот не пошевелился. Они собрали свои вещи и вышли из квартиры в коридор. Наруто начал извиваться, чтобы снова натянуть куртку. — Мне нужно выпить, — пробормотал Саске. — На этот раз не могу. Хината придет сегодня вечером, и я пообещал ей, что скоро вернусь, — извиняющимся тоном пожал плечами Наруто, застегивая куртку. — У меня тоже есть планы, — вежливо сказала Сакура. Она коротко объяснила: — Ванна. Спать. — Неважно, — заявил Саске с отвращением к ним обоим. Они вышли из здания Сая.***
Когда луна достигла своей высшей точки в небе, голова Сакуры откинулась назад над краем ванны. Вода плескалась у ее ключиц. Здесь не было глаз, чтобы наблюдать за ней. Ее лицо соответственно не скрывало ничего из того, что она чувствовала—бледное и мрачное, как она увидела это в своем отражении, Разве ты не говорила, что АНБУ-худшее место, куда может пойти шиноби? Поскольку ворона больше не прижимала метафорический клинок к ее горлу— Это был подходящий вопрос, мрачно подумала она. АНБУ не было источником ее травмы (травмы, травмы, травмы—это казалось более бессмысленным, чем больше она вертела это слово во рту, более ужасным каждый раз, когда она думала об этом). Но АНБУ способствовало этому, усугубило это. Она не могла отрицать, что ей нравилось делать то, в чем она была...хороша. Возможно, такова была человеческая природа. Не лги, прошептал Голос нежно. Она резко села, опрокинув воду так, что та выплеснулась на плитку, и потянулась за шампунем. Она щедро вылила жидкость без запаха на ладонь, а затем накинулась на волосы, втирая руками. Ее движения в конце концов замедлились, короткие волосы были собраны в беспорядочный узел на макушке. Сакура резко выдохнула. Ужасная правда заключалась в том, что ей тоже нравилось насилие. Так и было. Ее руки упали с волос. "Тогда это зависимость", подумала она в отчаянии. Коварные, дешевые острые ощущения и прилив адреналина, чтобы удовлетворить ее...худшую натуру? АНБУ, безусловно, сделало ее несчастной, как сделала бы ее зависимость—несчастной с этим и несчастной без этого. Примечательно, что Сакура была вынуждена уйти, и у нее все еще были варианты держаться подальше. Ее пальцы вцепились в края ванны; легким толчком она погрузилась ниже. Вода стекала по кончикам ее ушей. Она невидящим взглядом смотрела на поверхность воды. ('Какаши всегда делал то, что было необходимо для этой деревни", сказала Цунаде.) АНБУ существовало задолго до Сакуры. Оно, несомненно, существовало бы —в той или иной форме— и после нее тоже. Такие люди, как Наруто,—они никогда не смогли бы вынести АНБУ. Итачи был доказательством. Но...она могла это вынести. Она была так устроена, разрываясь между неосознанным восторгом и безжалостным страданием, потому что могла. У нее не было грандиозных представлений о деревне и долге, как у Наруто и Итачи. Но, возможно, она понимала свое место в АНБУ по сравнению с их местом. Сакура могла быть —должна была быть— АНБУ, чтобы таким шиноби, как они, никогда не пришлось бы быть. Сейчас мы пытаемся попробовать себя в героизме, не так ли? Голос издевался, визжал от смеха. Она опустила голову в воду, смывая шампунь. Выражение ее лица под водой стало суровым. Когда она вышла, то встала и завернулась в полотенце. "Возможно", размышляла она, "каждый действовал в рамках своей собственной моральной логики и надеялся на лучшее. Возможно, боги наверху наблюдали за жалкими людьми внизу и видели их так, как люди видят мышей, ползающих в темноте, с такой же насмешливой жалостью". Она вытерлась и натянула просторную рубашку и шорты, прежде чем направиться прямо к кровати. С ее волос капала вода на подушку, когда она легла. Она вытолкнула все это наверх, чтобы не чувствовать сырости. Она крепко зажмурилась. Легкая дрожь пробежала по ее телу от холода. Она выругалась и сжалась. Неудивительно, что сон так и не пришел. Вместо этого ее мысли начали опасно блуждать, возможно, ободренные ее предыдущим самоанализом. Тогда она об этом не подумала. Другого варианта, казалось, не было, и его нельзя было всерьез рассматривать. Она обещала, что все будет так, как будто этого не было. И все же она поймала себя на том, что теперь с опасностью задается вопросом: а что, если бы она осталась? Оставалась там, уткнувшись лицом в восхитительное тепло его шеи, пока он не проснулся и не увидел ленивое удовольствие на ее лице, высокомерие собственности, которую она приняла на себя, эксплуататорский комфорт, который она получила от его тела. Жадность на ее лице, потому что она хотела —хотела— гораздо большего? Она спрятала лицо под подушку, заглушая вырвавшийся сдавленный, похотливый звук.***
