***
После обеда цветочница оставила магазин, взяв с собой маленький букетик темно-голубых нежных колокольчиков — грустный символ забытой любви. Постучавшись в калитку, блондинка, успевшая вспотеть на июльском солнцепеке, обмахивалась веером, желая только одного — чтобы ее побыстрее встретили. И почти тут же услышала со двора голос Ханаби: — Госпожа Ино, проходите, — значит, она не одна, предположила менталистка. Зайдя во двор, она поискала глазами и нашла девушку — та тренировалась с молодым мужчиной. Ино пригляделась и вспомнила его — тот самый парень, который зимой помог ей отнести букет. Ханаби, мимолетно кинув взгляд на блондинку с букетиком, сказала: — Хидео-сан, у меня гости, потому — завершим нашу тренировку. Вы свободны на сегодня, спасибо, — она поклонилась, давая понять, что разговор окончен. Мужчина поклонился обеим и вышел за калитку, сопровождаемый любопытным взглядом менталистки. Ханаби пригласила Ино домой, но та помотала головой и пояснила, понизив голос: — Дома, наверняка, господин Хиаши, а у меня к тебе приватный разговор… Брюнетка остановилась глазами на колокольчиках в руках блондинки и медленно кивнула, жестом приглашая ту к беседке в глубине сада. — Эм-м, симпатичный парень… Ханаби поджала губы, но промолчала. И что же это: ревность к ней или досада на него? — подумалось Ино. — Ханаби, это — тебе, — блондинка, слегка поклонившись, отдала цветы. Девушка, догадываясь о предмете предстоящей беседы, сложила цветы на столик и спросила прежде чем Ино начала свой «приватный разговор»: — Ты ведь знаешь, что зимой мне придется выйти замуж? Ино отметила, каким тоном произнесла эти слова брюнетка — счастливые невесты звучат по-другому, по этой причине она позволила себе легкомысленно передернуть плечами и резонно ответить: — Но сейчас еще не зима… К тому же, эти цветы за мой счет. Ханаби удивилась, приподняв бровь, как бы требуя продолжения. Блондинка полезла в карман и вынула письмо от Коджи. — Прочти, он интересовался твоими делами, а мы с тобой давно не встречались, по этой причине мне пришлось идти проведывать тебя лично. Ханаби пробежала глазами по записке — так, лишь одна строчка о ней, даже имени не назвал! Зато перед Ино разлюбезничался — и о здоровье, и о настроении, а также про небо и голубые глаза не забыл… — Почему ты помогаешь ему? Тебе известно, откуда он? Ино кивнула, помедлив, ответила: — Я была в его сознании, когда узнала, что он шиноби Кумогакуре… Светлоглазая брюнетка молчала, до нее доходил смысл слов менталистки — она была в его голове, и доверяет ему, значит… — Ино, все это общение… даже если он мне нравится. К чему оно? — тут щеки девушки залились розовой краской. Ого! — подумала про себя Ино. — А ведь такую реакцию не сыграть! Ханаби отвернулась и закончила: — Мое положение в клане делает все это не просто нежелательным, а недопустимым по отношению к семье. — Разве все шиноби Конохи подонки как Орочимару? А ведь он родился и вырос здесь. А Саюри? Разве не должна была Сакура возненавидеть теперь всех Хьюга и уехать из квартала из-за нее? Плохие люди есть везде, как и хорошие. Глава Хьюга махнула рукой — эта риторика была ясна и банальна, но совершенно бесполезна в ее случае. — До декабря мне придется выбрать Хидео или Дэйчи. — Прости, можешь не отвечать мне, но кто из них тебе больше нравится? Я могу взять на себя труд — написать Коджи про твоего жениха, и попросить, чтобы он оставил тебя в покое. Ханаби представила, что никогда больше не получит весточки от этого прилипчивого шиноби Облака, ни цветочка, ни записки, ни разу не взглянет в его такие теплые глаза, и промолчала в ответ на вопрос бывшей Яманака. Пауза затянулась, и Ханаби уже готова была согласиться