***
Было странно видеть, как мало и в то же время много изменила война. Хогвартс успели полностью восстановить к началу учебного года, и ничто не напоминало о тяжёлом времени. В коридорах всё так же шумели и смеялись первокурсники, а ученики старших курсов спешили на уроки, переговариваясь между собой. Вот только иногда во взгляде тех, кто участвовал в войне, проскальзывала грусть и боль, и дети, минуту назад беззаботно смеявшиеся, становились похожи на убитых горем стариков, повидавших в своей жизни слишком многое. Количество студентов на последнем курсе, состоявшем из учеников, вернувшихся на восьмой год обучения, объединённых с теми, кто только перешёл на седьмой курс, оказалось лишь ненамного больше стандартного. Гермиона всегда умела отделять главное от второстепенного. Ещё летом, сразу после войны, ей удалось найти своих родителей в Австралии и вернуть им память. Джин и Венделл Грейнджеры были рады, вспомнив о её существовании, но пропасть непонимания, с каждым годом разраставшаяся из-за наличия у их дочери дара к магии, стала ещё шире из-за её решения заставить их забыть о ней, пусть и ради их безопасности. Супруги решили остаться в Австралии, где уже успели хорошо устроиться. Ещё одной причиной не возвращаться в Британию стала беременность Джин. Гермиона, искренне радуясь за родителей, не могла избавиться от ощущения, что в этой семье она стала лишней. Не став злоупотреблять гостеприимством, после нескольких дней, проведённых вместе, девушка тепло попрощалась с родителями, и, пообещав поддерживать переписку, вернулась в Британию. С Роном они оба приняли негласное решение забыть о поцелуе, произошедшем на поле битвы под влиянием адреналина. Лишь первое время они иногда смущались и краснели в присутствии друг друга. Но вскоре обычное поведение девушки, даже летом ругавшей их с Гарри за недостаточную серьёзность в вопросах учёбы и выбора будущей профессии, заставило их обоих убедиться в невозможности существования между ними романтических чувств. Конечно, Гермиона, как и любая девушка, мечтала о любви и завидовала Гарри и Джинни, которые были так счастливы вместе. Но Рон, её милый Рон, который давно превратился из забавного мальчишки в высокого и широкоплечего парня… И который всё так же разговаривал с набитым ртом, носил мятые рубашки, списывал у неё домашнее задание и допускал до пяти ошибок в одном предложении эссе… Нет, он явно не был героем её романа. Поэтому к началу учебного года она была готова с головой погрузиться в учёбу, не отвлекаясь на личные дела. Тем временем министерство магии, уловив стремление уставших от войны волшебников к миру, активно продвигало в прессе факт того, что все, кому был вынесен оправдательный приговор, невиновны, более того, сами являлись жертвами. Журналистам ловко удалось пробудить в людях жалость, поведав истории о том, как некоторые из пожирателей принуждали своих супругов и детей к помощи тёмной стороне насилием или даже непростительными заклинаниями. Это существенно улучшило отношение к тем, кто не по своей воле участвовал в войне на стороне проигравших, и дало им надежду на нормальную жизнь. Однако каждый из них понимал, что до их окончательного принятия обществом требуется приложить ещё немало усилий. По результатам следствия никто из студентов не оказался в Азкабане, однако война оставила на всех свой отпечаток. Даже Драко Малфой лишь изредка высказывал свои едкие замечания, в остальное время сохраняя молчание. Освободившись от влияния отца, который был приговорён к пожизненному заключению в Азкабане, он смог принять, что ни чистота крови, ни древность рода или благородство происхождения не определяют личные качества человека, но, просуществовав всю жизнь во власти этих предрассудков, он не знал, во что верить теперь. Нарцисса, понимая, насколько изменилась ситуация для их семьи, настоятельно просила сына не участвовать в конфликтах и уделить как можно больше внимания учёбе, чтобы иметь возможность устроить свою жизнь без оглядки на грехи отца. На первом же совместном уроке со Слизерином, которым оказалось зельеварение, повинуясь указу директора, профессор поставил в пары учеников с разных факультетов. Чтобы у студентов не оставалось времени на ссоры, профессор Слизнорт для приготовления выбрал укрепляющий раствор — сложное зелье, требующее максимальной концентрации при изготовлении. В ходе занятия требовалось завершить первую стадию приготовления зелья, второй же этап, который требовалось провести через несколько дней, становился домашним заданием. Несмотря на напряженную атмосферу, ощущавшуюся после разбиения на пары, за весь урок не возникло ни одной конфликтной ситуации. Слизеринцы подавали голос лишь при необходимости взаимодействия в процессе выполнения задания, при этом общаясь сухо, но вежливо. Гриффиндорцы же, под впечатлением от приветственной речи