Вечера на хуторе близ Карпат, или Как все на самом деле было в деревеньке

Джереми Бартону не сидится даже в самолете, летящем над Атлантикой. Он то и дело вскакивает, пугая нервную старушку по соседству, и рвется совершить променад по проходу, отчего стюардессы смотрят на него все неодобрительнее. В конце концов, здоровяк-оператор, которому Бартон надоел до косоглазия, попросту хватает режиссера и мягко, но настойчиво усаживает его рядом с собой, укутывая в плед. Стиви Холланд, который весь полет прячется от Бартона за спинками сидений, с облегчением выдыхает и втаскивает себя на сиденье. Бартон успевает надоесть даже суперфлегматичному звуковику, и тот выдвигает угрозу записать и пустить саундтреком здоровый храп режиссера-зануды. Зануда успокаивается, что-то бубня, но все начинается по новой, когда его цепкий взгляд выхватывает неосторожное движение директора по реквизиту. — Аманда! — В голосе режиссера разгорается надежда. — Как там наши костюмы? Ничего не забыла? — А было, что забывать? — мрачно интересуется Аманда, которой за секунду до того снился прекрасный принц на белом коне, спасающий ее из башни. У принца было лицо и пресс Брэда Питта лет 15 назад, так что Аманда готова была уже спустить свою шикарную косу вниз… и тут ее вырвал из сна кошмарный голос. — Вы же сами сказали, что на месте разберемся. — Что, вообще ничего нет?! — Костюм Евы для главной вампирши, если его моль не съела, — язвительно отзывается Аманда, поворачивается спиной к пребывающему в растерянности Бартону и тут же возвращается в башню. Бартон неодобрительно моргает в пустоту, потом так же быстро возвращает себе миролюбивое состояние и замечает: — Вообще-то, я скорее думал о чем-то таком… воздушном, липнущем, но лады, на месте разберемся. На какое-то время в салоне воцаряется блаженная тишина. Впрочем, вся съемочная группа давно знакома с Бартоном, так что никто не обманывается кажущимся спокойствием. Режиссер не из тех, кто, едва сев на любимого конька, слезает с него и идет пешком. И такое затишье — значит всего лишь, что буря набирает обороты. Но пока это так, почему бы и не поспать? Холланд нервно ворочается на сиденье, раздражая соседку (Аманду) все больше. Реквизиторша тщетно пытается поймать своего сонного принца, веселым кроликом скачущего от нее по травке, и с раздраженным рыком поворачивается к сценаристу: — Что?! — А что? — испуганно скукоживается Холланд. Под тяжелым взглядом Аманды костюмы можно гладить: — Вытащи уже шило из одного места и дай поспать! Что твой друг, что ты — с одного поля два сапога, и те беспарные и заляпаны грязью! Холланд моргает обоими глазами по очереди, потом внезапно озаряет мрачнющую Аманду сияющей улыбкой, выхватывает из кармана блокнот и начинает быстро-быстро что-то писать. По опыту он знает, что ловить музу надо, пока она горяча. А горячего в сцене, что только что пришла ему в голову, хватает (Холланд даже сам смущается). Аманда бросает попытки понять сценариста и укрывается пледом с головой, надеясь, что наконец поймает своего принца и покажет ему, где зимуют раки, которые свистят под башней, а потом сбегают от порядочных принцесс. Дневники вампира (очень черновое название фильма, потому как плагиат, а еще слишком гламурно) Автор сценария: Стивен Р. Холланд Трансильвания, деревня у подножия Карпатских гор Июльская ночь. Звездное небо нависает над темным лесом, таящим в себе много странных жутких секретов. На поляне вокруг костра сидят охотники и крестьяне, отдыхающие после работ в поле. Они травят байки, обсуждают баб женщин и дегустируют пьют пиво (самогон?). Один из них замечает выходящую