Another Mask Behind You

Когда через две недели Драко появился на Хотторн-лейн, на нём снова было лицо Тристана, однако на этот раз на нём был безукоризненный тёмно-синий наряд. Цвет подходил как Тристану, так и Драко; он был настолько синий, что казался почти чёрным, а мантия была подшита и плотно зашнурована по бокам и рукавам, чтобы подчеркнуть его фигуру. Глаза Поттера потемнели, когда он открыл дверь и увидел Драко на крыльце. Сам Поттер снова был одет в чёрное, хотя на этот раз он позволил себе надеть под низ белую рубашку с воротником. Сейчас она была расстёгнута у горла, и Поттер, казалось, только что закончил бриться. — Входи, — сказал Поттер. — Заткнись, — добавил он, когда бабушка Вальбурга начала кричать. — Ты можешь пройти за мной, если хочешь. Драко не особо хотел болтать с Поттером, но он согласился на эту работу отчасти из-за своего любопытства. Следуя за Поттером по дому, Драко понял, что тот вёл его в свою спальню, которая находилась в задней части дома. Комната была просторной, но оборудована так же, как и гостиная — комфортно, но в высшей степени немодно. Драко немного расслабился, когда Поттер ушёл в ванную, чтобы ополоснуть лицо и нанести лосьон после бритья. Очевидно, он не планировал снова просить о сексе. По крайней мере, пока. — Я боялся, что оскорбил тебя, — сказал Поттер. Драко принял позу у стены, делая вид, что лениво наблюдает за Поттером через дверь в ванную. — Я хастлер. Я не обижаюсь. — Это значит, у тебя меньше чувств? — Поттер взглянул на него из ванной, но не вышел. — Это значит, что ты можешь делать всё, что пожелаешь. — Я не желаю никого обижать. — В самом деле, — пробормотал Драко недостаточно громко, чтобы Поттер мог его услышать. — Accio подтяжки, — сказал Поттер. Опять же, без использования палочки предмет одежды аккуратно влетел в руку Поттера. — Тебе не обязательно делать всё, что я говорю, — сказал он. — Мы не принадлежим никому, кроме самих себя. — Очаровательно. Мы учились этому в школе? Осознав, что он сказал, Драко хотел как-то перефразировать высказывание, как-то смягчить его, но вместо этого услышал, как из ванной раздался мягкий, глубокий смешок. — Нет, — сказал Поттер, — Мы этого не сделали. — Поттер затянул подтяжки, и Драко снова замер, думая, что его поймали. Но Поттер продолжал одеваться, и Драко вспомнил кое-что, что он успел осознать раньше: по какой-то причине Поттеру иногда нравилось шутить. — Как насчёт пунктуальности? Этому ты учился? — позволяя своему тону стать ленивым, Драко вновь встал в свою позу у стены. Если Поттер был увлечён Тристаном, не было никакого вреда в том, чтобы немного поучить его. — Опаздывать, кажется, вошло в твою привычку. — Ещё не так поздно, — сказал Поттер. — Я могу научить тебя приходить вовремя. Глаза Поттера метнулись к нему и снова потемнели, но вместо того, чтобы подойти ближе, он подошёл к комоду в другом конце спальни и взял ещё один комплект запонок. — Ещё раз спасибо за это, — сказал он. — Думаю, всё пройдёт примерно так же, как в прошлый раз. — В прошлый раз я получил огромное удовольствие, — сказал Драко, пытаясь показаться приятным, но при этом слегка лукавя. Он всё ещё не думал, что Поттер мог наслаждаться той ночью. — Не на каждом мероприятии я общаюсь с таким количеством интересных людей. — Думаешь, они интересные? — Я считаю людей интересными в целом. У всех есть свои… причуды, — Это было правдой. Драко не добавил, что его интересовало в основном обнаружение этих причуд для их использования. Было много способов сделать это, если ты эскортник, но сделать это без секса — сделать это тонко, незаметно, с улыбками, рукопожатиями и лестным словом здесь, сомневающимся словом там — было гораздо интереснее. Грубые манипуляции с телами не особо интересовали Драко, но ему нравились запутанные схемы людских разумов. Обычно он неплохо справлялся с этим, но Поттер… Поттер оказался труднее большинства. — Ты говоришь как Гермиона, — сказал Поттер. — Она утверждает, что я должен быть более открытым. — Может, на этот раз ты попробуешь связать уже не два, а три слова вместе. Уголок рта Поттера слегка дрогнул. — Или