Сжигая изнутри

Белые пушистые хлопья медленно опускались под ноги, накрывая Облачные Глубины, словно махровое снежное одеяло. Повсюду работали адепты, сгребая только что выпавший снег с дорожек и собирая его в огромные белые кучи. Где-то справа послышался весёлый детский смех и совсем юные адепты Лань, осмотревшись по сторонам в поисках старших, стали кидаться снежными комочками друг в друга. Цзян Чэн шёл по тропинке, — по крайней мере, это должно было быть тропинкой, так как всё было засыпано ворохом снега, и не видно было самого пути, — ощущая приятный хруст снежинок под подошвой, оставляя в нетронутом никем белом полотне глубокие следы сапог. Он поёжился от ветра, жалея, что не накинул сверху тёплый плащ, а выбежал в чём был, спасаясь бегством от расспросов племянника. Попрощавшись с Цзинь Лином, — и в который раз заверив его, что с ним всё в порядке (а это было не так), — он поспешил в центральный павильон Облачных Глубин, надеясь застать Лань Цижэня ещё не придавшимся вечерней медитации. Шагая по снегу, Ваньинь размышлял о том, что Цзинь Лин вырос и теперь уже не пятилетний мальчишка, который верил всему, что говорил ему дядя, и теперь так просто его не проведёшь. Он видел в глазах племянника недоверие к словам Цзян Чэна, что всё хорошо, но признаться ему, единственному близкому человеку в том, что происходит, было выше его сил. Он понимал, что поступает эгоистично, но видеть сочувствие и жалость в глазах других, даже самых родных — это не то, что он хотел сейчас получить. Вот так, раздумывая о племяннике, он сам не заметил, как оказался в незнакомой части Облачных Глубин. Небольшой домик почти не выделялся цветом от остального комплекса зданий Гусу и был наполовину скрыт за густыми кронами ели. Цветущий, когда-то, сад, — а сейчас покрытый белым снегом, — занимал почти всё пространство, окружающее дом, и через него к крыльцу вела совсем не чищенная тропинка. Цзян Чэн заметил, что передний фасад немного отличался от зданий, в которых расположились его адепты и он, что натолкнуло его на мысль, что этот дом был построен ещё до Аннигиляции Солнца, и, возможно, здесь живёт или медитирует какой-то старейшина клана Лань. Несмотря на то, что Ваньинь был решительным и бесстрашным, перспектива нарушить чьё-либо уединение (ещё и заклинателя другого ордена) заставила его слегка занервничать. Цзян Чэн развернулся и собрался уйти обратно, как почувствовал прикосновение к правой ноге. Наклонившись, он увидел маленький серый комочек шерсти. «Кролик? Какого…?» Цзян Чэн поднял кролика на руки, тихо поглаживая по спинке успокаивающими движениями, наблюдая за его маленькими дергающими ушами. — Эй, ты как здесь оказался? — он поднял его на уровень глаз, обращаясь к серой мордочке. Присмотревшись, Ваньинь увидел белое пятнышко на шёрстке серого меха с правой стороны. Кролик поводил маленьким чёрным носиком из стороны в сторону, обнюхивая пространство перед собой и мужчину. Цзян Чэн вспомнил, как Вэй Усянь как-то раз проговорился, что в Облачных Глубинах развелось много кроликов, которые свободно бегают по территории ордена. Он задался вопросом, как Лань Цижэнь разрешил нарушить правило о запрете домашних животных в Облачных Глубинах, если только эти кролики не принадлежали… Ханьгуан-цзюню. — Чёрт! Нахождение на частной территории заклинателя другого ордена без разрешения, разгуливание по ордену без сопровождающего, ещё и кролики… Три нарушения. И это ещё не считая громкого крика и ругательства. Что может быть ещё хуже? В порыве раздражения мужчина слишком сильно сжал руки, от чего кролик, мирно покоившийся в его объятиях, вздрогнул и, резко ударив задними лапами, вырвался и быстрой рысью побежал. Несколько секунд наблюдая за убегающим серым комочком, Цзян Чэн подумал о том, что если он потеряет любимцев Лань Ванцзи, то даже его сводный брат не спасёт его от разъярённого Второго Нефрита. Ваньинь решил, что и так нарушил достаточно правил, поэтому ещё одним нарушением больше или меньше, — ему не сыграет особой роли, — и побежал следом. Если бы кто-то сказал, что глава ордена Цзян будет бегать по Облачным Глубинам за кроликом, который принадлежит Ханьгуан-цзюню, он бы сломал ноги этому человеку без раздумий. И сейчас, едва поспевая за невероятно ловким животным, которое постоянно виляло, бегая из стороны в сторону и заставляя Цзян Чэна прилагать максимум сноровки, он думал насколько это абсурдное действие. — Да остановись ты, глупое животное! — кричал ему вслед Цзян Чэн. — Иначе я сделаю из тебя суп. Знаешь какой вкусный суп из крольчатины? Кролик, словно услышав угрозы мужчины, изо всех сил рванул к домику. Цзян Чэн был так увлечён погоней за животным, что совсем не заметил, как открылась дверь, и на порог вышел владелец дома. Они мчались к крыльцу и уже у самых дверей, когда Цзян Чэн почти схватил беглеца, он увидел белые сапоги, едва выступающие из-под одежд. Тонкими изящными пальцами кролика, что вцепился в белые мантии и запутался в них, подняли на руки и принялись успокаивающее поглаживать. Ваньинь резко затормозил перед человеком, едва не врезавшись в него. Из-за приоткрытой двери он почувствовал поток тёплого воздуха и едва уловимый запах сандала. Подняв взгляд и посмотрев на мужчину перед собой, он понял, что ошибся, когда думал, что хуже уже быть не может. Перед ним, с накинутой на нижние лёгкие одежды белого цвета и с изящной вышивкой в виде плывущих облаков мантией, стоял глава ордена Гусу Лань. Цзэу-цзюнь. Лань Сичэнь.