их бывшего декана профессора МакГонагалл, действительно старались взглянуть на напарников, отбросив предрассудки. К концу занятия профессор Слизнорт был в абсолютном восторге — совместная работа учеников враждующих прежде факультетов оказалась необычайно продуктивной. Даже Грейнджер, оказавшаяся в паре с Пэнси Паркинсон, не могла не отметить неоценимую помощь, полученную от слизеринки. Девушка, лишённая особых знаний и талантов в области зельеварения, весь урок аккуратно выполняла поручения гриффиндорки, помогая в подготовке и нарезке ингредиентов. Про Гарри и Рона и говорить нечего — эти двое почти впервые за всё время обучения видели в своих котлах абсолютно идеально сваренное зелье, к приготовлению которого не были причастны Гермиона или учебник принца-полукровки. Драко Малфой, обладающий исключительными талантами в зельеварении, отлично сработался с Гарри Поттером, направляя того и подсказывая, когда он был близок к ошибке, а Теодор Нотт, спокойный и усидчивый студент, удерживал от импульсивных поступков Рональда Уизли, следя за чётким следованием рецепту.***
Первые недели проходили в постоянном ощущении дискомфорта. Студенты, не в состоянии забыть траурных событий, произошедших в этих стенах, вели себя тише обычного, а необходимость постоянного взаимодействия с бывшими врагами держала в напряжении. Однако шло время, и боль утраты блекла на фоне новых впечатлений, конечно, не исчезая, но уже не тревожа так часто. А совместное выполнение заданий с представителями других факультетов заставило перестать постоянно ждать подвоха. Даже прежде мрачные и нелюдимые слизеринцы постепенно расслабились, и через полтора месяца после начала учёбы от их стола во время обеда доносился такой же шум разговоров, как от столов других других факультетов, а привычные шутки и остроты вернулись в их речь, только теперь они не были направлены на то, чтобы кого-то задеть. Уже успев поработать в паре со многими учениками других факультетов, студенты спокойно, а некоторые даже дружелюбно относились друг к другу. Важную роль в восстановлении прежней лёгкой атмосферы сыграло возобновление квиддичных матчей. Мысли мальчиков, услышавших объявление о планирующихся играх, и так, по мнению Гермионы, недостаточно сосредоточенные на учёбе, теперь были только о спорте. Октябрь, выдавшийся необычайно дождливым, заставлял использовать каждый погожий день для тренировок перед предстоящими матчами, и теперь нередко можно было увидеть команды разных факультетов, тренирующиеся одновременно на разных половинах поля, чего раньше не случалось никогда. Для нечасто посещавшей с друзьями Хогсмид Гермионы увиденное в «Трёх Метлах» стало неожиданностью. Когда в заполненный до отказа зал зашла компания Пуффендуйцев и, не найдя свободного столика, с весёлыми шутками присоединилась к шестикурсникам с Гриффиндора, за столом которых было несколько свободных мест, девушка не сильно удивилась. Когда за их стол приземлились двое Когтевранцев, сразу заведя с Гарри, Роном и Джинни разговор о квиддиче, она тоже не была сильно шокирована, хотя и не помнила, чтобы раньше противники по игре так спокойно общались между собой. Но когда неловко застывшим в дверях Блейзу Забини и Дафне Гринграсс, уже собиравшимся уходить из-за отсутствия свободных мест, приглашающе замахали Невилл и Луна, Грейнджер поняла, насколько многое изменила первая послевоенная осень, подходящая к концу. Конечно, всё прошедшее с начала учебного года время Гермиона общалась с друзьями за едой в Большом зале в коридорах в перерывах между занятиями, а Джинни, с которой девушка делила комнату, и вовсе постоянно вываливала на неё непрерывный поток информации и сплетен, так что угасшая вражда между факультетами не стала новостью для Золотой девочки. Но видеть собственными глазами такое мирное общение прежде воинственно настроенных друг к другу студентов было непривычно. Ажиотаж вокруг учёбы постепенно угасал. Ученики, в первые недели самозабвенно занимавшиеся и старавшиеся преуспеть во всех предметах под влиянием речи Министра, начали относиться к занятиям с меньшим энтузиазмом. Однако слова Кингсли всё-таки дали свои плоды — почти каждый из будущих выпускников выбрал для себя интересующую область, и уж в ней старался получить максимум знаний. Исключением, как всегда, была Гермиона — уверенная, что только лучшие из лучших смогут получить действительно увлекательную работу, она получала знания с удвоенной силой, с начала учебного года договорившись с профессорами о дополнительных проектах, чтобы иметь возможность продемонстрировать все свои навыки при устройстве на работу. Друзьям, не оставляющим попыток оторвать девушку от учебников, лишь изредка удавалось вытащить её на вечерние посиделки в гостиной. Для Грейнджер увеличившийся интерес других студентов к учёбе стал приятной неожиданностью — наконец-то не