дополнения слишком сложные для тебя? — Драко приподнял бровь. — Ты скажи мне. Три слова, последнее — дополнение. — Это было очень хорошо, — сказал Драко. — Ты удивлён. — Я не думал, что ты умный. Уголок рта Поттера дрогнул сильнее, чем раньше, хотя Поттер оглядывал комнату и даже не смотрел на Драко. — Что ты думаешь обо мне? — О, несколько сложных прилагательных, которые ты не поймёшь. — Я рад знать, что у тебя хорошее мнение обо мне, — наконец Поттер нашёл свой жилет и призвал его к себе. — Ты тот, кто стоит в углу и ни с кем не разговаривает. Усмешка исчезла, и Поттер сосредоточился на застёгивании жилета. — Мы должны обновить нашу историю, — Драко прислонился к стене. — Нашу историю? — Прошло три недели с момента нашего последнего совместного появления, — заметил Драко. — Мы должны придумать, чем мы занимались все это время, иначе люди сделают это за нас. — Верно. У тебя это хорошо получается. — Я хорош во всём, — Драко ухмыльнулся. — Не сомневаюсь, что это так, — Поттер взглянул на него, как и хотел Драко. — Ты понятия не имеешь, — промурлыкал Драко. Поттер отвернулся. — Наша история? — сказал Драко после долгой паузы. — Мы не виделись, — сказал Поттер. — Очень хорошо, — ответил Драко. — Я думал, меня вызовут назад во Францию. Когда ты узнал, что это не так, ты пригласил меня на бал. Как в старые добрые. — Это более правдоподобно, чем то, что мы встречаемся, — сказал Поттер, подбирая мантию. — Обычно я не храню секретов от Гермионы и Рона, — Поттер, казалось, что-то взвешивает в своей голове. — Она спрашивала о тебе, — наконец сказал он. — Гермиона? — спросил Драко. — Ты ей понравился, — Поттер кивнул. — Прекрасно, — Драко тепло улыбнулся ему. — Она тоже мне понравилась. Возможно, челюсть Поттера была слишком твёрдой и мужественной, чтобы даже улыбнуться; у него просто была эта складка, которая появлялась в уголке рта, когда он пытался. Поттеру нравилось, что Грейнджер нравилась Тристану. Драко быстро попытался придумать что-нибудь приятное, что можно сказать о ней, помимо того факта, что она наконец-то научилась ухаживать за своими волосами. — Её взгляды на ограниченные ингредиенты завораживают, — сказал Драко. — Какие взгляды? — Она считает, что Существа должны иметь больше права голоса при распределении продуктов, связанных с ними. — Хм. Теперь, когда Драко подумал о них, её взгляды были завораживающими. — Возьмём, к примеру, надгробия русалок. Они ограничены, потому что места захоронения русалок годами осквернялись в попытках заполучить ингредиент. Но в то же время регулирование продажи надгробий означает, что сами русалки не могут продавать надгробия от могил членов семьи, которые, возможно, хотели, чтобы они извлекли из этого прибыль. Кроме того, если бы правила были реструктурированы в пользу русалок, это могло бы снизить надобность чёрных рынков и сделать русалочий камень более доступным, — теперь Поттер по-настоящему улыбался, а Драко притворился смущённым. — Это смешно? Поттер покачал головой. — Вот почему ты ей нравишься. — Из-за моего экономического склада ума? — Ты умный. — Феноменально, — Драко ухмыльнулся. Вздохнув, Поттер отвернулся. — Пойдём. * Как и предсказывал Поттер, благотворительный бал для сквибов не сильно отличался от гала-концерта Министерства. Драко заранее просмотрел список участников. Некоторые из гостей были теми же, что и на гала-вечере, но к другим нужно было заново присматриваться. Люди узнавали Тристана, что помогало Драко привлекать к себе внимание. Благодаря тщательному исследованию сквибов, которое Драко провёл, и его страстным речам об их правах и способностях, Тристан стал одним из самых популярных людей на этом вечере. Поттер, как и раньше, стоял в углу и смотрел. На этот раз Поттер пил гораздо меньше шампанского. Вместо того чтобы заключить, что задумчивость Поттера была результатом зависти или обиды, Драко попытался обратить внимание на нюансы выражения лица Поттера. Это было довольно сложно, поскольку Поттер был очень деревянным — возможно, он не был способен часто менять выражение лица. Возможно, поэтому он стоял и хмуро смотрел на