***
Выходить в эфир, когда тебя лихорадит, это самоубийство. Всем известно, что голос ведущего должен быть бодрым и весёлым при любых обстоятельствах, за исключением времени читки серьёзных или траурных новостей. А как оставаться бодрым, если горло болит так, что даже шептать невыносимо, а студия — не то, что текст — расплывается перед глазами? Антону ещё повезло: под действием жаропонижающего и эйфории, вызванной тем, что это его первый эфир, болезнь немного отступила, и он на голом энтузиазме весь первый час болтал, делая не самые частые перерывы на музыкальные композиции. Зато после накрыло с тройной силой. Мысли растекались и никак не хотели формироваться в кучки, перед глазами плыло, горло саднило так, что голос срывался на хрип через слово, а дышать становилось настолько тяжело, что хотелось выйти прямо из окна и продышаться холодным уличным воздухом. По этой причине второй час эфира был полной противоположностью первого: бесконечный поток музыки разбавлялся редкими — но меткими — комментариями Шастуна. Когда мучиться оставалось всего двадцать минут, в студию вошёл Позов. Этот святой человек всегда приходил заранее, и сегодняшний день не стал исключением. Дима застал друга в так называемом состоянии «несостояния». — Шаст, ты как? Может, сменить тебя пораньше? — спросил ошарашенный ведущий, когда заиграл очередной трек. — Если только яду, — горько усмехнулся Антон и поморщился от боли, пронзившей голосовые связки. — А вообще, принеси мне чая. Чёрного с сахаром. Пожалуйста, а я исполню любое твоё желание, старче… — Он вымученно улыбнулся. — Вот, что ты за человек такой? — закатил глаза Поз, — С тобой по-человечески, а ты «старче». Я, между прочим, не так уж и старше тебя. — Он толкнул приятеля в плечо, но тут же осёкся, — Что, настолько хреново? Жди, сейчас принесу тебе чай и таблеток каких-нибудь. Дима вышел, оставив парня наедине с плохим самочувствием, но вернулся довольно быстро. Теперь у него в руках была чашка крепкого чая с лимоном и упаковка Найза. — Держи. Меня Катя всегда ими откармливает, когда так же сваливаюсь. — Он протянул коллеге стакан воды из кулера и две таблетки. — Спасибо, не знаю, что бы делал без тебя. Ещё пару минут осталось, и пойду к себе отлежусь до конца дня. — Сказал Антон и вышел в эфир, — Действительно, что же такого романтичного в птичках? Оставляйте ваши варианты на нашем сайте, а в Санкт-Петербурге, тем временем, 11.32, и пришла пора прощаться. С вами был Антон Шастун, я передаю право голоса Диме Позову и прощаюсь с вами. Услышимся. — Да. Пока, Шаст, и здравствуйте, все, кто нас слушает. Ну что, Антошка? Гляди, скоро ты меня подсидишь. Но ничего, я тебе этого так просто не позволю. Дорогие слушатели, рад приветствовать вас для моей ежедневной рубрики «Сыграй на пять», и сегодня у нас свежая, только из печи, — короткий смешок, — тема: Футбол. А это именно то, что я люблю и понимаю. Начнем?***
Антон вышел из студии и, цепляясь за стенку, поковылял к своему кабинету. Голова всё также кружилась, и сфокусировать взгляд на дороге было очень сложно. Единственной чёткой мыслью было не встретить Волю. Поставленная задача была выполнена, и поэтому сейчас Антон уже падал на небольшой диванчик, стоящий слева от его рабочего стола. Возле него так и стоял рюкзак с идеей для нового шоу. Скорее всего, оно теперь точно не выйдет в свет, ведь сейчас Шастун просто не в состоянии презентовать его начальству, а потом он о нём забудет. Подумать только, если все события сегодняшнего утра были испытанием на прочность, для того чтобы теперь Антон имел возможность регулярно выходить в эфир, то он готов хоть каждый день кататься на метро и мокнуть под дождём, но лучше всё-таки без лихорадки. Полежав лицом в подушку ещё какое-то время, мужчина услышал голос Воли за дверью и решил, что стоит выйти и отпроситься у него домой на оставшийся день. Встать с дивана нормально не получилось, поэтому он просто съехал на пол и, опираясь на подлокотник, поднялся на ноги. Комната предательски закружилась, и пришлось постоять несколько секунд для того, чтобы прийти в себя. Когда сил стало достаточно, чтобы аккуратными движениями добраться до двери из кабинета, он поплёлся к своей цели.***
В тот момент, когда оставалось только открыть дверь и выйти, силы покинули тело альфы, и он вывалился в коридор, напугав своего руководителя и его собеседника. Им оказался довольно приятный на вид мужчина. Он был высоким и с подкачанным телом, что было видно даже через футболку, тёмная чёлка, слегка намокшая от дождя, падала на лоб, а глаза цвета морской лазури смотрели будто сквозь шатена. — Шастун! — закричал сбоку Павел, подбегая к подчиненному и ловя его за плечи, — Шастун, что с тобой? — он мельком осмотрел альфу. — Простудился просто, — прохрипел тот, отвечая. — Антон, ты почему не сказал? Еще и эфир отпахал, дурачина!.. — Воля укоризненно покачал головой и обратился к, видимо, своему знакомому — Арс, будь другом, отвези это чудо домой, пожалуйста. Брюнет будто завис и теперь старался осознать, что от него хотят, промаргиваясь. — А? П-прости, не могу. Только если до такси доведу, — проговорил тот, отмирая. — Не надо, я сам дойду до такси. Все нормально, спасибо. Не хочу нарушать ваши планы, езжайте. До свидания. — из последних сил просипел Антон и вернулся в свой кабинет, посчитав, что разрешение ехать домой получено. Через несколько минут он стоял у окна, заказывая машину до дома, и увидел, как таинственный незнакомец садился в дорогую иномарку, печатая что-то в телефоне, и после неспешно выехал с парковки. Приложение сообщило, что водитель прибудет через четыре минуты, и Антон, забрав вещи, в которых добирался до работы, из шкафа, отправился вниз, чтобы не платить агрегатору за ожидание.***
Это незаконно,
Нет, нет,
Что мы с тобой не знакомы
До сих пор, е
Накалился воздух…
В этой вселенной кто-то определённо следит за Поповым, потому что другого объяснения, почему под конец пути Арсения ди-джей поставил именно эту песню, просто нет. Хотя, может быть, это просто самовнушение, потому что в течение всей дороги домой омега думал только о незнакомом альфе. Неужели, это был его истинный? А может, у того просто начался гон? Это было бы логично, учитывая состояние, в котором был зеленоглазый. Но ведь Арсений не раз натыкался на альф в гон и никогда не чувствовал их запахи. В размышлениях Попов добрался до квартиры и отправился в душ, желая смыть с себя лишние мысли, но струи воды лишь возвращали его в реальность, не вымывая из лёгких сладкий запах. Единственный вывод, к которому в итоге пришел мужчина, это то, что он запутался и ему нужна помощь. Решение, у кого её можно было попросить пришло само. Ещё в институте Арсений подружился с очень душевным альфой, кавказской внешности. Он был на пару лет старше и, когда омега заканчивал только первый курс, уже защищал диплом по специальности юриспруденция, но это не помешало ребятам познакомиться и продолжить общение после выпуска старшего. Матвиенко всегда ходил с забавным хвостиком на голове, что обсуждалось едва ли не половиной СПБГУП. Там же он нашёл свою истинную в лице одногруппницы Арсения — Насти. Поэтому, сейчас Арсений точно знал, к кому обратиться со своим вопросом, и решил позвонить другу незамедлительно. — Алло, — послышался в трубке хриплый голос спустя несколько гудков. — Алло. Привет, Серёж. Это Арсений, можешь позвать Настю к телефону, пожалуйста? — Вот хоть раз бы ты позвонил именно мне! — взмолился мужчина на том конце связи. — Жди, сейчас передам ей трубку. Послышалось копошение, и через несколько секунд раздался тонкий Настин голосок: — Привет, Арс. Что-то случилось? — Здравствуй. Типа того. Ты чувствовала запахи других альф, кроме Серёжи? — Нет, а к чему такие вопросы? — Даже в гон? — проигнорировав вопрос подруги, продолжил спрашивать брюнет. — И в гон тоже. Только Серёжу. А ты что, почувствовал запах какого-то альфы? — Ничего-то от тебя не скроешь, — согласился мужчина. — Только вот он вряд ли об этом когда-то узнает… — добавил он грустно. — Почему? — недоумевала девушка. — Он мой запах точно не почувствовал, да и я его имени даже не знаю. — Точно! ты же на подавителях, — вздохнула Настя. — А где ты его встретил? Может поспрашиваешь, вдруг кто его знает? — предложила она. — Ты гений! Как я сам не догадался! Я же туда к знакомому приезжал. — Омега ударил себя рукой по лбу. — Спасибо! — Да не за что, пока. Расскажешь потом про него. — Даже не видя этого, Арсений понял, что она ему сейчас подмигнула. — Конечно. Пока. — Пока, — и брюнет завершил вызов. Окрылённый этой идеей, Арсений пошёл в гардеробную, переоделся и отправился на беговую дорожку, решив, что поедет донимать Пашу завтра.***
