Сжигая изнутри

В доме было… Неуютно. Несмотря на то, что все постройки Облачных Глубин являли собой пример аскетизма и строгости, эти комнаты показались Цзян Чэну совсем лишёнными комфорта. Большую часть помещения, в котором он находился, занимала ширма, отделяющая спальную зону от рабочей. В нишах шкафа, расположившегося возле одной из стен, находились свитки и записи, на корешках которых Цзян Чэн смог разобрать свод правил ордена Гусу Лань. «Чего и следовало ожидать от покоев главы ордена Лань.» Повернув голову чуть в право, Цзян Чэн краем глаза уловил белые одежды Цзэу-цзюня, который, находясь в маленькой ответвлённой комнатке, по предположениям мужчины служившей кухней, то появлялся, то исчезал из поля зрения Ваньиня. — Раз уж вы оказались здесь, с моей стороны будет невежливо не предложить вам чаю, чтобы согреться, — Сичэнь внимательным взглядом осмотрел главу ордена Цзян, замечая одежды не предназначенные для прогулок в холодную пору года. И Ваньинь согласился. Сейчас, сидя за небольшим столиком, он, упёршись об стол локтями, поглаживал Цзыдянь, мирно спавший на указательном пальце правой руки, ожидая, пока Лань Сичэнь заварит им обоим чай. Конечно, Цзян Чэн не ожидал увидеть главу ордена Лань, так как был наслышан, что тот долгое время находится в уединении, которое не покидает. Но столкнувшись с мужчиной, который занимал первое место в списке самых выдающихся господ по сей день (вряд-ли кому-нибудь взбредёт в голову пересмотреть этот список), Ваньинь едва смог узнать в нём того блистательного Цзэу-цзюня. Золотые глаза, утратившие свою теплоту и дружелюбие, сейчас излучали только настороженность и недоверие. Тяжёлые мантии сменились простыми ученическими одеждами, которые ещё больше подчеркивали худощавость, придавая лицу неестественную бледность. Черты лица стали резче, делая более заметными и выразительными синяки под глазами. Но что сразу бросалось в глаза, так это широкий лоб без единого белого пятнышка. Спустя некоторое время Лань Сичэнь вернулся с подносом, на котором стояли две небольшие чаши из светло-зелёного нефрита и заварник, с которого шёл пар, разнося по комнате приятный аромат чая. Поставив всё это на стол и разлив горячий напиток по чашам, Цзэу-цзюнь расположился напротив главы ордена Цзян. Цзян Чэн кивнул на предоставленный ему чай и, взяв нагретую чашу в руки, сделал большой глоток. Горячая жидкость потекла по горлу, согревая продрогшего мужчину и тёплыми волнами разливаясь внутри. Они погрузились в тишину. На лице Лань Сичэня отобразилось выражение задумчивости, а Цзян Чэн просто рассматривал мужчину перед собой. Одежда без единой складочки, идеально ровная спина и ничем не собранные чёрные волосы. — Где Ваша налобная лента? Вопрос, как камень упавший в тихую гладь, заставляя рябить волнами поверхность стоячей воды. Сичэнь слегка вздрогнул, очнувшись от размышлений. — Как Вы знаете, я нахожусь в уединении в своём доме и не считаю нужным носить её здесь, — грубоватый ответ заставил Ваньиня понять, что он переступил черту дозволенного. Несмотря на то, что Цзэу-цзюнь сейчас не находится во главе ордена, спрашивать о таком личном (Ваньинь отдалённо, но понимал значение лобной ленты Ланей) было верхом грубости, ведь именно Цзян Чэн был тем, кто побеспокоил его, вторгнувшись на чужую территорию и нарушив несколько правил. — Мои извинения. Лань Сичэнь ничего на это не сказал, делая глоток тёплого чая. — А куда Вы направлялись, глава ордена Цзян, раз оказались в этой части Облачных Глубин? — теперь Цзян Ваньинь почувствовал неловкость от сказанного едкой интонацией вопроса. — К Лань Цижэню. — К моему дяде? Зачем? — удивление явно читалось на лице Цзэу-цзюня. — Мой лекарь хотела бы просить доступ к некоторым секциям библиотечного корпуса для изучения научных трактов. — Каких? — Всё, что связано с работой золотого ядра, — Цзян Чэн больше ничего не сказал, но в