из леса женщину в белом и толкает товарища в бок. Охотник 1: Гляди-ка, какая девица! Охотник 2 (заметно оживляясь): Ох, какая! Эй, девушка! Подгребай подходи, не обидим. Охотник 3 (себе под нос): И себя не обидим, ага. Девушка послушно идет к охотникам. У нее длинные черные волосы, закрывающие лицо, и длинное платье. Охотники переглядываются, довольные намечающейся компанией. Охотник 1: Садись рядом. Как звать, куда путь держишь? Девушка подходит ближе, все так же молча, затем идет вокруг костра. Один из сидящих вдруг настораживается и что-то шепчет товарищу. Охотник 2 (облизываясь): Как тебя звать-то? Девушка (низким голосом): Кассандра. Она внезапно прыгает прямо через огонь костра и хватает первого охотника за шею. Тот визжит, но через мгновение повисает безжизненной куклой. Девушка отбрасывает тело и поворачивается к следующей жертве. Теперь охотники видят бледное лицо, огромные черные глаза и длинные когти, что тянутся к ним… — Прекрасно! — восклицает в этот момент кто-то над самым ухом Холланда, отчего тот взвизгивает не хуже охотника и подскакивает на полметра. Приземляется он прямо на Аманду, но та оказывается совсем не против и даже обхватывает сценариста руками, блаженно причмокивая. Бартон, умудрившийся уползти от оператора сумасшедшей гусеницей в клетчатом пледе, устраивается удобнее за сиденьем сценариста и читает опусы Холланда, пока тот пытается вырваться из железных объятий Аманды, которая, кажется, вовсе не собирается отпускать пойманного принца. — Как раз вот в этой сцене костюмчик-то Евин и пригодится, — ставит печать Бартон и показывает большой палец сипящему Холланду. Сценарист без сил обмякает в объятиях Аманды и даже почти не сопротивляется, когда та смачно целует его в шею. Бартон издает смешок и возвращается к подсчету денег, которые надеется выбить у продюсеров. Снимать сюрвивал-хоррор нужно там, где он родился — уверен Бартон. Нет многомиллионного бюджета? Да кому он нужен, когда есть живописные пейзажи, компромат на капризных актёров и друзья-киношники. Нет сценария? А личный сценарист на что? И ничего, что сейчас он полужив (вторую половину жизни отнимет Аманда, когда проснется и обнаружит, что Брэд Питт уже не тот). Талант — он и в Трансильвании талант! Какая нелегкая дернула его сорваться и лететь в Карпаты, Бартон и сам не знал (впрочем, как и всегда в таких случаях). Просто засиделся дома, застенчиво объяснил он Реннеру, когда тот изумленно переспросил, куда-куда товарищ режиссер намылил свои ласты? Продюсер послушал бессвязные пока идеи друга, выбил из него примерный бюджет и махнул рукой: лети, куда шило указывает, а то ведь всю душу выпьешь. И выпью, с готовностью согласился Бартон. Только не душу, а кровь. И не я, а вампиры. И не у тебя, а у… эмм, ну вот кого удастся подписать, вот у того и выпьют. — А тема не застоявшаяся? — поинтересовался не без желчи продюсер. Бартон почесал в затылке и задумчиво изрек: — А мы ее разгоним. Чесночком да осиновым колышком — эх, гуляй душа! Реннер посмотрел на него как-то очень странно. Потом внимательно изучил этикетку принесенного другом алкоголя, не обнаружил там ничего, намекающего на славянское, и осторожно попросил: — Ты только это… не увлекайся, хорошо? — Мне бы деньжат, — застенчиво заметил Бартон. Реннер сделал вид, что не слышит. — Я еще знаешь что придумал? Замутим тему с оборотнями, а? Типа они там воюют, соглашения, шаткое перемирие, все такое — и тут бац! Приезжает к ним в гости главный герой! — Ван Хельсинг? — А у тебя есть деньги на Джекмана и Бекинсейл? — Ну нет, так нет. Я за новые лица. — Я вот знаешь, что подумал? — начинает