нужно было выполнять всю работу одной хотя бы за некоторых из напарников, с которыми ей выпадала участь оказаться в паре на занятиях. И крайне редко, но находились даже те, кто умудрялся удивить девушку информацией, которую она не знала. Поработав на травологии в паре с Лонгботтомом, а на зельеварении с Малфоем, Гермиона ощутила лёгкую зависть к ним — настолько эти парни были одарены и хорошо разбирались в любимых предметах. У Золотой девочки, глядя на них, даже промелькнула мысль, что, возможно, не стоит пытаться преуспеть во всём сразу, но она быстро её отбросила. Усугубляло ситуацию ещё и то, что эти предметы ей давались труднее всего. И, если насчёт травологии она была уверена, что та не пригодится в будущей профессии, какую бы ни выбрала Грейнджер, с зельями ситуация была обратная. Почти все возможные специальности, о которых думала девушка, требовали углублённых знаний зельеварения, поэтому она старательно изучала все материалы по этому предмету, какие только могла найти. В один из выходных в конце ноября, просидев весь день в библиотеке за учебниками по продвинутому курсу зельеварения, Гермиона была близка к отчаянию — информация совершенно не желала укладываться в голове. Конечно, такое с ней уже бывало, и девушка понимала, что стоит пойти спать, а на следующий день вернуться с новыми силами, но врождённое упрямство не позволяло отложить учебники, не выучив хоть что-то. С тихим стоном подняв голову, чтобы размять затёкшую шею, Грейнджер удивлённо заметила Малфоя, склонившегося за соседним столом над тем же учебником, который она листала минуту назад. — Малфой… — почти шёпотом произнесла Гермиона, совершенно не уверенная, что обратиться к слизеринцу было хорошей идеей. Блондин поднял голову и оглядел помещение, как будто вспоминая, где он находится. Его взгляд наткнулся на девушку, напряженно смотрящую на него, закусив губу. — Грейнджер? — в его голосе не было злости или презрения, только удивление, что заставило гриффиндорку облегчённо выдохнуть. — Ты же хорошо знаешь зелья… — Девушке непривычно было обращаться к кому-то за помощью, она чувствовала себя неловко от того, что чего-то не знала. — Я никак не могу разобраться с валерианой. Почему в напиток живой смерти и умиротворяющий бальзам добавляют её корень, а в усыпляющее зелье и зелье забывчивости — веточки? Не могу найти точного описания этих ингредиентов, но, кажется, у них схожий эффект? Её вопрос заставил Драко почувствовать гордость. Ещё бы, сама гриффиндорская всезнайка обратилась к нему, тем самым признавая превосходство его знаний по предмету. Но, видя смущение девушки, блондин спрятал торжествующую улыбку и вежливо ответил: — Да, их действие похоже, но корень оказывает куда более сильное влияние на результат, чем веточки. — Он удовлетворённо кивнул, увидев понимание на её усталом лице. — Уверен, ты бы и сама до этого додумалась, если бы не настолько хотела спать, ведь зелья, в которые добавляют корень, обладают намного более сильным и продолжительным эффектом. Так что очень рекомендую к посещению кровать, — с улыбкой закончил парень. В последней фразе слизеринца, несомненно, содержалась насмешка, но она не имела ничего общего с издевательствами, сопровождавшими первые семь лет их совместной учёбы. Поэтому Гермиона, не сдержав ответной улыбки, поблагодарила его за помощь, а после, следуя совету, убрала книги и отправилась в спальню гриффиндорок.***
— Герми, до Рождественского Бала осталось совсем мало времени! Пожалуйста, скажи, что ты свободна в эти выходные и пойдёшь со мной в Хогсмид выбирать платье! — умоляющий взгляд Джинни Уизли, казалось, был способен разжалобить и камень. Грейнджер, писавшая ответ на письмо родителей, с тяжёлым вздохом подняла глаза от листа бумаги. А она-то наивно надеялась провести все выходные в обнимку с двумя томами исследований древних артефактов, которые только недавно взяла из библиотеки. Эта тема в последнее время стала казаться ей особенно увлекательной, ведь уникальность каждого из артефактов для непосвящённого человека сохраняла абсолютную интригу касательно его возможностей. Впрочем, даже специалисты, занимающиеся исследованиями таких предметов, находились не в сильно более выигрышном положении. Исследования в этой области позволили получить лишь набор разнообразных тестов, выполнение некоторых из которых требовало длительного времени, а других могло оказаться даже опасным для жизни волшебника, да некоторые сведения о косвенных признаках таких предметов, не всегда дающих возможность достоверно судить об их свойствах. — Ну хорошо, Джинни, — Гермиона попыталась изобразить улыбку, бросив печальный взгляд на книги, лежащие на тумбочке возле кровати. — На эти выходные у меня не было планов. — Ура, спасибо! — Уизли рыжим ураганом налетела на подругу и обняла её за шею. Для Джинни не остались незамеченными тоскливые