what a wonderful world

сегодня столица стояла на ушах, потому что к престолу взошел новый правитель и он должен был выбрать прислуг и сенат для управления страной и городом. эти пункты уже были выполнены и остался тот, из-за которого торговец местной травяной лавки переживал больше всех. юноша среднего роста в элегантном дорогом одеянии, — розовой жилетке, белой рубашке с обрамленными кружевом манжетами, и шортах, — стараясь не показывать сильного волнения перед новоиспеченным принцем, покачивался с носков на пятки и ждал приказа. его каштановые волосы, что при свету отливали красным, были красиво уложены, и не менее ясные карие глаза бегали по разным стенам и потолку, ожидая решения принца. — господин бу сынкван, — юноша дернулся от испуга, но тут же кивнул и отозвался на собственное имя, — извольте передать этот документ и официальное приглашение вашему другу. — моему… другу? беловолосый рыцарь-стражник, что стоял рядом с принцем и смотрел на сынквана едким тигриным взглядом, усмехнулся и подметил: — я думаю, мы все прекрасно понимаем, о ком идет речь, господин бу. сынкван нервно сглотнул и глазами пробежался по документу, что выдал ему принц. — ваше высочество, он не согласится. — прошу прощения? — подал голос другой стражник, самый высокий. — вы его, возможно, не знаете. он ни за что не согласится стать государственным волшебником, — затвердил юноша, сворачивая документ обратно в свиток и убирая ленточку, что подтверждала официальность документа. — почему нет? — теперь уже с сынкваном вел диалог сам принц хансоль, который сидел на троне в своей меховой мантии и весьма маленькой золотой короне. — он ведь работал в этих лабораториях, почему не может вернуться снова? — ваше высочество, он терпеть не может официальные балы и заседания. ему хлеб в рот не клади — интересуют только свободные и независимые увлечения и исследования. в пределе королевских лабораторий развить свой талант у него не получится. — но у него будет свита! он может учить других людей магии! — пф, вы серьезно верите в это? — сынкван едва не залился смехом, — ему вполне хватает одного помощника, который вечно подаст ему зелье от похмелья, вот и все. ну, и я, собственно, у него единственный, кто добывает травы для зелий и снадобий. принц хансоль и два его стражника не могли поверить своим ушам: насколько простым и приземленным должен быть человек, чтобы отказываться жить и работать при дворе? в их время все поголовно мечтают о признании королевства, каждый год ведь проводят конкурсы по этому поводу! однако, видимо, волшебный друг сынквана напрочь отказывался от столь прекрасной возможности не первый год, поэтому пытаться дальше было практически бессмысленно. — все равно. я попрошу вас, господин бу, отнести ему этот документ. ответ должен быть послезавтра — это крайний срок, — хансоль держал переносицу и жестом послал сынквана к выходу. — удачи услышать «нет», ваше высочество. пятый раз! и сынквана как ноги и не было во дворце. *** утро в замке у нового принца прошло сумбурно, но быстро, поэтому сынквану пришлось вскоре вернуться на работу и продолжать сортировать травы и растения, которые он некогда находил в разных кусочках централа. хобби у него раньше было такое: он искал цветы и растения из книжек по ботанике, а после начал их собирать и продавать в своей небольшой лавке, которая стала его вторым домом. юноша вспоминал свою первую экспедицию за багровым агатом на северную гору — среди столицы тогда ходили слухи о чудодейственном цветке, что дарил моментальное здоровье и действовал подобно философскому камню. конечно, сынкван не мог упустить такой шанс и первым делом, после долгого сбора, выдвинулся прямо к горе, чтобы добраться до того цветка. юноше пришлось долго бродить по заснеженным тропам и сугробам, — время в горах будто навсегда остановилось, — пока он не нашел много других растений, включая разные сорты мяты и ягод. сынкван, в конце концов, нашел тот самый багровый агат, но он оказался обыкновенной кроваво-красной розой, которая чудом проросла в заснеженных вершинах гор. он собрал много цветов и провел тысячу экспертиз, и ведь не было сомнений, что