глазах Цзэу-цзюня он увидел, что тот понимает о чём идёт речь и его взгляд немного смягчился. — Но уже довольно позднее время, скорее всего дядя уже погрузился в вечернюю медитацию. Цзян Чэн нахмурился, размышляя о том, что завтра ему стоит подойти к Лань Цижэню перед советом орденов, чтобы точно не упустить возможность, даже если это и привлечёт внимание к нему. Он почувствовал раздражение от того, что все его планы пошли насмарку и он потерял ещё один день в ожидании ответа. Чёртовы Лани с их распорядком дня. -… Могу помочь, — голос Цзэу-цзюня прорвался сквозь занавес мыслей Цзян Чэна, проскальзывая обрывками слов. — Прошу прощения? — Я говорил о том, что могу помочь. Документ с печатью главы ордена позволит осмотреть любые секции, — Сичэнь сдержано смотрел на Цзян Чэна, внимательно рассматривая его янтарными глазами. — Это очень выручит меня. Пока Цзуэ-цзюнь подготавливал бумаги и чернила, Цзян Чэн перевел взгляд с суетящегося мужчины на убранство комнаты. Близ одной из стен, возле книг, на небольшом столике находились легендарные оружия Цзэу-цзюня — меч Шоюэ и флейта Лебин. Несмотря на то, что на них не было и единого пятнышка, Цзян Чэн понял, что к ним не прикасались очень и очень давно. Возможно, даже слишком давно. Дальше на стене — большое висячее панно с изображением цапли в бамбуке. Присмотревшись сильнее, Ваньинь увидел небольшой мазок внизу картины — два иероглифа, в которых отдалённо узнал имя «Лань Хуань». Все знали, что глава ордена Лань очень хорошо рисует, и многие комнаты комплекса Облачных Глубин были украшены его работами, даже в Цинхэ Не и Ланьлин Цзинь было несколько его картин. Цзян Чэн уже собирался перевести взор на Цзэу-цзюня, когда его взгляд наткнулся на небольшой жёлтый талисман, размещённый на самом вверху, с краю ширмы. Он взглянул на мужчину перед собой, который старательно выводил слова, и подумал, что такому сильному заклинателю, как Цзэу-цзюнь, вряд-ли понадобятся какие-либо талисманы для защиты от тёмных сил. Сложив пальцы правой руки, он направил сгусток энергии в заклинание, которое оторвало талисман от ширмы и вместе с ним направлялось к нему. Цзян Чэн почувствовал боль в груди, и талисман, плавно перемещающийся по воздуху, резко спикировал на стол, за которым сидели мужчины, опустившись прямо перед Лань Сичэнэм, который дописал разрешение на посещение библиотеки. Лань Сичэнь немигающим взглядом посмотрел на талисман, а потом поднял глаза, в которых читалось удивление, на Ваньиня. Тот, переждав, пока приступ боли пройдёт, и он снова ощутит, как энергия течёт по его мередианам, перевёл взгляд на жёлтый лист бумаги между ними и узнал в нём талисман сна, отгоняющий злых духов и кошмары. После смерти родителей он тоже несколько раз такими пытался пользоваться, но результата это не дало — кошмары возвращались к нему каждую ночь. — Вы плохо спите? — вместо объяснений выпалил Цзян Чэн, и на его лице появилось хмурое выражение. — Если и да, то какое отношение это имеет к Вам? — Никакого, вы правы. Но хочу заметить, что этот способ весьма мало эффективен. — Откуда такие познания? — Не одного Вас, Цзэу-цзюнь, преследуют ночные кошмары. Они замолчали. Каждый погрузился в свои мысли. На улице начался снегопад, покрывая белым покрывалом только что вычищенные тропинки, заставляя адептов укутаться сильнее в накидки, а некоторых даже спрятаться под зонтики. — Как прошёл совет орденов? — тихий вопрос заставил Цзян Чэна перевести свой взгляд с рассматривания картины на стене на мужчину, сидящего перед собой. — Кучка идиотов, которые не могут прийти к одному решению. Ничего нового. — Вы очень… Красноречивы. — Ну, хотите перескажу, как глава Цу и глава Уве не могли поделить земли с урожаем, во всех подробностях и со всеми выражениями? Правда, я не думаю, что почтенному Цзэу-цзюню это будет интересно и приятно слышать, поскольку почти весь разговор состоял из… Не