То ли таксист был на самом деле таким бесящим, то ли болезнь не давала Антону забить на его бесконечную болтовню, но факт остаётся фактом: выйдя из машины он пообещал себе поставить водителю самую низкую оценку. Кое-как добравшись до лифта, Шастун с наслаждением осознал, что его починили и теперь его путь домой не растянется до вечера. Сейчас он стоял на пороге своей квартиры, оперевшись на дверь спиной, и стягивал кроссовки, наступая носком на пятку. Он прошёл в комнату и, не раздеваясь, за что возненавидит себя сам, завалился в кровать и заснул. Проснулся он через несколько часов в насквозь мокром худи и с ужасной жаждой. Приподнявшись на локтях, парень понял, что температура за время сна немного спала, а слабость почти ушла, уже не мешая передвижению. Антон встал с кровати и открыл окно: ещё с детства он помнит, как мама говорила, что во время болезни надо проветривать максимально часто — и пошёл на кухню за водой. Сделав несколько спасительных глотков, он заметил, что горло уже не так сильно болит и посмотрел на время. Часы гласили, что сейчас уже почти шесть вечера. Разведя в ещё одном стакане воды противовоспалительное, Антон выпил его и пошёл в комнату, попутно открывая приложение доставки и заказывая себе ужин. Решив, что ложиться спать снова ещё рано, он переоделся в сухую одежду, закинув ту, что снял в стиральную машину, и включил ноутбук, заходя на почту. Там висело письмо от начальника с основной работы с поручением. Кому: Антон Шастун. От кого: Станислав Шеминов. Здравствуй, Антон. Нам поступил заказ на строительство загородного коттеджа. Я считаю, что этим делом следует заняться тебе. Заказчик влиятельный, поэтому сможешь заявить о себе. Возможно после этого у тебя будет больше заказов. В общем, смотри. Все необходимые на начальном этапе документы я тебе выслал. *Прикреплённый файл //МатвиенкоДом.pdf//*Сегодня, 17.24
***
Во время тренировки часы, видимо, тоже тренируются, отсчитывая секунды всё быстрее и быстрее. Другого объяснения тому, что Попов занимался четыре часа, нет. Омега всегда придерживался здорового образа жизни, но ни разу он не тратил на спорт так много времени в один день. Наверное, причиной повышенной активности являются бесконечные мысли о том, что он скажет, когда снова увидит шатена с зелёными глазами, и как будет объяснять ему, что тот — его истинный. А в том, что он им является, у Попова нет никаких сомнений: умная техника позволяет управлять собой с помощью голоса и узнавать информацию из интернета, слушая её как аудиокнигу. Поэтому, пока он занимался, он прошерстил огромную кучу сайтов, на которых говорилось, что омеги чувствуют запах только своего истинного альфы и никакого больше. С каждой прослушанной статьёй уверенность Арсения росла, как и радость от осознания, что теперь он больше не будет одиноким. Оставалась только одна загвоздка: шатена надо найти. А пока оставалось только придумывать варианты развития диалога и его возможные исходы: нельзя же просто подойти к человеку и сказать, что он твой истинный и теперь ему тебя, появившегося с бухты-барахты, содержать. С этими же мыслями Арсений направился на кухню готовить обед и ужин в одном флаконе. Пока он нарезал овощи для жаркого, в голову лезли картинки, как он готовит в доме на берегу моря, вокруг бегают его маленькие детишки-омеги — или альфы — а со спины подходит его муж в лице истинного, обнимает и мягко целует в загривок. Раньше омега никогда так не мечтал. Бывало, что призадумается, каково это быть счастливым мужем, а потом опять пойдёт заниматься своими делами отгоняя эти наводящие хандру мыслишки. А сейчас он так открыто желает настоящую семью, не замечает, как на автомате довёл блюдо до готовности. И теперь он в — пока — одиночестве уплетает вкуснейший ужин, слушая какое-то юмористическое шоу по телевизору, а всё остальное — завтра.***
Ужин съеден, привезённые из аптеки лекарства выпиты, мысли направлены на работу. Сегодня — не день, а настоящий подарок, если, конечно, не считать утра. Первый эфир на радио, первый большой заказ. «Ещё бы истинного сегодня встретил, и было бы комбо», — подумал Антон, прикидывая, что можно такого шикарного создать на участке в двадцать соток площадью. Учитывая пожелания клиента, описанные в заявке, ему предстояло с нуля спроектировать трёхэтажный дом с большой кухней, гостиной, несколькими спальнями для хозяев и тремя гостевыми, верандой, а также с отдельными санузлами на каждом этаже. И главное условие — чтобы дом не выглядел громоздким, но места в нём было много. Поэтому сейчас Шастун метался от варианта к варианту, стараясь отсечь неудачные сразу, чтобы при встрече с клиентом всплыло наименьшее количество глупых идей и можно было сразу сесть за расчёты и чертежи. Противовоспалительные подействовали на ура и обеспечили дизайнеру заряд бодрости на несколько часов, поэтому тот выключил ноутбук только, когда время на часах уже перевалило за полночь, а сон наступал на сознание тяжёлым шагом.***
Грусть, печаль, тоска. Из всего разговора с Волей удалось узнать только то, что шатена зовут Антон Шастун и что он дома на больничном. Спрашивать домашний адрес сотрудника стало бы слишком подозрительным, а Арсений и так напридумывал слишком много глупых отмазок, зачем он ему понадобился. Энтузиазм Попова спал, и теперь ему пришлось смириться с мыслью, что познакомиться с Антоном ему удастся не скоро, поэтому он набрал Серёжу и договорился о встрече в кафе недалеко от радиостанции. — Ну, чего ты такой грустный? — спросил друг. — Я б сказал в рифму, да неправда будет, — пробормотал Арсений. — Истинного я нашёл! — Так радоваться надо! А ты хандришь, — недоумевал Матвиенко. — Кто он хоть? — Журналист на радио. Новостную сводку, вроде, составляет да шоу всякие придумывает. Только он заболел и выйдет теперь неизвестно когда, а я только имя его и знаю. — Ну? — продолжался допрос. — Что, ну? — И как же его зовут? Может пробью по своим каналам? — Антон Шастун его зовут. — Да ладно — Серёжа потупил взгляд, а Арсений посмотрел на него с непониманием. — Помнишь я говорил, что оставил заявку на строительство коттеджа в одной фирме? — Неуверенный кивок. — Так вот, мне пришёл ответ, что мой заказ отдан в работу молодому специалисту, которому по окончании работ будет нужна рекомендация. — Попов изогнул бровь, показывая, что эта информация ему ни о чём не говорит. — А зовут этого специалиста — Антон Андреевич Шастун. Собственной, как говорится персоной. — Ты серьёзно сейчас? — Абсолютно. У нас с ним встреча назначена через три дня, приходи и ты. Мол, группа поддержки, а сам узнаешь его поближе. Делов-то! — Спасибо, Серый. Вот, что бы я делал без вашей семьи? — Помер бы или спился. Не знаю. Но с тебя бутылка. — Забились! И они сменили тему, вспоминая всё, что интересного происходило в их жизнях, пока они были заняты на работе и не общались несколько недель.***
