«air you're breathing out fades you to gray don't run away, find me» «Воздух, которым ты дышишь, делает твою душу темнее Не убегай, найди меня»
Сентябрь 2012 г. Джастин
На мгновение ему показалось, что это всего лишь иллюзия — кто-то жутко похожий на Брайана. Но когда иллюзия уставилась на него такими знакомыми карими глазами, Джастин понял, что это действительно он. Блондин чувствовал, как улыбка сползла с лица, когда голос Аарона донёсся сквозь шум непрекращающейся болтовни, смеха и звона бокалов. Брайан был здесь? Чёрт. Брайан был здесь. Во рту Джастина пересохло, а желудок неприятно скрутило. Это был тот самый момент, который он представлял себе годами. Он стоял лицом к лицу с Брайаном и мог наконец сказать, что о нём думает… вот только не мог. Сглотнув нервный клубок энергии, бурлящий в груди, Джастин двинулся вперёд, чтобы перехватить Аарона, когда тот был уже в нескольких футах от Брайана. Он инстинктивно обхватил своего спутника за талию и поцеловал его в щеку. Джастин не мог вспомнить, что произошло после этого — ни сказанных слов, ни сделанных жестов. Блондин знал только одно: он снова смотрел на лицо (боже) человека, который сломал его; не один раз, не два, а много. Он смотрел на человека, который отправил его в Лос-Анджелес с надеждой на обещания, которые он никогда не выполнял; которые он никогда не собирался выполнять. Джастин пытался унять гнев на стоявшего сейчас перед ним человека, который испытывал в течение многих лет. Это была фантазия, за которую он держался годами. Джастин представлял себе день, когда однажды в будущем снова встретится с Брайаном. Он мечтал о том, что скажет ему (что-нибудь остроумное и колкое — жестокость слов менялась день ото дня в зависимости от его настроения), как будет себя вести (отстранённо или счастливо, или, может быть, расстроенно… опять же, это зависело от настроения), представлял себе все возможные вещи, которые мог бы сделать, чтобы заставить Брайана почувствовать ту же боль и обиду, которую он причинил Джастину. То же опустошение от того, что обещанная жизнь рассыпалась в пыль и унеслась по ветру; её нельзя было восстановить или построить заново. В течение многих лет. Потом — он просто перестал думать об этом, потому что… из-за Аарона. Поэтому, когда Джастин увидел Брайана в Бостоне, все старые планы и фантазии наводнили разум и сбили его с толку. Прошло так много времени с тех пор, как он чувствовал этот вид боли, что теперь подобные чувства вызывали лишь недоумение. Конечно, прошли годы с того времени, когда он предавался фантазиям, и сейчас они были лишь смутными воспоминаниями. Но всё это не мешало старым чувствам нахлынуть вновь и заставить Джастина желать только одного — наброситься на Брайана, кричать, вопить и требовать чёртовых объяснений. Джастин хотел сделать всё это и даже больше — потому что тот заслуживал это как минимум дважды. И всё же он ничего не сделал, не обнаружив в ретроспективе то, что, по его мнению, смогло бы стать самой большой расплатой. Потому что Джастин уже не мог определиться, что его действительно волнует больше — причины или объяснения. Он видел на лице Брайана печаль и сожаление — даже спустя все эти годы мог видеть, что скрыто за маской сквозь щели в броне, которую Брайан всё ещё носил. Но было уже слишком поздно. Джастин пережил это, исцелился… или так он думал. Было трудно пережить то, что любовь всей твоей жизни причинила тебе такую глубокую боль, когда не было никакого завершения — определённого и окончательного конца. На протяжении многих лет Джастин думал, что однажды Брайан просто появится на пороге его дома. Может быть, он внезапно возникнет с букетом цветов и извинениями. Сейчас Джастину хотелось смеяться над столь наивной фантазией. И это действительно было лишь фантазией, потому что Джастин лучше других знал, что Брайан не дарит цветы и уж точно не приносит извинений. Настоящим ударом было осознание того, что он всё ещё любит его; любит сильно, глубоко и довольно болезненно. Он никогда не переставал. Джастин не мог отрицать этого, и после того, как он снова увидел Брайана, он понял, что эти чувства никогда не исчезнут. Брайан был его первым всем — первым поцелуем, первым трахом, первой любовью… он также был его первым разбитым сердцем. Боль от расставания с Итаном меркла по сравнению с тем, что заставил его почувствовать Брайан. Конечно, это не означало, что он хотел его вернуть… не тогда, когда между ними было так много боли — больше боли, чем удовольствия. Но Джастин не мог отрицать то, как этот мужчина заставлял его себя чувствовать, и то, как он заставлял его тело реагировать. Первоначальная реакция на то, что он снова увидел Брайана, была шокирующей и расстраивающей, учитывая