всех. Или, возможно, его лоб был слишком тяжёлым, чтобы шевелиться, а челюсть слишком твёрдой, чтобы сделать что-то большее, чем просто сжатие. — Тристан? — сказал мистер Мэллинджер. — Мистер Боншанс? — Да, — сказал Драко, понимая, что всё это время он пялился. — На каком инструменте играет Ваш сын? Мне так интересно. — Волшебная флейта! — гордо вскрикнул Мэллинджер. — Попробуйте теперь сказать мне, что сквибы не умеют делать ничего волшебного! — Прекрасно, — ответил Драко. — В детстве флейта была моим любимым инструментом. И Вы правы, это идеальный инструмент: играть может каждый, нужны только правильные инструкции и практика. — В точности мои мысли, — сказал Мэллинджер. — Заклинания здесь есть. Ему не нужна магия; ему просто нужно уметь работать с ними! — Совершенно верно, — согласился Драко. — Как Вы думаете, станет ли музыка его карьерой? Мэллинджер продолжил говорить. В любом случае, Драко мог меньше заботиться о сквибах, хотя изучение проблем, окружающих их, при подготовке к балу было несколько поучительным. Драко понятия не имел, что есть фракции, которые хотят отнять у некоторых сквибов их небольшую магию. Если бы Драко родился с ограниченной магией, он хотел бы сохранить её, а не лишиться, чтобы ему лучше жилось в качестве магла. Драко никогда не слышал ничего более жестокого. Драко сказал об этом чернокнижнику Кендалу, который был там в поддержку сквибов, они довольно долго говорили о правах и условиях в школах сквибов. Они собрали вокруг себя толпу, и когда несколько юных волшебников и ведьм заметили Поттера через бальный зал и чуть не упали в обморок, Драко вовлёк их в разговор, тем самым немного отвлекая. Поттер посмотрел на другой конец комнаты… с облегчением. Драко видел подобное выражение всякий раз, когда уводил разговор от восхваления славы Поттера, а также всегда, когда Драко перехватывал подхалимов Поттера, отвлекая их внимание тщательно прицельной лестью. Это было самое странное — как будто Поттер не хотел, чтобы люди восхищались им, как будто он не жил и не дышал ради того, чтобы быть в центре внимания. Драко с трудом мог представить себе такую возможность. В представлении Драко, Поттер был большим, чрезмерно счастливым клоуном в пабе, который покупал всем пива и иногда залезал на столы, чтобы петь. Однако теперь, когда Драко подумал об этом, он понял, насколько этот образ не соответствовал тому, что он узнал о Поттере ещё в школе. Гораздо более вероятно, что Поттер может быть злобным негодяем во главе стола, которому все стремились угодить, но никто не мог. Вероятно, он просто хотел, чтобы его оставили в покое, чтобы он мог погрузиться в мысли о том, какой он особенный и несчастный. Хотя Драко не мог понять нежелания быть популярным, чем дольше Драко смотрел, тем сильнее он убеждался в том, что этот образ подходил Поттеру гораздо больше. Когда Драко снова и снова обдумывал эту идею, стал ясен другой факт: Поттер был благодарен Драко за то, что он теперь оказался в центре внимания. Вот почему Поттер продолжал так смотреть на него. Он нравился Поттеру. Поттер хотел его. Поттер хотел его точно так же, как Драко заставлял всех хотеть его; Поттер ничем не отличался. Он был как глина в руках Драко, и в Драко не было ни естественной неприятности, ни врождённого отталкивания — словом, ничего, что помешало бы ему понравиться Поттеру. Он мог нравиться Поттеру, Поттер мог жаждать его, Драко Малфоя, если бы только обстоятельства были немного другими. Как бы то ни было, Поттер жаждал Тристана, и этого было достаточно для Драко. Это знание придало лёгкости шагу Драко. Он всегда становился шустрее, умнее, харизматичнее, когда знал, что он нравится людям. Знание того, что Поттер смотрел на него, желал его, давало Драко чувство превосходства, которое он не испытывал уже долгое время. Все хотели забрать его к себе домой. Но Поттер был тем, кто мог это сделать, и Драко был взволнован, думая о том, что Поттер может попросить ещё раз. Поттер мог попросить его остаться на ночь, и не потому, что Поттер пытался обмануть или унизить его. Поттер хотел его. Поттер хотел его тело, и, хотя лицо принадлежало