А она взяла и вышила его мечту на полотне

      Я жестом попросила мужчину присесть на дзабутон, а затем, выглянув на улицу, подозвала к себе одну из знакомых девушек-служанок, Миюки, с которыми более-менее общалась, и озадачила её принести Главе чаю, пока я разбираюсь с материалами для уборки. К слову, всё ещё разбросанными по всем углам комнаты.       Когда я вернулась, «Мадара-сама» сидел всё в той же позе, попивая чаёк из глиняной кружки, излучая ауру спокойствия и умиротворения, хоть сейчас статую лепи. Служанка со своей задачей справилась на «ура», что логично, не будет же она потчевать главного человека в клане не пойми чем.       С тихим щелчком сёдзи закрылись, дерево ударилось о дерево, оповещая о моём присутствии. Хотя этот бывалый шиноби всяко засёк меня ещё выходящей из кладовой, что находится в противоположной части флигеля.       Однако ни один мускул его лица не дрогнул.       Я сочла это за согласие присоединиться к его скромному уголку спокойствия. Что собственно и сделала, усевшись на соседний дзабутон напротив мужчины. Вот только «Мадара-сама» и не думал отлипать от своей кружки.       Я начинаю нервничать, так как на уме у меня была лишь одна возможная причина, по которой сия персона могла почтить меня визитом.       - Похоже, он-таки не забыл мою оплошность. - трусливо пронеслась данная мысль у меня в голове.       И чем дольше я размышляла над этим, тем меньше спокойствия дарила мне обычно спасительная тишина.       Паранойя уже выла белугой.       Так, спокойнее, Чиё. Имея дело с Учихами нужно быть спокойной, умеренно прямолинейной, кристально честной и не выказывать страха. Они его чуют. Как звери. Очень-очень опасные звери.       - Ты не против, если мы немного повременим с переносом твоих вещей? – наконец, подал голос Глава Учиха.       В голове образовался вакуум. Все мысли, буквально, улетучились.       - Что? «Вещи» - в смысле?! То есть он… О-оу.       - В твоём доме осталось что-то, что тебе сильно необходимо? – предположил Глава, неправильно интерпретировав мою заминку с ответом.       - Всё в порядке. – проблеяла я и вновь умолкла. Всё, на что меня хватало, это хлопать глазками, ведь раз он заговорил о моей собственности, значит, я помилована! Я буду жить!       - Хорошо. – удовлетворённо кивнул мужчина, вновь припав губами к кружке, отпив уже явно остывший чай.       Легонько дотронувшись до обычного белого без узоров фарфорового чайничка, проверила, что тот ещё довольно тёплый и, приподняв его, взглядом поинтересовалась у Мадары-сама (теперь он уж точно) нужно ли подлить. Зелёный чай для меня был той ещё гадостью, а если ещё и холодный, то вообще пить невозможно. Однако альтернативы не было, приходилось давиться и глотать. Волей-неволей начнёшь скучать даже по противному, склизкому киселю, которым нас поили в детском доме, как всегда экономя. Мои телодвижения, как я и надеялась, не остались без внимания.       Обладатель тёмной непокорной, как он сам, шевелюры прикрыл глаза и, поставив кружку на пол, легонько придвинул её ко мне, выражая согласие.       Тишину комнаты нарушил мелодичный звук льющейся воды.       Закончив и вернув уже полную ёмкость назад, я изучала взглядом из под ресниц фигуру мужчины напротив, выцепляя то, что не заметила прежде из-за собственных переживаний: взгляд затуманен – разумом он где-то, но не здесь, кружка в его руках не знает покоя, то туда повернёт, то сюда – кого-то, похоже, гложут сомнения. И я, кажется, догадываюсь о причине.       - Вы решились на мир? – решилась я, понимая, что сам гордый Глава клана ни за что не начнёт разговор первым, в результате мы просидим в подобной атмосфере до вечера, или пока у него не появятся более важные дела. Чёртова гордость!       - Так и есть. – было мне ответом. Ну хоть кружку в покое оставил и то хлеб.       - Вы говорили об этом с Изуной? – интересуюсь, вспоминая наш недавний разговор с младшим Учихой и морально готовясь к его скорому визиту. А ведь нервные клетки не восстанавливаются, вроде бы…       - Ещё нет. – вот так двумя словами и рушатся последние, хлипкие надежды. А раз незавидной участи «свободных ушей» мне всё равно не избежать, нужно хотя бы ослабить удар:       - Он нервничает. – я решила мягко подвести мужчину к мысли, что поговорить с братом необходимо, если не по душам – Учихи на это не способны в принципе – то хотя бы поставить оного в известность своего решения, а не чтобы бедняжка узнал обо всём по факту, когда уже всё сделано, обговорено и наобещано.       