взгляды, бросаемые подругой на книги, поэтому её согласие было особенно ценным. Кроме того, хотя основной целью прогулки и был выбор образа, который произвёл бы неизгладимое впечатление на Поттера, и так, стоит отметить, души не чаявшего в своей девушке, младшая Уизли считала, что подруге не помешает отвлечься от учёбы и развеяться. Гарри и Рон стояли во дворе школы и, в ожидании похода в Хогсмид, весело перешучивались с однокурсниками, радуясь наконец наступившим выходным. Увидев тепло одетую Гермиону, вышедшую во двор школы, они, было, обрадовались, решив, что девушка снова решила посидеть с ними в «Трёх Мётлах» как в старые добрые времена. Однако Джинни сразу же категорично заявила, что они с Грейнджер идут выбирать платья на бал. Правда, увидев расстроенные лица мальчиков, рыжеволосая сжалилась, пообещав присоединиться к ним в пабе, когда с шоппингом будет покончено. О чём-то тихо переговорив с Поттером и получив от него нежный поцелуй, она с хитрой улыбкой схватила подругу за руку. Джинни, преисполненная энтузиазма, как буксир тащила в направлении магазина праздничной одежды не успевающую за ней Гермиону. При этом на ходу она успевала говорить, казалось, сразу обо всём. За несколько минут пути Грейнджер успела услышать о последней коллекции платьев, колдографии которых были размещены в последнем выпуске «Спеллы», о причёске, которую Уизли планировала сделать себе на бал, о симпатичной пуффендуйке, которую уже успел пригласить на бал Рон, и о Лаванде Браун, которая весь прошедший вечер только и говорила, что о Нотте, с которым оказалась в паре на последнем уроке зельеварения. Лучшую ученицу Хогвартса, конечно, слегка огорчали разговоры насчёт приглашений на бал, ведь к ней никто из парней не подходил с этим вопросом, но она старалась об этом не думать, понимая, что многие студенты придут, как и она, без пары. Вместо этого она с улыбкой слушала болтовню Джинни, наслаждалась морозным воздухом и чувствуя себя беспричинно счастливой. Магазин праздничной одежды выглядел впечатляюще. Яркая и изысканная вывеска привлекала внимание, а манекены в торжественных костюмах, бальных платьях и праздничных мантиях кружились вокруг себя, демонстрируя свои наряды, или махали прохожим, зазывая зайти внутрь. Не давая подруге возможности оглядеться, Джинни стремительным движением распахнула дверь и со словами «Заходи скорее!» подтолкнула замешкавшуюся Грейнджер внутрь. Уизли носилась вдоль стеллажей и вешалок, хватая для примерки всё, что вызывало интерес. Но, вернувшись через несколько минут с кучей платьев ко входу, увидела Гермиону всё так же стоящей там и любующейся нарядами на манекенах. В руках у девушки ничего не было. — Герми, ты что, ничего не собираешься мерить? — Прищурившись, она добавила, — Ты что, уже купила платье? Почему я его не видела? — Ох, Джин, я не думаю, что это так уж необходимо. — Зная вспыльчивый характер подруги, девушка старалась говорить спокойным тоном. Но, судя по возмущению, вспыхнувшему в глазах рыжей, это не очень помогало. — Я думала надеть какое-то из своих платьев, а цепочка с кулоном помогла бы выглядеть более празднично. В конце концов, я не собиралась надолго оставаться на вечеринке. — Гермиона Джин Грейнджер! — Джинни в ярости, пусть и немного притворной, становилась чрезвычайно похожа на свою мать. Глядя на неё, Гермиона в очередной раз осознала, почему Молли так легко справлялась с семью озорными детьми. — Это твой последний год в Хогвартсе! И мы все хотим, чтобы он запомнился. Мы с мальчиками будем танцевать и веселиться всю ночь, и ты идёшь с нами! — Джинни перевела дух, высказав это всё на одном дыхании, после чего продолжила. — Ты Мерлинова героиня войны! На тебя будут смотреть все в Большом зале. И уж я заставлю их испытывать восхищение! — последняя фраза звучала откровенно угрожающе. Умнейшая ведьма столетия нервно поёжилась под взглядом решительно настроенной подруги. Джинни, оставив выбранные платья в примерочной и велев подруге ждать, снова унеслась вглубь магазина. Вернувшись, она вручила Гермионе несколько платьев, затолкала её в примерочную, соседнюю со своей, и с чувством выполненного долга отправилась мерить свои наряды. Шокированная напором подруги, Грейнджер начала разглядывать платья, выбранные для неё Джинни. Сразу отложив слишком сильно сильно украшенные и чересчур откровенные варианты, девушка, зная, что рыжая всё равно не оставит её в покое, пока не убедится, что она хотя бы попыталась выбрать себе наряд, решила примерить платье насыщенного бордового цвета, выглядящее достаточно просто, но, тем не менее, притягивающее взгляд. Не очень пышное платье из гофрированной ткани длины чуть ниже колена с открытыми плечами и без украшений по сравнению с остальными на вешалке смотрелось очень скромным. Но как только девушка надела его на себя, она не смогла оторвать