Тристану, тело принадлежало Драко; Поттер хотел заняться сексом с телом Драко, и, если бы Драко смог сказать Поттеру, кто он такой, он бы смеялся и смеялся. Он рассмеялся бы прямо в глупое дерьмовое лицо Поттера. Когда он был подростком, Драко смог вкусить сладость такой победы, и Драко знал, что это заставляло его чувствовать себя хорошо. Это заставляло его выглядеть прекрасно. Драко отряхнулся, когда вместе с Поттером вышел из камина и доме в конце Хотторн-лейн. — Спасибо за ещё один прекрасный вечер, — сказал Драко, убирая руку с Поттера и лукаво ухмыляясь. Складка в уголке рта снова появилась. — Ты, похоже, и правда получил удовольствие. — Да, спасибо. А ты? Складка исчезла. — Мне никогда не нравились такие вещи, — Поттер подошёл к двери. — Не хочешь остаться ненадолго? Драко понял, что Поттер не собирается просить его остаться на ночь, хотя, очевидно, он этого хотел. Драко отказывал ему раньше, и Поттер понимал, что было бы грубо спрашивать снова. При любых других обстоятельствах Драко был бы впечатлён тем, что Поттер смог собрать воедино достаточно знаний об этикете, чтобы понять, что он был груб, но сейчас Драко просто был разочарован. Он мог бы заставить Поттера попросить. Он должен был заставить Поттера попросить. Драко очаровательно улыбнулся. — Думаю, я могу остаться, — сказал он. Единственной реакцией Поттера была приподнятая бровь. — Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? — Не знаю, — Драко подошёл к нему. — Что у тебя есть? Глаза Поттера скользнули по нему, когда он подошёл, но так быстро, что, если бы у Драко не было долгой карьеры в секс-индустрии, он бы этого и не заметил. Поттер открыл дверь в гостиную. — В основном, пиво. Типичный. На кухне Поттер начал осматривать полки в своей кладовой. — Сливочное пиво, перечное пиво, горчичное пиво, медовое пиво, громовое пиво… и волшебный яблочный сидр, — Поттер повернулся, чтобы посмотреть на Драко, снова с едва заметной ухмылкой. — Ты же не любитель пива, да? Драко улыбнулся в ответ, хотя про себя он готов был смеяться. Пиво. Со всеми деньгами Поттера, кладовая, полная пива. — Предоставь это мне, — хвастливо сказал он, подходя к полке и доставая сливочное пиво. — Бокалы? Поттер подошёл к другому шкафу и поставил на стол два больших пивных стакана. — О нет, это всё неправильно, — голос Драко был дразнящим, когда он подошёл к Поттеру сзади и позволил своей груди коснуться его спины, когда он потянулся к шкафу рядом с ним. — Accio два бокала Гленкейрн*. — Зачем они тебе? — сказал Поттер, отходя. — Хм, — сказал Драко, когда из шкафа ничего не появилось. — Accio бокалы Олд Фешн**. — В шкафу послышался звон, затем из него вылетели два резных бокала. — Я не знал, что они у меня есть, — сказал Поттер. — Ты не очень любишь виски, не так ли? — Драко ухмыльнулся. — У меня нет виски. — Это пока, — сказал Драко. Открыв одну из бутылок сливочного пива, он налил половину в один стакан, а другую половину — во второй, а затем начал плести заклинание. Довольно сложное, состоящее из нескольких магический формул, заклинание заняло целую минуту. Драко знал, что выглядит хорошо, когда колдует. Панси говорила, что он делал процесс создания заклинания похожим на секс, потому что для него магия была похожа на секс. Магия была лучше секса. Мало что нравилось Драко больше, чем поток волшебства, проходящий через него, и его собственная сила, подчиняющая мир вокруг своей воле, и на этот раз Поттер наблюдал. Раньше Поттер всегда просто смеялся ему в лицо, когда Драко угрожал ему своей магией, а на этот раз Поттер наблюдал за ним, просто наблюдал. Когда Драко закончил заклинание и поднял глаза, Поттер пристально смотрел на него, и что-то мягкое виднелось в обычно жёсткой линии его рта. Когда он понял, что Драко смотрит на него, взгляд Поттера переместился на бокалы, стоящие на стойке. В каждом было только полдюйма жидкости, глубокого расплавленного золота, отражавшего свет. — На здоровье, — сказал Драко, протягивая Поттеру один из бокалов. Поттер взял его. — Это было тяжёлое заклинание. — Просто запутанное, — тон Драко был кокетливым. — Попробуй. Он тебя