Утро добрым не бывает? Люди, которые так говорят, просто не ценят моменты, когда они просыпаются в полдень в выходные, полностью выспавшиеся. А вот Антон умеет, поэтому его утро доброе. К тому же, горло уже почти не болит, а температура в пределах нормы. Значит сегодняшний день можно начать с сигареты на балконе. Он встаёт с кровати и идёт умываться. Да, сегодня он выглядит определённо лучше, чем вчера. Натянув растянутую домашнюю футболку и старые треники, альфа идёт на кухню и делает себе омлет и заваривает крепкий чай. Когда завтрак съеден, он берёт со стола чашку и выходит на балкон. Здесь он достаёт из пачки ParliamentNightBlue сигарету, прикуривает её и затягивается. Задержав дыхание, прокатывает дым по нёбу языком и, прикрыв глаза, с блаженством выдыхает белый дым в воздух, запрокинув голову. Не человек, а грёбаная эстетика. Докурив сигарету, он тушит её о пепельницу и выходит с балкона, на ходу допивая чай. Сегодня в планах накидать примерную смету по отобранным вчера вариантам и отдохнуть пред рабочей неделей.***
День сурка. Вы думаете это о каком-то определённом событии, повторяющемся изо дня в день? Арсений готов вам возразить. Для него день сурка — это монотонность будней. Каждый его день похож на предыдущий, особенно сейчас, когда он с нетерпением ждёт момент встречи с Антоном. Они с Сергеем договорились перенести её на день раньше, а значит, уже сегодня после работы Попов сможет снова увидеть своего истинного и, возможно, узнать его поближе.***
Жизнь несправедлива. Именно сегодня, в день судьбоносной для Шастуна встречи, у него начался гон. Как он только умудрился заболеть за несколько дней до него и перепутать себе все карты, не замечая подступающего пиздеца? Осознание пришло, когда утром он проснулся весь мокрый и с дичайшим желанием отыметь любого встречного омегу. Но было уже поздно рыпаться, поэтому на работу пришлось ехать под сильнодействующими препаратами, молясь, чтобы они не спровоцировали резкий приступ агрессии, в качестве побочного эффекта. А ведь сегодня ещё и встреча с заказчиком. Слава богу он тоже альфа, а значит Шастун в любом случае не сможет причинить ему серьёзный вред.***
— Здравствуйте. Вы не один? — Шастун начал переживать, смотря на голубоглазого брюнета. — Мы, кажется, где-то встречались, не так ли? — Сказал он, обращаясь к спутнику своего клиента. — Здравствуйте, Антон, это Арсений. Я не думал, что его появление вызовет у Вас такие эмоции… — недоумевал Серёжа. — Здравствуйте. Да, мы встречались на радиостанции в субботу. — Подтвердил Арсений, протягивая руку, приветствуя. — Не советую Вам этого делать, — кивнул Антон на протянутую ладонь. — Вы, по всей видимости, омега, а это может сыграть против нас с Вами. Видите ли, — начал оправдываться он, — я столкнулся с небольшой проблемой, связанной с нашей природой… Вы с Сергеем истинные? — Что? Нет. Моя жена дома, а Арсений — мой давний приятель. — Встрял в разговор Матвиенко. Он уже понимал к чему клонит стоящий перед ним альфа: от него за километр пахло опасностью, желанием и разливающимся по венам раздражением. Омеге, ввиду своей слабости, опасно находиться рядом с альфой в гон, но этот проявлял мастерство самообладания, а Арсения хрен заставишь уйти. Оставалось только смириться со сложившейся ситуацией и надеяться на то, что ничего плохого сегодня не произойдёт. — Это может стать проблемой, — выдохнул Шастун. — Ну, ладно. Просто постарайтесь не подходить ко мне слишком близко и не прикасаться ко мне без веской причины, хорошо? — он снова обратился к Арсению. — Договорились. — Альфа начинал нравиться Арсению всё больше и больше, ведь тот в первую очередь думал не о своём удобстве, а о том, чтобы ненароком не навредить омеге, находящемуся в непосредственной близости. Это говорило об Антоне, как об ответственном и мудром человеке, а высшая степень самоконтроля демонстрировала природную силу альфы. Как говорится, с таким и в огонь, и в воду, и в медные трубы не страшно.***
Спустя пару часов мужчины отсекли восемь из двенадцати вариантов и остановились на доме из красного и белого кирпича с башенкой и мансардным чердачным помещением. На скорую руку Антон сделал наброски планировок этажей и, в итоге, получился целый особняк с семью спальнями, огромной гостиной, тремя ванными комнатами, отдельной гардеробной и кухней в двадцать пять квадратов. А на третьем этаже, напротив гостевых спален, расположились библиотека и большая игровая комната, с отдельной зоной хранения, спрятанной в башне. Веранду решили сделать с дополнительным отдельным входом и мансардной крышей, как у основной части здания, чтобы визуально уменьшить размеры строения. Утвердив планировку, Антон стал рассчитывать примерную стоимость проекта и, огласив немалую, но объяснимую, сумму, протянул Сергею контракт на подпись. Шастун был настоящим профессионалом своего дела и, в целях экономии средств, предложил самостоятельно взяться за расчёты и черчение окончательного плана помещений, добавив, в течение недели можно будет вносить какие-то правки. Такой подход к работе по-настоящему удивил Матвиенко, и он решил просто довериться в этом Антону и отказался от возможности изменять чертежи по своему усмотрению. В то время как Сергей вникал в слова и идеи Антона, Попов беззастенчиво сверлил альфу взглядом и, не обращая абсолютно никакого внимания на его угрожающие порыкивания, как бы невзначай, приближался к нему непозволительно близко, заглядывая в наброски через плечо шатена, стоя за его спиной. Арсений был очень упёртым омегой, которого было практически невозможно переубедить, поэтому он продолжал испытывать судьбу, выводя своим поведением альфу в гон из себя. И хоть Шастун был очень сильным по своей природе, у его терпения тоже был конец. Поэтому к концу встречи, когда омега снова подлез слишком близко к его лицу, альфа не выдержал и, обернувшись, протяжно зарычал, оголяя в момент удлинившиеся клыки. В его глазах плескалась ярость, а радужка потемнела, приобретая цвет летней листвы в грозу. Такой вид альфы по-настоящему пугал, и даже Серёжа встал, как вкопанный, не смея слова сказать, не то что Арсений.***
В течение всей встречи Антон ловил на себе взгляды брюнета и с каждым новым внутри всё сильнее разгоралось раздражение. Альфа, как мог, старался отогнать Арсения от себя, но это, казалось, только раззадоривало омегу в мужчине. В конце концов, тот подошёл настолько близко, что шатен почувствовал его дыхание на своей щеке и ему сорвало тормоза. Животные инстинкты взяли верх над разумом, и Антон зарычал на беззащитного брюнета. Шастун знал, насколько ужасающе он выглядел и как опасен он был в гневе: однажды в институте он также не заметил приближение гона, и тот настиг его перед парой по черчению, когда у альфы были только лекарства с таким же букетом побочек, как и сейчас. На этом предмете он сидел за одной партой с миловидной омегой, которая, как и многие, изо всех сил старалась привлечь к себе его внимание. В тот день её выходки имели трагические последствия: разозлённый препаратами зверь внутри зеленоглазого вырвался наружу и, отключив тормоза, набросился на девушку. Под угрожающий рык и яростный взгляд Антон кинулся к ней и, столкнув её на пол, упал следом и укусил омегу за шею, зацепив артерию. Преподавателю пришлось вколоть юноше транквилизаторы, чтобы он больше никому не навредил. Девушку удалось спасти, а Антон пролежал в психоневрологической клинике две недели. После выписки он слёзно извинялся перед одногруппницей, но она лишь успокоила его, сказав, что сама виновата, раз выводила из себя альфу, так ещё и в гон. Зато после этой истории Шастун научился сдерживать своего внутреннего зверя лучше, чем все его знакомые альфы, а омеги перестали к нему приставать и бегать за ним по всему корпусу. Поэтому, сейчас он смотрел на напуганного и оцепеневшего омегу, желая только, чтобы тот отмер и отошёл подальше, пока Антон не вернёт над собой контроль.***