то, как всё закончилось. Это было неправильно, и Джастин ненавидел своё тело за то, что оно предало его. Увидев это лицо и золотистые карие глаза, Джастин лишился дара речи. Его отбросило назад во времени, и он снова почувствовал себя семнадцатилетним подростком, который стоял подавленным и потерянным под фонарём на Либерти-авеню; подняв голову, он заметил, что на него смотрит жёсткий, горячий взгляд Брайана Кинни, гипнотизирующий, околдовывающий его. Если бы не голос Аарона, зовущий по имени, Джастин не был полностью уверен, что не подошёл бы прямо к Брайану и не поцеловал его. Это мысль была странной, и Джастина чертовски злило, что Брайан всё ещё может оказывать на него такое влияние; что, когда мужчина смотрит на него, он заставляет его сердце биться, а ладони потеть от одного только своего присутствия и дыхания. Увидев Брайана снова, так внезапно и неожиданно, Джастин понял, что давние эмоции вернулись, которые, как он думал, уже давно были пережиты — или, по крайней мере, запрятаны в настолько глубокое, тёмное и защищённое место, что никогда не всплывут. А потом Брайан оказался рядом, глядя на него шокированно распахнутыми и честными глазами, цвет которых Джастин видел в своих снах на протяжении многих лет, пока пытался примирить того человека, которым, как ему казалось, он знал Брайана, с тем, кем Брайан оказался. В настоящий момент Аарон с Джастином ехали домой. Джастину было невыносимо находиться там, так близко к человеку, столь неосторожно причинившему ему боль. Ему нужно было сбежать, и Аарон, как обычно понимающий, не стал его допрашивать, — Джастин любил его за это. Взглянув на Аарона, на лицо которого отблеск городских огней отбрасывал резкие тени, Джастин попытался сосредоточиться на настоящем. На своей нынешней жизни; на Аароне. Аарон был довольно великодушен — он ещё не затронул эту тему, хотя воздух в машине был заряжен напряжением, и очевидное становилось всё более явным с каждым мгновением. — Я… — начал Джастин, но внезапно остановился. Что он? Джастин понятия не имел, что сказать. — Прости, что заставил тебя уехать раньше времени, — наконец промолвил он, наблюдая за Аароном, который, ориентируясь по узким улочкам Бостона, вёз их обратно во временную квартиру, которую Бостонский симфонический оркестр снял для него. Аарон кивнул, и Джастин увидел, как его рот искривился, а по лицу расползлась медленная ухмылка. — Всё хорошо, детка, — Аарон встретился взглядом с Джастином, его улыбка была широкой и яркой, и Джастина переполняла любовь и привязанность к нему. Переплетя свои пальцы с пальцами Аарона, Джастин ощутил чувство безопасности и уверенности, которое никогда не испытывал с Брайаном. Они снова замолчали — напряжение немного ослабло, но оставалось, потому что, честно говоря, Брайан всё ещё не отпускал Джастина. Брайан выглядел хорошо. Здоровым, хотя и немного слишком худым — по крайней мере, худее, чем Джастин помнил — и он тоже выглядел старше, но не в плохом смысле. На самом деле, Джастин был уверен, что Брайан — один из тех мужчин, которые с возрастом становятся только привлекательнее. Чёрт! Он просто стоял и смотрел на него так… спокойно. Это было неправильно. Это не было похоже на того Брайана, которого помнил Джастин, хотя он прекрасно понимал, что, возможно, его воспоминания были слегка подпорчены годами попыток забыть человека, который так жестоко столкнул его с вершины Большого каньона, наблюдая, как падение разбило его на части, почти безвозвратно. Всё равно это было неправильно. Он чувствовал себя неправильно. Во-первых, Брайан был вежлив. Этого было достаточно, чтобы Джастин задумался. Брайан никогда не был вежливым. Никогда. Он никогда не был дружелюбным или сдержанным, а если он и проявлял какое-то из этих качеств, то в нём всегда присутствовали скрытое возмущение или враждебность — явное презрение, проявляющее истинное чувство «я лучше тебя». Теперь Джастин не видел ничего подобного, и если бы он давно не запомнил лицо мужчины, то не узнал бы Брайана из-за отсутствия этого лица. Так что же изменило его? Что изменилось сейчас по сравнению с тем, что было восемь лет назад? Что укротило дикого зверя и сделало этого человека неузнаваемым во многих отношениях? Джастин отчаянно хотел знать, но в то же время не желал этого. На самом деле он хотел оставить Брайана в прошлом. Забыть его и двигаться дальше. Он хотел наконец исцелиться. Они вернулись в небольшую, но довольно просторную квартиру Аарона и некоторое время сидели вместе в машине, слушая случайные щелчки остывающего двигателя. — Хочешь поговорить об этом? — наконец заговорил мужчина. Джастин покачал головой; он не был уверен, что Аарон успел понять, но совершенно точно знал, что он догадался, кто