***
— Ну, и где тебя черти носят? — Вот так. Вместо приветствия. С места в карьер. — Ляйсан Альбертовна, здравствуйте. — Не паясничай, Арсений. — Утяшева склонила голову набок и поморщила нос. — Ну, прости, что так грубо. Но ты же можешь так вообще перестать в театре появляться. А у нас прогон «Войны и мира», в котором ты, между прочим, играешь главную роль. Или ты об этом уже забыл? Генеральная репетиция через неделю. Потом, в субботу, премьера. — Женщина едва не плакала. — Неужели, тебе всё равно? Ну, что ты молчишь? — Ляся, успокойся, пожалуйста. — Попов осторожно взял её за плечи и заглянул ей в глаза. — Я не собираюсь забрасывать свою работу: я слишком долго шёл к тому, что сейчас имею. Мне просто нужно было немного прийти в себя после событий прошедших дней… — заверил он своего руководителя. — К тому же я пропустил только… два спектакля и репетицию… — он опустил взгляд себе под ноги — Вот именно. Просто… Ты хороший актёр, Арсений, и я не хочу, чтобы ты переставал играть. Но из-за того, что ты не пришёл в прошлые субботу и вторник, тебя пришлось снять, и до конца сезона эту роль будет играть Панайотов. — Эта фраза обрушилась как приговор. По спине мужчины пробежали мурашки: его заменили. Да ещё на кого! Эффект бабочки в действии: радио, истинный, пропуск спектакля, расставание с ролью до конца сезона. Но несмотря на ком в горле, Арсений лишь улыбнулся и сказал: — Ну и ладно. Не последняя в моей карьере. Я, что, не дам Саше на сцене побывать? — Вот ты смеёшься, а он может остаться на постоянной основе Кабанова играть. Что ты тогда делать будешь? — Но ведь ты этого не допустишь? А один сезон я как-нибудь перетерплю. — сказал Попов и приобнял женщину. — Ну что? Я пойду, вещи брошу? — Давай быстро. Я жду тебя в зале. И Арсений посеменил в сторону гримёрок, прикидывая в мыслях, сколько проёбов у него осталось до увольнения.***
«Вдох-выдох. Нужно просто постучать и войти. Ничего сложного…» — так размышлял Антон стоя перед кабинетом Шеминова, и, когда он уже собрался с силами, чтобы сделать эти несколько ударов в дверь, та распахнулась, а на пороге стоял злой Стас. — Ага. Явился-таки. Заходи, Шастун, будем тебя уму-разуму учить — Парень напрягся и осторожно прошёл к столу начальника. Дверь за его спиной захлопнулась, а в замочной скважине повернулся ключ. — Тебя родители в детстве пороли? — Н-нет… Стас, что случилось? — Антон обернулся, смотря на Шеминова, пытающегося выдернуть ремень из шлёвок своих джинсов. — Что ты собрался делать? — Глаза шатена округлились, а брови смешно поднялись домиком. — Жаль. Значит, я сделаю это первым, — продолжал руководитель, будто не замечал вопросов подчинённого. — Стас, блядь! Это не смешно! Что произошло, раз ты вызываешь меня к себе на ковёр и грозишься ремнём отходить? — Что произошло?! — Он оторвался от элемента одежды, вскидывая взгляд на подчинённого. — Что произошло, Антон?! Это я, — он ткнул себя пальцем в грудь, — у тебя должен спрашивать. Я отдаю тебе заказы, рассказываю клиентам, какой ты замечательный сотрудник, а ты забиваешь на них всех, кроме одного, и вместо того, чтобы заниматься делами в офисе, сидишь в кафе и шляешься по городу в рабочее время. Что с тобой Антон? Мне звонит клиентка и говорит, что ты не появился на назначенной встрече и не выходишь с ней на связь. Откуда такое халатное отношение к работе? — Шеминов горько вздохнул и покачал головой, опустив её вниз. — Влюбился, что ли? Вместо того, чтобы расширять свою клиентскую базу, омег окучиваешь… — добавил он тише. От такого замечания зеленоглазого шарахнуло, как если бы его ударило током. Нет, он понимал, что испытывает к Арсению чувства, которые действительно можно было назвать влюблённостью, но старался отгонять от себя эти мысли. Зато сейчас, услышав этот факт из чужих уст, он начал задумываться над ним всерьёз, но быстро отбросил все размышления, поставив в уме галочку подумать над этим потом, и уставился на Стаса: сейчас ему было важнее узнать, где он проебался. — Почему сразу влюбился? И откуда ты знаешь, где и с кем я был? — Дарина вчера выходная была и решила съездить в кафе. Какой чёрт занёс её в Буше, я не знаю, но она сказала, что ты сидел там с каким-то симпатичным омегой. И он точно не был твоим клиентом. Ты классный парень, Антон, и мы давно с тобой знакомы. И я, может быть, даже не стану делать тебе выговор, но… — мужчина загадочно улыбнулся, возвращая ремень на своё законное место, — ты расскажешь, кто это был и что вас связывает. — Стас, — Шастун опустил голову и шумно выдохнул, — я и сам ни черта не понимаю. Давай, я разберусь со всем и сразу всё доложу тебе, ладно? — Уговорил. Иди, работай и чтоб на глаза мне не попадался до конца дня, потому что если ты думаешь, что я не почувствовал последствия вчерашней попойки, то ты ошибаешься. — Понял. Принял. Я пошёл. — Альфа развернулся и направился к выходу из помещения. Подумать только: его, Антона Шастуна, взрослого, почти тридцатилетнего, альфу, реально хотели выпороть. А ведь рабочий день только начался. Что ж потом-то будет?***