самых лестных слов. А брань, насколько я помню, запрещена вашими правилами, — Цзян Чэн усмехнулся, делая глоток почти остывшего чая. — Что ж, тогда благодарю, что избавили меня от этого. Надеюсь, что завтрашний день будет более плодотворным на решения. — Ха, сомневаюсь, — фыркнул Цзян Чэн. Чай был уже давно допит, но двое мужчин не спешили нарушать такую уютную тишину. В доме было тепло и уютно и Ваньиня потихоньку начало клонить в сон. Где-то в дали послышался звон колокола, оповещающий об окончании вечерней медитации. — Цзэу-цзюнь, благодарю за чай, но мне уже пора. Не хотелось бы нарушить ещё одно правило, — Цзян Чэн поднялся, складывая руки в поклоне. — Не стоит, — Сичэнь тоже поднялся, протягивая ему свёрнутый свиток. — Спасибо, что составили мне компанию. Вот разрешение на посещение библиотеки. Надеюсь, ваш лекарь найдёт то, что ищет. Цзян Чэн кивнул, принимая бумаги, и аккуратно спрятал их в карман верхних мантий. Когда они дошли до двери, то Цзэу-цзюнь остановил Ваньиня, протягивая ему белоснежный плащ с вышитыми серебряными нитями облаками на вороте и по подолу. Цзян Чэн нахмурился, рассматривая предмет одежды в руках другого мужчины. — На улице метель, а Вы и так довольно легко одеты, — объяснил Цзэу-цзюнь, видя настороженность в глазах главы ордена Цзян. — Тогда благодарю. Но не стоило. В Юньмэне зимы и по суровее бывают, — но несмотря на сказанные слова, Ваньинь всё же принял плащ. Холод пробрал его уже почти до костей, а не функционирующее ядро, которое не давало ему возможности даже хотя бы малость согреть себя, болезненно запульсировало в груди. Белая мягкая ткань приятно опустилась на плечи, скрывая фигуру главы ордена Цзян почти полностью, позволяя мужчине уловить едва заметный запах благовоний, исходящий от мантии. Когда открыв дверь, Ваньинь увидел снежную бурю, он был в душе благодарен Цзэу-цзюню, что тот настоял на том, чтобы он взял плащ, и сейчас, шагая по снегу, в котором ноги утопали почти по щиколотки, он посильнее закутался в ворот тёплой ткани, не позволяя холодному ветру достигнуть кожи. Следуя указаниям главы ордена Лань, спустя некоторое время Ваньинь вышел на очищенные дорожки, ведущие к гостевым комнатам. Вдалеке он заметил одиноких адептов, заканчивающих уборку и направляющихся в свои комнаты. Начинающаяся буря заставляла прятаться людей в тёплые дома. Пройдя несколько поворотов и уже подходя к покоям, которые выделили ордену Юньмэн Цзян, он заметил Цзян Шу в окружении группы адептов, которые довольно активно о чём-то переговаривались. — Что здесь происходит? — Цзян Чэн подошёл ближе и его голос разнёсся над их головами, заставляя адептов ордена Цзян удивлённо повернутся к нему лицом. — Глава ордена! — Глава ордена! — Ваньинь! Где ты был? — обеспокоенный голос Цзян Шу был намного громче голосов адептов. — Хм. Гулял. — Один? В снегопад? Ты хочешь себя свести в могилу? «Я и так там уже одной ногой.» — Повторюсь ещё раз, что вы здесь делаете? — вместо ответа раздражённо произнёс Цзян Чэн, осматривая суровым взглядом группу людей перед ним. Цзян Шу кивнула головой адептам, и те, поклонившись главе ордена, поспешили в свои комнаты. Осмотрев беглым взглядом Ваньиня, она больше не говоря ни слова, открыла дверь и зашла в комнату, в которой расположился Цзян Ваньинь. Войдя следом за ней и закрыв плотно дверь, Цзян Чэн, подняв бровь, внимательно уставился на своего лекаря, ожидая ответа. — Садись. Нужно проверить твоё состояние, — не поворачиваясь лицом к мужчине Цзян Шу что-то искала в дорожной сумке. Обернувшись, она заметила, что Ваньинь так и продолжил стоять возле двери, сложив руки в замок на груди. — Мы собирались идти тебя искать. — Хм, — удивлению Цзян Чэна не было предела, и он, отойдя от двери, сел напротив Цзян Шу, перед этим скинув плащ и верхние одежды на близ стоящую кровать. Лекарь внимательным взглядом проследила за действиями Ваньиня, чуть