Арсению давно не было так страшно. Он смотрел в глаза ещё недавно доброго и милого альфы и видел в них праведный гнев. Умом он понимал, что сейчас нужно брать ноги в руки и бежать максимально далеко от озверевшего шатена, и уже было собирался это сделать, но заметил, как в зелёных глазах промелькнула тень надежды и попыток успокоиться. Омега сглотнул и рискнул подойти к альфе ещё ближе. Антон снова зарычал, отгоняя его от греха подальше, но Попов продолжал приближаться, а, когда между ними осталось максимум два шага, протянул к шатену руки и подался корпусом вперёд, заключая того в объятия. Страх захватил весь разум Арсения, и сейчас его сердце билось как сумасшедшее, но он всё равно почувствовал, как альфа тяжело сглотнул и выдохнул, а его пульс стал замедляться. Поэтому омега стал поглаживать Шастуна по спине, продолжая успокаивать его и успокаиваясь сам. В голове шатена что-то перемкнуло от этих действий мужчины, и он не заметил, как стал дышать ровнее и сам приобнял брюнета в ответ, зарываясь носом в его волосы. В этот момент омега пожалел, что выпил подавители, но быстро осёкся, ведь если бы альфа учуял его запах в таком состоянии, то вряд ли бы всё закончилось настолько хорошо. А Антон стоял и уже сильнее прижимал к себе Попова, понимая, что никакими словами не сможет выразить всей к нему благодарности и что начинает влюбляться в его странные выходки и смелость и в него самого соответственно. Это удивило альфу, ведь в любовь с первого взгляда он не верил от слова никогда. Только сейчас ошарашенный произошедшим Матвиенко нашёл в себе силы пошевелиться и окликнуть мужчин, до сих пор стоящих в обнимку. Они, даже не вздрогнув, открыли глаза и посмотрели на Серёжу с немым вопросом. — Вы как? Всё хорошо? — Поинтересовался он. — Да, — сразу ответил Арсений и перевёл взгляд на Шастуна. — А вы, Антон? — Тоже. И давайте на «ты». А то после всего, что только что произошло, обращаться на «вы» кажется мне несколько странным… — Шатен опустил голову, выпуская омегу из кольца своих рук. — Давайте. То есть — давай. Я не против. Точно всё хорошо? — поинтересовался Попов, отступая на шаг назад. — Не знаю, как ты это сделал, но… да. Я абсолютно спокоен, что удивительно, потому что в студенчестве я в ответ на похожие действия, кх-кхм, порвал соседке по парте вену… — Почему-то этому мужчине хотелось доверять — А вам, Сергей, как моё предложение? — Разумеется, я согласен. Тем более, мы практически одного возраста, — согласился альфа и добродушно улыбнулся. На этой ноте мужчины попрощались и разъехались, кто куда: Антон в офис оформлять оставшуюся документацию по проекту, Серёжа в контору за новым делом, а Арсений домой, снова отпросившись у Ляйсан со спектакля…***
Дома Арсений, не раздеваясь, лёг на кровать и свернулся калачиком. После вынужденных, но таких чувственных, объятий его пустая квартира казалась ещё более пустой и одинокой, чем раньше. И в тишине пустых стен осознание того, что альфа легко мог его покалечить, ударило по глупой голове слишком сильно, и омега побежал в туалет с необходимостью прочистить желудок. Такая реакция на стресс, в целом, и страх, в частности, нередко преследовала Попова. Поэтому он был готов к подобному исходу событий, но всё равно отчитал себя за необдуманный поступок. Он ведь не был уверен, что порция обнимашек сработает именно так, как сработала, а не наоборот разозлит шатена ещё сильнее. По сути, ему просто повезло, что Антон такой тактильный и жадный на нежность человек. Но как бы то ни было, Арсений был рад, что ему удалось успокоить разгорячённого альфу, не прибегая к препаратам. Хорошенько продышавшись, он отправился на кухню за водой. Сделав несколько глотков спасительной жидкости, Попов включил телевизор. Из динамиков послышался восьмичасовой выпуск новостей: «Буквально несколько минут назад, на пересечении Кантемировской улицы и Выборгской набережной в реку вылетел чёрный ChevroletTahoe. Машину уже вытащили из воды, но спасатели сообщают, что водитель погиб на месте. По словам очевидцев, на встречную полосу вылетел жёлтый KiaCeed, и, чтобы избежать лобового столкновения, мужчина, находящийся за рулём внедорожника, вывернул руль влево и, не справившись с управлением, врезался в ограждение, пробив его и упав в воду. По факту выезда на встречную полосу, повлекшего за собой аварию со смертельным исходом, против водителя жёлтой иномарки возбуждено уголовное дело. К другим новостям…» Сердце Попова пропустило удар. Сегодня, когда они разъезжались по своим делам, он узнал, что Антон водит джип, а точнее — чёрный ChevroletTahoe. «Это просто совпадение», — подумал он, уже ища телефон, чтобы позвонить Шастуну и убедиться в правдивости своих мыслей. Когда гаджет был найден, омега сразу стал набирать узнанный сегодня вечером номер. В трубке послышались гудки: один, второй, третий… «Абонент не отвечает. Оставьте сообщение после сигнала». Ещё раз: снова гудки и снова автоответчик. Арсений набирает в третий и как приговор слышит «Аппарат абонента выключен. Или находится вне зоны действия сети». Руки опускаются, и омега оседает на пол, стекая по стене.***
Шастун выехал из офиса домой в без пятнадцати восемь. Через полчаса он выехал на Выборгскую набережную и упёрся в несколько машин МЧС, перекрывших дорогу. — А что случилось? — Шатен вышел из автомобиля и обратился к офицеру. — Внедорожник в реку улетел. Вон как твой. Прям точь-в-точь. — Понятно. Спасибо, — ответил Антон, сел за руль и, развернувшись, поехал в объезд — здесь и без него достаточно зевак, да и ему самому побыстрее бы доехать до дома и завалиться спать. Он припарковался в нескольких метрах от произошедшего, чтобы посмотреть по какому маршруту сейчас меньше всего пробок, но телефон отказался даже включаться — видимо, разрядился — поэтому парень решил ехать по кратчайшему маршруту. Через десять минут он въехал на соседнюю набережную и продолжил свой путь без приключений. Часа через полтора Шастун зашёл домой, разделся, отправился на поиски зарядки и, поставив на неё телефон, поплёлся в душ отмокать после долгого дня. Когда он вернулся в комнату, было уже десять часов. Нашарив на кровати свой телефон, Антон включил его и увидел на экране несколько пропущенных от Арсения. При воспоминании об омеге и том, как тот успокаивал его сегодня, на лице парня расплылась улыбка, и он выпал из реальности на добрые пять минут, вспоминая мягкие прикосновения нежных рук к своей спине. Отмерев, шатен решил перезвонить мужчине, надеясь, что тот ещё не спит. Спустя несколько гудков альфа подумал, что брюнет спит, и уже собирался завершать вызов, как в трубке послышалось взволнованное: — Антон? — Его голос дрожал, будто омега плакал. Антону стало не по себе: он всегда ненавидел людей, из-за которых впечатлительные и ранимые по своей природе омеги плакали. — Это ты или… — Договорить собеседник не смог: его голос сорвался, и послышался всхлип. — Да, это я, — поспешил ответить Шастун.–Что случилось, Арсений? Мне показалось или ты плачешь? — Не показалось. — И ещё один шмыг носом. — Почему? Тебя кто-то обидел? Кто? — начал закипать альфа. — Я ценю твою заботу, Шаст. Но меня никто не обижал. — Снова раздался не придающий уверенности всхлип. — Я просто «Титаник» пересмотреть решил! — Сказал первое, что пришло на ум, Арсений. Ну, не сознаваться же вот так просто, что он увидел в новостях машину, как у Антона, попавшую в аварию, и так испугался, что у него началась настоящая истерика? — Всё, правда, в порядке. — Уже спокойнее добавил брюнет, успокаиваясь, ведь это была просто такая же машина, а Антон сейчас разговаривает с ним, живой и невредимый. — Хорошо, я поверю тебе. А зачем ты звонил мне аж семь раз? — поинтересовался остывающий Шастун. — Эм, — а вот на этот вопрос у Арсения не было ответа, поэтому пришлось импровизировать. — Так хотел предложить в кафе завтра сходить. Поболтаем, познакомимся поближе. Мы ведь теперь друзья? А семь раз потому, — небольшая пауза — что боялся забыть потом. — Вроде убедительно получилось. — Допустим. А на счёт кафе: я согласен. У меня всё равно только Серёжин проект в разработке. Так, значит, во сколько завтра? И где? — Давай в одиннадцать. Знаешь Буше на пр-те Большевиков? Может там? — Знаю. Тогда договорились. До завтра? — До завтра. — И вызов завершился, а альфа улыбнулся как сумасшедший и подпрыгнул от необъяснимой радости. А в это же время в квартире Арсения омега встал с пола и вышел с балкона, забирая с собой пустую бутылку из-под виски. Отчитать себя за поспешные выводы он ещё успеет, а сейчас главное, что он ошибся в своих суждениях, и впервые он этому рад.***