такой Брайан. Аарон, конечно, знал о Брайане немного, но далеко не всё. Положив руки обратно на колени, Джастин покрутил кольцо на левой руке. Кольцо, которое символизировало обещание будущего, столь близкого и досягаемого; будущего, полного счастья с человеком, который был хорошим, добрым, любящим и всем тем, кем не был Брайан. Внезапно Джастин почувствовал прилив гнева на Брайана за то, что тот снова появился в его жизни и разрушил мнимое чувство безопасности. Теперь, когда эти долго подавляемые эмоции вырвались наружу, он не был уверен, что сможет вернуть их обратно. Джастин не рассчитывал на то, что ему не придется столкнуться с ними, и это расстраивало, потому что он понимал, что был счастливее, когда о них не знал. — Тебе что-нибудь нужно? — спросил Аарон, и Джастин снова покачал головой. — Ты? — улыбнулся он.***
Джастин проснулся неожиданно. Ему что-то снилось. Сейчас он не мог вспомнить, и чем сильнее старался, тем быстрее последние остатки сна исчезали в никуда, как последние клочья тумана в дождливое утро. Его била дрожь, несмотря на то, что он свернулся калачиком под одеялом, а Аарон прижимался к нему, излучая тепло. Джастин повернул голову и посмотрел на лицо своего партнёра — он выглядел таким молодым, когда спал, и Джастин улыбнулся про себя. Нежно поцеловав кончик носа мужчины, Джастин медленно высвободился из его объятий и поднялся с кровати, дрожа от холодного, неподвижного воздуха квартиры. Натянув спортивные штаны и футболку, которые он снял несколько часов назад, когда они с Аароном легли спать, Джастин взял с тумбочки свой мобильный телефон и вышел в маленькую гостиную. Жалюзи на окнах были задёрнуты, и ночные огни Бостона мягко освещали небольшое помещение жутким свечением, которое, вместо того чтобы успокоить его, только усиливало общий дискомфорт. Его сон… он заставил его чувствовать себя… странно? Тревожно? Ожидать чего-то, но он не знал чего. Это из-за Брайана. Было совершенно нелепо, что именно в Бостоне, да ещё и на концерте симфонической музыки, он наконец-то снова с ним столкнулся. Джастин всегда подозревал, что настанет день, когда это произойдет, но полагал, что это случится в Питтсбурге, когда он снова приедет навестить свою мать, что делает дважды в год. Но нет… это должен был быть гребаный Бостон. Шок от встречи с Брайаном всё ещё не прошел даже спустя несколько часов. Джастин начал понимать, что, возможно, будет не так просто, как он надеялся, выкинуть эту случайную встречу из головы. Неразрешённые чувства, которые были похоронены в течение многих лет, всплывали наружу против его воли, но это не мешало им появляться вновь и вновь. Джастин нажал кнопку на своём телефоне, уставившись на время. 4:43 утра. Слишком рано, чтобы кому-то звонить. Ему отчаянно нужно было поговорить с кем-нибудь о событиях этого вечера; к сожалению (или к счастью? трудно сказать, что было правдой), в жизни Джастина осталось очень мало людей, которые могли бы дать совет, как поступить с такой щепетильной проблемой. Брайан не был просто бывшим парнем, и иметь дело с ним и новыми событиями — совершенно особая ситуация. На самом деле он хотел позвонить Майклу (что было странно), но с тех пор, как пять лет назад или около того они перестали работать над «Гневом» вместе, они также перестали общаться. Джастин не винил в этом Майкла. Они никогда не были близки друг с другом, а после фильма единственной причиной, по которой они продолжали общаться, был комикс и, конечно, их общая боль от того, что сделал Брайан. Джастин подпитывался поддержкой Майкла (и, конечно, наоборот), пока не осталось ничего, что сохраняло их тандем, и они сообща не сравняли труды над комиксом с землёй. Было трудно поддерживать такое творческое начинание, когда человек, которого в нём боготворили, больше не являлся кумиром ни для одного из создателей. Когда «Гнев» закончился, не было ничего удивительного в том, что их общение сошло на нет. Очевидно, если Джастин позвонит сейчас, это лишь напомнит Майклу о том, что сделал Брайан, и как бы ни любило несчастье их компанию, Джастин не мог так с ним поступить. Оставалась ещё Линдси — они по-прежнему общались несколько раз в год, время от времени перекидываясь парой слов. Джастину нравилось слушать о Гасе — с годами он научился не допускать, чтобы даже эта тема напоминала ему о Брайане. Линдси могла бы помочь и сейчас, но Джастин не слишком верил в то, что она оправдает его доверие. Они стали очень близки сразу после фильма и ужасного поведения Брайана, но она всё ещё была матерью его сына, и в конце концов Линдси и Брайан помирились. Нет, Джастин не мог поговорить с ней, потому что не мог быть уверен, что она не расскажет обо всём Брайану, а это было последним, чего