на предложение Ино, но та первой прервала повисшее молчание. — Ясно — вам надо встретиться и поговорить, — в этот миг решительно вынесла вердикт опытная в сердечных делах менталистка. Девушка возмущенно посмотрела на блондинку: — Как ты это себе представляешь? Мы живем в разных странах, вдобавок, за мной вечно ходит если не Дэйчи, то Хидео! Или ты посоветуешь нам втроем поговорить о чувствах Коджи? — Во-первых, не о чувствах Коджи, а о ваших с ним чувствах, а во-вторых, своих женихов — предоставь мне, — авторитетно подняв пальчик, произнесла блондинка. В белокурой голове рождался план, она накидывала варианты: один-два-три. Ханаби смотрела на затуманенный взгляд голубых, как там написал Коджи — небесного цвета, глаз Ино. Прошла минута, за ней потянулась вторая — и тут менталистка встряхнулась, выходя из того особенного состояния, которое способствовало поиску оригинального решения. — Через неделю мы поедем Сендай! — Что?! — Ханаби ожидала чего-то необычного, но это? — Повторяю, мы поедем на Танабата в Сендай, обязательно предупреди отца и помни, госпожа Ханаби, что я сегодня же напишу Коджи, и если ты передумаешь — знай, каково будет парню мчаться два дня по этой жаре впустую! Соглашайся, ведь и в Сендае будет прекрасный фейерверк… — последнее менталистка произнесла, лукаво улыбаясь. Ханаби не решалась. *** 7 августа. Сендай Гуляя с Ино по Сендаю, Ханаби невольно любовалась — улицы города были украшены яркими красочными гирляндами разных форм и цветов. Ко, Дэйчи и Хидео шли поодаль, не обращая внимания на всю эту цветную мишуру, мужчины были не в восторге от подобного времяпрепровождения, но вслух не говорили об этом. Каждый был занят своими мыслями, однако, не выпуская из виду женские фигуры, на случай необходимости отражения внезапных атак. Но все было спокойно, не считая оживленной массы людей, бродившей по городу, чьи возбужденные праздником лица не внушали опасений наметанным глазам Хьюга.***
Дней десять назад, Ино обратилась к мужу с просьбой разрешить ей отправиться с Ханаби в Сендай на празднование Танабата, на что Ко, естественно, ответил, что не отпустит ее одну. Блондинка надула губки и отвернулась, тяжко вздыхая, в глубине души подобный ответ она предвидела, равно как и свою последующую линию поведения. Вечером, вернувшись домой, шиноби-медик увидел грустное лицо любимой жены, каким оно было еще утром, когда он уходил в госпиталь. — И зачем же тебе приспичило поехать в Сендай? Блондинка выдержала драматическую паузу, а затем заявила: — Что, по-твоему, делают люди на Танабата? Мужчина пожал плечами, что за детские глупости? — Ино, ты серьезно? Тебе не пятнадцать лет, чтобы делать это. Его голубоглазая жена шмыгнула носиком и отвернулась: — Да что с тобой? — совершенно теряясь в догадках, спросил Ко. — Ты стал таким… нечутким, и совсем не понимаешь меня. Она вышла из комнаты, оставив его недоумевать дальше. Ночью они лежали молча, причем блондинка, чувствуя угрызения совести, немного жалела мужа, но ее целью была поездка в Сендай, и тут она вполне искренне вздохнула. Мысленно выругавшись на себя за причиненные муки своей любимой, Ко сдался, спросив ее недовольно и даже грубовато, чтобы его капитуляция хотя бы выглядела чуть более мужественной: — Какое время займет эта ваша с госпожой Ханаби поездка в Сендай? Блондинка замерла, боясь спугнуть удачу. — Пару дней, не больше, — чуть приврала менталистка, прикидывая, что вместе с дорогой получится никак не меньше четырех дней. — Завтра попробую отпроситься у Сакуры. Если она отпустит, то поедем вместе — как я сказал — одну тебя я никуда не собираюсь отпускать, — сказал Хьюга и собственнически, несколько грубо притянул ее к себе. Чуть не