Большая афера

      Эсса не спал толком эту ночь. Болели ушибленные ребра, голова от качки с непривычки была мутной, и мерзко бледно светила в окна полная луна. Плеск воды за бортом не укачивал, а скорее пугал. Вор в жизни не был на корабле, если не считать того короткого путешествия, окончившегося в плену у ворхемских торговцев, но тогда он не пробыл на корабле и пары часов.       Мысли все время ходили по кругу, возвращаясь к ссоре с Рэйном. Эсса мнительно пытался понять, кто прав, он или Бродяга? Умом понимал, что Рэйн действительно ничего такого не имел в виду, но формулировка, которую он подобрал, была унизительной и очень обидной. От этого подвешенного состояния и ссоры на душе было погано.       Рэйн спать так и не пришел, наплевав на их легенду о молодоженах, и это разозлило Эссу еще больше. Забывшись под утро муторным сном, он проснулся от шума, поднявшегося на палубе. Кто-то весело переругивался, кричал — обычная корабельная суета. Эсса кое-как разлепил глаза, умылся водой, которую нашел в тазу, что стоял в уголочке на стульчике, и принялся краситься. Он уже собирался было нарисовать привычный бешеный макияж, но передумал. Аккуратно подвел глаза, набросал немного теней, почти не тронул губы краской, и даже не использовал румян. Хорошенько расчесал волосы и, накинув шерстяной плащ, вышел из каюты.       Его сразу же ослепило солнце, здесь в море рано поднимавшееся над горизонтом. Несмотря на палящие лучи, было ощутимо прохладно — бриз трепал края накидки, забираясь под нее и щекоча кожу, отчего по всему телу бежали мурашки. Эсса понял, что не отказался бы от чего-нибудь горячего.       Он поискал глазами своего неверного «супружника», но не нашел и встревожился. Матросы уже начали с интересом поглядывать на него, делая неприличные жесты, кто-то свистнул сверху, с мачты, но Эсса мужественно проигнорировал сомнительные знаки внимания.       — Где Рэйн? — спросил он, поднявшись на капитанский мостик. Хонза стоял у штурвала, умиротворенно опираясь об него локтем, и раскуривал трубку.       — Муженек-то твой? — он добродушно прищурился. — А почему ты не знаешь? Неужто так плохо свой супружеский долг вчера выполняла, что он сбежал от тебя пораньше в карты играть с моими ребятами?       — Это не ваше дело, — скривился Эсса. Несмотря на то, что их женитьба и даже его роль невесты с самого начала были фикцией, это предположение его уязвило.       — Ты сегодня выглядишь как-то иначе, — бесцеремонно заметил Хонза. Эсса ничего не ответил, бросив на него неприязненный взгляд, и капитан пояснил, ничуть не обидевшись: — Больше на благородную даму похожа, чем на шлюху.       — Вы считаете, что сделали мне комплимент? — язвительно осведомился вор.       Хонза загоготал.       — Вон, даже изъясняешься, как высокородная господиня. Ну ладно, не обижайся, что вчера так неласково тебя с женихом встретил. Выглядела ты и правда как… Ну неважно. Вы, значит, в путешествие свадебное отправиться решили или возвращаетесь на родину мужа?       — Второе, — подумав, ответил Эсса и отошел от капитана к бортику. Взгляд Хонзы его нервировал. Он сжал перила до побелевших костяшек пальцев, чувствуя себя крайне неуютно без Бродяги в поле зрения и тени объемного капюшона, в которой можно спрятаться, и вгляделся в морскую синь. Здесь, вблизи, вода была светло-голубая и ослепительно яркая, теперь напоминая глаза Рэйна.       — У вас там родня? Небось, не ждут, что парень невесту привезет?       Эсса передернул плечами. Любопытство капитана можно было списать на вежливую попытку поддержать разговор, но осторожный вор, приученный горьким опытом, предпочитал не распространяться о себе вообще.       — А вон и муженек твой, — засмеялся вдруг Хонза. — Блюет. Всю ночь тошнило. Вроде с виду парень здоровый, а от качки немощный становится, как котенок.       Эсса, уже не слушая, бросился вниз по лестнице к корме, где вдохновенно делился содержимым своего желудка бледный, как поганка, Бродяга. Пока тот блевал, вор попросил у мимо проходящего матроса воды, но Рэйн отказался от нее, замотав головой.       — Смотри на горизонт, — когда его чуть-чуть попустило, посоветовал Эсса.       — Зачем? — хрипло спросил Рэйн.       — Нужно сфокусировать взгляд на чем-то устойчивом. Я слышал, что этот метод помогает справиться с морской болезнью.       Рэйн издал непонятный звук, то ли хмыканье, то ли кряхтенье, но на далекую пылающую белым маревом полоску горизонта послушно уставился. Несколько минут они стояли так в тишине, пока Бродяга пырился на горизонт. Вроде бы помогло, потому что он больше не спешил расстаться со своим внутренним миром.       — Пойдем, тебе надо прилечь, — сказал Эсса, подныривая ему под руку. — Я помогу дойти.       — Какой ты сегодня великодушный, — проворчал Рэйн, нехотя отлепляясь от борта. — Я готов лечь прямо тут. Иначе я наблюю уже в каюте.       — Не наблюешь. Тебе уже нечем, — фыркнул вор, медленно ведя его к каюте капитана.       Там Рэйн завалился на кровать и поморщился.       — Это плохая идея, — сообщил он спустя некоторое время. — Я лежу неподвижно и еще острее ощущаю эту долбанную качку!       — Неужели? Потерпишь. Я попробую раздобыть для тебя трав и сделать успокаивающий отвар.       — К Бездне отвар! Я просто хочу, чтобы пол перестал качаться! — простонал Бродяга.       Эсса несколько минут наблюдал за его страданиями, впрочем, не испытывая ни капли сочувствия. Он все еще был зол на него после вчерашней ссоры, но уже меньше. Все-таки Бродягу было немножко жалко и в то же время это выглядело очень забавно.       — Зачем мы поплыли на корабле, если ты страдаешь морской болезнью? — спросил Эсса.       — А ты знаешь еще какой-то способ добраться до другого материка, кроме как по воде? На воздушном шаре, может быть? — сыронизировал Рэйн, сворачиваясь на кровати калачиком, чтобы унять мерзкое сосущее чувство где-то в районе желудка.       — Как ты вообще умудрился объездить весь мир, если у тебя морская болезнь? — закатил глаза вор. — Ты же постоянно мотаешься между континентами.       Рэйн зажмурился, пережидая новый приступ тошноты, и ничего не ответил.       — Неужели постоянно вот так страдаешь? — продолжал допытываться Эсса. — Не знал, что ты мазохист. Точно самый настоящий извращенец.       — Порталы! — процедил Рэйн невнятно.       — Что?       — Порталы, твою мать, Эсса! — рявкнул Бродяга, приподнимаясь над кроватью на руках. — Ты невыносим!       — Я невыносим?! — искренне поразился вор, немного опешив от этой вспышки. — Я?       — О да, ты! — буркнул Рэйн, снова обессиленно падая на кровать. Застонав, он спрятал лицо в ладонях.       — Рэйн, — присев на край кровати, тихо позвал Эсса. — Ты, правда, хочешь сказать, что нашел магические порталы? Которые переносят через такие огромные расстояния — между континентами?       — Не совсем, — вздохнул Рэйн и перевернулся на спину, закладывая руки за голову. — Они есть не везде… И нужно очень постараться, чтобы найти работающий. Я сумел восстановить пока только пять мелких мнемолитов.       — Ты врешь, — не поверил Эсса. — Тогда почему мы сейчас страдаем, вместо того, чтобы перенестись на Элехард? И почему ты мне не рассказывал?!       — Потому что за такое знание могут убить, — сказал Рэйн. — Ты хоть представляешь, что случится, если станет известно, что между материками снова можно путешествовать через порталы, как в древности? Магия умирает, уходит из нашего мира. Чудеса становятся пережитком прошлого и превращаются в легенды. Никто не верит в то, что можно зажечь огонь без сподручных средств, простые люди все больше думают, что магия — это злое колдовство. Даже у нас в Элехарде, где у каждого древнего рода есть куча артефактов, передающихся по наследству, стараются этого не афишировать. Люди боятся того, чего не могут понять. Но все еще существуют целые ордены и специальные тайные сообщества, которые охотятся за сокровищами древности. Они ищут артефакты по всей земле. А наш король… создал свою сеть шпионов, которые вынюхивают и выискивают все необычное. Туда набирают людей, которые… могут, как я, найти что-то магическое.       — За тобой охотятся? — догадался Эсса. — Не могут найти сами и пытаются выйти через тебя на эти магические штучки-дрючки?       — Можно и так сказать. У меня на хвосте есть несколько интересных персонажей. Поэтому мне нужно было запутать след. Они потеряли меня где-то в Бренне, поэтому в Кеельне я так спешил.       — Ага, и поэтому сейчас ты страдаешь от качки на корабле, вместо того, чтобы воспользоваться своим волшебством и метнуться сразу в Элехард. Они не могут найти тебя на море?       — Вряд ли. У них не настолько длинные руки, — хмыкнул Рэйн.       — А что насчет этого твоего заказа? Перст Паулдона, который ты хочешь украсть у герцога Азамара. Зачем он тебе?       — Дался тебе этот перст! — разочарованно простонал Бродяга.       — Я знаю, что ты никогда ничего не делаешь просто так, каким бы придурком не пытался выглядеть. Скажи хотя бы, этот артефакт… Очень важно достать его, да? Это поможет тебе избавиться от преследователей?       — Да, — однозначно ответил Рэйн.       — Хорошо. — Эсса вздохнул и поднялся с кровати. — Пойду, поищу тебе трав для отвара.       Несколько дней прошло тихо и спокойно. Рэйн все также мучился, страдая от приступов тошноты и почти ничего не ел, но, несмотря на паршивое состояние, пытался учить Эссу диалекту провинции Соренти. Эсса психовал, хотя язык давался ему на удивление легко, он быстро схватывал основные принципы построения предложений и структуры этого наречия. В Элехарде, как и во многих других странах в ходу был всеобщий, но каждая провинция говорила по-своему, коверкая или переиначивая слова на разный манер. Рэйн настаивал, чтобы легенда была правдоподобной от начала и до конца, поэтому мучил вора, заставляя заучивать множество непонятных слов.       Последний разговор немного остудил обиду Эссы, да и невозможно злиться на слабого и бледного до синевы Бродягу. Кроме языка они подолгу обсуждали уклад жизни элехардцев, и Эсса обнаружил, что Рэйн — чудесный рассказчик. Он очень много и подробно рассказывал об обычаях и государственном устройстве страны, перемежая все это забавными случаями из своей жизни. Эсса слушал бы его и слушал.       Так прошла неделя плавания. Рэйн потихоньку пришел в себя, его почти не тошнило, хотя он все еще опасался есть плотно. Как ни странно, матросы почти не доставали их и вопреки опасениям капитана Хонзы, никто из его парней не спешил набрасываться на Эссу, как голодное животное на кусок мяса. Может быть, сказывалось то, что они успели хорошенько поблудить в порту, а может то, что Эсса старался лишний раз не показываться без своего ядреного боевого раскраса и без «мужа» на палубе.       А еще капитан, кажется, симпатизировал ему, так как постоянно крутился где-то рядом и пытался втянуть Эссу в беседу, как бы невзначай. Это забавляло вора. Хонза, который был так категорически настроен против присутствия «женщины» на борту своего корабля, сейчас вился вокруг, точно хавар в брачный период рядом с самочкой. Даже Рэйн начал подшучивать и спрашивать, не стоит ли ему приревновать для правдоподобности.       Где-то на четвертый день капитан удивил Эссу. Вор собирался выйти из каюты и, открыв дверь, нос к носу столкнулся с ним. Хонза держал в руках небольшой, но увесистый сундучок.       — Доброе утро, капитан, — растерянно поприветствовал Эсса. С тех пор, как Хонза уступил им с Рэйном каюту, он сюда ни разу не заглядывал, ночуя в трюме на гамаке с остальными матросами.       — Доброе утро, Эсса… — Хонза неловко почесал бороду, потоптался, явно испытывая неловкость, и пихнул в руки вора сундучок. — Вот. Небольшой подарок от меня и… команды.       — В честь чего? — изумился Эсса.       — Я… то есть мы… Мы заметили, что твой супружник не балует тебя, учитывая его состояние… — пробормотал шайлаец. — Наверное, не так ты представляла себе свой медовый месяц. Ну и вот… Порадовать захотелось. Надеюсь, подойдет. Приедете к будущей родне, хоть не стыдно будет.       Сказав это, капитан поспешно ретировался. Эсса недоуменно посмотрел на сундучок в руках и зашел обратно в каюту.       — Что это? — спросил Рэйн, приподнимаясь на локте. Он проснулся, услышав голос Хонзы, и теперь с сонным любопытством разглядывал ларец.       — Не знаю.       Эсса подошел к кровати, поставил на нее свою ношу и щелкнул крышкой. Внутри обнаружилось несколько женских платьев и старинные, чуть потускневшие от времени, но все еще очень красивые драгоценности. Тут было даже женское белье!       Вор ошеломленно перебирал текучие полупрозрачные шелка и благородный темный бархат, пытаясь понять, откуда столько деталей и к чему их надо присобачить.       Рэйн начал хохотать.       — Пресвятые сиськи Сайлары, да капитан всерьез принялся за тобой ухаживать! — хлопая себя по коленам, заявил он.       — Да иди ты, — смущенно буркнул Эсса и потер нос. — Мне кажется, все уже давно поняли, что я не баба, и только капитан в упор этого не замечает.       — Ну да, потому что он в тебя влюблен и отказывается признавать твой настоящий пол. Вон, и платьишка подогнал. Не разочаровывай его, надень!       — Пошел на хрен! Ни за что не надену.       — А жаль, а жаль. Это было бы очень… забавно. Хотя бы примеришь? Где только Хонза раздобыл полный дамский туалет элехардской леди?       — Разграбил элехардский корабль, очевидно же.       Рэйн, дурачась, натянул на голову маленькую шляпку и скорчил жеманную гримасу.       — Очень мило. Готов поспорить, это прекрасно на тебе смотрелось бы, — сказал он.       — Ну конечно, бабские шмотки всегда были мне к лицу, — фыркнул Эсса, разглядывая побрякушки. — Внимание капитана Хонзы меня напрягает. Как бы из-за этого проблем не возникло…       — Вот, чтобы не возникло, порадуй человека, надень его подарок. Иначе обидится. А нам это ни к чему.       — Бред.       — Да нет, я серьезно. Наш капитан — парень ранимый. Он оскорбится, если ты не принарядишься. Он же шайлаец, кроха. У шайлайцев не принято отказываться от даров. Проигнорировать его подарок — все равно, что выказать ему неуважение или даже оскорбить.       — Боги великие, ну какие сложности! — вздохнул вор.       — Да, эти шайлайцы вообще замороченные ребята. Я бывал там, у них очень сложная система законодательства и этикет еще более дремучий, чем в Элехарде. По сравнению с ними мы простые ребята. У них вот, например, женщины даже в глаза смотреть мужчинам не могут, это считается невоспитанностью. Без полного туалета на улицу им тоже выходить нельзя, неприлично. А еще у них есть такие дамочки… что-то типа наших элитных куртизанок. Сехао. Ох, очень умелые леди… — Рэйн мечтательно прижмурился.       — Проститутка — леди? — недоверчиво вскинул брови Эсса.       — Тьфу на тебя, кроха! — вздохнул Бродяга. — Пробелом в твоем образовании надо всерьез заняться, и даже месяца не хватит. Ты ужасный невежда!       — Пошел нахуй.       — Вот об этом я и говорю!       — Ну как шлюха может быть леди?! Думай, что говоришь!       — Великая река! — Рэйн закатил глаза. — Ну неправильно я выразился. Сехао — это не куртизанки в том смысле, который мы вкладываем. Это люди-искусство. Маленьких девочек и мальчиков берут в специальные элитные учреждения и воспитывают из них усладу для богатых господ. Их обучают всем премудростям этикета, дают специальное образование, обучают различным видам искусства, а потом продают либо в специальные дома, которые предоставляют услуги…       — В бордели, ты хочешь сказать.       — Нет! То есть да, но…       — Ну вот видишь! Ты приходишь в публичный дом, платишь за час или ночь с шлюхой, которая уметь петь, танцевать и охуенно сосать. Но платишь же! Стало быть, ничем эти твои сехао от шлюх не отличаются.       — Их уважают и они полноценные члены социума в Шайлае. Вот в чем отличие. Их не презирают за то, что их выбрали для такой профессии. Хотя шайлайцы считают, что сехао — это скорее призвание. Не каждая девочка и не каждый мальчик для этого подходит. Нужен определенный склад… ума.       — Ага, чтобы не рехнуться от осознания того, что ты продаешь себя и свои… навыки за деньги.       — Ну откуда такой снобизм, кроха?! — возмутился Рэйн. — Наемники тоже, считай, продают себя и свои навыки за деньги, но их ты, почему-то не презираешь.       — Я не презираю шлюх. Я просто констатирую факт.       — А по-моему у тебя большие комплексы, любовь моя.       У Эссы мурашки пробежали по спине от такого обращения, но он для собственного же благополучия, попытался не заострять на этом внимания.       — Почему это комплексы сразу? — сварливо спросил он.       — Потому что продавать свое тело за деньги — не стыдно. Это тоже труд и более того, труд, требующий сильной воли. Шлюхи каждый раз переступают через себя, отдавая свое тело нелюбимому человеку за горсть монет. И презирать их за то, что они не смогли найти другой способ прокормить себя, кроме как торгуя телом, подло.       Эсса внезапно даже для самого себя действительно устыдился. Рэйн часто производил впечатление шута, но иногда он мог так посмотреть или что-то такое сказать… И Эсса мгновенно вспоминал, что Бродяга намного старше его, умнее, опытнее и хитрее. Иначе не выжил бы до сих пор при такой-то опасной профессии, и постоянно влипая в неприятности.       — Так что, называя сехао шлюхой, ты ее или его оскорбляешь, — иронично подытожил Рэйн.       — А у вас в Элехарде тоже такое снисходительное отношение к… проституткам?       — Нет, — фыркнул Бродяга, откидываясь на постель и закрывая глаза. — Мы дремучая страна, хоть и развитая. Шлюхи у нас есть шлюхи. Но зато они довольные. Сытые, им хорошо платят, так что порой наглеют не по-детски. Есть куртизанки и это не то же самое, что шлюхи. У нас не распространены однополые браки, потому что правящего слоя населения, то бишь, аристократов, с каждым годом становится все меньше. Недавно был принят закон: жениться любой высокородный может только с разрешения короля. Поэтому при заключении любого брака нужно подавать прошение в королевскую канцелярию. Это сделано для того, чтобы контролировать численность однополых браков. В старину это было удобно — не у каждого рода есть дочка, чтобы выдать ее замуж и заключить тем самым сильный альянс с другой семьей. Поэтому бывало и младших сыновей отдавали. Их всегда воспитывали как будущих младших супругов. Им давали соответствующее образование, ну как будущей хозяйке дома, учили всяким тонкостям и для них даже есть соответствующие пункты в этикете элехардской аристократии. Но потом нынешний король постепенно отменил однополые браки. Сейчас они случаются, но крайне редко, и для заключения такого брака надо хорошенько постараться убедить Его величество.       — Тогда каким образом мы заставим герцога Азамара жениться на мужчине? Я при всем желании член свой спрятать не могу, даже если буду притворяться бабой и перед ним. Рано или поздно он поймет.       — Насколько я знаю… — Рэйн открыл глаза и уставился в потолок. — Азамар никогда не женится ни на одной девушке королевства. Скорее голову под топор палача подставит, пойдя против королевской воли, чем женится. Он упрямый ублюдок.       Эсса склонил голову к плечу, отложив в сторону колье, звеньями которого играл, и внимательно посмотрел на Бродягу. Ему показалось, что Рэйн несколько предвзят, и знает герцога куда ближе, чем хочет показать.       — Ты с ним общался?       — Доводилось… Не самый приятный тип из тех, с кем я знаком, — хмыкнул Рэйн.       — И почему же он не женится на девушке?       — Потому что ни одна не соответствует его высоким требованиям, — фыркнул Бродяга. — Он очень привередливый… человек.       — И с чего ты взял, что ему могу понравиться я?       — Не попробуем, не узнаем, — загадочно ответил Рэйн. — В любом случае, в его силах добиться у короля разрешения на брак с этте.       — Ты говорил, что раньше младших сыновей воспитывали как невесту на выданье. А сейчас?       — Сейчас тоже по старой памяти. В любой родовитой семье следуют этому древнему укладу, особенно если сыновей много, а дочери ни одной. Всегда должен быть козырь в рукаве. Но теперь этте… Они играют в обществе немного другую роль и не вписываются ни в одну категорию.       — Это как?       — Ну… Главы семейства не гнушаются воспользоваться ими в своих целях. Младших сыновей частенько подкладывают в постель к чинушам и канцлерам по политическим соображениям, или заключают договор — эттан. Это значит, что младший сын, воспитывавшийся как этте должен стать официальным любовником другого лорда, и в связи с этим его отец может воспользоваться определенными привилегиями как при заключенном брачном договоре.       — То есть, по сути указ короля о том, что однополые браки могут заключаться только с его разрешения, не сыграл никакой роли? Раз ваша аристократия все равно делает по-своему.       — Нет, почему же. Любовник не может родить наследника. А даже если бы и мог, как в древности, то его ребенок все равно не может претендовать на титул, так как он бастард.       — Как это? — приподнял брови Эсса. — Что значит «мог бы родить»? Мужчины не могут рожать!       — В древности могли. Разве ты не знаешь о триадах?       — Чего?       — Ты вообще знаешь, откуда произошло слово «этте»?       — Конечно, нет! В Кеельне такого нет. У нас, слава богам, нет никаких заморочек с вашими этикетами. Шлюхи — они в Кеельне и есть шлюхи, а дворяне — дворяне. Без вот этой всей придури. И на мужиках у нас не женятся и не женились никогда.       — А вот и нет. Ты не прав. Эйзельштаун стал так называться лишь десяток веков назад. В древности это была Элештэ, языческая земля. На Эйзельштауне повсюду разбросаны руины древних городов и целые катакомбы ушедших под землю. Я нашел не один десяток заброшенных храмов со следами как человеческих, так и животных жертвоприношений. Элештэ — земля древних богов. Но не только на Элештэ, на других материках тоже есть доказательства того, что существовали триады.       — Да что за триады-то?       — Ты же знаешь, отрицать магию бессмысленно, потому что все еще существуют мощные артефакты, напитанные ею. А артефакт может создать только маг. Стало быть, магия откуда-то взялась. И почему-то исчезла, как и триады. Раньше люди сами могли творить магию. Шаманы гадали по внутренностям животных и управляли погодой, были боевые маги, стихийники… Я столько рецептов заклинаний нашел и магических гриммуаров во время своих путешествий! Но магом можно только родиться. А рождались такие магически одаренные люди в триадах. Эттайрэ — существа, которые могли породить на свет мага. Внешне они похожи на обычного человека, но это не совсем так, хотя бы потому, что они способны выносить дитя при этом имея ярко выраженные мужские половые признаки.       — Они люди или нет?       — Не совсем… Я пока и сам не разобрался. В общем, эттайрэ выбирает себе двух мужей. По каким-то признакам определяет, подходят они ему или нет. Это… на уровне физиологии. Как самка того же рагха выбирает себе самого сильного и умного самца среди других особей, чтобы у них родилось генетически правильное потомство, которое точно выживет. Это чутье заложено в них природой, это естественный отбор, позволяющий определенной видовой популяции выживать из года в год. Такой выборкой пользуются и эттайрэ.       — Ты хотел сказать, пользовались бы, если бы существовали.       Рэйн пожал плечами.       — Возможно они и существовали. В конце концов, магия стала исчезать после того, как исчезли эттайрэ, а вместе с ними и триады. У каждого народа, на землях которого я побывал, есть обычаи и традиции, связанные с триадами. Похожие, понимаешь? Это одно из косвенных доказательств того, что они были. Не говоря уже о том, что у диких племен и даже в некоторых цивилизованных странах вообще нормально заключать триумвираты. Но это изначально бессмысленно, если такой союз не принесет потомство. Должно же быть у этого какое-то логическое объяснение, правильно? Иначе это просто трата людского ресурса.       — А тебе не приходило в голову, что трое людей одного пола просто могут полюбить друг друга и захотеть заключить триумвират? — скептически произнес Эсса.       — Может и так, — хмыкнул Рэйн. — Но оставим эту тему, это не суть важно для дальнейшего экскурса в культуру Элехарда. Ты наденешь платье или нет?       Внезапный вопрос застал Эссу врасплох.       — Зачем?       — Чтобы не обидеть капитана, разумеется. Ты же не хочешь, чтобы он выкинул нас за борт.       — Ты преувеличиваешь.       — Вовсе нет. Есть понятие «кровная вражда». И у шайлайцев оно в ходу. Смертельно оскорбившись, коренной шайлаец может передать священно право отомстить за себя своим потомкам. И будут дети капитана преследовать тебя до конца дней своих и передадут эту привилегию еще и своим внукам…       Эсса засмеялся и кинул в Бродягу подушкой, поняв, что тот подшучивает над ним.       — Ладно, но только один раз!       — Идет. Я помогу тебе надеть этот шикарный туалет. Хонза упадет в обморок от счастья и влюбится в тебя еще больше.       — Дурак.       Эсса отвернулся и стянул через голову рубашку, поморщившись от дискомфорта в боку, хотя ребра уже почти не болели. Он повернулся, протягивая руку за платьем, но вздрогнул, ощутив легкое дуновение ветерка на голой коже.       Рэйн стоял сзади, совершенно бесшумно соскользнув с кровати. Эсса невольно напрягся, когда чужие руки коснулись его, помогая накинуть исподнее.       — Мне кажется, это провальная затея, — пробормотал вор, смущенно глядя на свое отражение в старинном заключенном в массивную золотую раму зеркале, что стояло рядом с кроватью. — У меня же нет сисек…       — Некоторые этте носят специальные платья.       — Мужчина в платье, серьезно? — фыркнул Эсса, тщетно пытаясь скрыть смущение, и передернул плечами.       — Ты смеешься, а на многих это смотрится донельзя сексуально, — Рэйн собрал длинные черные волосы вора и перекинул их через плечо, с которого сползла сорочка. Взгляд Эссы встретился с его глазами в отражении, и он невольно опустил ресницы.       — Но я не этте.       — Пока нет. Поэтому тебе стоит привыкнуть… носить такие наряды.       Эсса задержал дыхание, когда Рэйн накинул поверх сорочки еще шелковое облако. Туника с длинными рукавами-воланами оказалась в пору. Затем последовала удлиненная жилетка, хитромудро завязывавшаяся сзади на шнуровку.       — А корсет? — чуть севшим голосом спросил Эсса.       — Не в этом туалете.       — Но он же дамский?       — А мы сделаем его для эттайрэ.       Эсса не знал, нарочно ли оговорился Рэйн, но поправлять не стал. По-хорошему следовало бы прекратить все это… Но он почему-то не мог. Пальцы Рэйна порхали сзади, задевая поясницу, ловко и быстро затягивая шнуровку, и от этого по позвоночнику бежали мурашки.       — Элехардские дамы очень странно одеваются, — сказал Эсса, разглядывая себя в зеркало.       — Да, они предпочитают свободу. Корсеты, душные тяжелые платья и многослойные юбки не для них. Мода не стоит на месте, все меняется. Насколько мне известно, сейчас в Элехарде в ходу восточный стиль. Наша нынешняя королева тщательно следит за модными тенденциями, а недавно король принимал маккорианских послов… С тех пор все иначе. Хотя это устаревший вариант тарналя, сейчас такое уже давно не носят.       