— Арсений! — Девушка окликнула омегу в коридоре. — Подожди, пожалуйста. Я хотела поговорить… — Настя? — мужчина опешил. — Ты чего здесь? Ты же вроде в заслуженный декретный отпуск ушла. — Вот чем ты слушаешь? — возмущалась Матвиенко, подходя ближе. — Говорю же: поговорить с тобой хотела. — Ну всё-всё! Не дуйся. Что ты так реагируешь-то сразу? Я понимаю, что гормоны, но всё же. — Да ну тебя! — Она ударила друга в плечо. — Ты освободился уже? — Вроде бы. Но меня могут позвать и начать отчитывать за прогулы, как когда-то в школе. — Ну ничего себе. Ты на репетиции не ходишь? — Вот только не надо меня осуждать. Я только об Антоне и думаю все эти дни. Как я должен был по-вашему субботний спектакль отыграть? А во вторник он вообще на меня чуть не набросился… Ты знаешь, какая у меня реакция на стресс. Я не мог играть в таком состоянии… — Спектакли? Ты пропустил спектакли, Арсений? — девушка приподняла брови в недоумении. — Так, ладно. У тебя были относительно уважительные причины. Я вообще не об этом сюда пришла разговоры вести. — Подожди. Может, пойдём в машину? Я тебя до дома заодно отвезу. — Лучше к тебе. Мне Серёжа так надоел сегодня — сил моих нет его терпеть. — Ну-у, хорошо… Только, я надеюсь, вы не поссорились? — Нет, конечно. Я немного устала от его опеки и сказала, что поеду к тебе. Тем более ты обещал мне подробно рассказать про Антона и развитие ваших отноше-е-ений… — Девушка хитро улыбалась, глядя на Арсения озорными глазами с хитрым прищуром. — Ах, ты маленькая сплетница! — вскрикнул Попов и засмеялся. — За это я тебя и обожаю. Пошли. В магаз по пути заскочим за сырками? — Вообще не против! Даже обеими руками за! Арсений обнял подругу за талию, и они вместе двинулись к выходу из театра, продолжая разговаривать ни о чём.***
Что думает нормальный человек после того, как его отчитало начальство в самом начале рабочего дня? Правильно — день безнадёжно испорчен, и сегодня можно ожидать всего самого худшего. Так подумал и Антон, возвращаясь за стол в своём кабинете. Но как же он удивился, когда всё шло своим чередом и не было ни единого намёка на какие-либо проблемы или неприятности. До обеда он не сходил с рабочего места, занимаясь расчётами по проекту Матвиенко. Они были закончены аккурат к перерыву, поэтому Шастун с чистой совестью посеменил прочь из офиса в кафе неподалёку. В течение всего обеденного времени он думал об одном: каким образом он мог забыть о встрече с клиентом, если каждого он получает с боем. Чтобы люди доверились молодому специалисту, нужно прыгать перед ними и по сто раз говорить, что он, вообще-то, был лучшим в потоке. И сейчас он просто забывает о встрече, которую сам же и назначил? Причиной он посчитал эйфорию от его первого по-настоящему большого заказа и влюблённость в Арсения. Нет, он ни в коем случае не винит омегу в своей рассеянности. Просто понимание, насколько крупно он попал, становится сильнее с каждым часом и замечанием со стороны. «А ведь мы даже не истинные… — подумал альфа и горько усмехнулся. — Ему же ничего не помешает уйти потом, когда найдёт свою судьбу…» — Он зачесал чёлку пальцами и попросил у официанта счёт, собираясь уходить. Когда он вернулся в офис, возле двери в его кабинет сидела та самая женщина, про встречу с которой Антон так «любезно» забыл. — Здравствуйте, Екатерина… — Шастун начал вспоминать отчество. — Просто Екатерина. Я ещё не настолько старая, чтобы звать меня по отчеству. Здравствуйте, Антон. — Проходите, пожалуйста. Спасибо за ожидание и простите, пожалуйста, за то, что я пропустил нашу встречу вчера. Совершенно не понимаю, как это могло вылететь из головы. — Да нормально всё, не кипишуй. Сама, если честно, чуть не проспала. Ничего, что я на «ты»? — Нет, всё в порядке. — заверил её дизайнер. — Простите ещё раз. Присаживайтесь. Начнём, пожалуй? — Да, давай. Клиенткой Антона была высокая и стройная бета, которую было видно издалека. Варнава являлась очень эмоциональным человеком, но это совершенно не отталкивало, а наоборот притягивало к ней. Поэтому тот факт, что она абсолютно спокойно отнеслась к халатности работника, не был чем-то удивительным. Она пришла к Антону за дизайном квартиры после косметического ремонта. Деловая беседа между людьми длилась почти два с половиной часа, и конец короткого пятничного рабочего дня подкрался медленно и незаметно. Когда все возникшие нюансы были решены, работать оставалось от силы минут пятнадцать. Поэтому, проводив девушку, Шастун принялся сам собираться домой. В этот момент в кабинет зашла Шеминова. — Скажи мне, Антон. Почему ты ещё не женат? Такой классный парень и один… — Хороший вопрос, Дарин. Может, потому, что я не собираюсь делать предложение руки и сердца первому встречному? И к чему вообще этот вопрос? — Честно? Сама не знаю. Просто стало интересно, веришь? — Верю. Ты чего домой не идёшь? Сейчас Стас потеряет ещё и прилетит мне потом. — Он в главный офис поехал. Устраивать совещание в пятницу после рабочего дня это, конечно, гениально. — О-о-о-о, понятно. Тебя подвезти, может? — предложил альфа как истинный джентльмен. — А, точно. Я же на метро сегодня. — И он ударил себя рукой по лбу, смеясь с самого себя. — Ну, ты даёшь, Шаст. — Подруга подхватила его смех. — Не, ну, а чё? Ладно. Погнали по домам, что ли? — Не, я в кафе посидеть хочу. — Тогда пока? До понедельника. — До понедельника. И друзья разошлись: Шеминова в уютное кафе, а Шастун в шайтан-машину для убийств под названием «метро в час пик».***
