***
— Не подбегай к ним сзади, так любой удерет нафиг. — Так я же не бить их собираюсь. — А кто тебя знает? Чонин недовольно фыркает, встает с лавочки, где они с Джисоном решили немного передохнуть, и идет на небольшую аллею, встречая низко пригнувшихся полуоборотней своей милашной улыбкой. — Здравствуйте, проходите в пункт… — Свали нахрен. — И вам хорошего дня! Мужчина обходит Чонина, грубо толкнув его плечом, глубже зарываясь в ворот потрепанной куртки. Джисон вздыхает, поднимаясь. Количество полуоборотней с паспортами с приходом Чонина перевалило уже за 10, но все эти 10 давались чуть ли не с боем. Одного парнишку Джисон ловил три квартала, второму провел чуть ли не лекцию по безопасности и важности данного документа, а девушкам в конце таких же заученных разъяснений ещё и свой номер давал, ведь по-другому они просто не хотели уходить. Чонин действовал немного иначе, давил улыбкой, прижимая к поверхностям, и чисто объективно они оба похожи на сектантов, но как-то плевать. Джисон свой выходной тратит на помощь Минхо, потому что делать ему всё равно нечего, а появляться перед Хенджином он пока не может, не сложились в голове правильные слова, чтобы и объясниться, и остаться рядом. А Чонин тут, потому что у Сынмина важные дела в городе с хозяином бара, и он вернется только часа через два. Можно было бы позвать ещё Субина, но Джисон уверен, что они бы тут его фанклуб скорее собрали, а не занимались делами. — В следующий раз ты мне помогаешь, ладно? — Я не буду выбирать Сынмину подарочки, увольте. — Ой, Сынмину подарочки я и сам могу выбрать... Подождите секунду! Парень уносится за тетушкой, которая сначала заинтересованно смотрела на палатку, а потом всё-таки махнула рукой и ушла. Джисон мысленно желает Чонину удачи, а сам выискивает на немноголюдных улицах новых жертв. Из-за угла появляется мужчина-полуоборотень с низко нахлобученной на глаза кепкой. Джисон движется ему навстречу, но замирает, хмурясь, так как мужчина, несясь прямиком к палатке, выглядит крайне решительным. — Подожди, Ушик, подожди! — женский голос звучит так отчаянно, что Джисон напрягается всем телом, будто этот самый Ушик в опасности. — Иди домой, сказал же! — мужчина громко кричит, даже не оборачиваясь на женщину, которая спешит к нему, путаясь ногами в длинной юбке. — Я умру прямо тут, если ты войдешь в палатку! Ушик! Шаг мужчины замедляется, кулаки с небольшой бумажкой в левой руке нервно сжимаются, а голова опускается ещё ниже, когда жена его всё-таки догоняет, обхватывая со спины руками и прижимаясь всем своим маленьким телом к большой спине мужа. — Я хочу хотя бы умереть с этим чертовым паспортом, как ты не понимаешь… — из-за сильного ветра шепот мужчины еле различим, но Джисон слышит, имея, к сожалению, прекрасный слух. — А мы с сыном не выживем без тебя. Пожалуйста, Ушик, не ходи. — Унчо… — Чего это вы должны умирать? — Джисон, подойдя к ним, низко кланяется, после заглядывает в палатку. — У этой милой женщины не припрятан пулемет под столом. Та самая женщина, целый день наблюдающая цирк двух оставшихся клоунов, только хмыкает, обхватывая холодными руками стаканчик с горячим кофе. — Мальчик, иди домой, тут небезопасно, — Унчо, ответив на приветствие Джисона, тянет мужа в противоположную сторону. — Но почему? Разве в уравнивании прав есть то, что может нам навредить? — Джисон ждет ответа, пока женщина борется с собой целую минуту, не желая оставаться на улице дольше положенного. — Ты разве не в курсе? — понизив голос до шепота, наконец, произносит она, заглядывая Джисону в глаза. — Тех, кто не пройдут никакой отбор и окажутся бесполезными, просто убьют. Государству нужны только дееспособные полуоборотни. — Кто вам такое сказал? — Джисон пораженно открывает рот. Слова Минхо так не перевирали даже по новостным телеканалам. И нет, больше Джисон не поведется на каждый пустой звук в его сторону. Минхо так не говорил. Точка. — Вечером по району ездят парни и говорят обо всем, что происходит в партии. Этот Минхо ничем не