не укусит. Поттер сделал крошечный глоток, после чего закашлялся. Драко снова засмеялся. — Новичок, — он коснулся пальцами руки Поттера, потянувшись за своим стаканом. — Позволь мне показать, как это делается. — Драко изящно отпил, позволяя огненному, всё ещё слишком сладкому вкусу прожечь ему горло за один большой глоток. Поттер уставился на горло Тристана, на что и рассчитывал Драко. Драко снова поставил стакан на стойку. — Это виски, — наконец сказал Поттер. — Как ты это сделал? — Ты правда не знаешь? — Поттер покачал головой. — Это заклинание дистилляции. Покачивая стакан в руке, Поттер снова понюхал напиток, затем поднял стакан и проглотил все его содержимое. Он снова закашлялся, и Драко дружески, но долго похлопал его по спине. — Неужели всё действительно настолько печально? — спросил Драко, снова засмеявшись. — Нет. Это было хорошо. Отвернувшись, Драко открыл ещё одну бутылку сливочного пива, снова разделив её между бокалами. — Где ты этому научился? — спросил Поттер. — Где-то между продвинутыми зельями и переводом кельтских рун. Я удивлён, что ты раньше не видел такого. — Думаю, немногие из моих знакомых пьют виски. — Это меня тоже удивляет. Что они тогда пьют? — Рон любит пиво. Иногда Гермиона пьёт вино. Драко подождал, но потом понял, что это всё, что хотел сказать Поттер. Конечно. Драко видел, как Поттер отреагировал на людей на балу этим вечером. Поттер считал себя таким особенным, таким непохожим на других, таким необычным. — Ты не пьёшь с другими людьми, — сказал Драко, понизив голос. — Они не понимают тебя, не так ли? Поттер уклончиво пожал плечами, но Драко заметил мерцание в его глазах. Ещё несколько сентиментальных клише, и Драко обернёт его вокруг пальца. — Люди предполагают, что знают тебя. Они думают, что знают о тебе всё, потому что читают в газетах кучу лжи, — сказал Драко. Поттер снова пожал плечами. Он и в самом деле перестал говорить так много, как раньше. — И ты мало что выносишь на всеобщее обозрение, — сказал Драко. — Готов поспорить, они никогда даже не пытались узнать, кто ты на самом деле. Рот Поттера сжался. — Это нормально, — сказал Драко. — У людей много предубеждений и о проституции. Поправлять их всегда кажется лишней тратой времени. Снова вытащив палочку, Драко выполнил заклинание дистилляции, превратив сливочное пиво в виски. Он был не так хорош, как дорогой огневиски, который предпочитал Драко, но всё, что угодно, было предпочтительнее сливочного пива. Когда Драко поднял глаза, Поттер снова пристально наблюдал за ним. — Хочешь ещё? — спросил Драко. — Не сейчас. Тем лучше. Драко поднял один из бокалов, и глаза Поттера были прикованы к его руке, словно магнитом. Поттер наблюдал за ним, когда он подносил стакан к губам, и Драко медленно поднял глаза, чтобы встретиться с взглядом Поттера, который крутил в руках стакан. Затем Драко сделал ещё один глоток, плавно и легко. Поттер уставился на горло Драко, но отвернулся, как только Драко поставил стакан. — Не мог бы ты показать мне заклинание? — спросил Поттер. Драко засмеялся. — Это будет довольно долго. — Это красиво, — сказал Поттер. — Хорошо, — сказал Драко, заставив себя звучать весело. — Первая часть — это дистилляция, она самая сложная. — Драко резко и быстро резко взмахнул палочкой. — Stillabit. Вытащив палочку, Поттер начертил несколько каракулей в воздухе, пытаясь скопировать его. — Вот так, — Драко снова взмахнул палочкой. — Stillabit. — Так? — Поттер снова что-то нацарапал. Драко с облегчением заметил, что его палочку Поттер не узнал. — Так, — Драко положил палочку и легонько взял Поттера за руку. Управляя рукой Поттера, Драко помог ему обвести фигуру в воздухе, медленно, наклоняясь к нему. — Представь себе воду, каплю за каплей, — прошептал Драко, снова направляя руку Поттера. — Ты вытаскиваешь каждую из них, отделяя от алкоголя, — сказал он прямо в ухо Поттера. — Stillabit. — Stillabit, — покорно повторил Поттер. — Да, именно так, — сказал Драко, убирая руку от Поттера, но всё ещё стоя рядом. — Теперь испари лишнюю воду; вы, должно быть, учились этому на зельях. Siccatum. — Siccatum. — Хорошо. Теперь