взгляд от зеркала. Платье было как будто сшито на неё, открывая взглядам нежные плечи и подчёркивая тонкую талию с помощью пояса. Её бледная из-за постоянного сидения в помещении над книгами кожа выглядела аристократически, а не болезненно, а глаза как будто отражали цвет одежды, становясь из светло-коричневых шоколадными. Впечатлённая, девушка любовалась платьем, пока не услышала голос Джинни: — Эй, Гермиона, ну как успехи? Выйди покажись хоть, даже если не нравится. Девушка, бросив последний взгляд в зеркало, нерешительно вышла из примерочной. Младшая Уизли стояла перед большим зеркалом в холле магазина в длинном тёмно-синем платье достаточно простого силуэта. Его можно было бы назвать скромным, но многочисленные фатиновые юбки слегка просвечивали, тем самым не демонстрируя всем ноги красотки, но намекая на их стройность, скрывающуюся под платьем. Когда девушка повернулась, лучи света от ламп скользнули по лифу платья и заиграли на нем, показывая, что оно было расшито чем-то блестящим. Всё вместе это вызывало ассоциацию с ночным небом, покрытым звёздами, таинственным и манящим. Девушки замолчали, разглядывая наряды друг друга. Первой нашла слова Гермиона: — Джинни, оно просто прекрасно! Если Гарри… да если вообще хоть кто-то не согласится, что ты самая красивая девушка на балу, то он просто идиот! — Спасибо, — смущённо улыбнулась Уизли. — А тебе очень идёт твоё платье. Серьёзно, цвет подходит тебе просто идеально, ты выглядишь как королева! — Воскликнула девушка и продолжила более тихим голосом, обращаясь уже больше сама к себе. — Правда, я, наверное, думала о чем-то более вычурном… Хотя есть идея, — она вновь обратилась к подруге. — Герми, стой здесь, я быстро. С этими словами Джинни прямо в платье быстрой походкой направилась куда-то вглубь магазина. Через пару минут она вернулась, что-то пряча в заведенных за спину руках. — Так, подойди к зеркалу, закрой глаза и не дёргайся, пожалуйста. — Грейнджер устало вздохнула, но повиновалась. С закрытыми глазами она слышала шуршание каких-то обёрток и чувствовала движение в районе своей шеи и левой руки. — Всё, думаю, можешь открывать. — Торжественно объявила Джинни и уставилась на Гермиону, ожидая её реакции. В зеркале отражалась девушка в изысканном вечернем образе. Выбранные Джиневрой длинные блестящие серьги и изящный браслет, состоящий из нескольких тонких цепочек, добавили внешнему виду Грейнджер праздничности и яркости. — Спасибо, эти украшения подходят просто идеально! Теперь даже кажется, что не хватало именно их. — Шатенка выражала неподдельное восхищение чувством вкуса подруги, а та гордо улыбалась в ответ на комплименты. — Тогда решено, берём! — подвела итог Уизли. Увидев, как напряглась подруга, с тяжёлым вздохом потянувшаяся к сумке за кошельком, рыжая поспешила добавить: — Нет-нет-нет, об оплате не переживай. — Но Джин, у тебя не может быть столько денег, чтобы позволить себе купить сразу два вечерних платья без ущерба для бюджета, — возразила Гермиона. — А у меня и нет, — легкомысленно махнула рукой младшая Уизли. — Гарри оплачивает. И не спорь, — продолжила она, видя, что подругу не устраивает такой вариант. — Он сам велел нам хорошо повеселиться и возвращаться только с самыми лучшими платьями. Можешь не переживать, судя по состоянию его хранилища в Гринготтсе, от двух платьев он точно не обеднеет. Не слушая больше возражений, быстро переодевшаяся девушка забрала платье и украшения у Грейнджер прямо из примерочной и отправилась оплачивать их покупки на кассу.***
В день бала все разговоры были только о нарядах и причёсках, так что Грейнджер с удовольствием провела первую половину дня в библиотеке. Однако ближе к вечеру она всё-таки спустилась в спальню девочек Гриффиндора, чтобы не вызвать недовольство Джинни. — Гермиона! Ну наконец-то! Мы уже почти собрались все, где тебя носит? — рыжая с вечерним макияжем и волосами, собранными в смешной хвост чтобы не лезли в глаза, кивнула на остальных девушек в комнате. Все выглядели прекрасно, и Гермионе оставалось только удивляться, в какой же момент её соседки по комнате превратились в таких шикарных девушек. Сёстры Патил, делающие причёски друг другу, были одеты в белые платья в пол с разрезом до середины бедра, и этот цвет восхитительно смотрелся на их смуглой коже, а Лаванда Браун с выпрямленными волосами надевала платье тёмно-изумрудного оттенка. Обойдясь на этот раз без бантиков и розового цвета, она выглядела впечатляюще с ярким, но не вызывающим макияжем. — Я ей помогала краситься, — кивнула Уизли, заметив восхищение во взгляде подруги, обращённом на лицо Браун. И шёпотом добавила: — Хочет произвести впечатление на Нотта. — После этого рыжая вернула недовольный взгляд на подругу. — Не переживай, я быстро соберусь, мне только платье надеть же, — успокаивающим тоном сказала Грейнджер. — Ну уж нет, ничего