Что мелкий забыл в Азкабане? И что он сам здесь делает?
— Пацан, выйди, — кажется, что приказ раздаётся сквозь толщу воды, — Сев, нужно рубить связь. Согласись, и станет легче. Ей ты ничем не поможешь. — Ей? — едва ли слышно спрашивает Снейп. В сердце будто иглу вогнали, но выругавшийся лекарь, оказавшись рядом, напоил его горькими сердечными каплями. — Давай, парень, приди уже в себя. Дементоры далеко, — голос постороннего дрожит. Его накрывает ужас. — Я шпионил ради вас, лгал ради вас, подвергал себя смертельной опасности ради вас. И думал, что делаю всё это для того, чтобы сохранить жизнь дочери Лили. А теперь вы говорите мне, что растили её как свинью для убоя… — Это прямо-таки трогательно, Северус, — серьёзно сказал Дамблдор. — Уж не привязались ли вы, в конце концов, к девочке? — К девочке? — выкрикнул он. — Экспекто патронум! Из кончика его палочки вырвалась серебряная лань, спрыгнула на пол, одним прыжком пересекла кабинет и вылетела в раскрытое окно. Дамблдор смотрел ей вслед. Когда серебряное свечение погасло, он обернулся к нему, и глаза его были полны слёз. — Через столько лет? — Всегда, — ответил он. Ну чем не Азкабан? Тогда он тоже, едва пришёл в себя в карцере, пытался головой выбить стену, глох от собственных криков и метался в замкнутом пространстве, отыскивая хоть какую-нибудь щель, чтобы выбраться из этого склепа, где даже дышать было невозможно. Прятался под потолок изломанным маленьким комком с крыльями, в надежде, что убежище покажется привычным и немного успокоит, заглушит, да хотя бы отвлечёт от пробравшегося внутрь холода.Выбраться. Любой, блядь, ценой выбраться!
Нездоровую активность тогда сменяло отупение: он занимал дальний угол карцера, обхватывал колени руками, иногда падал на пол, но холод камня не шёл ни в какое сравнение с холодом, который поселился где-то в груди. Холод отступил. Слепо нашарив подвеску на шее, он судорожно сжимает её, даже не дёрнувшись от глубоких порезов на ладони. — Как тебя зовут, парень? — это Оттон Равелли, с силой сжав запястье там, где пробивался пульс, задал вопрос. — Остынь, Оттон, вроде в норму прихожу. Северус меня зовут, доволен? — добавляет Сев в ответ на суровый взгляд лекаря. Говорить получается с трудом, но он пересиливает слабость и обморочный азкабанский холод, — Что это? — поддёргивает он амулет. — Еле нашёл для тебя «Ограничитель». Девчонку что, дементорам отдали? — кивнув своим мыслям, лекарь подаёт зельевару фиал, — Весь, Сев, весь. Сам понимаешь. Приторное варево собственного авторства и изготовления привычно вяжет язык. Запив его водой, Северус, цедит: — Да, дементорам! — и вызывает эльфа, — Принти. Оттон переводит взгляд на домовика. Тот, вздёрнув подбородок, смотрит на Северуса, в ожидании распоряжений. — Найди в гостевой спальне хоть волос Сандры, хоть носовой платок. И неси поисковое зелье, с пустым пергаментом и зачарованным пером. Кивнув, домовик исчезает. — Думаешь, сработает? — спрашивает появившийся в дверном проёме Грегор, — Оттон, спасибо тебе за помощь. Что вообще случилось? Тебе бы выпить не помешало, на тебе лица нет, — рассмотрев бледного лекаря, произносит Принц. — Да… Определённо не помешает, — глухо бормочет Равелли, и бредёт к выходу из гостиной, — Дай брату шоколад. И мне бы тоже кусочек. Принти появился и протянул Севу несколько светлых волосков, зелье и пергамент с пером. Механически взяв всё в руки, мужчина расстилает на столике пергамент, добавляет в зелье пару тонких волосков, делает глубокий порез на предплечье, тут же наклонив руку над пергаментом, и, наконец, решительно вздохнув, наблюдает за реакцией. Жидкость приобрела золотистый цвет, вспенилась и потеплела.Жива! Умница, девочка, жива.
Октавия, появившись в комнате, отчётливо чувствует радость и надежду, идущую от Северуса, и сама, наконец, может облегчённо выдохнуть. Подойдя к другу, она осторожно заглядывает ему за плечо — обмакнув перо в фиал, он пишет на пергаменте имя девушки, и всматривается в координаты. — Это… маггловский Лондон? — несмело спрашивает женщина, и испуганно замирает, увидев во взгляде Северуса и уловив в его эмоциях решимость. — Да, — отрывисто бросает Северус, и скатывает пергамент, убирая его в карман. — Ты никуда не пойдёшь, Северус, — вмешивается Грегор, — Перешли координаты аврорам, уведоми ближайшее окружение девушки, сообщи о похищении в Министерство, но я тебя никуда не отпущу. Северус резко разворачивается к нему лицом, смеривает презрительным взглядом, и сухо бросает: — Грег, ты за Тави рванул при менее травмирующих обстоятельствах. Спасибо за помощь, дальше я сам, — Северус трансгрессирует прямо из дома, вызвав удивлённый свист со стороны не вмешивающегося в общение двух братьев лекаря, и выдох Фергуса: «Во даёт!». Грегор смотрит ему вслед и понимает, что его брат рискует не вернуться… живым. В комнате повисает тишина. Тави падает в кресло и закрывает лицо руками. Грегор начинает расхаживать кругами по комнате, вдруг резко останавливается и гаркает на всю гостиную: — ПРИНТИ! Отправляйся за Северусом, и, если его жизнь окажется в опасности, хватай его и вместе с ним возвращайся.