задержавшись на белоснежном плаще. — Что? — увидев осуждение в ее взгляде, раздражённо спросил Цзян Чэн. — Где ты был? Я начала волноваться, вдруг тебе стало плохо или ты потерял сознание и лежишь где-то в сугробе или ещё что-то случилось… Цзян Чэн поднял руку, останавливая поток слов. — Мы в Облачных Глубинах, что здесь может случиться? Всё в порядке. Я был… Я виделся с главой ордена Лань, — тихо закончил Ваньинь, позволяя рукам женщины коснутся своих запястий. — С Цзэу-цзюнем? Но, насколько я помню, он в уединении. — Да, мы случайно с ним встретились, — Цзян Чэн почувствовал неловкость, вспоминая, по какой причине они встретились. Цзян Шу покачала головой. — Ты использовал сегодня ядро? — Да, совсем немного. — Покажи как. Цзян Чэн направил импульс энергии в заклинание, чтобы переместить свиток со стола на свои колени. Лист бумаги плавно перемещался по комнате, и когда уже был на расстоянии руки до Цзян Чэна, он резко упал вниз. Ваньинь почувствовал боль в груди, как и в тот раз, когда он сидел с Цзэу-цзюнем в доме, только сила, с которой она вернулась, была в несколько раз больше. — Чёрт! Цзян Чэн вырвал руки из мягкой хватки лекаря и схватился за одежды на своей груди, тяжело дыша. Он чувствовал, как бьётся его золотое ядро, как сильными толчками оно выплескивает капли энергии, пытаясь выполнить свою функцию. И вот, последний толчёк. И тишина. Тяжело дыша, Цзян Чэн совсем не ощущал течение энергии в теле так, словно он был пустым сосудом без жидкости. Он слышал, как бешено бьётся его сердце, как шумит в ушах от боли и больше ничего. Он не понимал, где он — только липкое ощущение страха разносилось по венам с потоками крови. Затем, он почувствовал тёплое прикосновение к лицу и, подняв голову, уставился замутнённым взглядом в лицо, в котором едва ли смог различить очертания своего лекаря. — Ваньинь. Дыши. Всё хорошо. Сейчас, — она на несколько секунд пропала из поля зрения Ваньиня, а когда вернулась, то прислонила к его губам небольшую бутылочку, из которой пахло травами. — Это надо выпить. Цзян Чэн кивнул и послушно позволил себя напоить горьким напитком. Через несколько минут он почувствовал, как тепло разливается по его телу, начинаясь в районе груди и расходясь до кончиков пальцев рук и ног. Нещадно стало клонить в сон. — Цзян Шу… — тихо позвал Цзян Чэн, когда лекарь помогла ему снять одежды, распустить волосы и лечь в кровать. — Да? — Я получил разрешение на посещение библиотеки, — сонно сказал Цзян Чэн, закрывая глаза. — Хорошо, отдыхай, — она ласково, словно мать, погладила его по лицу, убирая выбившиеся прядки волос из пучка. — Я найду способ тебя вылечить. Всё будет хорошо.

***

Ванцзи пришёл к нему почти перед самым отбоем. Входя в просторные комнаты, его взгляд сразу же наткнулся на две чаши на столе. Оглядевшись, он никого не увидел и спросил: — Брат, у тебя были гости? — Что? — Лань Сичэнь, который перебирал бумаги, пытаясь вспомнить, куда он положил письма, которые нужно отправить, обернулся на голос и увидел направленный взгляд брата на стол, а потом янтарные глаза посмотрели на него. — Да, я встретил главу ордена Цзян. Лань Хуань заметил, как сомкнулись губы Ванцзи в тонкую линию, и лицо приобрело хмурое выражение, а правая рука сжала Бичэнь. «Мне он не нравится. Я не хочу, чтобы ты с ним общался.» Сичэнь оставил без ответа безмолвный монолог брата, продолжив копаться в куче бумаг. — Что он хотел? — несмотря на спокойный тон, Сичэнь расслышал в словах брата нотки злости и недовольства. — Ванцзи, я понимаю твою неприязнь к нему. Но Саньду Шэншоу глава одного из четырёх великих орденов и требует к себе уважения. К тому же, он брат господина Вэя. — Мгм. — Вот. Отправь это как можно быстрее, — он протянул два маленьких запечатанных конверта Ванцзи, который едва заметно кивнул, спрятав письма в рукав. — А теперь присядь и расскажи мне, как прошёл совет орденов.