Ожидания

Работать в кузне было здорово. Он соскучился по ощущению тяжелых запчастей в своих руках и даже несмотря на то, что на Олухе он часто жаловался, что всю свою жизнь проведет в кузне, все это было только для того чтобы его выпустили сражаться и он смог впечатлить Астрид. Которая оказалась сволочью. Великий Один, и как он только мог быть влюблен в такую девушку? Иккинг молился чтобы Сморкала смог расположить её к себе, и чтобы она пилила ему мозги и всю его оставшуюся жизнь. А он в ответ вечно бы бесил её сальными шуточками и раскидыванием бочонков с элем и своих вонючих носков по всему дому. Так он хоть какое-то чувство мрачного удовлетворения получит за все годы унижений и предательства Астрид, решившей, что получит почет отобрав у него брата. Но на самом деле ему нравилось работать в кузне. Да, затачивать чужое оружие было скучно, но придумывать свое собственное было ужасно захватывающе! Отмерять, рассчитывать, взвешивать, ковать, охлаждать – каждый процесс был по-своему интересен и в каждом была какая-то хитрость, которые Иккинг изучал, чтобы и его собственные творения получались почти безупречными. Не идеальными конечно, но путь перфекциониста долог и нескончаем. Каждое творение спустя некоторое время будет казаться нелепым, неровным и неудобным. Как говорится: совершенству нет предела... И работа в кузне странным образом успокаивала. На Олухе никогда не получалось работать в тишине. Кто-то вечно орал, носился, лез под руку, куда-то девал инструменты и ещё и выливали ведра воды на его голову (исключительно подростки и дети, так как взрослые считали, что это выше их достоинства возится с неудачливым отпрыском Стоика), думая, что посмотреть на мокрую «Рыбью Кость» будет ну, прям очень смешно. Обхохочешься просто. Здесь же, в кузне было непривычно тихо. Никаких лишних голосов, да и места было предостаточно для того чтобы работать ещё с кем-то и никому не мешать. И это ещё не говоря об инструментах, которые были разложены в четком порядке, каждый гвоздик к гвоздику, молоты на стенах, меха и кочерга у печей на специальных креплениях. Тут даже место для охлаждения раскаленных частей оружий или механизмов было отдельное, аккуратно обделанное и немного отдаленное от основных столов, чтобы пар не закрывал работу остальным если такие находились в кузне. Хозяйка лавки ценила порядок и дисциплину превыше всего и явно была довольна аккуратностью Иккинга, который даже на Олухе не привык разбрасывать за собой вещи и не возвращать то, что взял обратно на место. Хэддок, так же как и женщина, которую он про себя называл Тлачи (вслух так он её никогда не называл – не хотелось показаться грубым и неблагодарным за возможность работать в кузне) считал, что за каждым инструментом требуется уход и относился к ним очень осторожно, моя их после каждого использования и внимательно следя за их состоянием. Всё же он, как и остальные, с ними работали и не хотелось по какой-то оплошности, из-за расшатавшихся болтов на клещах или погнувшихся рукояток вилок лишиться конечностей. Плевака рассказывал, что был у него как-то подмастерье, опрокинувший на себя котелок с раскаленным металлом, когда клещи из-за своей неровности после неаккуратного обращения, соскользнули с него. Не хотелось бы повторить эту историю... Тем не менее, несмотря на то, что хозяйка кузни поначалу ворчала и в общем выглядела недовольной из-за присутствия Иккинга и Беззубика на своей территории, она не стала выгонять их через неделю, как грозился Рут и в общем кажется даже радовалась появлению более-менее умелого помощника рядом с собой. К очень крупным проектам она его не допускала, но разрешала сидеть рядом и наблюдать и даже позволяла помогать с какими-то мелкими запчастями и деталями, убедившись, что Иккинг достаточно хорошо умеет управляться с кузней и не спалит её дотла, стоит только ей