удали соединения на основе серы. Ты тоже должен был научиться этому на зельях. — Хм… — Поттер немного повернулся к нему, его волосы коснулись лица Драко. Они пахли приятно, как мыло. — Разве ты не помнишь? — Губы Драко почти касались уха Поттера. Он чувствовал реакцию тела Поттера. — Sulfur ejecto, — прохрипел Поттер. — Хорошо. Теперь осталась самая деликатная часть, — Драко снова положил руку на руку Поттера. — Ты хочешь состарить его, добавить аромат дуба, но ты не хочешь, чтобы он был на вкус как дерево. Ты должен делать и то, и другое одновременно, медленно. — Двигая рукой Поттера, Драко выполнил медленное движение по часовой стрелке, а затем несколько петель. — Saporem quercu, cum tempus. Драко отпустил руку, и Поттер попробовал. — Saporum… — Помедленнее, Гарри, — сказал Драко, снова накрыв руку Поттера. — Нежнее. Подумай о форме дуба, обведи его. Мягче. Запомни его линии и начерти их. Поттер тяжело вздохнул. — Saporem quercu, cum tempus. Драко отошёл. — У тебя получилось. Поттер на мгновение остался повёрнутым спиной к нему. — Я так давно не учил новых заклинаний, — сказал он наконец, оборачиваясь. — Я давно никого не учил. — Это было правдой, а сладкая улыбка, которой одарил его Драко, не была. Они скоро к этому придут. Поттер попросит его, Поттер попытается прикоснуться к нему. Поттер убрал палочку. — Спасибо. — Не беспокойся. — Нет, — Поттер подошёл ближе. — Это хорошее заклинание. Необъяснимым образом волна гордости поднялась в груди Драко, и он раздавил её. Не имело значения, хорошее заклинание или нет: игра, в которую он ввязался, была гораздо лучше. — Это ничто, это… — Я думаю, это хорошее заклинание. — Ну, очевидно, если ты думаешь, что это хорошее заклинание, оно должно быть просто великолепным, — Драко фыркнул, раздосадованный тем, что позволил сарказму взять над собой верх. — Я имею в виду… Слабая ухмылка появилась на лице Поттера. — Я думаю, ты хотел сказать, что мне не следует пытаться изменить твоё мнение о твоей собственной магии. — Вовсе нет. Долгое время Поттер просто смотрел на него. Он не отошёл. — Откуда ты? Ты действительно приехал из Франции? — Я приехал из эскорт-службы, — тон Поттера стал мягче, но Драко всё ещё был резче, чем хотел бы. — Ты собираешься выпить ещё виски? Поттер покачал головой. — Ты не возражаешь? — спросил Драко. Когда Поттер снова покачал головой, Драко взял стакан Поттера. Когда Драко сделал глоток, Поттер наблюдал за ним тёмными глазами. Чувство тепла вернулось в живот Драко, и он почувствовал себя немного спокойнее. Он всё ещё контролировал ситуацию. — Я не хотел бы снова оскорблять тебя, — сказал Поттер. Как по команде. — Я не был оскорблён, — сказал Драко, намеренно делая вид, что не понимает. — Ты хвалил мою магию, — Он грустно улыбнулся. — Я должен научиться с достоинством принимать комплименты. — Я говорил не об этом. — О чём ты тогда говорил? — Ресницы Драко не трепетали, но он знал, что свет выделяет их; ресницы Тристана были темнее его собственных. Драко опустил взгляд вниз, чтобы Поттер мог их видеть, торжество также трепетало в его животе. Он даже не думал о том, что у Гарри Поттера деликатность окончательно исчезла. — Я хочу переспать с тобой, — сказал Поттер резким, но совсем не грубым тоном. Он просто казался честным. — Ох, — Драко сделал вид, что думает об этом, ресницы всё ещё были опущены. Тем временем это теплое, бурлящее ощущение успеха медленно поднималось от живота к груди. — Ты занимаешься такими вещами? — Постоянно, — пробормотал Драко. — Я хочу тебя. Я заплачу. Я подпишу новый контракт с твоим… — Поттер, казалось, не мог закончить фразу, и Драко подумал, не собирался ли он сказать «сутенёром». Панси бы долго смеялась над этим. — Я никогда раньше не делал ничего подобного. Скажи мне, если я перегибаю палку. Драко подавил ухмылку и наконец поднял глаза. — Ты не перегибаешь. — Ты останешься? — О, это то, о чём ты спрашивал? — Поттер нахмурился, и Драко придвинулся ближе, кончиками пальцев скользнув по верхней части предплечья Поттера, а затем коснувшись его запястья. Драко легонько сжал пальцы, и, как и ожидалось, взгляд