взвизгнув от восторга, она сдержалась и, широко распахнув глаза, светящиеся радостью в отблесках лунного света, ожидала продолжения. Ко всматривался в лицо Ино, пытаясь понять настроение жены — прошла ли ее вечерняя хандра? — Дорогой, ты обещаешь? Теперь уже он вздохнул. — Ино, в госпитале всегда много работы, каждая пара рук важна. Менталистка сникла, ну вот — начинается! — Но ты… для меня важнее. — Мой любимый… — чувство вины за свою хитрость, пусть во имя благой, на ее взгляд, цели, немного подпортило разливавшуюся в душе нежность к мужу. — Я думала, что ты охладел ко мне, потому и попросила Ханаби отправиться в Сендай и загадать желание, чтобы у нас с тобой все было как раньше. Она не дала ему ответить, поцеловав в губы и снимая с себя юкату — ее бессовестная ложь требовала извинений, и блондинка дала себе обещание, что сделает всё, чтобы этой ночью он наслаждался. В душе Ино признавалась, что такое искупление вины ей вполне по душе, она оторвалась от него, глотая воздух, чтобы спустя миг, снова вернуться к своей чувственной ласке. Ко воспринял поцелуи своей ненаглядной за приглашение не на словах, а на деле доказать силу своей любви. Растворяясь в желании, охватившем его, мужчина перевернул жену на спину и, жадно лаская ладонями и губами, старался не пропустить ни единого участка обнаженной кожи.***
«Господин Коджи, благодарю вас за добрые пожелания. Дела в магазине идут хорошо, однако и мне иногда нужен отдых. В этом году занятость не позволила нам с супругом отпраздновать Танабата в Конохе. И мы решили провести его в Сендае, ведь известно, что там он традиционно проходит на месяц позже. С нами город посетит моя юная родственница по мужу. Ей тоже следует отдохнуть от ежедневной рутины. Поэтому помимо праздника звезд седьмого августа, мы задержимся на сутки в онсэне при гостинице «Сакан»*. С наилучшими пожеланиями Ино.» Блондинка перечитала свою записку и осталась довольной — по ее мнению все было предельно ясно. 27 июля Вечером после разговора с Ино, Ханаби сидела в кабинете и в который раз читала один и тот же трактат, повествующий об искусстве разрешения имущественных споров, принятых в клане еще три поколения назад. Глава обязана знать историю изменений правовых отношений внутри своей огромной семьи. Пробегая глазами строки, она, наконец, сдалась и опустила рукопись на стол. Закрыла глаза и посчитала до десяти. Встала и вышла из кабинета, до комнаты отца было не такое уж большое расстояние, но проходя его, Ханаби непривычно смущалась, — она ведь поняла, что поездка в Сендай окончательно покажет Ино ее интерес к … тому человеку. Она запнулась, в доме Хьюга, даже про себя она не могла произнести имя человека из вражеской деревни.***
— Отец, разреши мне на несколько дней посетить Сендай? Ино и Ко отправляются туда на Танабата и приглашают меня посетить праздник звезд, — как же стыдно просить отца об отдыхе! Ханаби ждала упрека — она почти желала его услышать, дабы с легким сердцем остаться дома. Но Хиаши произнес ровно, будто не замечая ее смущения. — Ты вполне можешь распоряжаться своим временем, если это не приносит ущерб делам клана. Мое единственное условие — в путешествии тебя будет сопровождать Хидео и Дэйчи. — Отец… — Это не обсуждается, и пусть ты хоть дважды глава Хьюга, но сейчас я обращаюсь к тебе как отец. Негоже незамужней девушке ездить по праздникам без сопровождения. Они обеспечат твою безопасность и доброе имя. Ханаби поклонилась и покорно проговорила: — Благодарю вас. Когда за дочерью закрылась дверь, суровый минуту назад Хьюга, улыбнулся — такая поездка была весьма кстати для исполнения его плана — в путешествии Ханаби скорее всего поймет, кто из этих двоих ей больше по