А она взяла и вышила его мечту на полотне

      Несмотря на все невзгоды, жизнь в этом мире для меня всегда была похожа на тихий, неспешно текущий ручей. После замужества это ощущение закрепилось окончательно. И меня это вполне устраивало.       Под боком демона оказалось на диво комфортно и уютно.       Свадьбу отпраздновали по всем традициям, но так, что большинство деревенских и не заметили, как Глава клана Учиха стал женатым человеком. Мадара-сама, если что решил, медлить не любил. Поэтому в тот же день, как я дала своё согласие, он огорошил старейшин, мол так и так, чтобы всё было готово в кратчайшие сроки, или я становлюсь его женой здесь и сейчас без всяких обрядов и традиций.       Как-то я недооценила влияние учиховского импринтинга…       Старейшины, если и удивились, виду не подали, лишь покачали головами, да поцокали языками, сетуя на несдержанность молодого поколения, но организовали всё оперативно. Словно только сигнала и ждали. Клановый храм сверкал и переливался всеми оттенками красного и белого.       Аккурат к началу Изуна на закорках притащил Машимо-сана, который умудрялся одновременно и плакать и грозиться побить жениха, защищая честь невесты. Что это чёрноглазое недоразумение ему наговорило?!       Самое забавное, что консуммировали брак мы лишь через несколько лет! Мой муж оказался невероятно чутким мужчиной. Настолько чутким, что иногда склонен перебарщивать с заботой и опекой.       Хаширама всё-таки реализовал свою задумку касательно поста Хокаге деревни Коноха-гакуре-но-Сато – так было решено назвать деревню, в результате разросшуюся до небольшого солидного городка. Чем вызвал, как и предсказывал мой бывший наставник, ропот и недовольство кланов и даже некоторых гражданских. Впрочем, Мадара-сама быстро пресекал любые попытки бунтовать, возглавляя недавно созданную подконтрольную лишь ему организацию правоохранительных органов, что-то вроде полиции из моего прошлого мира.       Как-то так получилось, что первым Хокаге деревни Скрытого Листа стал Изуна Учиха. Мы сначала не поверили. Но факты и голоса жителей говорили сами за себя. Оказалось, что этот мелкий умудрился за время строительства деревеньки примелькаться то тут, то сям, этому помочь, другому, бабушку на другой конец улицы доставить, с детишками, мающимися бездельем, пока взрослые заняты, поиграть. И всё с абсолютно искренней улыбкой и безвозмездно. Короче, паренёк засветился конкретно и запомнился обычным гражданским, выбравшим стезю ниндзя он был и так известен. В результате мы имеем Изуну, облачённого в белоснежные одежды Главы всея деревни, махающего радостной толпе ручкой с новёхонькой резиденции. Но выражение у бедняжки было такое, словно его в саван обрядили и готовят к последней процессии. Не мудрено, что продержался он недолго – всего два с половиной года, разгребая нескончаемые потоки бумажной работы, терпя язвительные комментарии младшего Сенджу, его прорвало.       Заявил о своём уходе с должности Первый Хокаге громко и разве, что не с помпой, но зато с плакатом длинною во всю резиденцию, сваливая, точнее передавая все полномочия на своего заместителя – Тобираму Сенджу, что всё это время гудел у него над ухом, как он сам жаловался мне, изредка появляясь в родовом поместье. Тот побурчал немного для приличия, но пост принял. Сам же Изуна, окрылённый свободой, свинтил в путешествие, ведь теперь не ему придётся разбирать горы бумаг, терпеть занудство старейшин (и Тобирамы), считающих своим святым долгом как старших и более умудренных опытом тыкнуть его в собственные косяки и высказать своё несомненно важное мнение по этому поводу, а так же извращаться, всячески избегая попыток не одного десятка Глав кланов всучить ему в жёны своих дочерей. Например, вот только на днях в деревню прибыла процессия огненновлосых из клана Узумаки, изъявивших желание связать Коноху и