Утро встретило Попова похмельем. Единственным способом избавиться от него омега видел холодный душ и крепкий чёрный чай, поэтому он принялся за его реализацию немедленно и уже скоро выглядел свежим, как огурчик. Добираться до места встречи минут пятнадцать пешком, поэтому у Арсения в запасе было часа два, которые он решил потратить на подбор одежды. Перемерив половину гардеробной, он отобрал три варианта и теперь надевал их друг за другом, стараясь определиться с итоговым. Выбор пал на чёрную водолазку, серые джинсы и тёмно-зелёную кожанку сверху, на ноги было решено надеть красные кроссовки. За сборами, как и рассчитывалось, прошло всё оставшееся до выхода время, поэтому Арсений уже стоял в прихожей и шнуровал обувь, собираясь прийти в кафе немного заранее. Каково было его удивление, когда, придя на место, он увидел Антона, сидящим за столиком возле окна и читающим что-то в телефоне. Заметив Попова, он встал, чтобы подозвать его и поздороваться. Парень был одет в серый свитер и классические ярко-голубые джинсы, на ногах красовались массивные белые кроссовки, которые делали его ещё выше, руки были увешаны массивными металлическими браслетами и кольцами-печатками, а на шее висела цепь с крупным плетением. — Рад тебя видеть. Я заказал нам свои любимые пирожные, ничего? Потому что ты просто обязан их попробовать, если не сделал этого раньше! — Конечно. Не вопрос. Я уверен, что мне понравится: здесь делают отличные десерты. А ты бывал здесь раньше? — Удивился Арсений: это было не очень популярное место. — Да, частенько захожу. Я живу здесь недалеко — минут семь на своих двоих. — Он мило улыбнулся. — А ты? Долго добирался? — Да нет. Я тоже недалеко живу, но захожу только пару раз в месяц: стараюсь придерживаться ЗОЖа. — Мм. А ты кем работаешь? А то ты обо мне всё знаешь: и основную профессию, и дополнительную, а я о тебе — только имя. — Я актёр. В БДТ служу, ничего интересного, в общем. Кстати, как твой гон? Я смотрю уже отпустило? — Да. Спасибо, что спросил. И за то, что помог, тоже. Я надеюсь, что я не так сильно тебя напугал, как успел уже себе напридумывать. А то я после того случая в институте вообще не выхожу из дома, когда вся эта хуйня начинается. Ой, — он осёкся — извини, я матерюсь, как сапожник, иногда… — И что в этом страшного? Я тоже. Так ещё и похлеще могу. Тебе незачем извиняться. — Ну, ладно. А то, что ты актёр, это круто. Только почему служишь? — Просто так говорят, что актёры в театре именно служат, а не работают. Пока парни болтали, им уже принесли те самые пирожные, про которые разглагольствовал Шастун. Это оказались на самом деле очень вкусные кусочки шоколадного бисквита, пропитанные клубничным сиропом, в сливочном креме, и всё это было полито небольшим количеством мёда и украшено цельной клубничкой в шоколаде. «Теперь понятно, почему он так пахнет, раз уж это его любимое лакомство», — подумал Попов, зачерпывая ещё одну ложечку. Они сидели и болтали обо всём, что только приходило в голову, и выяснилось, что у них довольно схожие вкусы не только в еде, но и в музыке, книгах и кино. Идиллию нарушил телефонный звонок: — Извини, — сказал Антон. — Да, Ира? Что ты хотела? — Недолгая пауза, пока он внимательно слушал собеседницу. — Нет, мы же это уже обсуждали. Ты забыла на что я способен, когда я злой? Или шея больше не напоминает о старых событиях? Так я могу повторить. — В голосе сквозили металлические ноты, обычно заставляющие омег подчиняться. — Мне всё равно, что у тебя течка, Ир. Найди себе уже кого-нибудь. Хотя бы на неделю. Всё, пока. Я всё сказал. — Он положил трубку и шумно вздохнул. — Вот она, вроде, нормальная, но как только начинается течка, то всё: пиши пропало. Мозги вообще отключаются, и она не соображает, что говорит и делает. Это ей я тогда артерию прокусил, за что пришлось в психушке торчать. — Альфа осёкся. — Прости. Это, наверное, не то, что бы ты хотел знать обо мне… — Шатен заметно стушевался и предложил, меняя тему, — Может, прогуляемся? — Я за! И не стоит стесняться своего прошлого. Оно же уже прошло. А как говорится: что прошло уже не вернуть и не изменить. — Омега протянул руку к ладони Антона и осторожно погладил тыльную сторону большим пальцем, а после подозвал официанта и попросил счёт. А у Антона мурашки побежали от количества нежности, которой был пропитан этот жест немой поддержки и принятия его со всеми его скелетами и недостатками, и от этого стало так тепло на душе, что Шастун понял, что он тонет в влюблённости в этого человека. Но было одно НО: он поклялся себе не заводить отношения с омегами, не являющимися его истинной парой. Его родители не были истинными, но Антону было всё равно. Ровно до того момента, пока отец не ушёл из семьи, найдя свою истинную на новой работе, а мама за своим вообще не уехала из города. Таким образом, они совершенно забыли про собственного сына, и он пообещал себе, что ни в коем случае не допустит повторения подобной истории и не будет начинать отношения с кем-то, кроме истинного (а в том, что это будет именно парень, Шастун даже не сомневался). Но разбирать себя по кусочкам и мучиться от угрызений совести он будет потом, а пока ему хорошо, и это главное.***
Мужчины гуляли вдоль набережных, продолжая разговоры ни о чём, до самого вечера. Антон совершенно не думал о своих заморочках, пуская сложившуюся ситуацию с омегой на самотёк, а Арсений наоборот стал более задумчивым и часто терял нить повествования, уходя в свои мысли слишком глубоко. Шастун, заметив перемену в настроении собеседника, предложил зайти к нему и выпить по бокалу красного сладкого вина, добавив, что отказы не принимаются, и потащил Попова в сторону своего дома. Он, в самом деле, жил недалеко от того кафе, в котором они сидели утром. Дворовая территория показалась омеге очень приятной, а парадная удивила висящими на каждом этаже графиками уборки на лестничной площадке. Квартира у альфы была небольшая: уютная однушка с вместительной кухней и раздельным санузлом. Гостиная — она же спальня — была выдержана в светлых бежевых тонах и, как и вся квартира, полностью пропахла Антоном. Шастун взял вещи из шкафа и удалился в ванную, попутно сказав: — Проходи на кухню, располагайся. В общем, чувствуй себя как дома, пожалуйста. Арсений лишь угукнул в ответ, раз за разом вдыхая сладкий аромат и задерживая его в лёгких, как можно дольше. В этот момент он отчётливо начал понимать, что он не просто чувствует себя в этом месте как дома — он и был здесь дома. Знаете такое ощущение, когда приходишь куда-то и чувствуешь, что здесь твоё место, здесь — дом? Именно его испытал Попов, зайдя в эту пропитанную уютом квартирку. Уйдя в свои размышления, он не заметил, как на кухню прошёл Антон, обходя омегу и залезая в навесной шкаф за вином. — Какое будешь? — Шастун обернулся, смотря теперь в упор. — А? На твоё усмотрение. Я тебе доверяю, — нервно улыбнулся Арсений. Запах начинал дурманить: на лбу Попова выступила испарина, в горле пересохло, а в глаза будто песок насыпали. Он тяжело сглотнул несуществующую слюну и, извинившись, отправился умыться холодной водой. Когда мужчина вернулся, Антон уже наполнил два бокала, и терпкий запах дорогого алкоголя заполнил помещение, слегка оттесняя сладостный мёд и клубнику в шоколаде. — За что