душе. Что же, подождем. Хиаши посмотрел в окно — совсем стемнело, он аккуратно сложил бумаги на столе и вышел на улицу подышать вечерним воздухом перед сном. 28 июля Коноха — Хидео и Дэйчи отправятся со мной в Сендай — это условие отца, — разговор происходил на следующее утро у прилавка магазина «Тайны сердца». Произнося эти слова, Ханаби не глядела на блондинку, а наблюдала за Дэйчи через стекло витрины, который невозмутимо стоял на улице и ждал ее. — Понятно, это было ожидаемо. — Ино, я сомневаюсь, что твоя затея … в общем, в Сендае за мной будут ходить два Хьюга! Брюнетка сжала губы — небеса-свидетели, ей и в Конохе надоели эти охранники, а там оба — и одновременно, какая тут свобода?! — В нужный момент я возьму их на себя, не переживай, у тебя будет пара часов, обещаю.***
1 августа Кумогакуре Утром, проснувшись еще до рассвета — хотя летние ночи и длились недолго, но привычка вставать раньше солнца, осталась с ним с детства, Коджи по обыкновению первым делом прошел на конюшню. Как обычно, проверив работу конюхов и, раздав им распоряжения, он надел снаряжение на одного из своих скакунов и отправился на тренировку. Его целью на сегодня была отработка техники стрельбы по мишеням на полном скаку. Тренировка затянулась до полудня, когда летняя духота вынудила его пожалеть лошадь и завершить занятие. Он решил вечером взять другую и продолжить оттачивать свое мастерство. Вернувшись домой, переждать полуденную жару, Коджи увидел на своем столе запечатанный свиток. Помощник, выполнявший домашние работы в доме Накагавы, объяснил: — Посыльный принес пару часов назад. Коджи распечатал свиток и, достав лист, увидел несколько строк, прочитав которые, его лицо разгладилось. Он, заметно повеселев, попросил. — Масаши-сан, могли бы вы подготовить мое выходное кимоно? После обеда мне нужно посетить резиденцию Райкаге и повидать господина Сэдэо. Можно было дождаться вечера и пойти в дом брата, но младший Накагава не любил там бывать, с тех пор как умерла первая жена брата — добрая и милая госпожа Мияко и на ее месте вскоре не появилась другая. Помощник кивнул и отправился в комнату Коджи, в то время как тот быстрым шагом отправился на кухню — хорошая новость разожгла аппетит. В голове крутилась одна мысль — они скоро увидятся! Разговор с братом занял несколько минут, тот как всегда был занят, потому на информацию о том, что Коджи отлучится на неделю из поместья, лишь рассеянно покивал головой, и младший со спокойной совестью удалился домой.***
7 августа Сендай В полдень оживленные и нарядные улицы Сендая разогрелись под ярким солнцем, стало очень жарко и Ханаби с Ино решили вернуться в гостиницу на несколько часов. Подходя к гостинице, Ино, единственная, кто знал больше остальных, глазами поискала кого-то и, видимо, найдя, довольно улыбнулась. Тихо шепнула Ханаби: — Я останусь здесь на пару минут, а ты иди в номер и отвлеки внимания Хьюга от меня. И добавила слабым, якобы утомленным от летнего жара, голосом: — Ко, пожалуйста, займи нам обеденный столик и закажи холодный напиток, я просто умираю от жары, — красавица остановилась обдуваясь веером и дожидаясь, пока муж первым не зашёл в двери гостиницы, Ханаби двинулась следом за ним, увлекая в гостиницу обоих телохранителей. Блондинка тут же сменила страдальческое выражение лица на довольно энергичное, и направилась к молодому человеку, стоявшему на другой стороне улицы. Делая вид, что рассматривает затейливое бумажное украшение, свисающее над входом, у здания бакалейной лавки, она сказала тихо, но так, чтобы он слышал: — В пять часов у реки возле дерева с тандзаку. Он прошептал: — Вы остановились здесь? Голубоглазая едва заметно кивнула и, отвернувшись медленно