Если я правильно помню уроки истории из прошлого мира, то мирные договоры частенько скреплялись узами брака важных людей с обоих сторон. Этакие политические заложники. Учитывая средневековые порядки местных, наш старший красноглазик вполне может вернуться со встречи с предложением брака для брата. Пусть хоть морально подготовиться, перебеситься и смериться за время отсутствия брата, которому подобные предложения едва ли грозят. Самоубийц среди отважных шиноби много, но не настолько, чтобы что-то требовать от кого-то вроде Мадары-самы. Это я одна такая бессмертная, мда.       От осознания того, как мне в очередной раз повезло, я едва не выронила свою чашку. Сделав глоток, я не почувствовала знакомой горечи.       Дёргать пантеру за усы не менее опасно для жизни чем тигра.       - Знаю. Поговорю, чуть позже. – с моих губ сорвалось протяжное «Хм-м-м», я уже предчувствовала бурную реакцию младшенького. – Обязательно.       Глава слов на ветер не бросал – это я знала не понаслышке, поэтому отреагировала на сказанное последним в своём обычном стиле – кивком, как бы говоря: «Да будет так». Больше никогда не рискну заговорить с ним тоном, в котором проскользнёт хотя бы нотка требовательности или недовольства. Ни в этой жизни, ни в последующих, коль такие будут. А посему остатки легкомысленности, коих и так не много, полетели прямиком в это красивое, удивительно ровное, круглое окно. Нафиг-нафиг.       На следующий день, как я и предсказывала, в мои покои ни свет ни заря ворвался темноволосый ураган. Благо моя привычка рано вставать никуда не делась, так что ещё одной неловкой ситуации уже с младшим братом удалось избежать.       Взгляд Изуны буквально горел. Нет, не в том смысле, что у него в глазах светился шаринган, просто парень находился в радостном возбуждении. Весьма сильном даже для него. Я почти что кожей ощущала его желание подойти и то ли обнять меня, то ли схватить за руки, и, проследив за метанием ониксовых глаз, лишь подтвердила это. Даже интересно стало, о чём таком могли говорить эти двое, что привело к подобному всплеску серотонина?       К счастью для нас обоих, Изуна вовремя вспомнил кто он – молодой господин, и к какому клану принадлежит – а-нам-всё-нипочём-Учиха-у-нас-морда-кирпичом. Длинноволосый подобрался, беря эмоции под контроль (или что вероятнее, обеспечил внешнюю видимость), блюдя чистоту репутации, ведь если его увидят обнимающимся или в опасной близости к молодой незамужней деве – это может бросить тень на обоих.       Сплетни и слухи всегда были популярны, даже у таких хранителей традиций как японцы, заняться-то в эти древние века мало чем можно было, вот и стало перемалывание соседям (и правительству) косточек – одним из интереснейших развлечений.       Так вот, заметь нас с Изуной кто обнимающимися, даже если в этом действии несло самый невинный подтекст, нас вполне могли обвенчать на следующий же день. Ну или найти моё тело, мирно испустившее дух во сне, что вероятнее. Не знаю, понимал ли это сам Изуна, но то, как он заозирался по сторонам, а затем затворил распахнутые им же сёдзи, давало мне робкую надежду, что он хоть сколько-то, но печётся о моей жизни.       На деле он просто вспомнил о моём резко-негативном отношении к вторжению в своё личное пространство и ещё раз извинился за своё поведение в день нашего официального знакомства, то есть за то, что набросился на меня в бреду.       Кто бы мог подумать, что виноватый вид Учихи может быть весьма милым?       А через две недели я проснулась под звуки бурной деятельности. Заглянув в соседнюю комнату, я обнаружила все, ВСЕ свои вещи из нашей с матушкой хижины: тут были и мои старенькие шитые-перешитые кимоношки с сандалями, зеркало, каждый из написанных мною справочников, все мои баночки-скляночки (даже с тушенкой, за которую я мысленно погладила себя по головке!), и что самое главное мой потрёпанный, видавший виды ткацкий станок! Прощайте нервозные дни, проведённые в поисках досуга! Ничто так не разгружает измученные паранойей и подозрениями всех и вся мозги как монотонный труд!       Гибрид жабы и хомяка бился в настоящем припадке экстаза и был без ума от одного определённого мужчины с волосами цвета воронова крыла и углольно-чёрными глазами. И, кажется, теперь я понимаю его чувства. Чёрт, он действительно Мадара-сама! Я клятвенно пообещала себе отныне и впредь обращаться вслух и мысленно к этому мужчине лишь уважительно «Мадара-сама», никак иначе, даже если он сам попросит (хотя скорее в Аду начнутся заморозки).       «Хорошо поговорили!» - заключила я и в приподнятом настроении и состоянии духа засела за станок, умолкая. Всю следующую неделю больше чем «да», «нет», «угу» и тому подобному от меня не слышали.       Я была довольна.