лучше отца, не верь всему так легко, сынок. — Извините, конечно, тетушка, но Вас это тоже касается, — под удивленным взглядом супругов Джисон вытаскивает руки из карманов, чтобы выглядеть уверенным. — Ладно, как знаешь, а нам пора. — Нет, подождите, — Джисон обходит их, становясь как раз напротив. — Я знаю, что вам страшно, я знаю, что всё, что длилось десятками лет, так просто не забывается. Я тоже полуоборотень, и тоже могу бояться и прятаться. Но насколько мне известно, Ли Минхо не копия президента Ли. Если хотите знать, он в сотню тысяч раз лучше, и я ему доверяю. Верю в то, что он всего лишь хочет уравнять наши права и ничего более, верю, что ему всё равно, кто и в какой магазин будет заходить, верю, что дети будут учиться в одних школах, а после них пойдут в университеты. Верю в то, что, заболев, они не останутся без помощи. Я верю ему, хоть мне и страшно, но вера это единственное, что у нас осталось. Если прятаться и дальше, никогда ничего не изменится. Пожалуйста, поверьте и вы ему, он этого заслуживает, а к машинам поздно ночью даже не подходите. Закончив, Джисон ещё раз низко кланяется и, развернувшись, уходит. Обидно, очень обидно. Учитывая, сколько Минхо прикладывает усилий, сколько старается, не спит по ночам, он, в конце концов, положил свою жизнь на это, такое отношение несправедливо. Эти чертовы сплетники в машинах, не дело ли рук его замечательного отца? Вот же дерьмо. — А ты правда так думаешь? — Джисон вздрагивает, совершенно позабыв о том, где он и с кем. Чонин неловко мнется рядом, то поднимая, то опуская глаза. — Ты о чём? — Ну то, что ты сказал… можешь быть уверенным, что Минхо правда вам не навредит? Джисон давит в себе порыв отвесить Чонину подзатыльник. Серьезно? И он туда же? Ладно, дыши, Джисон, дыши. — Чонин, подумай хорошенько. Зачем ему напрямую сражаться с президентом, если в конечном итоге всё повторится? Зачем ему относиться хорошо ко мне? Зачем ему искать тебя быстрее отца, чтобы защитить? Зачем ему так бессмысленно подвергать себя опасности? Хватит видеть в нем только монстра, Минхо этого не заслуживает. — Смотри… у вас получается. Джисон прослеживает взгляд парня, натыкаясь на палатку, в которой та самая пара подписывает документы, получая небольшие книжки. Мужчина улыбается, женщина плачет, держа его за руку. Что ж, Джисон правда не может гарантировать, что всё будет хорошо, что Минхо ничто и никто не помешает. Зато он с чистой совестью может обещать, что постарается и будет помогать ему, что бы ни произошло. — Эй, ребята, идите сюда. Подойдя к зовущей их женщине во вновь опустевшей палатке, они здороваются, кланяясь. — Кофе? Есть ещё какой-то фруктовый чай, но нет сахара. Ах, да, пряники тоже есть...***
Возвращаясь поздно вечером, Джисон чувствует себя в безопасности. Свои на своих редко нападают, только самые отчаянные. Да и Джисон знает тысячу и одно место, где можно спокойно переждать, спрятавшись. Хмыкнув себе под нос, поудобнее перекинув в руке пакет с вкусностями, Джисон направляется к бывшему дому, который таковым мог назвать с натяжкой, даже когда жил там. Сегодня он просто оставит Мину вкусняшки и пойдет домой. Минхо почти закончил с делами и настоятельно советовал к десяти быть дома. В запасе ещё два часа, но до дома дорога займет по меньшей мере минут сорок. Вздохнув, Джисон поворачивает к пожарной лестнице. Вибрация телефона в кармане вызывает улыбку. Наверняка Минхо опять какую-то чушь прислал. «Привет.» Джисон застывает, пялясь на знакомые цифры вместо подписи контакта. «Знаю, почему не пишешь. Думаешь, я злюсь на тебя до сих пор. Но это не так. Уже не так.» Прочитав следующее смс вдогонку к приветствию, Джисон крепко зажмуривается. Хенджин правда не злится? «Привет. Прости, Хенджин. Я правда не хотел тебя разочаровывать и правда хочу быть с тобой, как друг или как твой помощник. Прости.» «Есть «но»?» «Да. Но я тебе объясню» «Ты мне нужен. Мне ты нужен. Какую еще комбинацию придумать, чтобы ты выбрал меня?» В груди очень щемит, будто кто-то