пошла к гостинице — что было весьма кстати, ведь подходя к крыльцу, она увидела озабоченное лицо своего мужа, который, не дождавшись ее в столовой, вышел за ней. — Милый, у меня не осталось никаких сил от этой жары. После обеда буду спать в номере до самого фейерверка! Мужчина мягко улыбнулся и напомнил ей: — А помнится, кто-то думал развеяться и набраться вдохновения в Сендае. Она рассмеялась чуть виновато, признавая свою ошибку. — Ты абсолютно прав, надеюсь, Ханаби не убьет меня за то, что я затащила вас в Сендай в такую жару! Ко взял ее под руку, и они скрылись из виду Накагавы.***
За общим обедом в гостинице было решено пока отдохнуть в номерах, а в семь часов выйти на вечернее гуляние, которое традиционно закончится фейерверком, после чего компания разделилась — женщины пошли в свой номер, а мужчины остались пропустить еще по стаканчику холодного саке. Ханаби и Ино вошли в их уютную комнату и, умывшись, легли на кровати. Прошло минут десять, Хьюга молчала — гордость не позволяла ей накидываться с расспросами. Она закрыла глаза, притворяясь спящей. Менталистка сжалившись, прошептала: — Я сказала ему, что в пять часов ты будешь ждать его у реки. — А как же Хидео и Дэйчи? Блондинка сказала: — Нужно проверить бьякуганом, когда они заснут. Тогда ты выйдешь из гостиницы. Главное, вернись до семи, ведь они не должны заподозрить, что ты вообще выходила. — Ино, я совершенно не знаю куда идти. Бывшая Яманака усмехнулась, но терпеливо объяснила: — Спроси у любого как пройти к дереву, чтобы повесить тандзаку. На самом деле она была уверена, что Накагава не уйдет никуда, пока не увидит Ханаби — малышка зря переживает, они не разминутся. — Ханаби… — Что? — Включи бьякуган — я уверена, что он сейчас где-то на другой стороне улицы не спускает глаз с крыльца гостиницы. Ино приоткрыла глаза и увидела сидящую Ханаби с включенным бьякуганом, сначала та сосредоточенно нахмурившись, повернулась к окну, затем лицо девушки на миг расслабилось, а губы дрогнули: "нашла" - подумала блондинка. Хьюга отключила бьякуган, встала с кровати, медленно дошла до балконной двери и, открыв ее, сделала шаг вперед. Коджи стоял у здания напротив под козырьком бакалейной, как и предсказала бывшая Яманака, время от времени бросая взгляд на входные двери гостиницы «Сакан». Солнце припекало, в его руке была фляжка с водой, но вместо того, чтобы последовав примеру возлюбленной, переждать послеобеденный зной в прохладном номере, он не хотел упустить ее. Девушке стало жаль стоявшего на жаре Коджи, она потянулась в карман и, достав оттуда две мелкие монетки, кинула их на землю, те упали и зазвенели, покатившись по мощеной дороге. Чуткие уши шиноби обратили внимание на звук, карие глаза непроизвольно проследили за монетками, в этот момент девушка кинула третью, и Коджи догадался поднять глаза наверх. Если бы кто-то наблюдал бы за этим со стороны, то увидел бы молодую темноволосую девушку с очень светлыми глазами и легким румянцем — то ли от жары, то ли от смущения. Тот же наблюдатель заметил бы и молодого человека через дорогу, не сводящего с красавицы взгляда карих глаз, словно боясь, что видение исчезнет, стоит ему отвлечься. Но никому не было никакого дела до них — прохожие, разглядывая затейливые разноцветные украшения, развлекались разговорами, вкушали праздничные лакомства, маялись от духоты и ничего подобного не замечали. Мужчина пришёл в себя, медленно подошёл к окнам и поднял три упавшие монетки. Ханаби улыбнулась и кивнула, заходя в комнату. Ино не видела произошедшего, но поняла, в общих чертах и негромко предупредила. — Посмотри, не следят ли за тобой твои женихи, и помни — до семи ты должна вернуться. Хьюга включила бьякуган и, проверив соседний номер, пообещала Ино: — Я скоро. — Если опоздаешь, то я ничего не знала: я спала и думала, что ты тоже. Так что придумай, что-то правдоподобное для них. Блондинка встала и придержала дверь за девушкой, избегая лишнего шума — слух у Хьюга тоже неплохой — на всякий случай подстраховалась Ино.***