Поттера упал прямо на их контакт. Затем Поттер поднял на Драко глаза, полные желания. Драко почувствовал себя опьянённым силой. — Скажи мне, — сказал Драко почти мурлыкающим голосом, — Если тебе нужны мои услуги, почему ты просто не попросил о них с самого начала? Поттер покачал головой. — В первый раз я подумал, что сошёл с ума. Я не знал, что буду… что так хочу прикоснуться к тебе. — Ты хочешь прикоснуться ко мне? — Драко посмотрел на то место, где его пальцы касались запястья Поттера, и провёл пальцем под рукавом его мантии, по нежной коже на внутренней стороне его запястья. — Да, — У Поттера перехватило дыхание. — Пожалуйста. — Как мило, — Драко позволил своему взгляду упасть на губы Поттера. Дыхание Поттера стало прерывистым. — Могу я… — Хочешь поцеловать меня? — Да. — Прекрасно, — другой рукой Драко коснулся бедра Поттера. — Ты хочешь меня трахнуть? — Тристан… Вот он, момент истины. Драко убрал руку. — Нет. — Тристан. — Мне жаль, — Драко сочувственно улыбнулся. — Я очень устал. Понимаешь, у меня так много других клиентов. — О, — сказал Поттер глупо и хрипло. — Что ж, — сказал Драко, отходя. — Я пойду. — Сейчас? — Да. — Ладно. Это была совсем не та реакция, которую Драко так тщательно пытался просчитать. — Спасибо за напитки, — сказал он. — Да. Спасибо. Пожалуйста. — Без обид, — добавил Драко. — Нет, — быстро сказал Поттер. — Конечно нет. Ты уверен… Ты уходишь прямо сейчас? — Да. Просто так много других мужчин выстроились в очередь, чтобы трахнуть меня сегодня вечером, — сказал Драко, пытаясь задеть его сильнее. — Хорошо, — сказал Поттер. — Да. Прости. Это было… Всё было проделано ради этого момента, ради этого финального момента, но Поттер вовсе не действовал так, как должен был. — Я сам найду выход, — сказал Драко холодным голосом. — Извини, — снова сказал Поттер. — Мне жаль. — Приятного вечера, — отрезал Драко. — Тебе тоже. Я имею в виду… спасибо. Стиснув зубы, Драко вышел за дверь. Вернувшись в свою квартиру, Драко пытался расстегнуть застёжки своей мантии, пока, наконец, не расстегнул их магией, которая была настолько сильной, что он мог слышать, как рвётся ткань. Он чувствовал сливочный виски внутри своего желудка, теперь его начинало тошнить, угрожая вернуть виски назад. Драко отчаянно нуждался в сигарете. Драко должен был чувствовать удовлетворение, отказывая Поттеру в том, чего он хотел, но Поттер не был разочарован. Нет, он был разочарован, но просто дал Драко не ту реакцию, на которую тот рассчитывал. Поттер снова взял над ним верх. Может, Поттер снова его обманул. Возможно, Поттер играл с ним… но это было не так. Поттер был не лучше всех и намного хуже некоторых. Другие клиенты Драко считали его своей собственностью, и Поттер был не лучше: он думал, что другие люди ниже его. Он думал, что Драко ниже его — а затем он извинился и выглядел виноватым за то, что хотел его, когда Драко с каждым взглядом, каждым прикосновением и каждым милым флиртом делал всё, что мог, чтобы завести Поттера. Сидя на балконе с огневиски в одной руке и сигаретой в другой, Драко мог оглянуться на этот день и точно определить момент, когда большинство клиентов схватили бы его. Большинство клиентов прижали бы его к стене, если бы он вёл себя так, как с Поттером: как он флиртовал с Поттером, как он касался Поттера, как он намеренно заставлял Поттера хотеть его. Поттер даже не попытался. Как только Драко сказал ему «нет», Поттер отступил. То маленькое торжество, которое было в тот момент, теперь стало неприятным. Несмотря на все другие победы вечера, Драко всё ещё не мог победить Гарри Поттера, и теперь Драко потерял свой шанс. Поттер не мог снова принять Тристана, даже если бы он снова попросил сопровождение. Невозможно было заставить Поттера заплатить за всё, что он сделал, даже самым незначительным образом, и Драко чувствовал себя таким маленьким. Он чувствовал себя маленьким, незначительным и грязным, о, таким грязным, потому что, Салазар, несмотря ни на что, Поттер был милостивым и принял отказ, как чёртов святой. Драко ненавидел его, и Поттер ненавидел Драко. Огневиски обжигал горло, дым был едким и