подобного! Мы должны превзойти эффект, который ты произвела на святочном балу. Так, быстро садись на мою кровать и закрывай глаза. С обречённым вздохом Гермиона позволила подруге делать всё, что та пожелает. Спустя долгие пятнадцать минут, за которые шатенка успела трижды пересказать про себя параграф учебника по защите от тёмных искусств, который читала утром, Уизли удовлетворённо выдохнула: — Ну вот, так-то лучше. Нет, в зеркало пока не смотри! Неси расчёску и садись ко мне спиной. — Принимаясь за волосы подруги, девушка продолжила. — Я вообще-то ради тебя вчера пол вечера в библиотеке просидела, — Грейнджер слегка повернула голову в удивлении, — искала заклинание для усмирения твоих волос. Вообще в нашей библиотеке очень мало литературы по чарам красоты… — Недовольно протянула рыжая. — Но кое-что я всё-таки нашла! С этими словами она достала палочку и произнесла короткое заклинание, которого Гермиона раньше не слышала. — Вау, какие волосы… Да, это определённо то, что надо. Смотри сама, — с этими словами Джинни перекинула несколько прядей из-за спины девушки ей на плечо, чтобы Грейнджер сама могла оценить результат работы заклинания. Взглянув на волосы, она пришла к выводу, что они не стали резко выглядеть иначе, не выпрямились и не изменили цвет. Но теперь они не казались сухими и блёклыми, а кудри, раньше спутывавшиеся в одну неопрятную массу, теперь разделялись на отдельные локоны. — Ммм… Пожалуй, и правда впечатляет, — с удивлением заметила шатенка. — А то! Жаль я его раньше не нашла, а то ты была бы первой красавицей школы все эти годы! — на этих словах Гермиона хихикнула, представив первую красавицу школы в её обычных серых юбках и скромных блузках, сидящую в библиотеке со стопкой пыльных фолиантов. Но Джинни приняла этот смешок на свой счёт. — А что? Твои волосы правда шикарно выглядят. Там было написано, что это заклинание можно использовать для ежедневной укладки. Даже больше, со временем волосы становятся ещё более послушными и без заклинания. Так что обещай, что теперь будешь использовать его каждый день. Странно, что в магическом мире об этом заклинании почти забыли… С другой стороны, волосы как у тебя это редкость. Знала бы ты, в какой древней брошюре я его обнаружила… Казалось, она могла рассыпаться прахом прямо у меня в руках. Не прекращая болтать, рыжая что-то делала с волосами Золотой девочки. Наконец, оглядев творение своих рук, она довольно кивнула. — Пойдём надевать платье. Я помогу, чтобы не испортить причёску. Когда Гермиона, надев платье и украшения, потянулась за своими обычными чёрными балетками, Уизли её остановила. — Нет, это не подходит. Так… — Задумалась Джинни. — У меня есть идея, можно попробовать… — С этими словами она ринулась к шкафу и, по пояс погрузившись в него, принялась перебирать свои вещи. — Не то, не то, это тоже нет… На таких каблуках ты весь вечер не проходишь… Это вообще откуда взялось? Ладно, не важно… О! Вот оно! Джинни, вынырнув из шкафа, продемонстрировала пару босоножек с тонкими серебристыми ремешками на невысоком устойчивом каблуке. — Ну-ка надень. Я бы, конечно, предпочла видеть тебя на шпильках… — Увидев неподдельный ужас на лице подруги, Уизли махнула рукой. — Да знаю, я так и подумала, поэтому и выбрала эти босоножки. Я их, конечно, ношу летом обычно, но, мне кажется, в данном случае они будут в самый раз. Босоножки хорошо подошли к образу. Они аккуратно смотрелись на небольшой ноге Гермионы, серебристые ремешки гармонировали с серебряными украшениями, а небольшой каблук визуально удлинял ноги девушки. — Ну вот, теперь можешь посмотреть. Гермиона подошла к зеркалу. Оттуда на неё смотрела таинственная незнакомка в шикарном бордовом платье. Младшая Уизли постаралась на славу — лёгкий макияж с неярко подведёнными глазами выгодно подчёркивал естественную красоту девушки, а низкий пучок с выпущенными из него прядями, обрамляющими лицо, не перетягивал на себя внимание с открытых плечей девушки. Джинни, всё это время смотревшая на неё со стороны, отошла к косметичке и вернулась с помадой. — Держи, последний штрих, она как раз в тон платья, — сказала рыжая, протягивая помаду подруге. — Нанеси сама и не переживай, она не размажется и не сотрётся, пока ты этого не захочешь. И подожди меня, я быстро. Грейнджер накрасила губы, в очередной раз удивившись, как тонко Уизли чувствовала, чего не хватало до идеального образа. И присела в ожидании подруги, наблюдая, как та мечется по комнате, завершая приготовления. Джинни оставила волосы распущенными, лишь немного подкрутив концы, и надела чёрные туфли на высокой шпильке, при виде которых героиня войны испытывала суеверный ужас. — Ну вот и всё, — с этими словами Джинни брызнула духами на себя и на подругу. — Нам как раз пора, мальчики уже, должно быть, ждут. И девушки, в последний раз взглянув на себя в зеркало, спустились