Ханаби вышла на улицу, специально не оборачиваясь на него, и прошла примерно тё в одиночестве, затем остановившись, поинтересовалась у прохожих, где можно повесить тандзаку. — Сверните на следующей улице направо и идите до Хиросэгава** там вы увидите сами. — Большое спасибо, — вежливо поблагодарила куноичи и почувствовала, знакомый запах — каких-то трав, душистых, но не таких как в Конохе — такой же аромат долгое время был на футляре с сэнсу… Она обернулась. — Ханаби… Та промолчала — было стыдно оттого, что все так очевидно доказывало ее желание встретиться с ним. Даже до пяти часов не выждала! Ханаби опустила ресницы, но Коджи, казалось, не замечал этого, испытывая собственное волнение. — Я очень рад, что встретил вас здесь. Хьюга кивнула. — Госпожа Ино написала, что вы хотите отдохнуть в Сендае два дня… Девушка снова кивнула, и они двинулись в направлении реки. Молодые люди шли молча, пока вдали не показалась река: тогда оба одновременно начали: — Я… Замолчали, потом оба улыбнулись и Ханаби сказала: — Спасибо вам за сэнсу — я напрасно шутила в Чичибу. — Он понравился вашей сестре? — Хината сказала, что он очень красив. — Я рад, — стало немного грустно, что его подарок, бережно выбранный для возлюбленной, та легко передарила, хотя чего он ожидал? Знал же об этом еще с прошлого года. — Я — ненадолго, меня постоянно сопровождают… — Да, я видел — это ваши родственники? — Они — Хьюга, и да, можно сказать, что все мы родственники. Коджи показалось, что ей была неприятна тема, и он быстро спросил, меняя ее: — Вы выйдете вечером посмотреть на фейерверк? — он сделал паузу, воспоминания перенесли обоих в вечерний Чичибу. — Коджи, мне нужно скоро возвращаться, я просто не хотела, чтобы вы стояли на жаре — идите в свою гостиницу до вечера. Фраза, произнесенная нарочито безразличным тоном, имела смысл, который заставил Накагаву покраснеть от удовольствия — она заботится о нём. — Где вы будете? Как мне найти вас? — Мы придем сюда, на набережную после семи вместе с госпожой Ино. — Хорошо. Оба стояли и смотрели на прозрачные воды Хиросэ, в которой изредка проплывали упавшие цветные бумажные лоскутки с пожеланиями — тандзаку. Потом девушка первая развернулась и пара пошла по направлению к гостинице «Сакан», когда до нее осталось два квартала, Ханаби попросила его: — С этого места мы должны пойти порознь — возможно, меня уже ищут бьякуганом, Коджи покорился, но глаза молодой Хьюга уловили его разочарование и она смягчилась. Ее рука вынула из кармана сэнсу и, раскрыв его, светлоглазая несколько раз обмахнула удивлённого мужчину: — Кажется, вам очень жарко. Она улыбнулась лишь уголками губ, не разрывая контакт с карими глазами, медленно сложила веер, развернулась и пошла в одиночестве, не удержавшись, на миг включила бьякуган — он стоял с непередаваемым выражением лица. А Ханаби продолжала свой путь — ее лицо светилось улыбкой. Мужчина замер, когда увидел в руке девушки тот самый сэнсу с золотистой кисточкой — а потом она ушла, оставив его стоять на месте, расстроенного разлукой, но вдохновленного ее последними жестом и взглядом. Наконец, он повернулся и зашагал к своей гостинице. И только у входа мозг шиноби пришел в норму и заработал: в оставшиеся два-три часа ему нужно пообедать, смыть с себя дорожную пыль и постараться придумать, как улучить время и побыть с Ханаби, которую будут стеречь два Хьюга.