Джастин хотел. Можно было позвонить маме или Деб, но ни одна из них не могла быть хоть немного объективной, когда речь заходила о Брайане Кинни, так что лучше было вообще не вмешивать их в это дело… Оставалась Дафна. Она действительно была единственным выбором, несмотря ни на что. Дафна лучше, чем кто-либо другой, знала, что дали и чего стоили Джастину отношения с Брайаном. С самого начала она видела всё это и была рядом, чтобы помочь собрать осколки (и не один раз). Даже несмотря на всё это, Дафна была самым объективным человеком, когда речь заходила о любви, отношениях и конкретно о Брайане. Джастин знал, что она не будет приукрашивать свои мысли или просто говорить ему то, что, по её мнению, он хотел бы услышать. Она будет честна, и это — то, что ему нужно. Тяжело вздохнув, Джастин нажал на кнопку телефона и прокрутил вниз до имени своей лучшей подруги. Он знал, что она не спит — работает. Но даже если Дафна не сможет говорить сейчас, она перезвонит ему, когда освободится. А Джастину только это и нужно. — Алло? Джастин? Ты в порядке? — в её голосе прозвучало беспокойство, и Джастин мог бы пнуть себя: нормальные люди не звонят своим друзьям в четыре утра, если только что-то не случилось. — Чёрт. Прости, Даф. Я в порядке. Просто… не мог уснуть, — вздохнул он, опустившись на диван и прислонив голову к подушкам спинки, закрыв глаза. Он был измотан. — Когда-нибудь ты доведёшь меня до сердечного приступа, — назидательно сказала она, и Джастин улыбнулся в темноту. — Хорошо, что ты работаешь в больнице, — ответил он, слыша на заднем плане неясные, приглушённые неразборчивые разговоры и писк аппаратов. Дафна заканчивала последний год ординатуры в больнице в Санта-Фе и, соответственно, считала дни до возвращения в Питтсбург, получив стипендию в местной больнице (в педиатрии). Она действительно скучала по Пенсильвании, и Джастин не мог понять, почему. Хотя, не бывав в Нью-Мексико, он решил, что это меньшее из двух зол. — Что случилось? — тихо спросила она, и Джастин снова вздохнул. — Я видел его сегодня вечером, — сказал он. — Ты видел его, — повторила Дафна и после паузы спросила: — Ты же не… Ты имеешь в виду Брайана? — Да, — проворчал Джастин, проводя свободной рукой по волосам, потягивая и дёргая их в разочаровании. — Боже мой. Боже мой! Ты в порядке? Что случилось? — запнулась она. — Ты можешь говорить сейчас? Потому что я действительно не хочу говорить об этом только для того, чтобы тебя отвлекать. Вся эта ситуация — полный пиздец. Я в полной заднице, — сказал Джастин. — Чёрт. У меня смена заканчивается через три часа, так что я позвоню тебе по дороге домой, и мы сможем поговорить. Хорошо? — Спасибо, Даф, — Джастин почувствовал, как его охватывает облегчение, а усталость овладевает телом, так что всё, что он мог делать, — это держать глаза открытыми. Они договорились поговорить позже тем же утром, и, отключив звонок, Джастин вздохнул с облегчением. Это не решит проблему, но возможность поговорить с Дафной об этом поможет ему почувствовать себя хоть немного лучше из-за того, как он справлялся с этим не только на вечеринке, но и все эти годы. — Детка? Джастин подскочил, услышав голос Аарона, который стоял за диваном, завернувшись в одеяло. Его глаза были затуманены сном, а волосы беспорядочно торчали в разные стороны. — Ты в порядке? — Да. Я просто проснулся немного обеспокоенным. Надеюсь, я тебя не разбудил, — Джастин встал с дивана и подошёл к Аарону. — Не разбудил, — ответил тот, растягивая последний слог, и широко зевнул. Джастин невольно улыбнулся. Он ещё был явно полусонным, но всё равно пытался вести разговор. — Пойдём. Давай вернём тебя обратно в постель, — Джастин наклонился и нежно поцеловал Аарона, после чего развернул его за плечи и повёл обратно в спальню.***
— Расскажи мне всё, — сказала Дафна, как только Джастин ответил на звонок. — И тебе доброе утро, — засмеялся он. — Неважно. Расскажи мне, что случилось, Джастин. Это ведь ты позвонил мне посреди ночи, помнишь? Джастин вздохнул. Он ходил за завтраком для них с Аароном. В квартире не было никаких продуктов, поэтому, когда Джастин проснулся после нескольких часов беспокойного сна, он оставил Аарона в постели (с запиской на подушке) и прошёл несколько кварталов до небольшого рынка. Джастин был на полпути к квартире, когда в его кармане ожил телефон. Найдя стену, к которой можно было прислониться, он остановился, опуская продукты на землю и наблюдая за тем, как мимо проходят такие же ранние пташки, даже на него не взглянув. — Вчера вечером был гала-концерт симфонического оркестра. Аарон был великолепен, как всегда, и на вечеринке после я увидел его. Там был чертов Брайан, — Джастин воспроизвёл этот момент в памяти, радуясь, что