настойка из розы могла бы стать полезной при правильном приготовлении, но у сынквана не было нужных вещей для зельеварения, и, уж тем более, для готовки настоек. так судьба его свела сначала с джошуа, а потом и с минхао. казалось, эта парочка стала не только началом всего их сотрудничества, но и причиной всех бессонных ночей сынквана. джошуа отличался своим рвением к исследованиям и странным находкам, а минхао отыгрывал роль его подмастерья, который иногда работал еще и мозгом этой парочки. джошуа представлял из себя единственную оставшуюся ведьму, в то время как минхао предпочитал магии алхимию и активно выдвигал себя на роль государственного алхимика. у него даже кличка была от джошуа — «бриллиантовый алхимик», что описывало отточенные до идеала способности молодого парня в одной из древнейших наук. без сомнений, джошуа тоже знал алхимию и мог потягаться со своим подмастерьем, но ученик в какой-то момент превзошел учителя, как это обычно и происходит. сынкван и лавка минхао и джошуа стали сотрудничать с того самого дня. конечно, были и ссоры, и отречения от всех лавр совместной работы и даже нытье сынквана про лечебные травы, которые джошуа однажды скурил в своей трубке по ошибке. тогда юноша замахнулся своей книгой с гербарием и уже хотел ударить ведьму по лицу, но сильная рука минхао схватила запястье сынквана и тем самым защитила джошуа от лишних синяков. по традиции начинать дела с взаимных оскорблений было нежелательно, поэтому джошуа первым решил перейти на деловые отношения. джошуа всегда преследовал только свои принципы и ему было чуждо мнение других насчет его поведения. в глубине души он считал, что любой человек, чье дело касается магии, способен на любое преступление ради достижения своей цели. даже если ему эта оплошность стоила жизни, он бы несомненно пошел на верную гибель ради того, чтобы защитить близких и ведьма, с оленьими, добрыми глазами, понимал, что в первую очередь по нему скорбили бы минхао с сынкваном. у него не было в планах покидать мир столь рано, в 27 лет, но чуть что случится — все его сбережения могут пойти не на мечту, а на памятник и место на кладбище. за такие мысли он получал по голове от минхао, конечно же, он ведь ближе всего был для ведьмы. и еще он отлично понимал, что может совершить ошибку, о которой потом пожалеет. джошуа и минхао таили в себе такие секреты, которые сынкван услышал бы только при сыворотке правды и, если честно, имея с ними исключительно рабочие сотруднические отношения, он и не хотел ввязываться в то, где его человеческому носу не рады. он прекрасно понимал, что они были не просто странными людьми. у них было что-то такое сокровенное, о котором они вряд ли смогли бы говорить вслух, и самым таинственным из них был все-таки джошуа, чьи глаза сверкали, словно два ограненных обсидиана на свету. сынкван даже начинал думать, что в глубине души в них прячется что-то от феи, как будто он их потомок, но, вероятно, он просто видел мало ведьм. наверное. сынкван сдвинулся с места и посмотрел на настенные часы порядком с пять раз, затем взял свою любимую сумку через плечо и вприпрыжку помчался на улицу прямо к лавке ведьмы и алхимика, чтобы доложить новость от его высочества. он ожидал отказ, или смачный удар тапком в свою сторону от джошуа, потому что он уже пробовал ему говорить о пожеланиях тогдашнего короля, но все заканчивалось истерикой и обвинениями в сторону сынквана, мол он тут ему своей шумихой все зелье испортил. минхао в это время наблюдал за ними, как за двумя взъевшимися кошками, а потом подходил и оттаскивал их за шкирку одного от другого, чтобы еще не поцарапались или не подрались. сынкван мог поклясться, что этот раз тоже не останется без следов от ногтей джошуа на его руке. юноша попал на знакомую улицу и топнул ногой по брусчатке, потому что лавка снова затерялась меж домами. джошуа научился прятать свой дом очень хорошо, уменьшая его до размера небольшого муравейника, поэтому сынквану не составило труда увидеть, как перед ним возвышается деревянная хижина с неизменной крышей, украшенной виноградной лозой. открывая скрипучую красную дверь и заглядывая