Путь из театра домой, скрашенный глупыми дружескими разговорами, не показался долгим, даже несмотря на заход в магазин. Конечно, на сырках они не остановились, и поэтому сейчас омеги стояли в прихожей Попова с двумя пакетами, полными всяких вкусностей. — Давай руки мой иди, и на кухню. Сейчас какао сварганим. — сказал мужчина и направился к кухонной раковине. Через пять минут омеги вдвоём колдовали над горячим шоколадом. Когда напиток был готов, они украсили чашки зефирками и сели за стол, на котором уже стояло несколько коробок с пирожными, сырки с клубничной начинкой и небольшой торт. — Тебе не кажется, что этого многовато для нас двоих? — задал довольно логичный вопрос Арсений. — Нет, не кажется. Нас здесь вообще-то трое! — возмутилась девушка, а под непонимающий взгляд брюнета указала на округлившийся животик и улыбнулась. — Балда ты, Насть. — по-доброму усмехнулся голубоглазый. — Так, всё. Я не собираюсь обсуждать с тобой то, сколько я ем. Сейчас мы делаем несколько спокойных глоточков, а после ты пускаешься в самый подробный рассказ о тебе и Антоне. Это понятно, я надеюсь? — Понятно-понятно. — мужчина страдальчески вздохнул и отпил какао из чашки. Попов решил, что для полноты картины нужно рассказывать абсолютно все свои мысли, ощущения и происходившие события с момента, когда он только увидел больного Шастуна на радио. По ходу повествования он то и дело отвлекался от основной мысли, поэтому весь рассказ затянулся на три часа. — Ну, что я могу тебе на всё это сказать, Арсений? Столько времени находиться в шаге друг от друга и ни разу нигде не встретиться… это талант. Знатно, конечно, над вами судьба посмеялась. Только я одного не поняла: ты когда вообще собираешься ему сказать, что ты его чуешь и вы истинные? — Честно? Не знаю. Хотелось бы пораньше, но… — он опустил голову, стараясь подобрать слова для описания своих эмоций и опасений. — Что, но, Арс? Что за детский сад вообще? Значит так, пообещай мне, что он узнает до его дня рождения. Иначе, я запру тебя с ним в подвале на неделю. Ты меня знаешь: я слов на ветер не бросаю. — Знаю. Я скажу, обещаю. Может, пойдём? А то я уже сидя засыпаю. — Слабоват ты стал, всё-таки. А помнишь, как мы раньше до утра тусовались? — Помню. Теперь уже так не получится, наверное. Ладно, ты, если хочешь, можешь ещё посидеть, а я пойду. Чистое постельное в спальне на кровати, а я как-нибудь на диване перекантуюсь. Спокойной ночи. — Спокойной, Арс. Попов отправился в душ и, выйдя оттуда через пару минут, посеменил в гостиную, где устроился на раскладном диване и забылся сном.***
Антон сидел на своём привычном рабочем месте — в кабинете — и составлял сводки для ведущих. День начался и шёл как обычно, пока к Шастуну не зашёл Воля. — Привет, Шастунишка. Работаешь? — Как видите, Павел Алексеевич. Вы по какому поводу ко мне? Сводки я почти доделал, собираюсь относить в студию уже. — Как раз о студии. Рейтинги на твоём эфире неделю назад показались мне достаточными для того, чтобы ты вёл прайм-таймы Нурлана. Танцуй — сегодня вечером снова выходишь в эфир. — Спасибо… — как-то неуверенно сказал шатен, и начальник, кивнув на прощание, покинул его кабинет. Зеленоглазый ещё какое-то время посверлил взглядом стену и, доделав последние штрихи, понёс статьи к ди-джеям. На обратном пути его остановил Сабуров. — Здорово, Антох. Что? Часы мои отнимаешь, да? Без работы решил оставить? — парень хитро сощурился. — Эм… нет. Меня Воля поставил, я его не просил даже об этом… — начал оправдываться шатен, но его перебили. — Да брось ты! Я же шучу. — Собеседник заулыбался. — Я слышал твой прошлый эфир, ты красавчик. Реально. Да и к тому же, я не только по выходным работаю в отличие от тебя. У меня достаточно часов за пультом, чтобы жить и не жаловаться. Неужели ты повёлся? — Ну, знаешь… когда к тебе подходят и начинают говорить, что ты их хлеб отбираешь, невольно начинаешь так же думать. — стушевался Антон. — Но я уже понял, что ты по жизни приколист. — Лады. Давай тогда, иди. Тебе ещё вечером народ развлекать. Покеда. — Пока. Шастун вернулся за своё рабочее место в прекрасном расположении духа и остался в нём до самого вечера.***
Утро выдалось не самым добрым в жизни мужчины. Он был тем человеком, который плохо спит на новых местах. И хотя он был в собственной квартире, обстановка комнаты и кровать были другими, а значит, это место вполне можно было назвать новым. Спина болела от неудобного положения, а голова из-за некрепкого сна. На кухне уже вовсю хозяйничала Настя. Арсений подошёл к двери и позвал подругу. Девушка вздрогнула и замахнулась на владельца квартиры его же, по сути, полотенцем. — Ты совсем дурак, что ли? — задала она риторический вопрос. — Нельзя же так пугать. А если я рожу у тебя на кухне с перепугу? — Срок маловат для подобных ситуаций, — улыбался Попов. — Выспалась? — Да-а-а, — довольно протянула Анастасия. — Никакой опеки, никто не интересуется, не надо ли мне пяточку почесать или перевернуться. Такой кайф, спасибо. — Я рад, — засмеялся мужчина. — Что ты тут кашеваришь? — Он заглянул подруге через плечо. — Ого-о-о, какая вкуснятина! — добавил, смотря на пышный омлет под стеклянной крышкой. — Ещё бы! Иди зубы чисть, почти готово уже. — Слушаюсь, мой капитан. — Он шутливо отдал честь и ушёл в ванную. Вернулся Арсений умытый, гладко выбритый и переодетый. Они позавтракали в тишине, руководствуясь Настиным «Когда я ем, я глух и нем». Когда вкуснейший омлет был съеден, а посуда помыта, Арс предложил подвезти девушку до дома, аргументируя это тем, что её, наверняка, заждался муж, а он сам хотел убраться в квартире, раз у него выходной. — Нет, спасибо. Я, пожалуй, прогуляюсь. Пока, Арсений. — Давай, до встречи. Дверь за девушкой