в гостиную Гриффиндора. Недовольные долгим ожиданием, Гарри и Рон в праздничных костюмах сидели в гостиной. Почти все их однокурсники уже спустились в зал, а девушки, с которыми они должны были встретиться пятнадцать минут назад, опаздывали. А ведь Рону ещё предстояло найти свою спутницу, но ему не хотелось бросать друга одного. Заметив движение на лестнице, ведущей в женскую спальню, парни подняли головы и восхищённо разинули рты. Джинни, которая и так казалась Гарри самой прекрасной девушкой, в новом платье выглядела богиней или нимфой. Но больше всего удивила Гермиона, смущённая восторженными взглядами. За невзрачной повседневной одеждой, книжками и разговорами о домашнем задании мальчики вообще иногда забывали, что она тоже девушка. — Мерлин, Джинни! — Откашлявшись, воскликнул Поттер. — Какие же вы красивые! То есть ты всегда красивая, конечно, но сегодня это просто что-то неземное! Гермиона, ты тоже очень хорошо выглядишь… — как-то неуверенно продолжил он. — Да, ваши платья… Просто отличные, да. — Рон никогда не отличался красноречием. — И волосы, и вообще… В общем здорово. — Спасибо, — вежливо кивнула Грейнджер, заливаясь лёгким румянцем от комплиментов. — Ваши костюмы тоже выглядят очень нарядно. Младшая Уизли без лишних слов нежно поцеловала в губы Поттера и повисла у него на шее, в ответ на что тот легко поднял её над землёй и закружил её в воздухе. Гермиона чувствовала себя лишней, и Рональд, кажется, разделял её мнение. — Кхм… — Уизли попробовал привлечь внимание парочки. — Нам, кажется, пора, наверное? — Да, конечно, идём! — Счастливая и как всегда полная энтузиазма рыжеволосая освободилась от объятий Мальчика-который-выжил и, взяв его за руку, первой направилась к выходу. Друзьям оставалось только последовать за ней. Множество взглядов было обращено на героев войны, входящих в Большой зал, и трудно было сказать, была ли причина в их славе, опоздании или прекрасных нарядах. Рон сразу же оставил друзей, отправились искать свою знакомую с Пуффендуя, с которой он обещал провести этот вечер. Гарри и Джинни при первых же звуках медленной мелодии отправились танцевать, а Гермиона, резко растерявшая всю уверенность в том, что появление здесь было хорошей идеей, остановилась с бокалом пунша возле столика, глядя на танцующие пары. Однако как только медленная мелодия сменилась более активной, друзья вернулись к ней. — Герми, ты сюда пришла не для того, чтобы грустить! — воскликнула Джинни, подталкивая плечом Поттера. — Да, Гермиона, эм… — немного смущённо начал Гарри, но под недовольным взглядом своей девушки взял себя в руки и продолжил. — Не согласишься ли ты потанцевать со мной? — Ну… — Взгляд шатенки упал на Джиневру, которая яростно кивала. — Да, Гарри, конечно. С радостью. Друзья вышли в круг танцующих и закружилась в вальсе, дурачась и болтая о пустяках. Младшая Уизли удовлетворённо наблюдала за довольной подругой. После того, как песня закончилась, и друзья выпили по бокалу пунша, Гарри снова увёл Джинни танцевать. Однако и Гермионе знакомые не позволили скучать. Увидев, как беззаботно она кружилась в танце с Поттером, её пригласил потанцевать Дин Томас, после него девушку перехватил его лучший друг Симус Финниган, а под следующую мелодию она уже кружилась с Невиллом Лонгботтомом. Слабоалкогольный пунш и шутки друзей сделали своё дело, расслабив девушку, и она получала удовольствие от вечера. В какой-то момент она увидела кружащихся в танце Теодора Нотта и Лаванду Браун, и такой конец истории безответной влюблённости её очень порадовал. Тео что-то рассказывал девушке, а та лишь смотрела на него, счастливо улыбаясь. Через несколько танцев со старыми приятелями Гермиону пригласил незнакомый когтевранец. Невысокий парень с глазами насыщенного синего цвета и слегка вьющимися русыми волосами оказался довольно галантным кавалером, но очень сильно смущался и во время танца смог поддержать разговор лишь об учёбе, что для девушки, знающей намного больше учебной программы, показалось слишком скучным. А ещё несколько мелодий спустя она услышала очень вежливое приглашение на танец и, подняв взгляд, с удивлением уставилась в серые глаза на бледном лице, обрамлённом платиновыми волосами. От удивления девушка заставила Малфоя простоять с вытянутой в ожидании рукой неприлично долго, однако он никак не показал своих эмоций, лишь аккуратно выведя её на танцпол, когда она всё-таки согласилась и нерешительно вложила свою руку в его ладонь. С первыми нотами зазвучавшей мелодии блондин уверенно повёл девушку в танце. Обучаясь этому с детства, он двигался легко и естественно, и Гермиона, не столь к этому привычная, легко следовала ведению партнёра, не имея необходимости даже задумываться о движениях. Вместо этого, в её голове проскальзывали неожиданные мысли. Например о том, что никогда они ещё не оказывались настолько