забыл достать оттуда кусок железки. Хенджин тоже ему нужен. Очень нужен, но их «я хочу быть с тобой» имеют разные смыслы. Джисон давно понял это, но не хотел признавать. Нельзя мучать его напрасными надеждами, если в конечном итоге он всё равно не сможет предать Минхо. «Джисон, просто приходи ко мне сейчас. Я буду ждать» Спрятав телефон в карман, Джисон поднимается по лестнице, сосредотачиваясь на том, как ржавчина впивается в кожу. Пахнет кровью. Открыв окно, забравшись внутрь, Джисон промаргивается, привыкая к темноте. Чертов трус. И не вашим, и не нашим. Хенджину он не может быть полезным, потому что Минхо оккупировал все его чувства, приватизировал. Минхо он тоже не может быть нужным до абсолюта, потому что семья рано или поздно у него всё равно появится. Так и получается, что следуя своим желаниям, в конечном итоге Джисон останется с одним огромным ничем. Зато жалеть ни о чем не будет. Какая жалость всё-таки. Ударив себя по щеке, достав телефон, он всё же прячет его обратно. Хенджин уже в баре, сказал, подождет, нет смысла отвечать. Джисон прячет пакет в голубятню, собираясь пойти прямиком к нему, но что-то не так. Явно не так. Воняет тревогой и болезнью. Обернувшись к паллетам, Джисон делает несмелые шаги, игнорируя панику при виде маленького тельца на дырявом матраце. — Мин Мин? Спишь? Он шепчет, подбираясь ближе, отчаянно желая услышать шепелявый ответ, но ничего не происходит. Даже когда Джисон садится на корточки рядом и тормошит ребенка за плечо. — Эй, это не смешно, просыпайся давай. Даже в темноте видно, как щеки Мин Мина ярко полыхают красным, а переместив ладонь на его лоб, Джисон буквально обжигается. Твою мать. — Мин Мин, пожалуйста, открывай глазки, — голос дрожит, как и непослушные пальцы. Перестав дергать маленькое тельце, полностью поглощённое жаром, Джисон беспомощно держит лицо Мин Мина в руках, поглаживая большими пальцами круглые щеки, которые в будущем станут точно такими же, как у самого Джисона. Сколько бы он ни ел, набирал вес или терял его, они всегда были с ним. Такие бесячие, круглые, будто белка с орехами. Мин Мин тоже будет раздражаться по этому поводу, обязательно будет. — Джисон… это ты? — знакомый голос сейчас очень слаб, и Джисон наклоняется очень низко, чтобы услышать вдруг пришедшего в себя ребенка. — Да, это я. Джисон тут, так что давай вставай, научишь меня на скейте кататься? Я всю жизнь хотел, научишь? Коротко улыбнувшись, Мин Мин опять плотно закрывает глаза, засыпая. Джисон надеется, что засыпая. А вот его паника уже вырывается наружу. Джисон старается дышать, но это слишком тяжело, как и придумать что-то, что может помочь. Лекарств дома отродясь не было, да и там о Мин Мине никто не позаботится. А дела очень плохи, ему нужна медицинская помощь, температуру под сорок невозможно сбить таблетками из аптеки. Но у Мин Мина нет медицинской страховки, его никто не пустит даже на порог самой старой больнички. Твою мать! Давай думай, Джисон! Ты должен ему помочь! — Всё хорошо, малыш, всё хорошо, я обязательно, я… — достав дрожащими пальцами телефон, Джисон отвечает не глядя. — Я задержусь ещё где-то на час: сцена к завтрашнему даже на треть не готова, и никто отсюда не уйдет, пока не выполнит свою работу, — последнее Минхо добавляет уже громче, наверняка, чтобы слышали работники. А затем продолжает, понизив голос. — Только не усни без меня, ладно? С тебя вообще-то бургер, ты купил? Джисон закрывает глаза, вслушиваясь в привычный голос. Минхо разговаривает красиво, расставляя акценты в речи, добавляя усмешки, вздохи, паузы, даже простое «привет» от него звучит как начало какой-то старой всеми любимой песни. — Малыш? Ты слушаешь меня вообще? А когда Минхо волнуется, его голос похож на волну. Снизу вверх, потом резко вниз. Джисону не нравится, потому что это не дает забыть о своей панике и обязанности что-то решить. — Малыш, не молчи, ты тут? — Мне страшно. Это всё, что он может выдавить, впиваясь ногтями в кожу ладони. Больно, но не помогает отвлечься. — Ты