закрылась, и Попов погрузился в быт. Его день генеральной уборки проходит стандартно: сначала он собирает всю грязную одежду в доме и партиями отправляет её в стиральную машину. Пока первая из них полощется, омега берёт в руки пылесос и под танцевальную музычку проходится с ним по всей квартире. Ковров у него в доме нет, но пыли от этого почему-то не становится меньше. После выматывающего процесса он выгребает постиранные вещи, вешая их на балконе, и отправляет на их место следующую партию. Теперь очередь помывки полов шваброй, потому что пылесос микробы и бактерии не убивает, а Арсений у нас — личность брезгливая. Потом в ход идут тряпки для протирания пыли с полок и других поверхностей, а за ними газеты, ведь лучше них ничто не отмывает грязь с окон. Когда квартира вымыта, омега снимает с себя одежду, отправляет её с последней партией в стиралку, а сам идёт в душ. Когда свежий брюнет выходит из ванной и выносит с собой тазик с такой же свежей одеждой, ему на телефон приходит сообщение, в котором Антон приглашает его погулять по вечернему Питеру. Не долго думая, Попов соглашается и, повесив вещи, идёт одеваться.***
Парни встретились возле кафе, в котором сидели в прошлый раз, и пошли в сторону парка Есенина. Антон рассказал о своём дне и пожаловался на свою память, указывая на ситуацию с Варнавой. Омега слушал Шастуна с неподдельным интересом, потому что он был по-настоящему хорошим рассказчиком. За всеми этими разговорами прошла куча времени, и в городе на Неве успело стемнеть, но ни один из мужчин не хотел идти домой, поэтому они двинулись на набережную, где они проходили ещё около часа. Теперь, посмотрев на часы, они решили, что скоро уже будет пора всё-таки закругляться, иначе завтра они не встанут с утра, чтобы ехать на работу. Под конец прогулки Антон предложил проводить омегу до дома. Он думал о том, что это неправильно, что он даёт ему ложные надежды, но не мог совладать со своими желаниями. А Арсений был смущён, но рад такой заботе с его стороны. Он считал, что таким образом они становились ближе друг к другу. Уже во дворе брюнет предложил посидеть на скамейке около детской площадки, ведь домой не хотелось, а детей в это время всё равно нет. Они продолжали говорить о чём-то совершенно не важном. — Я хотел кое-что тебе сказать… — начал голубоглазый, окидывая взглядом дворовую территорию. Он облизнул губы, опуская голову. — Дело в том… что я кое-что к тебе чувствую. Я… — он хотел продолжить, но его перебил альфа. — Я тоже, Арс. — Всё это время он смотрел куда-то вверх, иногда уходя в свои размышления, а сейчас повернулся к мужчине справа от него. Попов тоже поднял взгляд и посмотрел прямо в зелёные глаза. Теперь их взгляды забегали по лицам друг друга: от глаз к таким близким, но далёким, губам и обратно. Парни наклонились ближе друг к другу, продолжая смотреть в глаза напротив. Альфа подался ещё вперёд, а когда между их губами оставалась всего пара миллиметров, отвёл взгляд и отстранился. — Прости. Я, наверное, пойду. — И он встал и ушёл, не прощаясь, оставив омегу одного на холодной ночной улице.***
Арсений зашёл в квартиру разбитым. Что помешало Антону сделать это? Может, у него есть кто-то? Но в его квартире не было следов пребывания кого-то, кроме хозяина. Хотя, они же не обязательно живут вместе. Но от альфы не пахнет другими омегами. Значит, сейчас он свободен. Так что его тогда остановило? Бесконечный поток мыслей ухудшал обстановку, прибавляя всё больше поводов для самокопания и поиска недостатков в своих внешности и характере. Из голубых глаз посыпались слёзы. Омега не вытирал их, но слизывал солёные капли, когда они достигали уголков рта. Лицо мужчины, стоявшего посередине коридора, исказилось в плаксивом оскале, и брюнет завыл в рыданиях, опускаясь на колени там же, где стоял. Ещё никогда эта квартира не казалась такой большой для него, чем в момент, когда он свернулся калачиком и, плача, содрогался от нехватки воздуха. За этим занятием Арсений провёл около часа, пока слёзы в организме не закончились и рыдать стало нечем. Он поднялся с пола и посеменил в спальню, где, не раздеваясь, упал на кровать лицом в подушку и, поджав колени, заснул. Утро настало как-то слишком быстро. Осознание, что у него сегодня очередная репетиция, не давало Попову сделать нормальный вдох: если он не появится и сегодня, то сможет попрощаться с карьерой, но сил не было даже на то, чтобы встать с кровати и приготовить себе завтрак. Через силу он поднял свою тушку с постели и направился в душ — смывать события минувшего вечера. Горячий кран, вывернутый на полную, бодрил, но совершенно не помогал избавиться от назойливой мысли, что он Антону был совершенно не нужен и что у него уже есть отношения с кем-то другим. А Арсению оставалось только смотреть на него со стороны и понимать, что, несмотря на истинность, ему ничего не светит с таким прекрасным альфой. Вернувшись в комнату, он посмотрел в окно: за стеклом шёл проливной дождь. «Погодка под стать настроению», — подумал омега и стал одеваться. Желая слиться с окружающей средой, он натянул чёрные джинсы и кофту с капюшоном. Выходя из комнаты, забрал с тумбочки телефон и направился в сторону кухни. Уже запустив кофемашину, он заметил на экране смартфона уведомление. Ляйсан 7:28 Арсений, привет. Сегодняшний прогон отменяется: Роберт заболел, и я решила дать вам отдохнуть сегодня.Вы 7:28
Привет. Спасибо, Лясь.