отвернуться от него на пару секунд. Хэддок молчаливые правила Тлачи понял и даже если хотел попробовать сделать что-то новое никогда не начинал делать это без её ведома, предупреждая её и даже пытаясь спрашивать совета жестами как получалось. Не хотелось злоупотреблять доверием хозяйки, пустившую его и брата в свои владения. Беззубик большую часть времени, которую они находились в кузне, лениво лежал в углу иногда о чем-то рыча с проводником женщины и недовольно смахивая его хвостом с верстаков и столов, когда тот начинал странно смотреть словно готовясь сделать пакость. Иногда он болтал ещё и с Колхой, проводником мужа Тлачи, которого звали Миплатли (про себя Иккинг звал его Мип), но она приходила редко. Муж Тлачи был одним из охотников, таким же как и Итла и он мог целыми днями, если не неделями пропадать с другими охотниками в лесу, добывая еду для деревни вместе со своим проводником. Впрочем... У каждого охотника был свой проводник, который также помогал им с охотой. Кроме Итлы. Но тут Иккинг даже не знал кого спросить почему у мужчины нет такого друга, который бы повсюду следовал за ним по пятам. Обычно он приходил в кузню только если приходил с охоты немного раньше, но так, насколько понял Иккинг, Мип возвращался чаще всего вечером и сразу шел домой, не заходя в кузню. А, и ещё, Хэддок познакомился с их сыном. И это был как раз тот парень, чьим проводником была огромная курица. Его маской служил череп быка и его перья, который свисали с её задней части всегда были в полном беспорядке и торчали во все стороны. Иккинг не мог много сказать про его характер, так как в те времена, когда он приходил, обычно он садился рядом с ним и пристально смотрел на него пустыми глазницами его маски, не произнося ни звука почти часами. И это было... жутко. Да, кто тут вообще не был жутким с этими их черепами вместо лиц?! Он видел мельком лицо Тлачи, потому что в кузне все ещё было жарко и иногда было невозможно сидеть с дополнительным весом на лице, который ещё и удерживал жару на лице, даже несмотря на то, что кости обычно были прохладными на ощупь. Но женщина ещё явно не доверяла ему и Беззубику, не собираясь открывать им лицо вблизи. Иногда, когда по ощущениям проходило два или три часа нахождения её сына с более легким для произношения именем Кенока, она куда-то его выгоняла и Иккинг подразумевал, что здесь для детей и подростков тоже есть что-то вроде арены, где взрослые обучают их всему, что должен был знать житель Чистилища. Правда в таком случае оставался вопрос: на ком они тренировались? Неужели против них выпускали химер? Да Иккинг с неповоротливым Громмелем на арене чуть не сдох! Если бы и на Олухе были химеры, Хэддок был уверен, что со своего первого урока он не вышел бы. К черту Астрид и почет! Никакие блага мира не заставили бы его на здравую голову пойти одному на такую громадную тварь, как ту, которая напала на деревню чуть больше двух недель назад. Теперь было понятно почему все жители Чистилища носили на своих телах столько шрамов... О, и ещё кое-что интересное. Несмотря на размеры химер, некоторые из которых возвышались над домами словно громадные айсберги в океане, жители почему-то не обладали такой же мышечной массой как викинги с Олуха. Те в бою с драконами по большей части полагались только на грубую силу, вот и наращивали себе так много мышц, как только могли из-за чего выглядели как ходячие горы плоти и костей. Здесь же... люди больше ценили скорость и ловкость. Да, они были жилистыми и тоже мускулистыми в какой-то степени, как та же Тлачи, но в меру. И Иккинг их понимал. Против таких громадин с одной лишь силой никак нельзя идти... А вот навык вовремя унести ноги если дело запахло жареным, вполне могло спасти им жизнь. Правда... Он очень сомневался, что от таких химер можно уйти так просто. Если вообще возможно. Но пока его