горьким, во рту чувствовался вкус бумаги и пепла. Драко затянулся сигаретой. Дым рассеялся в ночи. * Драко взял всего пару дней отпуска. Если бы он попросил ещё, Панси начала бы подозревать, что с Поттером что-то пошло не так, а Панси могла быть безжалостной в погоне за сплетнями. Как бы то ни было, сейчас бизнес развивался достаточно успешно, и Драко обычно брал день или два между клиентами. Прошло достаточно времени с тех пор, как ему приходилось менять клиентов через каждые два часа, и в те дни он даже не знал, когда сможет хотя бы поесть в следующий раз. Панси задала несколько вопросов, и жизнь продолжалась как раньше, пока не прошла ещё неделя и Панси не позвала Драко в свой офис. — Что ты сделал с Гарри Поттером? — спросила Панси безо всяких предисловий, как только Драко вошёл в её кабинет. — Надеюсь, ты проигнорировала его, — Драко сначала остановился на пороге, но теперь он подошёл к столу Панси. — Он жаловался? — Нет, — Панси держала пергамент в идеально ухоженных руках. Панси хранила молчание, что было отнюдь не хорошим знаком. — Что там? — спросил Драко, закатывая глаза и обходя стол. — Иронично, — сказала Панси и протянула ему пергамент. Драко просмотрел страницу, но не смог понять смысл написанного. Он попытался прочитать ещё раз, но всё ещё не мог разобрать. Только когда он понял, что его сердце колотится в горле, Драко глубоко вздохнул и снова прочитал послание — медленно, слово за словом. Поттер снова просил сопровождения. На этот раз для банкета в замке в Дувре, организованного НимубусКорп в честь выпуска Coriolis 1000. Поттер попросил Тристана, даже предлагая доплатить, чтобы гарантировать его доступность. Просьба была недвусмысленной: только публичное сопровождение в качестве компаньона Поттеру, никаких частных услуг до или после. Вечеринка была через неделю. — Я полагаю, ты ничем не занят, — наконец сказала Панси. — Тебя никто не заказывал на эту ночь. — Удобно, — Драко уронил пергамент на стол. Панси посмотрела на пергамент, затем на Драко. — Ты его трахаешь? — Не будь отвратительной. — И всё же? — Нет, я не трахаю его. — Ты хотел бы? — Я бы лучше трахнул мокрого крапа. — Я полагаю, это можно устроить, — Панси некоторое время молчала. — Ну и? Драко посмотрел на неё. — Ну и что? — Почему он хочет тебя? Именно тебя, никого другого? — Я полагаю, он влюблён в меня, — Драко сел перед столом Панси. — И вы не трахались? — Салазарово дерьмо, успокойся, — Драко начал ковырять швы кожаного кресла. — Так ты возьмёшь клиента? — Да, я возьму клиента. Есть что-нибудь ещё, что ты хочешь закинуть мне в горло, пока мой рот открыт? — Тебе не обязательно брать его. Драко хотел поднять глаза. Он хотел, но не сделал этого. — Конечно, я должен, — кисло сказал он. — Это большие деньги. — Нет, — Панси встала. — На самом деле, нет, — Панси обошла стол, и Драко её возненавидел. Он действительно ненавидел её, потому что Панси никогда этого не делала. Она никогда не опускалась на колени перед ним, никогда не касалась его нежно, как сейчас, никогда не смотрела на него ласково, как сейчас, и от этого всё становилось ещё ужаснее. — Тебе не нужно делать то, чего ты не хочешь, — сказала она. — Я просто скажу всем своим постоянным клиентам, что мои ноги теперь сдвинуты, спасибо. — Я могу снова привлечь больше клиентов, если ты этого хочешь. Скривившись, Драко ещё раз поправил швы, стараясь не смотреть на неё. — Очевидно, это не то, чего я хочу, — голос Драко был грубее, чем он предполагал, но Панси была между его ног, положив руки на его бёдра, и единственным человеком в его жизни, с кем такая поза не имела ничего общего с сексом, была Панси. Это всегда была Панси. — Я не возражаю, — сказала Панси, потирая его бёдра. — Зато я возражаю, — схватив её за запястья, Драко оторвал от себя её руки. — Ради Мерлина, вставай. Я справлюсь с Поттером. — Панси встала, и Драко тоже встал, отходя от неё. — Он просто немного влюблён, вот и всё. — Тебе не обязательно связываться ним, — снова сказала Панси. Если она повторяла это трижды, она, должно быть, волновалась. — Я справлюсь, — сказал Драко, приподняв голову. — Я сделаю это.