Отлично. Значит, сегодня ему не придётся делать вид, что с ним всё в порядке, когда очень даже наоборот. Раз уж на работу не надо, то Арсений решил пойти гулять под дождём, когда не будет видно слёз на его лице.***
Глупо ли поступил Антон, бросив омегу на той скамейке? Да. Понимает ли он это? Тоже да. Но в то же время он считает, что поступил правильно, потому что, поддавшись искушению, он бы дал Арсению ещё больше надежд на отношения. И ведь Шастун не то чтобы не хотел быть ему кем-то ближе, чем друг, он просто боится, что потом, встретив своего истинного альфу, он, не прощаясь, уйдёт по-английски. Да и сам шатен не мог быть уверен в том, что не поступит так же. Поэтому он решил пресечь всё на корню. Больно ли ему было? Да. Обиделся ли он на судьбу? Да. Что он сделал, придя домой? Правильно — лёг на кровать и, закрыв лицо руками, заплакал, позволяя слезам, просачиваясь сквозь пальцы, стекать на подушку. Парень не спал почти всю ночь, а утром вместо хоть какого-то завтрака выкурил около четырёх сигарет. Сборы не заняли у него слишком много времени, поэтому уже через двадцать минут он настраивал радио, сидя в машине. Он всё также продолжал убеждать себя в том, что всех этих чувств не должно быть и что он поступает жестоко, конечно, но правильно.Всё, что вокруг нас — это ветер.
Всё, что падает вниз — это пепел.
Мысли давят на полноту кармана.
Добро пожаловать в Город Обмана!
Либо всевышние силы издеваются над альфой, либо он просто загоняется, но вселенная будто всеми способами пытается указать на то, что он заблуждается. Даже родная радиостанция, на которую он как раз едет, ставит в эфир такую песню. Ну, Лёха, получишь ты от нервного Шастуна. Антон приехал даже до начала рабочего дня. Уже сидя в своём привычном кабинете, он ещё раз посмотрел свой новый график: и как он мог забыть, что всё это время Нурлан вёл оба воскресных прайм-тайма, а не только утренний? Зато надоедливая совесть подкинула ему идею для вечернего эфира. А пока он поплёлся в студию со стандартным набором сводок, новостей и музыкальных подборок.***
Две таблетки подавителей и кофе — вот всё, что было в желудке Попова, когда он выходил из парадной навстречу ливню. Арсений дожил до тридцати лет, и это первый раз в его жизни, когда он идёт гулять в дождь в таком меланхоличном настроении. Обычно он любит прогуливаться, когда с неба падают тяжёлые тёплые капли. Романтичная омежья душа любит такую погоду. Но сегодня был совершенно другой случай: мужчина, уже изрядно промокший, бродил по набережным, вспоминая, как они недавно гуляли здесь с альфой, как герой глупой мелодрамы. Холодный дождь хлестал по лицу и спине. Через несколько часов такой прогулки Попов вернулся домой вымокшим до нитки и ужасно замёрзшим. Горячий душ помог согреться, но этого было мало, поэтому мужчина завернулся в тёплый флисовый плед и, сделав горячее какао, сел на диван, включая радио. Омега всегда слушает только одну радиостанцию, и сейчас из динамиков послышался такой любимый голос. — Интересно, без кого же легче Тимуру Родригезу. Рад снова приветствовать вас, дорогие слушатели. Антон Шастун у пульта, и в этот час я бы хотел поговорить с вами об отношениях между людьми. Возможно, я не прав, но скажите: какой смысл начинать отношения не со своей истинной второй половинкой? Лично для меня это очень важная тема. Звоните к нам на станцию, мы с удовольствием послушаем ваше мнение –Пока ведущий диктовал номер телефона, Арсений сидел и сверлил взглядом стену. «Неужели он передумал вчера целовать меня только потому, что не хочет заводить отношения с кем-то кроме истинного?» Омега понял, насколько зря он ничего не говорил своему альфе, и решил, что позвонит ему сразу же, как только закончится эфир.***
Антон решил провести эфир именно на эту тему потому, что посчитал необходимым объясниться с Поповым. Он помнил, что омега всегда слушает их радиостанцию, а вот позвонить ему и сказать, в чём дело лично альфа попросту испугался. Раздался звонок, и Шастун, снимая трубку, включил микрофон. — Так, а вот и первый звонок. Здравствуйте, вы в эфире. Как Вас зовут? — Здравствуйте, Антон. Кристина. — Приятно познакомиться, Кристина. Напоминаю тему настоящего эфира: как Вы считаете — есть ли смысл вступать в отношения с человеком, не являющимся Вашим истинным? — Я думаю, что это зависит от чувств, испытываемых к этому человеку. Разумеется, отношения ради отношений — это глупо и несправедливо. Но если между людьми возникли светлые чувства, то зачем их отвергать, ожидая кого-то, посланного судьбой? Ведь его можно и не дождаться, а сердце просит любви и заботы. На этом, наверное, всё. — Я Вас понял. На самом деле, Ваши слова очень логичны. Спасибо за звонок, Вы можете попросить меня поставить Вашу любимую песню, и я с удовольствием это сделаю. — Спасибо. Если можно, то пусть это будет «Скажи мне, что такое любовь». Мне кажется, что она будет в тему. — Почему бы и нет? До свидания. А прямо сейчас Юлия Савичева «Скажи мне, что такое любовь» для нашей первой дозвонившейся — Кристины. Выйдя из эфира, Антон стал думать над тем, что скажет, когда композиция закончится. Нужные мысли никак не хотели приходить ему в голову, поэтому было решено импровизировать. — Мы послушали Кристину, но я так и не поделился своим мнением. Наверное, это прозвучит несерьёзно, и вы посчитаете меня обиженным на мир, но я скажу. Чувства между людьми, не являющимися истинными парами друг для друга, действительно имеют место быть, я с этим абсолютно согласен. Но то, что ощущаешь рядом с истинным, невозможно сравнить с чем-то ещё. Поэтому, вступая в отношения не с истинным, мы рискуем остаться у разбитого корыта сами или оставить около него своего близкого человека, потому что он или вы захотите провести остаток жизни с другим человеком. Я бы не смог пойти на подобное, ведь это значит согласиться жить как на пороховой бочке и ждать, когда один из вас уйдёт в закат со своей истинной второй половинкой. Вы можете со мной не согласиться, а можете поддержать мою точку зрения — это ваше полное право. Шастун выключил микрофон и откинулся на кресле с надеждой, что причина, по которой он затронул эту тему, услышала его слова. Оставшееся время эфира прошло спокойно, он лишь говорил со звонившими и ставил заказанную ими музыку. Шатен вышел из студии и направился к себе в кабинет за ветровкой, чтобы поскорее покинуть территорию офиса и оказаться дома.***