где? — звуки затихают, на том конце слышно теперь только чистый голос Минхо. — Что случилось, Джисон? — Я… — переведя взгляд на Мин Мина, который по-прежнему не посмотрел на него так ребячливо, не рассказал тысячу и одну историю про драки и победы, Джисон начинает дышать уже ртом. — Джисон, пожалуйста, не молчи, я помогу тебе, только скажи, что случилось и где ты. Умоляющий голос Минхо переключает внимание Джисона. Он кусает губу, взвешивая все за и против. Похоже, это действительно единственный вариант. — Мне нужен доктор. — Что с тобой случилось? — на том конце слышно, как хлопает дверь машины Минхо, после тихий звук заведенного мотора. — Со мной всё в порядке, но если Мин Мин не… если он… если с ним… — Дыши, Джисон. Помнишь тот дебильный чайник? Я его выбросил, и теперь у нас новый, мы не умрем от короткого замыкания и возгорания после. Куда ехать, говоришь? — 4 улица, в трущобах возле железной дороги. — Ага, мое любимое место прям. Никогда там не был, но всегда хотел. Слышишь меня? — Минхо… — Джисон проглатывает ком, наконец взяв себя в руки. — Да, малыш, правильно, лучше разговаривай со мной, ты ел? — Мне нужно выбираться. Я подожду на остановке, хорошо? — Хорошо, — Джисон уже собирается отключаться, как Минхо опять его окликает. — Малыш, всё будет хорошо. Кивнув, Джисон прячет телефон в куртку, после снимает её и кутает Мин Мина. — Иди сюда, кроха.***
По пустым темным улицам Джисона, прижимающего к себе маленькое тельце, подгоняет только колючий ветер и взгляды редких прохожих. Он практически бежит, когда видит возле остановки машину с включенными фарами и нервно снующего туда-сюда Минхо. — Эй, — он подбегает, по очереди бросая взгляд то на Джисона, то на маленький комок в его руках. — С тобой всё хорошо? — Да, я… — растерянность на лице Минхо отчетливо видна, руки у него холодные и такие же нервные, особенно когда касаются лица Джисона. — Что случилось? — Это, — кивнув на ребенка, Джисон продолжает, — мой друг, и я должен ему помочь, хоть и не могу. Минхо, пожалуйста, я никогда у тебя ничего не просил, но пожалуйста, можешь позвать того доктора, что лечил меня или любого другого? Моих денег должно хватить, я за все заплачу, только пожалуйста, пусть он не ум… пусть с ним все будет хорошо, Минхо. Минхо молча кивает, после коротко и быстро прижимает Джисона к себе, рукой буквально вжав его голову себе в грудь, будто показывая своему сердцу причину такой нестабильной работы с перебоями, объясняя, что с его Джисоном всё в порядке, он цел и невредим. Напуган, но Минхо это исправит.***
Джисон стоит под дверью небольшой приемной, внимательно наблюдая за всем, что делают с Мин Мином. В больнице хорошо. Спокойно. Белые стены, яркие лампы, всё это действует как укол обезболивающего. Сначала врач тупо пялился на всученный ему горячий комок, а после, посмотрев на Минхо, лишь тяжко вздохнул. — Джисон, иди сядь. — Я тут постою. — Хочешь укол в задницу? — Извини, я тут постою. Джисон благодарен. Правда благодарен, больше всего на свете, но он даже под прицелом автомата не отойдет. Спустя еще минут десять врач заканчивает и, поправив съехавшие очки, выходит к ним. — Ну… — Всё в порядке? — перебивает Джисон, и Минхо встает и дергает его за руку на себя. — Помолчи. — Извините. — Так вот, — мужчина недовольно косится на Минхо, который не собирается извиняться и продолжает, — у ребенка упадок сил, зашкаливает сахар в крови и плюс ко всему горячка. Жар мы собьем, грипп пройдет в течении недели, но вот за ним нужен уход. В таком возрасте он должен весить больше двадцати килограмм. И пичкать его сладостями вместо здоровой еды тоже пора прекращать. — К нему можно? — доктор кивает и прежде чем ответить на звонок, добавляет. — Только не больше пяти минут, пусть отдыхает. Где-то неделю он точно пробудет тут, счет оплатите в приёмной. — Я оплачу и вернусь, ладно? — Джисон дергается в палату, но вспоминает про врача и идет уже в другую сторону. — Иди к нему, потом оплатишь, — Минхо ловит его за руку, останавливая. Джисон