теперь, когда прошло некоторое время и первоначальный шок немного прошёл, он лучше контролирует свои эмоции. Почему-то при дневном свете это не казалось таким уж плохим; его реакция не казалась настолько отчаянной или эмоциональной. И всё же — что-то внутри него не позволяло полностью отключить все чувства к Брайану. В конце концов, он был огромной частью его жизни — он помог Джастину стать тем человеком, которым тот был сейчас, хорошо это или плохо… — И? — требовательно спросила Дафна. — И… и мы увидели друг друга. Это было… — Джастин сделал паузу, пытаясь найти правильное слово, чтобы описать всё, что произошло, — это было сюрреалистично. — Сюрреалистично? Господи, Джастин, — Дафна звучала потрясенно, и Джастин ухмыльнулся про себя. — Он выглядит точно так же — немного старше, но всё такой же красивый, — Джастин улыбнулся шире, когда Дафна фыркнула от смеха, — но он кажется другим. — В каком смысле? — Не знаю. Мягче? Может быть, добрее? — Это не похоже на Брайана, которого я помню, — сказала Дафна, и Джастин представил, как она медленно качает головой. — Я знаю. Вот почему это было так нереально. Он не был похож на Брайана, которого я помню. Я имею в виду, он выглядел так же, его голос звучал так же, чёрт возьми, он даже пах так же. Но он не вёл себя так же, и это сводит меня с ума, когда я пытаюсь понять почему. Я не знаю, что делать. — А что с Аароном? — спросила Дафна. — А что с ним? — Как много он знает, во-первых, — ответила Дафна, и Джастин на мгновение закрыл глаза, прежде чем заговорить снова. — Он знает, что я был с парнем по имени Брайан несколько лет, и что мы то сходились, то расходились. Но это всё. Я не думаю, что он знает, что Брайан, которого он встретил прошлой ночью, тот же самый парень, о котором я рассказывал, хотя я уверен, что он подозревает это. — Знаешь, тебе нужно поговорить с Аароном об этом. — Да, я знаю. Но я также чувствую нелепое желание разыскать Брайана. — Джастин. Не будь глупым, — голос Дафны приобрел предостерегающий тон. — Помнишь, что произошло? Как ты вёл себя сразу после премьеры «Гнева» и всего этого дерьма? Не делай этого с собой снова. Пожалуйста. Ты не можешь вернуться назад. Тебе нужно идти вперёд. — Я иду вперёд… Я просто… он всё ещё со мной, и это нечестно по отношению к Аарону. Мне нужно разобраться с этим дерьмом с Брайаном, прежде чем я смогу спокойно двигаться дальше. — Я думала, что ты оставил Брайана и всё это позади. Я думала, ты уже живёшь дальше? — спросила Дафна, слегка задыхаясь. Она жила недалеко от больницы, поэтому ходила туда и обратно пешком. Это был один из её способов получить немного физической нагрузки, поскольку ночная работа полностью испортила её внутренние часы, о чём она постоянно жаловалась. — Я тоже так думал, — соврал Джастин. Он так и не смог забыть об этом: засунул чувства поглубже и сделал вид, что ничего не было (после долгого времени безуспешных попыток понять, что же произошло), но так и не разобрался с ними как следует. Теперь он отчётливо понимает, что должен это сделать, иначе они будут продолжать сидеть внутри него и гноиться, пока в конце концов не разрушат его отношения с Аароном. Джастин не хотел, чтобы это разрушило его отношения с Аароном. Он хотел покончить со всем этим и с Брайаном тоже. Настолько, насколько он сможет, во всяком случае. — Я понимаю. Понимаю. Просто… просто будь осторожен. Твоё сердце — хрупкая вещь, и я не хочу, чтобы оно снова разбилось, — сказала Дафна, и Джастин в миллионный раз поблагодарил её за дружбу. — Я буду. Но это Аарон. Он заслуживает всего меня, а не только ту часть, которая не привязана к Брайану. Он, блядь, спас меня, в конце концов… — Джастин сделал паузу, заметив мужчину, идущего по тротуару навстречу ему. — Черт. Он здесь. — Брайан?! — завизжала Дафна. — Нет. Аарон. Мне пора, — Джастин заставил себя улыбнуться, когда Аарон перешёл улицу и подошел к нему. — Я позвоню тебе, когда вернусь в Лос-Анджелес, — сказал он, едва Аарон остановился перед ним с заразительной ухмылкой. — Хорошо. Только, пожалуйста, не пытайся звонить Брайану, пока не поговоришь с Аароном, — сказала она, и Джастин закатил глаза, вызвав у Аарона небольшой смешок. — Не буду. Пока, Даф, — он убрал сотовый в карман, а затем наклонился, чтобы поднять с земли два пакета с продуктами. — Что ты здесь делаешь? — спросил Джастин, позволяя Аарону взять один из пакетов, направляясь обратно к квартире. — Я снова проснулся один и увидел твою записку. Решил прогуляться и попытаться тебя догнать, — ответил Аарон, и Джастин почувствовал крошечную вспышку вины. Выступление в качестве гостя Бостонского симфонического оркестра было для Аарона воплощением мечты, а Джастин почти всё своё время в городе провёл