Когда альфа уже сидел за рулём своего Tahoe, раздался звонок. На дисплее показалось лаконичное «Арс». Не медля ни секунды, Антон ответил на вызов. — Алло. Арс, я хотел объясниться с тобой, но… — Шатен закрыл глаза и сжал губы в тонкую полоску, не в силах продолжить. — Я слышал твой эфир. Я понимаю тебя. — Омега едва не плакал, но старался сделать свой голос максимально спокойным. — Я не обижаюсь на тебя за то, что ты ушёл вчера. По крайней мере, теперь. Выдохни, всё нормально, — заверил он собеседника, — мы же друзья, как никак. — Да, мы друзья… — повторил Шастун скорее для себя, чем для брюнета на том конце связи. — Тогда до встречи? — Да, давай. Пока. — Пока. — И голубоглазый завершил вызов, откидываясь в кресле. Сегодняшний день выпил из него практически все соки, и он ещё раз отправился в горячий душ, чтобы, выйдя из него, залезть под тёплое одеяло и уснуть. А зелёные глаза альфы в это время внимательно следили за дорогой по пути домой, чтобы их владелец тоже смог лечь спать пораньше.***
Ужасное, отвратительное утро. Сколько бы Арсению ни было лет, он всегда скажет, что самое худшее в этом мире — это больное горло. Поэтому, когда он проснулся сегодня утром от невыносимого жара, он даже обрадовался в первое время, что это только температура. Пока не попытался сглотнуть. Резкая боль прострелила глотку, а из глаз посыпались искры. Несчастный мужчина завыл, но сделал этим только хуже, потому что нагрузка на голосовые связки лишь усиливала боль. Омега кое-как доковылял до кухни, собрав по пути все углы и стены: от повышенной температуры кружилась голова. Неимоверно хотелось пить. Брюнет налил стакан воды и, зажмурившись, сделал глоток. Он быстро понял, что в таком состоянии не получится выпить таблетки жаропонижающего, а значит, единственным способом снизить температуру остаётся ввести лекарство уколом внутримышечно. Арсений был практически на все руки мастер и запросто мог сделать себе инъекцию самостоятельно. Но если ампулы ещё можно было поискать в холодильнике, то об отсутствии шприцов в доме омега знал точно. Вызывать скорую и подвергать риску мягкое место не хотелось совсем, а переплачивать за доставку из аптеки давила жаба. Разбитый мужчина так и стоял посередине кухни, размышляя, что делать: через боль глотать таблетки на пустой желудок, пустить болезнь на самотёк или просить кого-нибудь купить всё необходимое для укола. Выбор был очевиден, поэтому Попов отправился в увлекательное путешествие до спальни в поисках телефона, чтобы позвонить этому самому кому-то, которым оказался Антон. — Алло. — После пятого или шестого гудка на той стороне послышался сонный голос альфы. — Алло, привет, Антон, — просипел Арсений, держась рукой за шею. — Арс, ты что ли? Ты чего в такую… блядь. Спасибо, что разбудил, потому что я уже опаздываю. Чего ты хотел? — Послышались звуки очень быстрого собирания своей задницы на работу. — Мне… — голоса почти не было: способности связок хватало лишь на еле различимый шёпот. — Я плохо тебя слышу, Арс. Что с тобой? — забеспокоился Шастун. Поняв, что сказать что-то громко он не сможет, омега завершил вызов и отправил альфе смс.Вы 7:33
У меня поднялась температура
и ужасно болит горло, и я не могу выпить
жаропонижающее, а шприцов и ампул
нет. Пожалуйста, можешь купить и привезти
мне их?
Антон 7:35 Скоро будуВы 7:35
Квартира 28, 7 этаж, домофон 1к1728
И Арсений стал ждать. А что ему ещё оставалось делать? Он пошёл в прихожую, посчитав, что будет слишком долго добираться после звонка в дверь. Примерно через двадцать минут за дверью показался альфа.***
Нет ничего лучше выходного после тяжёлой рабочей недели: никаких будильников, не надо никуда вставать и спешить. Но это не касается Шастуна, ведь деньги он не печатает и, чтобы ни в чём себе не отказывать, приходится работать по выходным. А значит, понедельник подкрадывается к нему слишком тихо и незаметно. Антон лежал на кровати и видел десятый сон, когда на всю квартиру раздалась протяжная мелодия телефонного звонка. Мобильный нашёлся на полу, видимо, смахнутый с тумбочки одеялом. — Алло. — Связки после сна не были готовы к разговорам, и голос альфы был хриплым и тихим. С той стороны послышалось сипение Попова. — Арс, ты, что ли? Ты чего в такую… — рань, хотел было сказать шатен, но посмотрел на часы и понял, что он просто ужасно опаздывает на работу (и как он только умудрился забыть завести будильник?). — блядь. Он мигом встал с кровати и стал собираться, попутно интересуясь целью звонка. Однако омега говорил настолько тихо, что Шаст едва мог различить хоть одну букву, о чём он сразу предупредил Арсения. В ответ на это мужчина завершил вызов, а через пару секунд прислал сообщение, в котором просил его купить всё необходимое для укола жаропонижающего. Продолжая собираться, альфа немного пораскинул мозгами и решил, что если очень постарается, то сможет даже не опоздать, а, значит, можно пока не предупреждать Стаса о задержке. Поэтому он накинул первую попавшуюся ветровку, набирая ответ омеге, и