смотрит куда угодно, только не в чужие глаза. Минхо поднимает мягко его лицо за подбородок, встречая все еще испуганный взгляд. — Соберись, Джисон, доктор сказал, что все будет хорошо. И словно только сейчас осознав, что Минхо тут, рядом с ним и всегда тут был, Джисон, не выдержав, падает на чужую грудь, зарываясь носом в рубашку, перемещая руки на широкую спину и крепко сжимая. Абсолютно плевать, как это выглядит со стороны, Джисон хочет это делать, а Минхо не отталкивает, значит, все в порядке. Обнимает крепче, так спокойнее. — Хочешь пить? Иди в палату, я принесу. Джисон кивает, выныривая из объятий обратно в холод. Кивает еще раз, когда Минхо вопросительно поднимает бровь, поглаживая его щеку.***
— Эй, что делаешь? — Джисон глупо улыбается, взяв маленькую ручонку в свою. Мин Мина вытерли, переодели и теперь он не чумазый житель чердака, а очень красивый маленький мальчик, живущий в несправедливом мире. Джисон поправляет тонкое одеяло, замечая, наконец, всю худобу и морщится. Больше никаких снеков и вкусняшек. Интересно, можно ли притащить на чердак холодильник? — Мин Мин! От голоса Джисон застывает, выпуская руку ребенка. Джисон уверен — если поднимет глаза и встретится с ней, точно умрет на месте. Похоже, она тоже узнала его, ведь не спешит приближаться. Джисон стоит так целую минуту, прежде чем все же решает сделать шаги к выходу. Он не смотрит никуда кроме пола, но в нос ударяет её знакомый парфюм: 25-ти процентный соджу никогда не выходит из популярности в их доме. — Он в порядке? — Джисон кивает, проскальзывая мимо неё, успев заметить резиновые шлепки и разодранные серые носки. — У нас нет денег на лечение, зачем ты привел его сюда? — эти слова, пусть и не беззлобным тоном, но все равно брошенные упреком, останавливают Джисона. Он не поворачивается к ней, не может, но молчать не станет. — А что бы ты сделала? Залила горе соджу? За все оплачено, не волнуйся, хотя, когда это ты волновалась, верно? Запах алкоголя приближается, Джисон сжимается, будто ему снова пять лет, и он не может ничего сделать. Сознание замедляется от этого запаха и парализует все тело липким отвращением. Нет, он никогда не любил её. Он любил только призрачную возможность того, что все будет хорошо, что однажды она правда изменится. — А ты… ты в порядке? Джисон, я… Способность двигаться возвращается, когда он слышит ее голос, и Джисон бежит так быстро как может, бежит прямиком на улицу, впуская в легкие колючий воздух. Сгибается пополам, потому что воздуха для него одного оказывается слишком много. Еще чуть-чуть и он просто завоет. Это слишком. Это так много для него одного, что хочется кричать. Когда Джисон вписывал контактный номер, он даже не рассчитывал, что домашний телефон все еще на месте, и что хоть кто-то приедет к Мин Мину. А она приехала. «Ты в порядке?» Издевается? Джисон дышать спокойно не может, вспоминая прошлое. — Поехали, — от ощущения теплой ладони на лопатках, Джисон дергается, выравниваясь. — Конечно. Стоп, я не заплатил… — Все в порядке, поехали. Ты опять где-то куртку посеял. Джисон широко улыбается, пытаясь приклеить эту штуку к лицу, но она сползает всякий раз. Приходится бороться и с ней. — Там много вышло? — дорога успокаивает немного. Джисон смотрит в окно, чисто автоматически царапая ладонь большим пальцем. Перед Минхо не хочется быть таким жалким, но "жалость" — второе имя Джисона, так что… — Нет, совсем нет, — от проскользнувшего в голосе сочувствия хочется исчезнуть. Джисон замолкает, мечтая лишь о том, как окажется в своей комнате и закроется там хоть на одну ночь. Минхо не задает вопросов ни насчет Мин Мина, ни насчет состояния Джисона, хотя, может, ему просто плевать. Так даже лучше. Джисон закрывает глаза, запрещая себе думать о чем-либо вообще. Есть только он, всегда был. Наверное, Мин Мин понял эту истину раньше него, ведь держался же как-то так долго. Когда Джисону было пять, он тоже заболел. Проснулся однажды рано утром и когда вставал, опять валился на матрац. Всё