Рэйн принес с кровати несколько длинных спиц, инкрустированных драгоценными камнями и какими-то бирюльками и, перехватив их зубами, принялся закручивать на голове вора хитрый тяжелый узел. Оставил лишь несколько локонов у правого виска ослабленными, чтобы акцентировали внимание на белоснежной коже шеи, и закрепил получившуюся прическу спицами.       — Ты управляешься со всей это женской хренотенью как законченная камеристка какой-нибудь кеельнской баронессы, — буркнул Эсса.       — А ты выражаешься, как крестьянин с пашни.       — Не нравится, как я выражаюсь, не слушай.       — Мне все в тебе нравится, кроха, — Рэйн снова встретился с ним взглядом в зеркальном отражении и легко провел губами по кромке уха. Эсса вздрогнул, но не отстранился. — Однако напомню, что если ты хочешь влиться в элехардское общество, тебе надо следить за тем, что и как ты говоришь. Этте герцога Азамара не может позволить себе выражаться как простолюдин.       — Как будто герцог Азамар — само совершенство! — пренебрежительно фыркнул Эсса, пытаясь отвлечься от фантомного ощущения губ на коже.       — Именно так, — чуть нахмурился Рэйн. — Ты верно сказал, кроха: герцог Эшерайя Аттарин’Шаль Таннеда — само совершенство. Ему очень сложно соответствовать. Поэтому тебе придется сильно постараться.       — Чувствую физически, как мои шансы с того момента, как ты предложил эту авантюру, добиться цели стремительно тают, — мрачно сказал Эсса.       — Малыш, ты себя недооцениваешь, — Рэйн взял его за плечи. В зеркале разница в их росте бросалась в глаза особенно ярко, потому что он возвышался над Эссой на целую голову. Глядя ему в глаза через отражение, Рэйн мягко провел ладонями по предплечьям и улыбнулся. — Ты красивее всех вместе взятых сехао, иши и этте, которых я видел. Ты — не ограненный алмаз, который надо лишь немножко отшлифовать. Тебе не нужно ничего делать, чтобы герцог пал к твоим ногам, поверь мне.       — Ты… Ты чего-то недоговариваешь, — нахмурился Эсса, тщетно пытаясь не поддаваться магии рэйнова голоса и взгляда. — Я всего лишь бродяжка с улицы, который даже в модных тряпках таким и останется. Хорошо, если мне вообще удастся заинтересовать герцога Азамара, если только ты не знаешь какой-нибудь способ сделать это наверняка.       — Знаю. Твоя улыбка и пара взглядов из-под ресниц.       Эсса закатил глаза, но не успел ничего возразить, потому что Рэйн мягко повернул его к себе и подцепил подбородок пальцами, заглядывая в глаза.       — Если я хоть сколько-нибудь понимаю в мо... мужчинах, он точно не устоит.       — Да с чего такая уверенность?       — Есть в тебе что-то… Безыскусное и в то же время утонченное, кроха. Ты… как магнитом мужиков притягиваешь, даже тех, которые предпочитают баб. Я видел, как в Шайлае сехао просто обнажали стопу, и мужчины впадали в приступ неконтролируемого возбуждения от одного ее вида. Но они со всем своим искусством тебе даже в подметки не годятся. Тебе ничего не нужно делать, чтобы свести с ума. Сколько раз я это видел?       — Свести с ума? Довести до изнасилования, ты хочешь сказать, — опустив ресницы, мрачно проговорил Эсса. — Они видят во мне кусок плоти, которым можно воспользоваться. Я не знаю, как это назвать. Что-то порочное во мне сидит. Они превращаются в каких-то неадекватов, когда видят мое лицо без уродливой краски. Даже приличные женатики обнажают гнилое нутро.       — Все зависит от того, как к этому относиться. Кроме того, ты всю жизнь провел среди кеельнского сброда, кроха. В приличном обществе этот… «порок» станет твоим оружием. Поэтому я уверен в успехе нашей затеи.       — Ты не кеельнский сброд.       — Что?       — Ты не кидаешься на меня, как дикий рагх на кусок сырого мяса. Никогда не кидался, хотя мы знаем друг друга много лет. И не смотрел как на… доступное тело. Значит твоя теория не верна. В приличном обществе на меня внимания не обратят.       Лицо Рэйна на пару мгновений окаменело.       — Ты действительно так считаешь? — чуть хрипло спросил он.       Эсса неуверенно кивнул и тихо охнул, почувствовав, что хватка на подбородке стала жестче, а вторая рука Рэйна обвилась вокруг талии, рывком притягивая к нему.       — Ты глубоко ошибаешься, Эсса, — тихо сказал он, прежде чем впиться в его губы жалящим поцелуем, от которого все внутри перевернулось и задрожало.       