одержимым мыслями о Брайане, вместо того чтобы поддержать Аарона и его успех. — Прости, — сказал Джастин, чувствуя, что за последние сутки он слишком много извинялся. Аарон заслуживал его внимания, а не извинений за то, что он задумался или отвлёкся. — Только не оставляй меня сегодня снова одного в постели, — улыбнулся Аарон, легонько ударившись плечом о плечо Джастина. Джастин кивнул и тихо засмеялся, чувствуя себя с каждой минутой всё ужаснее. Несколько часов спустя, позавтракав и приняв душ, они расположились в гостиной. Аарон читал раздел «Искусство» газеты «Boston Herald», время от времени цитируя строки из различных статей, которые были написаны о выступлении Симфонического оркестра накануне вечером, а также о том, «кто есть кто» из посетителей гала-вечеринки. Джастин слушал в пол-уха, отвлекаясь на эскизы, над которыми работал. Его недавно наняли в качестве помощника художественного руководителя нового фантастического фильма по мотивам серии популярных детских книг, и он провел время в самолете до Бостона, читая первую из них, записывая свои идеи и делая несколько черновых набросков. Однако по мере работы над ними он обнаружил, что его интерпретация главного злодея неприятно напоминает Брайана. — Эй, — Аарон легонько ткнул пальцем в бедро Джастина, возвращая его в настоящее, — ты слушаешь? Джастин посмотрел на Аарона и улыбнулся, а затем быстро закрыл свой альбом для набросков. Лицо, глядящее на него со страницы, было слишком знакомым, и Джастин почувствовал, как в его животе растёт ужас. Он должен был сделать это сейчас — откладывать больше было нельзя. — Мне нужно тебе кое-что сказать, — Джастин повернулся лицом к Аарону, прислонившись спиной к подлокотнику дивана. — Хорошо, — медленно произнес Аарон, нахмурив брови, откладывая газету и садясь немного прямее, скрестив ноги под собой. — Помнишь того парня вчера вечером на вечеринке? Тот, который узнал меня? Аарон кивнул, и Джастин понял, что тот уже знает, что он собирается сказать. Тем не менее, он продолжил. — Это был Брайан, о котором я тебе рассказывал. Мой бывший. — Я так и понял, — сказал Аарон, и Джастин вздохнул. — Да, но в нашей истории гораздо больше, чем я тебе рассказал, — Джастин скрестил руки и обнял себя, чувствуя себя уязвимым и открытым. В те годы с Брайаном было так много всего, что повлияло на Джастина и сделало его тем человеком, которым он был сейчас. Хорошее и плохое. Он не был уверен, как он может или должен объяснить это так, чтобы не заставить Аарона усомниться в чувствах Джастина к нему. Джастин даже не был уверен, что было бы честно с его стороны рассказать Аарону о большей части этого, но он должен был попытаться, хотя бы потому, что Аарон всегда был честен с ним. К тому же, если Джастин хотел какого-то будущего с Аароном, а он отчаянно этого хотел, то тот заслуживал знать столько, сколько Джастин мог рассказать, и столько, сколько он сам мог услышать. — Я встретил Брайана, когда мне было семнадцать лет, — заявил Джастин, решив, что лучше начать с самого начала. Он не пропустил удивлённый взгляд, который промелькнул на лице Аарона. — Он лишил меня девственности в ту ночь, когда мы познакомились, — продолжал Джастин, внимательно наблюдая за лицом Аарона в поисках признаков дискомфорта или расстройства. Он не хотел причинять Аарону боль, но ему нужно было заставить его понять, почему было так чертовски ужасно увидеть Брайана на той вечеринке. Ему нужно было заставить Аарона понять, почему он всё ещё так растерян. — В ту ночь я влюбился в него по уши, и я преследовал его несколько дней — в надежде на большее. Он был как наркотик, от которого я не мог отказаться. Всё, чего я хотел, это быть с ним. Прикасаться к нему, чтобы он прикасался ко мне. Я хотел узнать всё, что он мог рассказать мне о сексе, и не делать ничего, кроме как кончать с ним снова и снова, вечно. Я думаю, — Джастин сделал паузу, слегка улыбнулся и покачал головой, — нет, я знаю, я сводил его с ума. Я был раздражающим, влюблённым подростком. Но он продолжал возвращаться, и я думаю, ему нравилось, что он мог меня чему-то научить. Думаю, ему нравилась моя готовность сделать всё, чтобы угодить ему. Аарон молчал, выражение его лица было нечитаемым. Джастин пожевал губу и сложил руки на коленях, пытаясь расслабиться, прежде чем продолжить. — Каждая моя мысль, каждое моё действие было направлено на то, чтобы произвести на Брайана такое впечатление, чтобы он и дальше хотел быть со мной. Я жил в постоянном страхе, что однажды он меня бросит. Я имею в виду, зачем двадцатидевятилетнему мужчине связываться с семнадцатилетним подростком? — Действительно, зачем, — пробормотал Аарон, и Джастин грустно улыбнулся. Действительно, почему… в то время