происходящее почти неделю он помнит плохо, но никогда не забудет, как родители по очереди вливали в него соджу, вдруг поможет. Глаза щиплет. Сильнее надавив на ладонь ногтем, Джисон считает до десяти. Хватит ныть, не пять лет уже давно. — Выходи. Джисон резко открывает глаза. Минхо вышел из машины, обошел её и уселся на бампер. Черт, он же не будет сейчас ничего спрашивать? Джисон не успел придумать оправдания. Вдохнув, он тоже выходит. Перед ними бескрайнее небо, как ковер с крошками из звезд. Внизу, за небольшим бетонным заборчиком, маленький-маленький город. Джисон выдыхает, опираясь на бампер рядом с Минхо. — Держи, — Джисон берет протянутый ему бумажный пакет. В нос сразу же ударяет запах соуса тар-тар и сладкой булочки. — Ешь. — Но… — Укуси. Потом захочешь еще. Поджав губы и кивнув, Джисон кусает бургер с креветками. Рот тут же наполняется слюной, а живот, вспомнив, что из еды в нем сегодня был, пожалуй, лишь тот не очень фруктовый чай с палатки, громко урчит. Минхо довольно хмыкает, откидываясь на руки назад. — Я могу спросить, кто это был и что с ним случилось? — Джисон перестает жевать, коротко глянув на Минхо, который уже смотрел только на него. — Друг, мы недавно познакомились… и я… он мне дорог почему-то. Джисон не врет: Мин Мин друг, познакомились они недавно, дорог, потому что они ведь не общались никогда как братья и вряд ли будут, но Джисон тоже мог там умереть, если бы с ним что-то случилось. — Ешь, — Джисон кивает, кусая. — Спасибо. За всё, — Джисон бубнит, поглядывая на Минхо, который уже улегся на капот спиной, свесив ноги. В его глазах звёзд, наверное, в тысячу раз больше чем на небосводе. Проглотив последний кусочек, Джисон вытирает руки о джинсы, после повторяет его позу, придвигаясь от холода чуть ближе. — Такое чувство, будто во всем мире только ты и я, — повернув голову к Минхо, Джисон ловит каждое его движение. Крохотную улыбку, медленные моргания и, наконец, взгляд. Никто так на Джисона не смотрит. Никто так, как он. — Было бы неплохо. — Джисон улыбается, теряясь всякий раз, когда смотрит в глаза напротив. Но теряться там очень нравится, потеряться там очень даже хочется. Минхо закидывает руки за голову и поворачивает её, глядя на Джисона с легкой полуулыбкой. — Хочешь поплакать? Говорят, помогает, — Минхо далеко не мастер утешений, поэтому вспоминает все возможные способы, которые когда-то слышал сам. — А что помогает тебе? — Джисон не хочет плакать, он хочет так же улыбаться от того, что улыбается Минхо. Этого достаточно. — Ты, — сердце Джисона пропускает удар, от такого простого слова немного бросает в жар. В конце концов, это очевидно, Минхо имел в виду, что Джисон всегда ему помогает. Это правда. — Минхо? — М? Я всегда буду с тобой. Я всегда буду помогать тебе. Я хочу быть с тобой. Можно? — Ничего, — негромко засмеявшись, Минхо двигает Джисона ближе, уложив в конечном итоге себе на грудь. Его руки путаются в волосах, и от этого так хорошо, что хочется урчать как кот. — Как думаешь, по кругам сансары, на каком мы с тобой сейчас уровне? — Где-то-то возле ада? — Джисон приподнимается на руках, упирая их в грудь Минхо. — Чего улыбаешься? — Мы не можем быть возле ада, Джисон. — Почему? — Потому что когда находишь что-то хорошее, то, что делает хорошим и тебя самого, ты уже на финишной прямой. Рядом у светлого, — Минхо склоняет голову, заглядывая в глаза напротив. Значит, в отличие от него самого, жизнь рядом с ним для Джисона ад? Забавно. — Ну и где найти это что-то хорошее? — Джисон тоже склоняет голову, подбирается чуть ближе, ведь из-за тени от деревьев глаза Минхо видны очень плохо. Джисону не нравится так. — Оно само тебя найдет. Во всяком случае, у Минхо произошло именно так. Неожиданно, там, где никогда не ожидал встретить. Возможно, когда-нибудь и Джисон через всё то кроваво-красное увидит в нем каплю белого. Джисон, прикусив губу, зарывается в шею Минхо. Вдыхает аромат, успокаивается после сегодняшнего и… если так хорошо, значит, за следующим поворотом точно рай?