На следующий день Сакура с затуманенными глазами получила краткое послание с просьбой немедленно явиться в офис командира АНБУ. К записке прилагалась маска, фарфорово-белая с оранжевыми и черными отметинами вокруг глаз и рта. Она натянула маску на лицо и направилась к штаб-квартире. Войдя в здание, она почувствовала, как холодный взгляд задержался на ее волосах. Она не потрудилась скрыть это—какой в этом был смысл? Она смотрела прямо перед собой и продолжала идти к месту назначения. Когда она постучала в дверь командира —сложное медное чудовище— дверь мгновенно распахнулась. Она обнаружила в комнате две фигуры: Командира, который стоял перед своим столом, широко расставив ноги, и АНБУ, стоящего перед ним коленопреклоненно, в середине доклада. — Свободны, — сказал Командир женщине, обрывая ее. Она встала, чтобы поклониться, прежде чем выйти через дверь позади Сакуры. Внимание Командира переключилось на нее, тяжелое и резкое. — Ты опоздала. Сакура, в глубине души, чувствовала, что это несправедливо, учитывая, что в послании не было указано время. Однако она не верила, что мужчина напротив нее оценит такие её слова. Командир рявкнул на АНБУ, стоявшего у двери. Он тоже поклонился и вышел. В кабинете остались только они двое. — Харуно, не так ли, — сказал он низким раскатистым голосом. Он не стал дожидаться ее ответа. — Я уверен, что мне не нужно подчеркивать, что никто из отрядов специального назначения не может знать, что ты была Вороном. Ты убедишься, что любые новости о потенциально идентифицирующих техниках или дзюцу не дойдут до твоих предыдущих товарищей по команде. На самом деле, ты будешь держаться подальше от своих предыдущих товарищей по команде. Полностью. Его голова наклонилась, так что его взгляд впился в нее, давящий. Похоже, она ему не очень нравилась, заметила она без особого удивления. Не удивительно, учитывая трюк, который она выкинула с Итачи. — Возможно, в силах хокаге повысить тебя до капитана АНБУ, — продолжил он ровным голосом. — Однако даже она не может вмешиваться в нашу внутреннюю практику поддержания... гарантии качества. Он протянул руку за спину к чему-то, что она не видела. Громкий, пронзительный звонок прозвенел по всей штаб-квартире. Она смотрела, не реагируя—честно говоря, потому что не совсем понимала, что происходит перед ней. Он скрестил руки на груди. — Это, — сказал он, — тот звонок, в который я звоню, когда приходит время оценок. Сакура переместила свой вес, нетерпеливо постукивая пальцами по бокам. — Раунды? — Нет, — сказал он с удовольствием. — То для остальной части АНБУ. Это для капитанов. Она смутно припомнила, что Улитка упоминала, что у капитанов есть своя собственная система для устранения непригодных членов. Взгляд Сакуры сузился за маской. — Есть вопросы? — Да, — вежливо ответила Сакура. Она указала на свою маску. — Что это? Он уставился на нее, его неприязнь к ней, казалось, росла прямо у нее на глазах. — Саламандра, — прорычал он. — Спасибо, — любезно сказала она. — Просто хотела убедиться, что я буду знать, когда придет моя очередь. Она ударила каблуком в дверь, распахнув ее. Она со смутным удовольствием услышала за спиной медный звон, когда направилась к стадиону, примыкающему к штаб-квартире. АНБУ со знаками отличия, отмечающими их статус капитанов, толпились вокруг нее, когда она пересекала вестибюль, выходя из раздевалок и конференц-залов с недовольным бормотанием. — Последний раз у нас было всего две недели назад, — проворчал мужчина рядом с ней. — Почему? — Верно? — согласился