самого против химер не выпускали, Хэддок занимался тем, что наконец воплощал в жизнь идею автоматического элерона для Беззубика. Не хотелось бы чтобы его брат зависел от него в своих полётах... Тлачи его работой заинтересовалась, но тщательно старалась этого не показывать, всего лишь изредка бросая взгляды через прорези своего черепа-маски на целую кучу мелких деталей и чертежи, которые он старался делать в блокноте. Однако так просто от старых привычек он избавится не смог и иногда всё-таки ловил себя на том, что расставлял наброски на пергаменте по всему столу, за которым он работал, устраивая свой организованный хаос на рабочей поверхности, где он мог по тысячу раз что-то замерять, сверяясь с записями, перепроверять и взвешивать, не листая как сумасшедший через весь свой блокнот для простых заметок. А вот Кенока показывал свою заинтересованность более явно, появляясь за спиной и смотря через его плечо на все его рисунки. Иногда он даже хватал их, поднося к черепу и Иккингу приходилось выдавливать из себя всё своё актерское мастерство, чтобы показать, что он хочет их обратно. Беззубик, хоть и мог объяснить все через проводников специально не делал этого, демонстративно разваливаясь у порога кузни пузом вверх, греясь в редких солнечных лучах и притворяясь, что не слышит страданий Иккинга. Курица Кеноки, которую звали Мили, была единственной, кто проявлял понимание и возвращал ему чертежи, несмотря на свой грозный куриный вид. Но Хэддок знал, что делает она всё это не просто так и когда-нибудь придет за тем чтобы потребовать оплату. Беззубик только смеялся, когда он делился с ним своими домыслами. Обычно она спокойно усаживалась на насесте, около его стола и смотрела на всех с таким хитрым прищуром, что обычно Иккингу приходилось пару раз про себя говорить, как мантру, что тут никого нет и никто не может ему помешать работать. Это никогда не работало и дни, когда Мили сидела рядом с ним, были на редкость непродуктивными. Однако вся эта суета в кузне неожиданно начала давать плоды и уже на вторую неделю, Хэддок внезапно понял, что уже понимает и умеет произносить несколько самых простых фраз. Почему-то Минкс и Итла гордились им больше всего. Ловец ветра застучал, указывая на то, что кто-то снова посетил кузню и Иккинг мысленно попросил у Асов чтобы это был Мип и Колха. Кто-то бесцеремонно усадил свою пятую точку на его стол, как раз на то место, где ему надо было провести линию на чертеже, и он понял, что его просьбы были успешно проигнорированы. - Над чем работаешь? – спросил Кеноки и эту фразу Хэддок и выучил первой, так часто он её слышал. Он показал пальцем на механизм нарисованный на листе, который должен был двигать оси элерона, позволяя копировать движения второго, целого и летать без наездника. Парень понятливо замычал хотя Иккинг очень сомневался, что тот что-то понял. Мили, зажатая под его подмышкой недовольно закудахтала и Кеноки выпустил её, позволяя размять лапы. Хэддок проводил её подозрительным взглядом до самого насеста. - Дракон не... ? Как... потерял...? – Хэддок понял только половину из того, что тот сказал и судя по всему парень увидел это на его полностью непонимающем лице. Кеноки повертел головой, наверное, думая как бы получше ему объяснить свои вопросы. Правда он так и не успел ничего сделать так как в этот момент в кузню зашла Тлачи и судя по её напрягшимся плечам она явно была недовольна снова увидеть своего сына не в том месте, где он должен быть. И Кеноки походу это тоже прекрасно понимал. Он попытался попятиться и обойти свою мать по кругу, чтобы выйти к двери, но та своей мускулистой фигурой не оставляла ему никаких шансов. Парень что-то воскликнул и Тлачи резко начала ему отвечать, кажется ругая своего непутевого сына. Но Иккинг не слишком понимал почему. Сначала они шипели. Но чем больше времени проходило, тем