это был резонный вопрос, и даже сейчас Джастин задаётся им. Неужели Брайан терпел его все эти годы только потому, что он позволял мужчине делать всё, что тот хочет? Потому что, будучи озабоченным подростком, Джастин был единственным человеком, который хотел секса так часто и так много, как сам Брайан? — Мы никогда не были моногамны, но после того, как меня избили, я переехал к Брайану, и он заботился обо мне. В течение нескольких месяцев у него не было никого, кроме меня, и я был так счастлив. У меня был мой мужчина, и я жил в иллюзии, что мы настоящая пара. Но по мере того, как посттравматическое стрессовое расстройство ослабевало и я медленно выздоравливал, он также возобновлял свои старые привычки, трахаясь на стороне. Я обижался и в конце концов устал от этого. Поэтому я бросил его ради… — Джастин сделал паузу, внезапно только сейчас осознав, насколько несносным он был, влюбившись в другого гребаного скрипача. Он тихо рассмеялся, прежде чем закончить свою мысль: — Я ушёл от Брайана к музыканту, которого встретил в своём колледже. — Это было здорово — быть в отношениях с человеком моего возраста, который хотел быть только со мной и обожал меня. Но он не обожал меня настолько, чтобы не изменять. Тогда я понял, что хотя Брайан и трахался с другими, он всегда возвращался ко мне и никогда не скрывал этого, не лгал и не пытался оправдаться. Это было его частью, причём с самого начала, и если я хотел его вернуть, я должен был смириться с этим. И, как ни странно, я понял, что смирился. Я просто хотел снова быть с ним и готов был терпеть все его трахи, выпивку и наркотики, лишь бы быть с ним, — Джастин сделал паузу, внимательно наблюдая за Аароном. Его выражение лица было любопытным и недоверчивым, но Джастин задавался вопросом, не упал ли в глазах мужчины; он задавался вопросом, захочет ли Аарон быть с ним после того, как узнает о том, каким козлом отпущения он был. — Вместе мы с Брайаном уничтожили коррумпированного политика, и между нами всё было как никогда хорошо. Мы были на равных, и я чувствовал себя счастливым, и, думаю, Брайан тоже был счастлив. Потом он заболел раком, и всё снова стало хреново. — Он выгнал меня за то, что я случайно узнал, потому что никогда не собирался мне говорить, смущался или что-то ещё, потому что у него осталось только одно грёбаное яйцо. Я был очень зол; и думаю, что он принял меня обратно только потому, что был слишком болен из-за лучевой терапии, чтобы бороться со мной. Я силой вернулся в его жизнь в третий раз… Джастин вдруг понял, что за всю их историю он всегда боролся с ним. Джастин был тем, кто постоянно преследовал Брайана; тем, кто старался укрепить их отношения; тем, кто прилагал все усилия. Он удивился, как он раньше не осознавал этого, и ему стало стыдно за то, как жалко он выглядит перед Аароном. — Тем временем мы с Майклом писали «Гнев», а потом вдруг появился Бретт Келлер, который захотел снять грёбаный фильм! Я приехал в Калифорнию, чтобы помочь ему представить фильм, и он сделал мне предложение о работе, от которого я не смог отказаться. Это была возможность всей жизни. — Когда я вернулся в Питтсбург, Брайан предложил мне переехать к нему. Впервые с момента нашей встречи он сделал жест просто потому, что хотел быть со мной. Я должен был увидеть это тогда, когда рассказал ему о работе, которую предложил мне Бретт. Оглядываясь назад, можно сказать, что в тот момент между нами всё изменилось, но я этого не заметил. И когда Брайан не приехал навестить меня после того, как я переехал в Лос-Анджелес для съёмок фильма, я тоже должен был это понять. Но только на премьере я всё осознал. Когда он не появился, не позвонил и вообще не вышел на связь, я наконец понял, в чём дело. Он отпустил меня — только делал он это на протяжении всех месяцев моего пребывания в Лос-Анджелесе, не оставив мне ни выбора, ни шанса. Я жил своей жизнью, полагая, что всё было так, как было, и что это никогда не изменится. Я не ожидал этого, и он сломал меня — разбил вдребезги, правда. Это был последний раз, когда я говорил с ним; восемь, почти девять лет назад. — А потом ты увидел его прошлой ночью, — сказал Аарон. Выражение его лица было по-прежнему нечитаемым, и Джастин неловко заёрзал на диване. — Да, — ответил он. — И именно поэтому ты захотел уйти с вечеринки, — продолжил Аарон, и Джастин кивнул. — Я предполагал что-то вроде этого. Не все детали, конечно, но чем больше я думал об этом, и чем более рассеянно ты вёл себя прошлой ночью, тем больше я понимал, что это, должно быть, Брайан, о котором ты вскользь упоминал. Джастин не сводил глаз с Аарона, желая, чтобы тот понял, что он не пытался быть лживым или скрытным. — Я понимаю, — пожал плечами Аарон, — понимаю. Старшие