внутрь, молодой знаток трав и цветов в который раз заметил, что ничего не поменялось: минхао вновь стоит за котелком с книгой и медленно помешивает содержимое, верный почтовый филин по имени валентин сидел в своем уютном гнездышке и лишь изредка шевелил головой, мотая ею в разные стороны от усталости. джошуа, как обычно, и след простыл. — утречко, хао! — крикнул сынкван алхимику, который и пальцем не повел, но посмотрел на юношу и кивнул. минхао было свойственно видеть в длинных платьях и юбках, потому что в брюках, которые предпочитал джошуа, ему было менее комфортно. его очки с подвесками в виде кристаллов блистали на солнце и руки, весьма костлявые и бледные, были с кольцами разных видов. на голове у минхао черная широкополая шляпа, а волосы темные-темные, с мелкими косичками, которые любезно заплетал джошуа этим утром. — где прячется этот редкостный подлец? — спросил юноша, подойдя к минхао практически вплотную, из-за чего он его отодвинул от себя. — либо в мастерской, либо в ванной. вероятность равна одной второй, — на такой ответ сынкван только закатил глаза и двинулся в сторону лестницы на второй этаж, провожая алхимика взглядом. дверь в мастерскую оказалась открыта настежь, что заставило сынквана прикинуть тысячу вариантов, чем же он мог там заниматься так адски долго, что ему пришлось пойти в ванную. он постучал по деревянной двери и, услышав ответное: «входите», зашел в ванную только чтобы обернуться и обнаружить, что на джошуа нет ни единого намека на какую-либо одежду. сынкван пискнул и отвернулся в сторону, чтобы не видеть абсолютно нагого джошуа, хотя знал, что их тела, в принципе, одинаковые и стыдиться там нечего. — кванни, ты что-то хотел? — по одной фразе можно было понять, что ведьма говорил с улыбкой. — и не делай таких удивленных глаз. я вижу тебя насквозь, веришь или нет. — ты не мог бы одеться, хотя бы чуть-чуть? просто что-то накинуть? — сынкван услышал ехидный смешок со стороны джошуа. — позволь спросить, а что мне в ванной одетым делать? это я в мастерской должен быть при одежде, а если отойти помыться надо? ты такой нелогичный. — я не сомневаюсь, что ты и в мастерской без верха щеголяешь. — ты по делу? если нет, то проваливай, — джошуа обернул длинное полотенце вокруг бедер и тронул сынквана за плечо, чтобы тот повернулся лицом к нему. с карамельно-рыжих волос джошуа капала вода прямо под ноги и на ботинки сынквана, а темные глаза, отдающие фиолетовым, смотрели в самую душу, что заставило сынквана сглотнуть и отвести взгляд. — тебя снова приглашают ко двору стать волшебником у них, шуа. это единственное, что мне было велено доложить, — юноша убрал упавшие на глаза пряди каштанового цвета и заметил, как на смуглом лице ведьмы расплывается обреченная улыбка. — они все никак не могут оставить меня в покое? — джошуа убрал руку с плеча сынквана, — боже… власть сменилась, а королевству все еще нужна моя голова. как думаешь, это долго будет продолжаться? — до тех пор, пока ты не согласишься, — пробурчал юноша, надув губы, подобно рыбке. — но мне это неинтересно! — джошуа вышел из ванной и поплелся вниз по лестнице, в сторону, где стоял минхао с котелком. у сынквана не было выбора, кроме как пойти за ним. — минхао, прикидываешь? меня снова зовут ко двору служить у них. — лучше бы меня позвали, я который год туда в государственные алхимики намечаюсь, а меня не берут. — они считают, что если у них есть мел и ровная поверхность, то сами могут начертить базовые реакции. что ж, это их право — делать все как есть, а не как лучше, — джошуа вздохнул и подошел к креслу, на которое минхао добровольно положил уже поглаженные темные брюки и жемчужно-белую рубашку с рукавами-фонариками. ведьма кивнул и снял с себя полотенце, что заставило сынквана снова отвернуться от такой картины. — в любом случае, моим поручением было преподнести тебе то, что мне сказали во дворце. твое дело, как обычно, отказаться… и джошуа усмехнулся, одеваясь и попутно говоря сынквану о том, что его не интересует жизнь во дворце. — джошуа, а что это за корабль на горизонте? — подал голос минхао, высматривая в окне странное судно через бинокль.