Бартон, и Реннер чуть тоскливо думает, что у Бартона слишком живое воображение и слишком мало сочувствия к друзьям. — Зрителю наш последний фильмец зашел, так? Еще и свадьбу потом играли. — Ага, — соглашается Реннер, — я тебя потом несколько дней под столами искал. — Сам-то что под столом делал? — возвращает шпильку Бартон и продолжает: — Короче, у меня на этого Редфилда много чего накопилось. А карьера у него сейчас в гору идет… — Как это подло! — вырывается у Реннера. Бартон ухмыляется: — Мне нравится. — Ну, допустим, согласится он в твоем трэшаке сыграть… — Да у него и выбора не будет! — И чем ты будешь зрителя развлекать после того, как кино закончится через пять минут? — Почему пять? — недоуменно хмурится Бартон. Реннер вздыхает, прикладывая бутылку к виску и жмурясь: — Потому что бюджета хватит примерно на такой хронометраж. Учитывая его аппетиты… — Так я его живо на диету посажу, ты чего, меня не знаешь? — Слишком хорошо знаю. Потому и буду страдать бессонницей все время, пока ты там будешь снимать. Это ж сколько нервов мой организм потратит, а? — Скажи своим нервам, чтобы не бузили, — рассеянно бросает Бартон, что-то быстро рисуя на бумажной салфетке. Следы томатного соуса от пиццы здорово помогают ему: Бартону только и нужно врисовывать свои идеи между пятнами. Он протягивает салфетку Реннеру: — Концепт! Реннер тоскливо смотрит на бутылку — та откликается звенящей пустотой. Тогда он смотрит на салфетку сквозь бутылку. Странное дело: так гораздо легче примириться с очередной безумной идеей Бартона, где фигурируют коварные вампиры, агрессивные оборотни, фигуристые призраки и прочая обмусоленная всеми, кому не лень, дребедень. В центре концептуальной салфетки Бартон в стиле абстракционизма изображает три фигуры. Две из них — явно мужские. Одна фигурка (пятно от соуса на месте головы) — мускулиста, грозна и держит в руках автомат. Другая — чуть тщедушнее, но почему-то выглядит коварнее. А между ними вдохновленный найденным в уборной последним номером игривого журнала Бартон изобразил высокую даму с шикарными формами и в шляпе (из шампиньона). Шляпа нависает пляжным зонтиком над мужчинами; кое в каких местах формы шаловливо стремятся то к одному, то к другому драчуну. Над всем этим безобразием возвышается шпиль замка (из петрушки) и надпись «Деревня» (из майонеза). Общее впечатление — почему-то продирающее по коже, хотя что может быть страшного в остатках пиццы? Реннер кидает осторожный взгляд на друга и обреченно понимает, что. Безграничный энтузиазм на топливе из фантазии и амбиций, приправляемый талантом и организаторскими способностями. А, ну еще, конечно же, счет, который ему выставит сияющий от восторга Бартон по окончании съёмок. Но также Реннер понимает, что никуда ему уже не деться. С самого первого дня знакомства с Бартоном он попал под каблук и уже даже не рыпался, прекрасно зная, что настырный режиссер будет звонить, приходить лично, присылать ассистентов, и в конце концов — добьется своего. Ночью Реннеру снится деревня, в которой странные жители с красными глазами приносят жертвы младенцами (продюсер вздрагивает, падает с кровати и жалобно поскуливает), готический замок, которым управляет знойная дама в шляпе (продюсер блаженно улыбается и крепче обнимает навестившую его таксу), Крис Редфилд с каменным лицом и какой-то незнакомый субъект, который мечтает устроить Редфилду пакость. Проснувшись утром, Реннер долго хлопает глазами и не может понять, почему его лицо обслюнявлено, такса не хочет с ним дружить и выглядит помятой, и с какого перепугу в его снах появляется Итан Хоук, когда его не звали?