близко друг к другу без риска для чьей-то жизни. Или о том, как странно, что с такими светлыми волосами у него такие тёмные ресницы, о которых любая девушка могла бы только мечтать. Или о том, что она даже не заметила, в какой момент Малфой перестал зализывать волосы назад, сменив укладку на нарочито-небрежную, которая, нельзя не заметить, шла ему намного больше. — Отлично выглядишь сегодня, Грейнджер. — Негромкий голос блондина прервал её мысли. Она в очередной раз ощутила, насколько же они близко друг к другу, потому что эту фразу он почти прошептал ей на ухо. — Спасибо, — от смущения еле слышно проговорила девушка. — Я решил, что должен принести свои извинения. — После недолгой паузы, чуть отстранившись от неё, продолжил Малфой. И, наткнувшись на непонимающий взгляд Гермионы, пояснил. — Ну, за своё поведение на протяжении прошлых семи лет. Я понимаю, что одними извинениями нельзя исправить то, что я делал и говорил, но мне нужно было это сделать. Теперь я понимаю, что был неправ тогда. — Было видно, что юноше нелегко даются эти слова, но то, как решительно он говорил, доказывало, что это долго не давало ему покоя и что в своей голове этот разговор он прокручивал не один раз. — Честно говоря, я не знаю, что сказать… — Грейнджер, не ожидавшая от него такой речи, не могла найти слов. Но, увидев горькую усмешку на лице юноши, считавшего, что он недостоин прощения, поспешила продолжить. — Я не держу на тебя зла. Честно. То есть, конечно, твоё поведение часто задевало меня… Но, мне кажется, я всегда понимала, что ты это делал это под влиянием родителей и общества, в котором ты существовал. И обидно мне было не столько из-за твоих оскорблений, сколько из-за того, что в Магическом Мире, который для меня казался мечтой, я чувствовала себя незваной гостьей. Я так хотела стать частью этой сказки, что, наверное, завидовала тем, кто живёт в ней с самого детства. И изо всех сил старалась доказать свою… полезность что ли, усиленно занимаясь учёбой… Жаль, что на самом деле это мало что изменило… — Не говори так! — Малфой даже немного повысил голос. — Ты умнейшая ведьма столетия и героиня войны! Пусть ты и родилась среди магглов, но неизвестно, что стало бы с магическим миром без тебя. Сильно сомневаюсь, что Поттеру удалось бы победить Тёмного лорда без твоих знаний и мозгов, даже с его хвалёной удачей и верным Уизли. — На его лице появилась слабая ухмылка, но он удержал себя от того, чтобы привычно исковеркать фамилию рыжего. — Спасибо… — Этот танец оказался полон откровений для Золотой девочки. — Для меня важно, что ты так считаешь. Ну, то есть… — Она смутилась. — Ты, как представитель чистокровных, я имею в виду. Я всегда надеялась, что у меня есть шанс стать не хуже таких, как ты. — Я понял, — усмехнулся парень. И, с последними нотами мелодии, наклонившись к её уху, прошептал. — Тебе не о чём переживать. Ты намного лучше. С этими словами Малфой проводил потерявшую дар речи девушку к столу гриффиндорцев и, изобразив положенный по этикету поклон, исчез в толпе, направившись к своим слизеринским друзьям. Друзья, видя растерянность на лице подруги, с беспокойством подошли к ней. — Герми, что-то случилось? Всё в порядке? — Да, просто Малфой… — Парни, решив, что слизеринец расстроил их подругу, сжали кулаки, но девушка продолжила. — Он… извинился. Гарри и Рон облегчённо выдохнули, но ожидаемого удивления на их лице не появилось. Увидев вопросительные взгляды подруги, Поттер объяснил: — А, это да. Он подошёл к нам после квиддича, ещё осенью. Сначала мы, правда, чуть не подрались с ним, ну, по привычке… — Гарри смутился. — Но потом поговорили. Война, кажется, и правда изменила его. — Для Гермионы самым странным оказался молчаливый кивок Рона, согласного со словами друга. Ведь Уизли всегда был настроен радикально против блондина. — Вы… Действительно так считаете? — Уточнила девушка, всё ещё не веря в то, что слышала. — Ну да, мы даже пару раз вместе с их слизеринской компанией пили сливочное пиво в «Трёх мётлах», — ответил Уизли. — Ну… Когда ты не смогла пойти… Они, конечно, всё равно заносчивые придурки иногда, но вроде нормальные ребята. — Хм, ладно. Хорошо, — девушке требовалось время, чтобы привыкнуть к этой информации. — Кстати, Рон, а где твоя партнёрша? — О, она устала и ушла спать. Но мы договорились пойти в Хогсмид вместе в следующие выходные, — довольная улыбка появилась на лице Уизли. — Это прекрасно, — Гермиона была рада за друга. Девушка тоже чувствовала себя слегка уставшей, но заиграла быстрая мелодия, и друзья утащили её танцевать. Держась за руки, все вчетвером они кружились на паркете, весело смеясь. Волосы Джинни слегка растрепались, а мальчики сняли галстуки и расстегнули верхние пуговицы рубашек. И Грейнджер благодарила судьбу за встречу с этими людьми, понимая, что во всём мире у неё нет никого ближе них.