спустился в машину. Уже прогревая двигатель после ночи, он искал вдоль маршрута ближайшую аптеку. Через две минуты он выехал со двора, чтобы почти сразу заглушить мотор и пойти покупать шприцы с анальгином. Милая омега на кассе, в силу своего женско-омежьего любопытства, лишь мило улыбаясь, поинтересовалась, кому достался такой заботливый альфа. Ничего не ответив, Шастун покинул помещение и отправился к другу-который-не-совсем-друг. — Любовь найдёт и тебя скоро. Таких, как мы, на Земле много. Любовь быстрее любой скорой тебя найдёт и спасёт снова. — Шатен подпевал играющему радио. — Да… когда ж она меня-то уже найдёт? — он ухмыльнулся своим словам, вспоминая, что вообще-то нашла, но не так, как он этого ждал и хотел. Минут через пятнадцать он стоял под подъездом Попова, воюя со сломанным домофоном. Когда из дома вышла старушка, альфа протиснулся в открывшуюся за ней дверь и уже через несколько секунд стоял напротив двери Арсения. Сделав глубокий вдох, он нажал на кнопку звонка, и дверь перед ним тут же отворилась, впуская его внутрь.***
А мы перевязаны цепями и лентами,
Большими надеждами… И вечными «но-но-но»…
А мы с тобой связаны секундами вечности,
Парим в бесконечности, вдыхая любовь…
Шатен прошёл немного вглубь квартиры, скинув кроссовки. Попов смотрел на него сквозь пелену повышенной температуры, в то время как зелёные глаза альфы смотрели куда-то сквозь. В какой-то момент парень проморгался и, закрыв глаза, вдохнул полной грудью, задерживая аромат, заполнявший пространство, в своих лёгких. Он открыл глаза, посмотрел на побледневшего от страха омегу и тепло ему улыбнулся. — Ну, что? Показывай, где у тебя что: доктор Антон прибыл лечить заболевшего Арсения. — Зеленоглазый улыбался омеге самой добродушной улыбкой, которая только могла быть на всём белом свете. Только сейчас брюнет мог выдохнуть спокойно, ведь его запах не свёл альфу с ума, а значит, ему абсолютно нечего бояться. Он провёл альфу в ванную, жестами указывая, каким полотенцем он может воспользоваться. — Спальня твоя где? — Шаст совершенно не понимал, как ему реагировать на то, как он чувствует запах Арсения, но старался не подавать виду, что находится в замешательстве, и продолжал выполнять то, зачем он, собственно, сюда и пришёл. Получив ответ, он приказал, — Проходим, раздеваемся и ложимся на кровать мягким местом кверху. Давай бегом. — Такое внимание смутило омегу, и он попытался заверить Антона, что справится сам, но альфа был настроен на помощь слишком сильно. Альфа прошёл в комнату вслед за голубоглазым и уселся на кровати рядом с ним. Годы одиноких болезней научили его правильно ставить уколы, поэтому сейчас он с лёгкостью выполнял стандартный алгоритм действий. «Сломать ампулу, набрать в шприц, спустить воздух, убрать иглу в колпачок, не касаясь её, условно разделить половинку на четыре примерно равные части, чуть выше и правее точки пересечения протереть спиртовой салфеткой, резким движением ввести иглу до основания, вводить препарат аккуратно и очень медленно, разогнать лекарство по мышце.» — эти мысли вытеснили из головы шатена все остальные, позволив сконцентрироваться на деле. Брюнет зажмурился и слегка зашипел от боли, напрягая мышцы. — Расслабься, иначе больнее будет. — Шатен мягко погладил его по пояснице, успокаивая. — Вот и всё. А ты боялся. — Уголки их губ приподнялись в скромных улыбках. — Ложись и отдыхай. — Он помог Арсу принять более удобное положение и укрыл его. Альфа ушёл на кухню, оставив Попова наедине со своими мыслями. Больше всего он хотел сейчас, чтобы Антон остался с ним, но умом он всё же понимал, что тому нужно в офис. За этими размышлениями омега не заметил, как заснул, обнимая кусочек одеяла. В это время зеленоглазый стоял на кухне, оперевшись бёдрами о столешницу, и выпрашивал у Шеминова выходной по состоянию здоровья.***
Арсений проснулся через пару часов, и первой его мыслью было: где Антон. Приподнявшись на локтях, он стал прислушиваться. С кухни доносились звуки тихо работающего телевизора и шкварчания яичницы на сковородке. Омега поднялся с кровати и выполз в коридор, направляясь на звук. Он застал шатена, уже выкладывающим аппетитную глазунью на тарелку. — О, ты уже встал. Доброе утро, — начал парень, заметив, что теперь он здесь не один. — Как ты себя чувствуешь? Я надеюсь, я тебя не разбудил? — Нет, я сам проснулся. Уже значительно лучше, по крайней мере, меня не мотает из стороны в сторону. Да и говорю я заметно громче, чем утром — Мужчина действительно был бодрее, чем пару часов назад. Шатен окинул его взглядом и решил, что стоит обсудить с ним всё, о чём думал альфа, пока ждал, когда это чудо выспится, после завтрака. — Тогда иди умываться и будем завтракать. Омега поплёлся в ванную. Здесь он осмотрел себя в зеркало и, решив, что мог бы выглядеть и хуже, принялся чистить зубы. Он вернулся к альфе буквально через пять минут и увидел на столе чашку свежесваренного кофе. — Я подумал, что кофемашина это, конечно, хорошо, но в турке кофе получается вкуснее. — Антон уже сидел, поставив локти на стол и оперев подбородок на сложенные в замок руки. — Спасибо. Это безумно мило. Ты бы ещё в постель мне завтрак принёс. — сказал Арсений, садясь напротив и принимаясь за яичницу. — Для тебя всё, что угодно. — Услышав это, Попов едва не подавился — Аккуратнее… — Зелёные глаза смотрели на него с такой теплотой и заботой, какой он не видел уже очень давно. На лице шатена заиграла лёгкая улыбка. Во избежание подобных происшествий, за столом не было сказано больше ни одного слова. Пока брюнет жевал полноценный завтрак, Антон обходился невесть где найденным чаем и глубоко дышал, жадно глотая воздух. — Антон, — омега отложил вилку. — Да? — отозвался