больше они поднимали свои тона, почти срываясь на крики. В конце концов, Кеноки что-то выкрикнул и ссора закончилась также резко как и началась. Тлачи кажется задумалась над чем-то и почему-то посмотрела на Иккинга своим пустыми глазницами бараньего черепа. Он занервничал. Куда он опять ввязался? *** Следующее утро началось так же обычно, как и все остальные. Они с Беззубиком встали, спустились вниз, где Минкс не отставала от Хэддока до тех пор, пока он не съел всё со своей тарелки, а потом задержала их, не позволяя пойти в кузню. Итла был на охоте последние три дня, поэтому в кузню его должна была сопровождать Минкс, но почему-то вместо их обычного маршрута, она свернула в центре деревни и повела его по какой-то совершенно другой дороге. Из-за её маски он не мог видеть её лица и понять их слова без выражений лиц становилось ещё труднее. - Мы идём... – как обычно он понял только половину, если не меньше, но этого хватило чтобы понять, что в кузню он кажется сегодня не попадёт. Иккинг старался не особо крутить головой, рассматривая раннее неизвестную для него часть деревни, но взгляд так и цеплялся за новых людей с другими масками, за другие дома и лавочки, которые он раньше не видел и за проводников, верно идущих рядом с людьми, также как и сам Беззубик шёл рядом с ним, любопытно озираясь и запоминая следы новых незнакомцев. Они прошли дом вождя, на крыше которого восседал с гордым видом Никс, прошли что-то вроде напоминающее пекарню и наконец остановились у странной конструкции, больше напоминающую широкую каменную крепость, чем какой-то дом. У здания не было крыши, одни только стены, и войдя внутрь Иккинг понял почему. Это была арена. Не такая как на Олухе. Эта почему-то была разделена на несколько частей низенькими каменными заборами, и Хэддок не заметил ни одной клетки, в которых бы содержали драконов... ну, или химер... Но самое главное... тут были люди. Такие же подростки как и он стояли ровными рядами, медленно повторяя стойки, показанные человеком перед ним, плавно перетекая из одного положения в другое, легко переступая с ноги на ногу, держа перед собой их парные кинжалы. Подростков было больше, чем обычно были на арене на Олухе и судя по всему, здесь это было обязательным, а не по желанию, как на его острове. И не было никаких криков, никаких драк – все молча повторяли движения тренера, следя за ними пустыми глазницами своих масок. - Они научат тебя... – смысл конца предложения снова оказался неуловим для него, но суть была ясна. Его отправляли на арену. Так же как и на Олухе. Минкс видимо почувствовав его неуверенность ласково погладила его по растрёпанным волосам. Беззубик ободряюще поднырнул под его руку, молчаливо поддерживая. - Всё в порядке. – мягко сказала женщина повернув к нему свою птичью маску – Ты... – возможно она говорила ему что-то ободряющее, но Иккинг как всегда ничего не понял – Всё будет хорошо. Она поставила руку ему на плечо и повела внутрь. Стоило им появиться внутри как тренер с маской-черепом дикого кота на лице, плавно опустил руки с кинжалами, ставя их в ножны и любопытно склоняя голову к плечу. Подростки, увидев паузу своего учителя, выпрямились и замерли в своих рядах, не делая никаких движений. - Нитзинакс, - он едва не застонал от очередного зубодробильного имени – это Иккинг. – дальше она начала что-то объяснять подошедшему мужчине периодически, указывая на Хэддока. Тренер внимательно осмотрел его и что-то коротко сказал. Сзади к нему подползла огромная змея, ростом почти с самого Иккинга, скорее всего его проводник. Рептилия осмотрела его очень похожим образом и почему-то кивнула. Беззубик заинтересованно поднял слуховые отростки. - Сойдёт. – сказал тренер, обойдя его по кругу - ... – то, что он сказал дальше было для Хэддока загадкой – Сделаем из него человека. Во что, ну во что он ввязался сейчас?!