мужчины, особенно когда ты так молод, могут быть довольно контролирующими и манипулирующими. Джастин прикусил язык: желание защитить Брайана было почти первобытной реакцией, но Брайан не нуждался в защите; он контролировал и манипулировал, а Джастин был добровольной и соучастной жертвой; большую часть времени он осознавал, что Брайан играет с его эмоциями — но тогда он больше всего на свете хотел быть с Брайаном (тосковал по нему, Боже, он помнил ту глубокую боль, которую испытывал, когда думал о нём…), и поэтому терпел. Но Брайан теперь не стоял в приоритете. Главным было спасти свои отношения с Аароном, а это означало навсегда вычеркнуть Брайана из своей жизни. — Я так и не справился с душевной болью от того, что Брайан меня отверг. Я подавил и заглушил её. Ты помнишь, каким я был, когда мы впервые встретились? Аарон кивнул, выражение его лица смягчилось, и Джастин вздохнул с облегчением. Всё будет хорошо; он вдруг понял, что всё будет хорошо. — Значит, ты борешься с неразрешёнными эмоциями. Старые чувства вновь дают о себе знать и заставляют тебя сомневаться в чем-то, — голос Аарона был настолько обречённым, что было очевидно — мужчина пытается сдержать страх. — Нет! Боже, я ни в чём не сомневаюсь. Я не сомневаюсь ни в тебе, ни в нас, — Джастин наклонился вперед, протянул руки и обхватил икры Аарона, массируя их, а затем медленно провел руками вверх по его ноге. — Но я пытаюсь разобраться с неразрешёнными чувствами, которые у меня всё ещё есть к нему. Это чертовски запутанно, ошеломляюще и пугающе, потому что больше всего на свете я не хочу потерять тебя, — Джастин подался вперед, положив руки на бедро Аарона. Аарон спас его. Когда они встретились, он был на самом дне, и Джастин не был полностью уверен, что не умер бы, если бы в его жизни не появился Аарон. Аарон заслуживал только обожания и уважения. — Я собираюсь справиться с этим и навсегда вычеркнуть Брайана из своей жизни. Я просто… я хотел, чтобы ты знал об этом. Я могу… я не знаю. Я могу быть странным. Или другим. Детоксикация от Брайана Кинни может быть сложной и запутанной, и я не хочу, чтобы ты думал, что что-то не так — или что это ты в чём-то виноват, потому что это не так. Это никогда не бываешь ты, — Джастин уже практически лежал на Аароне, его губы были в дюймах от лица другого человека, а взгляд искал его ярко-зелёные глаза. — Хорошо, — вздохнул Аарон, и Джастин почувствовал, как сильные, проворные руки легли на его задницу, сжимая и притягивая его ближе. — Хорошо, — с улыбкой повторил Джастин, прижавшись губами к губам Аарона и забыв на время о Брайане Кинни.***
Через два дня Джастин вернулся в Лос-Анджелес, а Аарон остался в Бостоне, чтобы закончить свою работу в Симфоническом оркестре. Он пробудет там два месяца, и если бы не новый фильм, Джастин остался бы с ним. Но фильм был, и поэтому Джастин вернулся в Калифорнию и занялся работой. После разговора с Аароном и прояснения ситуации он почувствовал себя намного лучше и смог закончить почти двадцать эскизов концепт-арта во время пребывания там и полёта обратно. Он чувствовал себя хорошо, был вдохновлён и с нетерпением ждал начала работы над созданием команды для разработки. После разговора с Дафной он также решил не связываться с Брайаном. Просто разговор о нём с Аароном был терапевтическим, и Джастин чувствовал зачатки процесса исцеления. Он думал, что будет удивительно легко преодолеть дерьмо восьмилетней давности, и всё потому, что в его жизни был Аарон; зрелый, поддерживающий и любящий мужчина, который хотел, чтобы Джастин был счастлив и здоров. Да, с поддержкой Аарона Джастин был абсолютно уверен, что сможет вымыть Брайана Кинни из каждого уголка своего тела и души. Теперь он видел, насколько токсичными и нездоровыми были все его отношения с Брайаном — и он беспокоился, что, если попытается разрешить путаницу с прежним Брайаном и тем человеком, которым Брайан кажется сейчас, его затянет обратно, а этого Джастин не хотел. Он не желает терять то, что у него есть сейчас. Ему не нужен был никто и ничто, кроме Аарона. Неделю спустя Джастин встретился с агентом по поиску мест съёмок, которого нанял режиссёр нового фильма. Он хотел отвезти Джастина в Нью-Йорк. Новый фильм, над которым они работали, будет сниматься отчасти на природе, отчасти на съёмочной площадке, и Нью-Йорк был желаемым местом съёмок, поскольку действие книг происходило именно там. Джастин был благодарен за отвлечение (так как он скучал по Аарону), но не был рад возвращению на Восточное побережье — это было слишком близко к Питтсбургу (и Брайану), но Джастин решил этот общий дискомфорт тем, что, поскольку Брайан был в Питтсбурге, у него не будет шансов встретиться с ним в Нью-Йорке. И он поехал.