их клан дружественными узами через брак Главы деревни и одной из их наследниц. Изуна свинтил как нельзя вовремя, так что как жених он более не котировался. Ещё не заступивший в должность Тобирама в вопросах женитьбы был на удивление непреклонен. Он был из того самого типажа «женатых на работе». Мадара-сама уже был окольцован и имел официальную супругу в моём лице, к которой претензий не имел и был вполне счастлив в браке, как и я с ним. Узумаки же роль наложницы даже не рассматривали, а я умела красноречиво смотреть не хуже своего благоверного, который к моей величайшей радости и правда был верным и честным мужчиной. Оставался лишь Хаширама, но тот настолько зарекомендовал себя как бабника и законченного холостяка, что многие родители начинали прятать своих юных дочерей, стоило некогда великому Богу шиноби появиться поблизости.       Сенжду Хаширама и его безграничное либидо - об этом можно слагать легенды…       Тем не менее, для Узумаки он, как брат Главы Деревни и просто сильный воин с хорошим генофондом, был по-прежнему привлекательным вариантом, несмотря на его пристрастия. А посему, проснувшись однажды утром после ночи очередного загула, Хаширама Сенджу обнаружил в своей постели красноволосую красотку. Обнажённую красноволосую красотку. Дальше его мнения уже не спрашивали.       Вот так Коноха заполучила в союзники целый клан мастеров печатей.       Однако если кто-то по наивности думал, что женитьба превратит Хашираму Седжу в примерного семьянина, то они крупно ошибались. Мадара-сама минимум дважды за неделю приволакивал своего заклятого друга к порогу его дома. Пусть я и не одобряла методов Узумаки, но искренне сочувствовала девушке, которой не посчастливилось стать его женой, и смотрела на своего мужчину всё более влюблёнными глазами. Всё-таки врут те, кто говорят, что после брака любовь угасает, моя вон, вспыхнувшая из простой признательности, разгорается с каждым годом всё ярче и ярче, подобно закату, который я, наконец-то, закончила вышивать.       - Изуна пишет, что к рождению племянника или племянницы вернётся. – раздался за моей спиной голос, от которого у меня по телу до сих пор пробегают мурашки. – Ты ничего не хочешь мне рассказать, жена?       Я отвлеклась от полотна, на которое потратила чуть больше двух лет, желая выполнить вышивку самостоятельно от начала и до конца, и глянула через плечо на мужа, прислонившегося к деревянной стене, помахивая небольшим бумажным квадратиком. На лице, как обычно, ни грамма эмоций, но глаза…       - Вот ведь недо-шиноби, не умеющий хранить секреты.       Мысленно ругая Изуну, но как-то без огонька, уже привыкшая к его выходкам, я воткнула иголку в небольшую подушечку-игольницу и уже было хотела подняться, как оказалась в поддерживающих объятиях мужа, что в два широких шага оказался передо мною. Мда, я ведь говорила, что супруг у меня склонен к перебарщиванию?       - Надеюсь, меня хоть не ожидает домашний арест? – высказала опасение я, улыбаясь на его заботу. Впрочем, в каждой шутке лишь доля шутки…       - По-хорошему, за сокрытие важной информации, стоило бы, но я ограничусь испытательным сроком. – в тон мне ответил Учиха, так и не выпустив меня из своих рук. Наоборот, мне показалось, что объятия стали немного крепче.       - Злоупотребляете властью, начальник? – не осталась в долгу я. Мой Учиха на подобный выпад с моей стороны слегка подзавис. Но как, то было ему свойственно, собрался быстро, спросив уже без ноток игривости в голосе:       - А вы желаете наказания?       «Коль Учиха нацелился на тебя, то хрен ты от него отделаешься…»       Но кто сказал, что я против?       Я лишь вновь загадочно улыбнулась мужчине, пусть понимает, как хочет, позволяя ему увести себя из комнаты, оставляя позади полотно, на котором аккуратно, моею рукой были вышиты алые приветливо распахнутые ворота со знаком Конохи.