пьём? — поинтересовался брюнет, принимая напиток из рук альфы. — За нас? — отозвался тот. — А что? Хороший тост, я думаю. — И звон стекла рассыпался по кухне. Арсений замер, смотря на улыбающегося Шастуна. В его голове пролетело столько мыслей, что он не знал за какую зацепиться. «В смысле, за нас? Что он имел в виду? Может, он хотел сказать про дружбу? Друзья ведь говорят такое друг другу? Или он о чём-то догадывается?» — и прочее-прочее. А вот Антон сидел и надеялся, что не спугнул омегу своим порывом. — Эй, всё в порядке? — Он наконец решился нарушить установившуюся тишину. — Я просто… — Шатен стушевался, как уже делал сегодня в кафе — Прости. Я, наверное, слишком резок… — Он опустил голову, а после залпом осушил свой бокал. — Ничего, — подал голос Попов, отойдя от неожиданного предложения альфы. — Всё нормально… да! Всё хорошо! Если честно, — начал было объясняться он, но его прервал дверной звонок. Неприятная трель эхом отражалась от стен и не предвещала ничего хорошего. — И кого там принесло? — Антон заметно напрягся, вставая со стула и направляясь в прихожую. Посмотрев в глазок, он шарахнулся от двери и часто задышал, закрывая глаза. — Только не он… — сказал шатен, скатываясь на пол по стене и начиная беззвучно плакать. Арсений бы даже не заметил слёз, если бы не смотрел на него так пристально. — Антош, — от ласкового обращения в груди альфы растекалось тепло, — кто ОН? — Лазарев. — И наступила гробовая тишина.***
Сергея Лазарева знала каждая дворовая собака Санкт-Петербурга, что уж говорить о людях. Когда он только появился в городе, никто и подумать не мог, что приятный на вид альфа окажется наркодилером, способным накачать препаратами любого человека без его ведома, не то что согласия. От его рук погибло огромное количество людей, но предъявить ему было нечего: умная сволочь не хранила товар при себе, а причина всех смертей — банальный передоз с непривычки. — Расскажи, что вас связывает — попросил Попов, осторожно касаясь руки Антона. flashback Лет восемь назад я сидел в баре и напивался. Когда я был уже достаточно пьяным, ко мне подсел мужчина — по виду бета. Когда он подлез ближе, я почуял запах — мускус, резкий такой, и понял — альфа. Мы начали разговаривать ни о чём, и в один момент он предложил мне словить быстрый кайф. Я, конечно, отказался, потому что одно дело заливать проблемы алкоголем и получить за это максимум похмелье на утро, а другое — словить зависимость. Через какое-то время я отошёл в туалет, а он двинулся за мной. Ничего не предвещало беды, как в один момент я оказался прижат к стене. Он стал меня целовать, а я — в жопу пьяный — даже оттолкнуть его не смог. Подумал ещё, что за ебанутый: альфа, а такого же альфу зажимает. А шприц у него в руках не заметил, только почувствовал, как он мне иглу под кожу вводить начал. На ощупь, сука! Он ведь даже от моих губ не оторвался! Потом он отвёл меня в ВИП-зону и оставил одного. Я не знаю, что было в этом уколе, но штырило не по-детски. А через какое-то время он пришёл с новой дозой. Что было дальше, я не помню: очнулся только в больнице под капельницей на третьи сутки. Врачи сказали, что передоз, еле откачали. Даже на ИВЛ переводить приходилось, потому что настала медикаментозная кома. Через неделю я вышел и выяснил, что мужика этого зовут Сергей Лазарев и что он уже многих так же загубил. Я потом старался держаться от того бара подальше, чтобы больше не встретить его, но он как-то сам вышел на меня. Пришёл в сентябре ко мне в универ и ждал, пока закончатся пары. — Ну, здравствуй, Антон. — И таким приторным голосочком со мной заговорил, что аж блевать потянуло — А что же ты друзей не вспоминаешь? Что, слиться захотел? — Я тебя знать не знаю, о какой дружбе идёт речь? Если ты накачал меня какой-то дрянью, то это не делает нас приятелями. Всего хорошего. — Помахал ему ручкой и пошёл к остановке, а он схватил меня за локоть и потащил к себе в машину. — Ты, кажется, не понял? Так я поясню: ты едешь со мной и делаешь всё, что я тебе скажу, иначе во второй раз скорая может и не успеть, и дружки твои тебе не помогут. — А я иду, брыкаюсь и не вдупляю, о каких дружках он говорит: я один в том баре сидел. Он затолкал меня на заднее сидение, уселся за руль и повёз меня на какой-то склад. По приезде этот сучёныш выволок меня за шкирку и повёл в зону погрузки. Там сидела девушка: высокая, но ссутулившаяся, русые волосы растрепались, тушь потекла от слёз, бровь рассечена, на губах скотч, а руки связаны за спиной. Она была омегой и так вкусно пахла… сиренью. А голубые глаза — как хрустальные, прямо в душу смотрели, мне даже не по себе стало. И тут он мне выдаёт сбоку: — Красивая, скажи? Ангел во плоти, правда. А знаешь кто она? Шлюха. И клиентов своих до нитки обдирает. Давай устроим ей сладкую жизнь? — И протягивает мне шприц в руки. — Уколи её. Она же любит ловить кайф. Ты ей даже приятно сделаешь. Я на автомате поднял на неё взгляд, а она замотала головой в разные стороны и только сильнее заплакала. Я начал понимать, что он хочет, чтобы я сделал, и выбил шприц у него из пальцев. Завязалась драка, в которой мы сместились к стеллажам с пиротехникой. Он приложил меня к одному из них спиной, и сверху упало несколько коробок. Потом я извернулся, уронил его на лопатки, сел сверху и стал лупашить по лицу. Затем нашёл какую-то верёвку, завязал ему руки и пошёл к девушке, подумав, что всё: он больше ничего не сделает. Но как бы не так. Он долбанул ногой по стеллажу и оттуда выпала ещё одна коробка, а в ней, блядь, зажигалки. Кто вообще хранит пиротехнику и зажигалки на соседних полках? Соответственно, некоторые сломались, и из них начал выходить газ. Потом искра и всё: пиздец. Коробки-то картонные, они и загорелись. Я бегом к заплаканной омеге, схватил её на руки и вылетел с этого склада. Через пару минут начали взрываться петарды, а ещё через несколько уже весь склад полыхал. Ну, а мы через промзону к дороге и валить оттуда нахуй. С этой девушкой мы потом распрощались и больше не виделись никогда. конецflashbackа — А потом как-то само забылось. Я думал, что он погиб, надеялся на это всей душой. — Антон сглотнул ком в горле. — А сейчас он, живой и невредимый, снова нашёл меня и стоит теперь за дверью. Послышались глухие удары в дверь. Мужчины в квартире вздрогнули, и альфа встал, несколькими резкими движениями стирая дорожки от слёз со своих щёк. — Спрячься в шкафу в комнате и постарайся не издавать ни звука. — Шатен пытался выглядеть твёрдым и смелым, но от него пахло страхом. Арсений встал следом за ним и протянул руку к его лицу, поглаживая большим пальцем по скуле. — Не бойся — я с тобой. Всё будет хорошо. Просто постарайся осторожно выпроводить его. — И взгляд: глаза в глаза. — Я знаю. Я всё знаю. Иди — ответил Антон, подталкивая омегу в сторону единственной комнаты. Попов развернулся и направился к шкафу, куда его отправил альфа. Шастун проследил, чтобы брюнет скрылся среди одежды и закрыл за собой дверцу, и только после этого подошёл к двери, открывая её. — Что-то ты долго, Тоша. Я уже стал переживать, что тебя нет дома, а свет на кухне воры включили. — Проблеял Лазарев в своей любимой манере. Он повёл носом, — Норлимбанол? — Вот то название, которое Арсений, как ни старался, не смог выучить! — Кто же это тебя совратить пытается? «Невозможно! — подумал омега, затаив дыхание. — Действие подавителей ещё не закончилось: он бы на меня уже набросился, да и Антон меня не чует. Значит, он знает, что здесь кто-то есть и что этот кто-то именно я.» — Что ты несёшь? Какой… — альфа щёлкнул пальцами, — не важно, как называется. Чего тебе надо? — Я не собираюсь разговаривать при свидетелях, если я их не увижу. — Незваный повернул голову в сторону комнаты и крикнул, растягивая гласные, — Выходи, Арсений! Я же знаю, что ты здесь! Сердце Шастуна пропустило удар, а Попов прикрыл глаза, выдыхая. Он знал, что врать