другой недовольным голосом. — Я все еще восстанавливаюсь после перелома ребра. К черту все это. Сакура не сдвинулась, чтобы сообщить, что, по сути, она, по-видимому, была причиной. Она пригладила волосы и продолжила в спокойном темпе. Они более или менее быстро хлынули на стадион. Там, где раунды казались беспокойным, ошеломляющим опытом, когда одновременно проходило так много поединков, а внимание зрителей разделилось, здесь было гораздо, гораздо меньше людей. Даже когда она сидела, ей казалось, что она мгновенно стала объектом пристального внимания. — Новенькая? — спросила женщина, сидевшая рядом с ней. Ее волосы, без сомнения, выдали ее. Она коротко кивнула. — Каждый человек проводит два боя. Матчи разыгрываются случайным образом. По одному бою за раз, так что есть ограничение по времени на десять минут. Дольше, чем это, это ничья, — был полезный, хотя и краткий обзор. Итак, подводя итог, на самом деле не так уж сильно отличается от раундов, подтвердила Сакура. Когда командир вошел на стадион, сила его властного присутствия мгновенно заставила любые продолжающиеся дискуссии утихнуть. Капитаны рядом с Сакурой выпрямились на своих местах. Сакура не пошевелилась, только скрестила ноги. — Все ли на месте? — командир рявкнул на своего помощника. Мужчина нервно затрясся, разглядывая их. — Аа...нет. Мне кажется...э-э... — Выкладывай. — Я полагаю, что Копирующий ниндзя отсутствует, сэр, — поспешно сказал помощник. Командир напрягся, выпрямляясь во весь рост. — Ограничены ли поединки кендзюцу, гендзюцу и так далее? — прошептала Сакура, когда эта мысль пришла ей в голову. Женщина, которая ответила ранее, посмотрела на нее сквозь маску, заставляя ее замолчать. Мужчина по другую сторону от нее едва заметно покачал головой. Сакура откинулась назад, успокоенная. — Идите! —проревел командир. — Пошлите кого-нибудь выследить его. Отправь всех доступных АНБУ, если нужно, просто приведи его сюда... Большие латунные двери, ведущие на стадион, распахнулись. Мужчина, о котором шла речь, беззаботно проскользнул внутрь. "Хорошо", отстраненно подумала она, "что маска скрывает ее лицо от остальных; иначе у нее не было бы приемлемого объяснения выражению, которое пересекло его." Она перевела взгляд на другую сторону стадиона. — Ты опоздал, — обвинил Командир громовым голосом. Она не слышала, как Какаши ответил. Тело Командира задрожало, как будто он вот-вот взорвется. Благодаря какому-то молчаливому усилию воли он, казалось, сдержался, указав на своего помощника. — Имена, — прорычал пожилой мужчина. Помощник поднял металлическую урну, которую нес наверх. Командир сунул руку в отверстие, чтобы вытащить два листка бумаги. — Пантера и Шакал, — прорычал командир. Два человека, один из которых был женщиной рядом с ней, запрыгнули на стадион. Таймер, висевший над ними, издал пронзительный звуковой сигнал, сигнализируя о начале обратного отсчета. В целом это продолжалось около пяти минут. Это был не очень интересный бой; они оба казались традиционалистичными пользователями кендзюцу, которыми Сакура могла восхищаться абстрактно, но на практике их было трудно оценить. К третьему спаррингу она уже моргала, прогоняя сон. Что было такого в этих ситуациях, что заставляло ее тело думать, что это подходит для расслабления? Она ущипнула себя за внутреннюю часть бедра, чтобы не заснуть. Командир снова сунул руку в урну, чтобы вытащить еще два имени. — Саламандра и Кабан. — В его голосе прозвучала нотка злобного удовлетворения. Сакура медленно выпрямилась в кресле. Глаза командира прищурились, как будто он улыбался. Она тихо усмехнулась, затем перепрыгнула через перила. Ее ноги опустились на пол стадиона. Она подняла голову, чтобы оценить своего противника. «Кабан» была миниатюрной женщиной с минимальной мускулатурой и прямыми черными волосами. Она легко приземлилась на стадион—невесомая, как птица. У нее были две ножны, перекинутые через спину, и длинный тонкий шрам, который рассекал ее горло пополам. Когда Сакура завязала волосы сзади, она осознала, что другая женщина смотрит