Одиночество начинается в двух шагах от тебя

Гарри довольно-таки равнодушно наблюдает за тем, как Хагрид устанавливает огромную елку посреди Большого зала. Рядом бегают воодушевленные первокурсники, которые громко делятся между собой идеями, как эту елку будут украшать. Вокруг царит предвкушение праздника, даже зачарованное небо, кажется, чувствует эту атмосферу, щедро сверкая солнышком и белоснежными облаками. Гарри на это только криво усмехается. Он легонько кланяется первокурсникам, которые, заметив «легенду», стали еще громче, и направляется на очередной урок. Весь замок буквально пропитан настроением приближающегося Рождества. И ученики и учителя в восторге — первый праздник в атмосфере спокойствия, безопасности. Вокруг шумно и суетливо — Гарри устало жмурится от этого, потирает ноющие уши и незаметно накладывает приглушающее заклинание. Вокруг царит радость и предвкушение, но Гарри кажется, будто все это действует на него прямо-таки с противоположным эффектом — даже те крошечные зародыши умиротворенности и тепла, что начали опасливо возникать внутри, бесследно испаряются под всей этой предрождественской суетой. Гарри грустно усмехается кончиками губ и, опустив глаза в пол, перекатывает в пальцах волшебную палочку — он скучает по праздничному настроению. Скучает по воодушевлению, теплу и еде, которая на Рождество всегда вкусней. Скучает по ощутимому клубку ожидаемого чуда в груди, по забивающим приятной сладостью нос ароматам выпечки и ярким завораживающим огнями. Скучает по тому времени, когда это все приносило удовольствие. Гарри смиренно досиживает уроки, мягко улыбается друзьям, но на ужин идти отказывается — там сейчас шумно и весело, все ярко сверкает рождественскими огнями, а он просто хочет тишины. Хочет вспомнить, как было раньше. Как он наслаждался жизнью, как существовал без боли и пустоты внутри. Как радовался мелочам. Сердце внутри трепещет, когда он проходит излюбленную в последнее время библиотеку и поднимается на восьмой этаж в Выручай-комнату. Он не заходил сюда некоторое время, но в груди что-то болезненно сжимается, стоит на мгновение вспомнить свой последний визит. В этот раз он здесь не для того, чтобы заходиться в истерике и мучить себя нежеланными мыслями — он здесь для абсолютного одиночества. Для размышлений. Для воспоминаний. Комната встречает его с распростертыми объятиями, чувствует истинные желания — вокруг материализуются не затерянные вещи и сундук с чашей, а маленькая уютная комнатка с мягкими креслами, пледами, подушками для сидения, разожженным камином и парой ароматических свечей. Эта комната буквально кричит: я здесь для того, чтобы ты наконец перестал убегать от себя. Чтобы ты встретился со своими страхами. Чтобы понял — ты все еще жив. Ты заслуживаешь жить. Заслуживаешь быть счастливым. Гарри буквально падает в мягкое кресло, накидывает на колени плед и упирается взглядом в огонь. Ему нравится. То, что он сейчас ощущает внутри себя. То, что его кожа слегка трется о шершавую ткань кресла, а лицо заметно краснеет от жара камина. Он закрывает глаза и пропускает это чувство через себя с силой, навылет. Кажется, будто частички этой атмосферы сейчас витают в воздухе вокруг него, и обратно возвращаются в тело вместе с очередным вздохом. Но… чего-то все-таки не хватает. Не хватает Драко. Гарри с неохотой открывает глаза и тихо посмеивается. Этот смех довольно ярко отдает отчаянием. Драко стал слишком незаменимым и слишком близким, как для чужого, поэтому он понимает — нужно что-то делать. Или прекратить любое взаимодействие, даже то, враждующее, которое было еще до войны, или же… Или же принять его, как часть своей жизни. Сблизиться, притереться еще ближе. Пока между ними совсем не останется свободного пространства. Гарри вновь закрывает глаза и вспоминает лицо Дамблдора. Вспоминает его наставления, мягкий старческий голос и абсолютное чувство защищенности. Его мертвое лицо и задумчивое, ярко освещаемое светом на платформе девять и три четверти. Вспоминает чувство предательства, которое до сих пор зияет черной кляксой в его груди. Сириус. Гарри мягко улыбается и тихо вздыхает. Эти два года были лучшими в его жизни. Он так скучает. Воспроизводит в памяти самые смешные шутки Фреда, влюбленные улыбки Ремуса и Тонкс. Сколько всего хорошего было в его жизни. Жаль, что он не ценил. Хмурится, отыскивая среди воспоминаний уродливое лицо Реддла и безумную улыбку Белатрисы, когда она убила Сириуса. Пропускает через себя моменты отчаянного бессилия с окровавленным телом Добби и безжизненным Коллином Криви. Он переживал прошлое раз за разом, фрагмент за фрагментом, все эти полгода. Проживал все заново, ломал себя и собирал по частям, чтобы вновь уничтожить. Гарри резко открывает глаза и глубоко дышит, пытаясь успокоиться. Он больше не плачет. Мучается, раздирает себя изнутри, но не плачет. Потому что перед глазами показательно незаинтересованное лицо Драко и угловатое плечо со снежинками на зимней мантии. Чувство абсолютного холода и тепла одновременно. Чувство надежды, медленно зарождающееся гле-то в глубине души. Очень хочется в библиотеку. Потому что именно там пахнет пылью, покоем и зарождающейся жизнью. И совсем немного тонким одеколоном Драко.