Сжигая изнутри

Второй раз, когда Цзян Чэн почувствовал потерю духовной силы, был одним из дней, когда он тренировал адептов. Солнце уже почти поднялось в зенит, заставляя щуриться от яркого света. Большое пространство тренировочного поля было сплошь и рядом заполнено учениками Юньмэна, которые после изнурительной тренировки остались, чтобы посмотреть на мастерство владения мечом главы ордена Цзян. В центре небольшого круга, который освободили все желающие посмотреть, находились три старших ученика и Цзян Ваньинь. Цзян Чэн скинул верхнюю мантию, оставшись лишь в лёгких светло-фиолетовых внутренних одеждах. Он почувствовал, как плечи покинула тяжесть парадной мантии главы ордена, позволив ему расправить их и вздохнуть полной грудью. Передав одежду и меч своему заместителю, который стоял в первых рядах наблюдающих, он перевёл взгляд на учеников. «… Тебе не стоит боятся, А-Чэн. Когда ты займёшь место отца, они так же будут на тебя смотреть. Тебе нужно сделать так, чтобы в их взгляде, направленном на тебя, читалось восхищение и уважение. У тебя всё получится…» Ваньинь сделал несколько последовательных выпадов и с десяток чётких плавных движений, чтобы разогреть мышцы и привести в движение ядро. Цзян Чэн почувствовал, как привычная и такая правильная сила наполняет его изнутри, делая его движения быстрыми, а удары мощными. Ещё немного покружив в одиночестве, он неспешно наполнил энергией Цзыдянь в последствии чего кольцо, спокойно покоившееся на его пальце, превратилось в кнут, потрескивая электрическими зарядами. По толпе прошёл восхищённый шёпот. Использование Цзян Чэном «фиолетовой молнии», как её называли за глаза, было не редкостью, но слышать рассказы о ней и её устрашающей силе — это одно, а видеть наяву — совершенно другое, и угрозы сломанных ног уже не кажутся такими далёкими. Ваньинь кивнул, позволяя ученикам сделать первый удар. Кнут поднялся вверх, кружа по спирали подобно смерчу, позволяя владельцу отбивать атаки летящих мечей. Ученикам, стоящим в первом ряду, пришлось потеснить всех стоящих за ними, чтобы не быть задетыми хлыстом. Круг, в котором шёл бой, постепенно увеличился, занимая уже большую часть тренировочного поля. Цзян Чэн старался бить не в полную силу, поскольку он не хотел ранить своих учеников, а лишь проверить силу и точность их ударов. Так они и кружили: Цзян Чэн отбивал удары, закручивая в воздухе Цзыдянь, толкающими движениями руки пытался обвить длинным хлыстом клинки адептов, а трое учеников Цзян нападали, контролируя мечи, нанося колющие удары лезвиями, стараясь подобраться ближе к главе ордена, чтобы атаковать. Солнце поднялось ещё выше, а у всех, кто наблюдал за боем, уже начал стекать пот по лицу, но никто даже не шелохнулся — все внимательно наблюдали. Некоторым ученикам даже пришлось забраться на крышу ближайшего здания — на тренировочном поле не было места упасть даже яблоку. Старшие адепты сделали пару атакующих комбинаций ударов и переглянулись между собой, бросив быстрый взгляд друг другу, призывая нападать всем вместе одновременно, как фиолетовый свет погас. Кнут, потрескивая, свернулся в кольцо, а глава ордена стоял посредине тренировочного поля и, нахмурив брови, смотрел на правую руку с Цзыдянем. Время, казалось, замерло. Было слышно лишь шумное дыхание старших учеников, которые пытались отдышаться после изнурительного боя. — На сегодня достаточно. Все свободны, — Цзян Чэн приложил усилия, дабы его голос не звучал слишком хрипло. — Глава ордена. — Глава ордена. — Глава ордена… Отовсюду были слышны голоса учеников, которые склонялись в учтивом поклоне, прежде чем уйти на послеобеденный перерыв. Они громко переговаривались между собой, обсуждая тренировку. Когда шаги последних учеников стихли за пределами поля, остались только Ваньинь, который стоял неподвижно на своем месте, и Цзян Фэнг — главный управляющий ордена Цзян. — Глава ордена? — спросил Цзян Фэнг, подходя ближе. Цзян Ваньинь словно очнулся, подняв взгляд на мужчину перед собой. Цзян Фэнг был невысокого роста с густой короткой бородой и сединой, что уже тронула его волосы. Мужчина был старше его самого и вполне мог годится ему в отцы. Во время Аннигиляции Солнца он был принят в орден Цзян одним из первых, и стал подчинённым совсем молодого мальчишки, на плечи которого упала огромная ответственность за орден. Он был одним из тех, кто помогал Ваньиню восстанавливать Пристань Лотоса, давал ему советы в организации труда и по руководству орденом, всегда сопровождал его на межклановые советы и на заключения крупных сделок. Он был тем, в чьей поддержке нуждался мальчик, потерявший своих родителей, брата, сестру и взваливший на себя все дела ещё не до конца восстановившегося Юньмэн Цзяна. — Да. — Всё в порядке? — Да. Да, я просто немного устал. Цзян Фэнг кинул обеспокоенный взгляд на Цзян Чэна. Насколько бы не было тяжело главе ордена Цзян, он никогда не говорил об усталости. Даже когда, работая день и ночь, часами рубил древесину и красил балки водоотталкивающей краской; когда носил тяжёлые брёвна, восстанавливая пристань; когда часами стоял в холодной воде, высаживая семена лотоса, которые очень любила его сестра; когда выслушивал ядовитые насмешки на собраниях глав орденов, что он неоперившийся птенец; когда, оставшись на руках с маленьким Цзинь Лином, не спал по ночам, пытаясь успокоить плачущего ребенка. Не важно: как бы долго он не отдыхал, сколько бы дел не навалилось на его плечи, или как бы усердно он не работал — Ваньинь никогда не жаловался. «— Цзян Чэн, глава ордена должен быть сильным, ведь он пример для подражания. Как бы тяжело не было на душе, ты не должен показывать слабость. Ты всегда должен оставаться опорой и поддержкой для своего ордена.» — Ладно, не важно. Ты всё уладил с главой ордена Сяе? — Да, оплату мы получили. — Хорошо, — Цзян Чэн устало потёр переносицу, разворачиваясь лицом к Цзян Фэнгу и забирая Саньду и свои одежды. — Через час встретимся в моём кабинете. Передай, чтобы обед принесли туда. — Да, — мужчина сложил руки в неглубоком поклоне и, развернувшись, ушёл. Цзян Чэн смотрел на удаляющуюся фигуру своего заместителя. Осмотревшись по сторонам и мазнув взглядом по козырькам крыш жилых зданий, убедившись, что он один, Ваньинь снова обратил свой взор на кольцо. Маленький импульс энергии. Был слышен электрический треск и слабый свет. Вспышки пурпурной молнии оплетали указательный палец, согревая кожу тёплыми электрическими разрядами. Цзян Чэн сжал губы в тонкую полоску. Кольцо осталось на пальце.