Эсса вцепился в его плечи, чтобы не упасть, чувствуя противную слабость в коленях. Он зажмурился, ощутив настойчивый язык, скользнувший ему в рот с такой властностью, как будто Эсса принадлежал Рэйну и тот ни капли не сомневался, что ему ответят, позволят все что угодно…       Где-то глубоко внутри заплясал маленький огонек, грозя разрастись в пожар, в котором Эсса сгорит. Что-то изменилось в Рэйне, в том, как он целовал его, обнимал, прижимал к себе… В его движениях появилась ненасытность и почти злобная, на грани с безрассудством, всеобъемлющая страстность, противостоять которой было невозможно. Он буквально не давал Эссе продохнуть. Вор мог лишь беспомощно постанывать ему в рот, хватаясь за плечи.       Он не нашел в себе сил оттолкнуть, дрожащими пальцами зарываясь в густую копну волос на затылке, и неумело отвечая на поцелуй. Хотя Эсса не столько отвечал, сколько пытался выдержать этот неудержимый шквал, ураган, в который превратился Рэйн. В каждом движении языка ощущался гнев, нетерпение и неудовлетворенность.       Эссе показалось, что поцелуй длится бесконечность, и когда Рэйн перестал терзать его рот, он жадно глотнул воздуха и пошатнулся.       — С ума сошел? — хрипло выдохнул вор, пытаясь отдышаться.       — Просто хотел, чтобы ты понял, сколько усилий мне приходится прикладывать, чтобы держать себя в руках рядом с тобой.       — Очень смешно! — огрызнулся Эсса. — Прекрасная демонстрация, да только ты, что-то с ней запоздал на несколько лет!       — Что ты хочешь сказать?       Эсса вывернулся из его рук и отступил на безопасное расстояние.       — Почему только сейчас, если тебе так трудно держать себя в руках рядом со мной? — передразнил он. — Что раньше останавливало? Бродяга, которого я знаю, не остановится ни перед чем, чтобы залезть под юбку или в штаны любой доступной шлюшки. Однако же раз за разом ты предпочитал трахаться направо и налево с кем угодно, но только не со мной!       Эсса понимал, что его несло и этой тирадой он с головой выдал себя и свои чувства, но поведение Бродяги вконец его достало. Он не мог его понять. Рэйн появлялся когда ему заблагорассудится, чтобы подбить вора на невероятные авантюры, и сейчас ситуация почти ничем не отличалась, если не считать того, что он вез Эссу в свою страну, чтобы выдать замуж за какого-то герцога, при этом ясно дав понять, что хочет его сам. Где логика?! Эсса больше не мог молчать, и даже голос гордости был заглушен внезапной вспышкой ярости от таких противоречивых поступков.       Но Рэйн не спешил с ответом. Он просто стоял и молча смотрел на него, даже не пытаясь объясниться.       — Ну что ты молчишь? Ты не хочешь ничего мне сказать? Опять оставишь самому строить догадки? — потеряв терпение, выпалил Эсса.       — Ты прав. Я действительно готов был трахаться с кем угодно, но только не с тобой.       — Что-то изменилось, что ты решил продемонстрировать свои истинные желания? — ядовито поинтересовался Эсса.       — Устал таиться, веришь?       — Тогда зачем это все? Зачем мы едем в Элехард? Зачем этот дурацкий план? — устало спросил Эсса. — Чего ты от меня на самом деле хочешь? Чтобы я вышел замуж за твоего герцога? Тогда к чему сейчас этот поцелуй и все эти… слова? Объясни мне, Рэйн, потому что я не понимаю! Не понимаю логику твоих поступков!       Рэйн отвел взгляд и ничего не ответил.       — Это из-за хаварова артефакта? Он так тебе нужен? Или дело во мне? Я достаточно хорош для флирта и парочки перепихов, но на этом все должно закончиться, так? Ты ведь так обычно поступаешь со всеми своими… пассиями, которых оставляешь в других странах? Наобещаешь им золотых гор после того, как выебешь, а потом исчезаешь. Знаешь, а ведь со мной также получается. Просто мы еще не трахались. Но, видимо, ты решил это исправить.       Бродяга поморщился и устало потер переносицу.       — Все не так, Эсса! — отрезал он. — Именно поэтому я с тобой и не трахался, блять! Как ты не понимаешь? Ты не… не один из многих. И я действительно хочу для тебя лучшего! Я просто хотел исполнить твою мечту. Ты ведь мечтал избавиться от этой нищей жизни в Кеельне, ты сам мне об этом рассказывал! Жить, как аристократ и не нуждаться в деньгах, разве ты не этого хотел?       — Да, хотел, — процедил Эсса и направился к двери. — Именно это моя мечта. Спасибо, что решил побыть моим добрым волшебником, Рэйн. Я премного тебе благодарен.       Выходя из каюты, Эсса слышал, как за спиной Рэйн прорычал проклятья. Звон разбитого зеркала, осыпавшегося осколками на пол, не заставил его обернуться.