Лазарю себе дороже, поэтому стал выходить из своего укрытия. Показавшись в дверном проёме, омега посмотрел в глаза Антона, в которых читалось только одно: страх. — Приве-е-ет. А я-то думаю: как это ты без своей омежки. То он тебе скорую вызывает, то бегает где-то, пока ты один. Странно, что вы за столько лет детишек ещё не замутили, конечно. — Уходи. — Строго сказал Арсений. — Тебе нечего здесь ловить. — Сеня показывает коготки? Как мило. А что, у нас разве омеги теперь защищают своих половинок? — Мне кажется, что мы с тобой во всём разобрались ещё на том складе восемь лет назад. Так что сейчас можешь пропасть в забвение ещё на столько же лет. Потом придёшь как-нибудь, покажешься, что живой, и снова красиво свалишь в закат. Как тебе идея? — Интересное предложение, но какая мне от него выгода? Правильно — никакой. Так что придумай что-нибудь получше. Арсений, что скажешь? — Ничего он тебе не скажет. Проваливай? — Альфа закипал, сжимая кулаки. — Ну-у, что же ты такой грубый? Я, может, за помощью к вам пришёл? — Ага. Бежим и падаем. Кого тебе на этот раз убить надо? Очередного «грязного», на твой взгляд, человека? Нет, спасибо, мы не занимаемся самосудом. — съязвил Антон. — Ну почему сразу убить? Я, может, на сцену попасть хочу? — Пф, — прыснул Арсений. — И что ты там делать будешь? Читать монологи о пользе наркозависимости? — Откуда столько скепсиса в твоих словах? Я между прочим хорошо пою. Или что, оступился на своём пути и всё: все дороги теперь закрыты? — Слышь, уходи, а? Нам не нужны ни конфликты, ни сотрудничество, ни что-то ещё. Пожалуйста, будь человеком и просто исчезни из наших жизней. Если ты говоришь, что оступился, то пусть так и будет. Но в доказательство своих слов ты развернёшься, покинешь эту квартиру и больше никогда не подойдёшь к кому-то из нас. — Арсений говорил очень уверенно. — Ты знаешь, что я в любой момент могу снова начать под тебя копать. В следующий раз ты так легко не отделаешься. А то пришёл такой к Белому, мол, так и так, каюсь, а потом пропал на восемь лет. Так что уходи, пока не поздно. — Умеешь ты уговаривать, Арсений. — Лазарев поумерил свой пыл и повернулся к выходу. — Счастливо оставаться, — выплюнул он и скрылся за пределами квартиры. — И что? Так просто? — недоумевал Антон, смотря на закрывшуюся за незваным гостем. — А где «Я не спрашивал вашего мнения?», «Вы ещё пожалеете об этом» и т.д. и т.п.? — Ты слишком драматизируешь. Он же не бандитский авторитет, а жалкий барыга, который вдруг решил, что может убивать. Всё хорошо. Он сюда не сунется. — Ты так в этом уверен. — Вздох. — Пойдём на кухню. — Они сели на места, откуда так спешно встали. — А ты как с ним познакомился? — Да так же, как и все, наверное. Только он не меня накачать пытался, а сокурсника. — Омега пожал плечами. — А почему он сказал, что ты вызывал мне скорую? — Потому что я, видимо, тебе её и вызывал. Я после того случая на третьем курсе начал под него копать жёстко. Детектива частного нанял, все дела. Оказалось, он цеплял своих жертв в каждом баре, но с определённой периодичностью. И, как раз, восемь лет назад я пошёл в один из этих баров, подсчитав, что в тот день он будет именно в нём. Получается, что угадал. Увидел, как он из ВИПки выходит и сразу в скорую позвонил по факту передозировки. А он свалил тут же. Через пару месяцев пришёл к моему знакомому следаку, сказал, что наркоту поставляют на склад. Они группу быстрого реагирования туда. Глядь: склад сгорел, а Лазарь исчез. — Он сделал глубокий вдох. — Вот, как-то так. — Получается, ты меня спас, даже не зная, что это был я. — Да мы с тобой, как оказалось, постоянно в одном человеке друг от друга ходили: забегаем в одно кафе время от времени, Воля — муж нашего художественного руководителя и мой хороший знакомый; Матвиенко — мой лучший друг — сделал у тебя заказ; Лазарев, чёрт бы его побрал, тебя чуть не убил. Я даже радиостанцию всегда вашу слушаю. А в тот день, когда мы там встретились, слушал, как тебя Позов из студии провожал. — Арсений засмеялся. — Да ладно. Вот так даже? В несколько секунд разминулись? — Получается, что так. — Омега посмотрел на часы. — Ладно. Я, пожалуй, пойду. Поздно уже всё-таки — И правда: время пролетело незаметно, и сейчас была уже половина десятого. — Я тебя провожу. — вставил альфа, поднимаясь следом. — Зачем? Я же живу в, дай бог, пятнадцати минутах. — И что? Ты уж извини, что указываю на слабость, но омегам опасно ходить одним так поздно. Даже если недалеко. На лице Попова заиграла улыбка: всё-таки его истинный был замечательным альфой (и человеком, в целом).***
Выйдя на улицу, Арсений поёжился: хоть на улице и был апрель, и днём воздух прогревался до +15, ночи оставались очень холодными. Антон, заметив это, недовольно цокнул, закатывая глаза, и снял с себя куртку, отдавая её омеге. — Не надо. Ты же сам замёрзнешь. — попытался возразить тот. — Надо. Ничего мне не станется, а ты весь дрожишь вон. Ну, мне что, насильно её на тебя натягивать? Попов смутился, но всё же принял элемент одежды: теперь на нём, кроме кожанки, была жёлтая куртка, похожая на рубашку. Путь мужчины продолжили под забавные рассказы друг друга. Когда они подошли к подъезду омеги, то стали прощаться. — У меня кстати день рождения девятнадцатого. — бросил Антон, как бы невзначай. — Хотел тебя позвать: посидим, как говорится, в узком семейном. Я Волю позову, Димку Позова с радио. Оба с жёнами. И Матвиенко напишу. Придёшь? — Конечно приду. Только это чуть больше, чем через неделю! — Ну, да… –Я же не успею тебе подарок придумать! — Омега по-настоящему ужаснулся, а вот альфа наоборот — засмеялся. — Лучшим подарком будет твой приход. Честное слово. Больше ничего не нужно. — заверил его Шастун. — Я так не умею. — Ну, тогда оставляю право выбора за тобой. До встречи. — И он развернулся и пошёл, встречая ответ спиной. — До встречи… Арсений зашёл в свою квартиру и, только посмотрев в зеркало, заметил, что не отдал Антону его куртку. Сняв одежду с плеч, он поднёс её к лицу, вдыхая такой любимый уже аромат. Кажется, у омеги появилась вещь, которую он вряд ли когда-то отдаст или постирает.***
Когда вы в последний раз придумывали идеи для подарка на день рождения? А человеку, в которого вы влюблены, но знаете его три дня? Скорее всего, вы не понимаете, в какую задницу попал Попов. У него совершенно не было мыслей на этот счёт, потому что дарить сувениры глупо и странно, а, чтобы подарить что-то нужное, надо досконально изучить интересы и род деятельности получателя. Поэтому сейчас Арсений штудировал инстаграм Шастуна, любезно найденный подругой (ведь попросить скинуть ссылку самого альфу «уму не постижимо!»), в поисках зацепок, но в его профиле можно было увидеть только то, что Антон частенько курил. И не абы что, а недешёвый вообще-то Parliament. Но это омега понял, ещё находясь в его квартире, по не до конца выветрившемуся запаху табака и открытой пачке на подоконнике. Нужные мысли никак не хотели посещать эту светлую (но на деле тёмную) голову, и брюнет решил позвонить единственному, по его мнению, человеку, который мог ему помочь — Воле. — Алло, привет, Арсений. У тебя что-то срочное или терпит? — На фоне слышался раздражённый голос Ляйсан — Что? Арсений? Дай мне трубку или передай ему, что если этот негодяй не явится на ещё одно выступление, то я сниму его с постановки и даже глазом не моргну! А если он не сочтёт это за угрозу, то я его вообще со всех ролей сниму, и будет как новичок по второстепенным раз через раз бегать! — Женщина кричала так, что передавать не было смысла: Арсений услышал всё и без помощи Павла. — Привет, Паш. Передай Лясе, что я её услышал. Я надеюсь, что у тебя всё-таки есть свободная минутка, потому что дело не то чтобы срочное, но от ожидания я просто умру. — Ты, на самом деле, мне помог. Так что на тебя у меня время найдётся. Чего ты хотел? — Отлично! Помнишь, я