на нее в ответ, изучая ее мускулатуру и более гибкое телосложение. Она шагнула вперед, слегка согнув колени, как раз в тот момент, когда раздался звонок. Земля вздымалась под ней, заставляя Сакуру подпрыгнуть вверх. Она не стала задерживаться, как легкая добыча, вместо этого побежала вдоль перил параллельно земле. Она обогнула стадион, пока не оказалась позади Кабана. Кабан мгновенно развернулась, вытаскивая из-за спины два клинка, когда Сакура оттолкнулась от перил, также вытащив катану. Они столкнулись с громким лязгом, который эхом разнесся по стадиону. Наполненная чакрой рука Сакуры машинально двигалась, проникая сквозь лезвия. Она остановилась в последний момент, в миллиметре от ребер другой женщины, ее глаза расширились, когда она вспомнила, что это был бой, а не настоящая битва. Она не хотела ни калечить, ни убивать своего противника. Ее кулак опустился, и она пригнулась, порыв воздуха от взмахнувшего лезвия отбросил ее волосы назад. Земля под ней снова начала осыпаться, и на этот раз Сакура позволила себе уйти вместе с ней. Кабан, к сожалению, не знала, что Земля была одним из ее родственных элементов—у нее не было причин ожидать этого, так как Сакура не использовала никаких земных дзюцу в ответ на ее предыдущие атаки. Сакура воспользовалась этим преимуществом сейчас, путешествуя под землей и протягивая руку к поверхности, где была Кабан. Ее рука обхватила лодыжку женщины, заставив Кабана споткнуться вперед. Сакура перенеслась шуншином из земли, и ее руки начали быстро создавать знаки. Она встретилась взглядом с Кабаном как раз в тот момент, когда сформировался последний знак. Кабан остановилась как вкопанная, глаза ее были ошеломлены. Сакура вытянула катану так, чтобы лезвие зависло над ее горлом. Она тем же движением повернула голову к Командиру. — Победа Саламандре, — прошипел Командир. Он выглядел успокаивающе возмущенным. Сакура официально поклонилась. — Сядь, — прошипел он. Она убрала гендзюцу. Кабан отшатнулась, качая головой. Сакура вернулась на свое место. — Командир сам решает, кто останется капитаном, а кого выгонят? — пробормотала она. — Официально нет, — пробормотал ей в ответ Шакал, взгляд которого, очевидно, несколько потеплел от ее недавнего выступления. — В конце будет обсуждение со всеми капитанами. Решает большинство. Она чувствовала, что большинство почти всегда руководствуется мнением Командира. Сакура откинулась назад и закрыла глаза. Однако она не спала. Она прекрасно знала, когда Кабана снова позвали и на этот раз она вышла победителем. Следующие схватки, по общему признанию, прошли как в тумане. В какой-то момент она почувствовала, как мужчина рядом с ней встал, его назвали «Бабуином». Удивительно... или, возможно, не так уж удивительно, их было не так уж много... сразу после этого его снова назвали по имени. Вернувшись на свое место, он вытащил что-то из своего бронежилета и начал жевать. — Насколько ты новенькая? — спросил он непринужденно, явно расслабившись теперь, когда его очередь прошла. Сакура открыла глаза и с тоской посмотрела на бутерброд в его руках. — Повышена сегодня утром. — Серьезно? — Смертельно серьезно, — ответила она. — Я еще даже не знаю свою команду. — ...у тебя ужасная удача. — Возможно, — согласилась она. В этот момент командир злобным росчерком вывел два имени. Сакура почесала за ухом. — Саламандра, — крикнул он, — и Собака. Она глубоко вздохнула и встала. Прошел уже час, и все же этого было недостаточно... Бутерброд выпал из рук Бабуина. Она запоздало осознала, что все капитаны замолчали, когда она нахмурилась, глядя на упавшую еду. — Чёрт, — прошептал ей Шакал. Сакура моргнула в ответ. — Вот это действительно дерьмовая удача, — пробормотал Бабуин ей, смотря извиняющимся взглядом. Лицо Сакуры сморщилось в замешательстве. Собака. Как в собачьей маске. Ее голова дернулась в сторону другой стороны стадиона. Голова Какаши поднялась со смертельной медлительностью, глаза резко открылись. Недоверчивый вздох вырвался изо рта Сакуры. В ее защиту можно сказать, что никто никогда не называл его так.