тот, поднимая свои зелёные глаза на собеседника. — Ты… — его снова перебили, как тогда во дворе. — Мы с тобой истинные. И ты это знаешь. — серьёзно начал альфа, тихо опуская пустую чашку на стол. — Давно? — Неделю. С той субботы на радио, когда ты болел. — И почему ты мне об этом не сказал в наши последующие встречи? — Не знаю. — Арсений закусил губу. — Испугался чего-то. А если бы ты подумал, что я вру? Мы же только познакомились… — Он шмыгнул носом и поднял на альфу свои голубые глаза, полные слёз. — Эй! Ты чего? — Шатен вскочил со стула и подлетел к омеге, протягивая руки к его лицу. От неожиданности такого жеста брюнет дёрнулся в сторону, а Антон отодвинул ладони. — Не трогаю. Видишь? Не бойся. Давай, я вытру слёзы? — Попов закивал, смаргивая влагу и подставляя лицо под ласковые касания альфы. — Вот так. — Он вытер дорожки от капель со скул и сместил одну руку на затылок мужчины, начиная гладить его по волосам. — Ну, что ты? Иди сюда. — Зеленоглазый притянул Арсения к себе, обнимая. От этого жеста омега расплакался сильнее, не веря в происходящее, и сцепил руки за спиной альфы в замок. Сладкий медовый запах успокаивал, а шоколад укрывал собой, закрепляя успех, но не оставляя места клубнике. Антон слегка покачивал мужчину в своих руках — Тише-тише-тише. Всё хорошо, я рядом. Чего ты расплакался? — прошептал он ему на ухо и зарылся носом в вихрь волос на макушке, вдыхая горький кофейный запах страха. Омега понемногу успокаивался, и шатен почуял сладость карамели и пионов. — Ну, вот. Давай, успокаивайся. — Он не переставал качать Попова до тех пор, пока он сам не начал отстраняться. — Спасибо. Спасибо тебе. — За что? — За то, что ты есть — брюнет попытался улыбнуться, но из его глаз снова потекли слёзы. Но на этот раз счастливые. — Я люблю тебя, Антош. Я тебя люблю. — И я тебя. Я тоже тебя люблю, Арс. Можно? Омега не очень понял о чём его спрашивают, но всё равно кивнул. Альфа, всё это время сидящий напротив на корточках, наклонился к его лицу и осторожно накрыл его губы своими в нежном и чувственном поцелуе. Он не был требовательным, и Антон не торопился его углублять. Он аккуратно посасывал и покусывал то верхнюю, то нижнюю губу омеги. Арсений, поняв наконец, что происходит, начал осторожно отвечать на ласку, отдаваясь шатену до конца. Но, как бы печально это ни было, воздух имеет свойство заканчиваться, поэтому парням пришлось оторваться друг от друга. Однако Антон не собирался далеко отходить и прислонился ко лбу голубоглазого своим. — Ты чего творишь? Я же болею. — вымолвил тот, когда нашёл в себе на это силы. — Ну, ты же разрешил, — улыбнулся Шаст. — Да и к тому же — меня сложно заразить. — Ага, верю. То-то ты такой здоровый на Воле повис. — Так это я под дождём два часа ходил. А выздоровел, между прочим, к понедельнику. — Я тоже. — ответил омега. — Что тоже? — не понял Антон. — Я тоже под дождём ходил. Вчера. — Балбес. — Альфа снова притянул к себе брюнета, укладывая его голову к себе на плечо. — Ты так вкусно пахнешь… — Да? Чем? — А ты не знаешь? — Попов замотал головой в разные стороны. — Кофе, карамелью и… — Антон провёл носом по шее до загривка, — пионами. Безумно вкусно. — Правда? — Да. Тебе не говорили? — Никто не чувствовал мой настоящий запах. Папе на восьмом месяце, когда он меня вынашивал, что-то подмешали в кафе. Препарат сказался на мне, и я родился через неделю — его даже выписать из больницы не успели, начались преждевременные роды. А когда мой запах начал проявляться, его, можно сказать не было, окружающие чувствовали только пары Норлимбанола. Это какое-то возбуждающее вещество, и альфы просто с ума сходили: бросались на меня, караулили в подворотнях, на моё «нет» не реагировали вовсе. Поэтому я с четырнадцати лет на подавителях. Год терпел, год мотались с родителями по врачам. Сказали, чтобы ждал истинного: либо откроешь свой запах для всех, либо только он тебя почуять сможет. — Выдал Арс как на духу. — Я тоже с ума от тебя схожу. Мне всё равно, веришь ты или нет, но ты просто великолепно пахнешь. Я бы даже сказал уютно. Точно. Ты домом пахнешь. — Да? Ты тоже. — И какие составляющие? — Шоколад, очень много шоколада, мёд и клубника. Ты как ходячее пирожное из Буше. — На это замечание Антон тихо засмеялся. Они продолжали сидеть в обнимку, а через пару минут омега попросил: — Пообещай, что никуда от меня не уйдёшь? — Эй! Откуда такие мысли? — Просто пообещай, что не уйдёшь. — настаивал Арсений. — Никогда. Обещаю. — Значит, мы теперь вместе, и я твой парень? — Значит. — подтвердил Шаст. Они просидели в таком положении ещё несколько минут, пока у альфы окончательно не затекли ноги. Тогда он встал и, немного постояв, пуская кровь в конечности, взял брюнета на руки и понёс в спальню. — Что ты делаешь? Зачем? — спрашивал тот, когда его уложили на кровать и накрыли одеялом. — Тебе нужно отдыхать. — Шатен потрогал его лоб, понимая, что температура снова начала подниматься. — Главное, чтобы воспаления лёгких не было… — выдохнул он тихим шёпотом. — Поспи ещё. — Он собирался уже выходить из комнаты, но его остановили. — Останься. Пожалуйста. — Конечно. Я никуда не уйду, если ты этого захочешь. — Антон наклонился ближе и поцеловал омегу в горячий лоб. — Спи. Альфа пересел к изголовью кровати и, облокотившись на него спиной, перекинул руку таким образом, чтобы его ладонь поглаживала левое плечо брюнета. Засыпая он перекинул другую руку зеленоглазого через себя, тем самым ничего не оставив ему, кроме как лечь рядом. Шастун обнял его поудобнее и уткнулся носом во вкусно пахнущую шею, укладываясь близко, но не впритык к и без него горячему телу. Убаюканный спокойными карамельными нотками, Антон заснул так же быстро, как и Арсений.