расспрашивал тебя про Антона Шастуна? — начал Попов издалека. — Ну? — Так вот. Я опять по его душу. Мы с ним пересеклись на днях, познакомились, а вчера он позвал меня к себе на день рождения… — Короче, Склифосовский. Слишком длинная прелюдия, не считаешь? — Я не знаю, что ему подарить. — Себя. Может, мозги людям трахать перестанет. — засмеялся мужчина на том конце связи. — А если серьёзно, то сам не могу ничего сказать. Он вообще уже давно не очень любит этот праздник, а почему не мне тебе рассказывать. Ну, а так, он алкоголь хороший любит — дорогой, украшения всякие наподобие цепей, колец и браслетов, но это, я думаю, ты уже заметил. А! ещё в покер любит поиграть. По крайней мере, какое-то время назад он это упоминал. — Спасибо огромное! Ты меня прям спас! — закричал Арсений в трубку, не дав собеседнику договорить. У него наконец-то появилась стоящая идея. — Допустим. — Всё, пока. Ещё раз большое спасибо. — И омега завершил вызов, пресекая возможность задать себе хоть один вопрос. Теперь на ноутбуке Попова был открыт сайт, на котором продавались различные наборы для игры в покер. Спустя пару часов раздумий и три выпитые чашки кофе выбор пал на STARS 500 фишек. Подарок был выбран, заказ сделан, а между тем репетиция в театре становилась всё ближе и ближе. Поэтому через пятнадцать минут Арсению во всю названивала Утяшева. — Алло. Привет, Лясь, ты чего-то хотела? — Начал Арсений, смотря на часы: он вполне успевал даже душ принять. — Во-первых, Ляйсан Альбертовна. Во-вторых, где тебя черти носят, Арсений? У нас прогон нового спектакля, а ты шляешься непонятно где. — Она говорила медленно и спокойно, но женским словам и интонациям нельзя доверять от слова совсем. Особенно сейчас, когда в голосе то и дело проскальзывают металлические нотки. — Скажи мне: я тебя предупреждала? Предупреждала. Если ты не явишься через полчаса, пеняй на себя, Попов. Я надеюсь, что ты примешь правильное решение. — И художественный руководитель положил трубку, не позволив Арсению вставить хоть слово. Привычка ходить по квартире в одежде, подходящей для выхода на улицу была как нельзя кстати. Только поэтому Арсений спустя три минуты уже сидел на водительском кресле, судорожно вбивая в навигатор адрес театра, проверяя пробки и время в пути. По пустым дорогам ехать минут двадцать, но в этом городе пусто только ночью (и то не всегда). Было решено гнать — педаль в пол, шашки, аварийные ситуации. Но об этом как-то не думаешь, когда за плечами хороший стаж, а на носу едва ли не увольнение.***
Антон пришёл домой в смешанных чувствах. Он вроде и был рад, что провёл сегодняшний день с Арсением, но с другой стороны, появление Лазарева на пороге его квартиры совершенно не радовало. Как бы он не делал вид, что отпустил ситуацию, в душе он чувствовал, что так просто вся эта история не закончится. В конце концов, Шастун ведь едва его не убил, а такие вещи вряд ли прощаются. И даже, если отбросить мысли об этой неприятной личности, остаётся неприятный осадок, появившийся после скомканного прощания с омегой. Антон понимает, что не смог бы уйти, если бы задержался возле дома Арсения ещё хоть на минуту, но с другой стороны очень сильно хотел, чтобы его окликнули и позвали продолжить такой приятный вечер за просмотром хорошего кино. — Вот, что делает одиночество с людьми… — сказал Антон сам себе, сидя на кухне, и поджёг сигарету. Выходить на балкон в холодную ночь не хотелось, а смысла особо и не было: в этой квартире никто не запретит курить в помещении. Белый дым выходил из лёгких и прогонял из головы депрессивные мысли, но эффекта от затяжки хватало всего на пару секунд. Докурив, альфа встал из-за стола и открыл окно на форточку — есть кому запрещать, нет, а прованивать мебель не хочется в принципе. Расхандрившийся Шастун полез за заначкой шотландского виски, уже понимая, какое утро его ждёт при таком раскладе, но не отказываясь от идеи заглушить мысли алкоголем.***
Что такое пьяный альфа? Драки, скандалы, отделение полиции. Что такое пьяный Антон Шастун? Обычно ничего особенного: он не буянит, а в сонном состоянии отправляется домой и заваливается на диван, даже не думая о том, чтобы раздеться. Но, если он пьёт дома один, заливая горе, то пьяный Антон Андреевич Шастун — это сопли, слёзы, слюни. Сколько нужно выпить Антону, чтобы быть в такие дрова? Полбутылки. Сколько он выпил? Почти две. И вот сейчас, когда на часах половина третьего ночи, альфа сидит на полу в комнате, опираясь спиной на кровать, и вспоминает и жалеет упущенные студенческие годы и возможности. А начиналось так красиво: с размышлений, почему он не может быть с Арсением. Но здесь уже сработало старое доброе «начали за здравие — закончили за упокой». Время тикает, а Шастун, кажущийся сейчас таким маленьким в этой тёмной квартире, так и сидит, крутя в руках пустую бутылку. Она закончилась минут пятнадцать назад, но отсутствие сил пойти за добавкой оказалось сильнее желания выпить ещё. Положив стеклотару на пол, Антон вытер последние слёзы и осторожно перебрался на кровать, где подполз к стенке, свернулся у неё калачиком и с мыслью, что вставать ему всего через пару часов, забылся беспокойным сном.***
Спать три часа никогда не было крутым. А сейчас, когда тебе без недели тридцать лет, тем более. Будильник, назойливо звонивший уже десять минут, проклинался благим матом, а ужасная головная боль раздражала сильнее этой адской шайтан-машины. Однако всего один рвотный позыв смог моментально поднять тело Шастуна с кровати. Несчастный еле успел добежать до ванной и упасть в объятия керамического друга, прежде чем содержимое желудка вышло наружу тем же путём, что и зашло. Хорошенько проблевавшись, Антон поднялся с колен и подошёл к раковине. Весь помятый с огромными синяками и мешками под глазами он был похож не на молодого здорового альфу, а на бету-бомжа, потерявшего последний смысл жить. Прервав приступ самобичевания, парень стал остервенело чистить зубы, стараясь смыть неприятный привкус. Когда водные процедуры были закончены, Антон поплёлся в комнату, чтобы сменить одежду и вновь обвешаться украшениями, как ёлка. Выходя в коридор, он споткнулся о бутылку, брошенную здесь ночью. На кухне, на удивление, не было погрома: остатки от скудной закуски, стакан и ещё одна пустая бутылка покоились на столе, не стараясь наводить суету. Поэтому напоминания о вчерашнем вечере быстро отправились в мусорную корзину и раковину. От мыслей о еде тошнило, и единственным спасением оказался любимый с детства чёрный чай. Шастун уже вышел в прихожую и, надевая ветровку, снова посмотрел на себя в зеркало. Поняв своё положение, он залез в ящик трюмо и достал оттуда проездной: садиться за руль в таком виде грозит лишением прав, потому что даже упаковка жвачки не перебьёт такой запах перегара. А вот в метро самое худшее — это укоризненный взгляд какой-нибудь бабульки. — Ебать. — выдохнул альфа в воздух вместе с сигаретным дымом. Он уже подходил к вестибюлю, готовясь к встрече с неизбежной давкой.***
Путь до офиса обошёлся без неприятностей, за исключением трёх пропущенных поездов, забитых битком. Зато на работе незаметно скрыться в кабинете не удалось: едва ли не каждый поинтересовался у заёбанного дизайнера, что у него произошло и как он себя чувствует. Но самое страшное ждало его позже. — Антон! — Его окликнула молодая брюнетка. — И куда это ты намылился? — И тебе привет, Дарина. К себе, работать. Ты что-то хотела? — Я — нет. А вот Стас до тебя дозвониться не может. Рвёт и мечет. Сказал, что если не явишься к нему в кабинет до половины девятого, то отправишься в неоплачиваемый отпуск. — Спасибо. Передай ему, что я буду минут через пять-семь. — Хорошо. Но если ты меня подставишь, я тебя ударю. Сильно. — И она ушла, красиво виляя бёдрами. А горе-алкоголик отправился к себе в кабинет, чтобы бросить вещи, и, молясь на удачу, пополз к начальству на ковёр.