Цветение розовой сакуры

18 октября. Вечер       Хиаши сидел в тишине кабинета. За окном царила золотая осень. Он не испытывал скуки, напротив, любуясь видом нарядившегося в яркие цвета сада, Хьюга ощущал некое умиротворение. Ханаби недавно закончила тренировку и предупредила, что идет проводить госпожу Хару к Неджи, а после навестит Хинату. Днем мама наготовила целую гору сладких пирожков и хотела порадовать внуков и правнуков, собрав два мешочка: один она несла для Акиры, а второй поручила Ханаби занести Боруто и Химавари.       Перед уходом госпожа Хару занесла в кабинет поднос, сервированный для вечернего чаепития.       Он сделал глоток зеленого чая и откусил кусочек моти. Вкус детства. Вспомнилось, как мальчишкой он наперегонки с Хизаши мог съесть кучу таких сладостей. Уголки рта дрогнули — как же он скучал по нему… отнюдь не впервые на ум пришла мысль о том, что там — за последней чертой оказались самые близкие: отец, брат, супруга…       Но его путь еще не пройден, ему нужно еще задержаться здесь, чтобы помочь дочери. Также как Хару держали ее любимые малыши, так и не до конца устроенная судьба Ханаби не давала ему возможности расслабиться.       Он услышал стук в ворота и неспешно поднялся, активируя бьякуган. Выйдя во двор, Хьюга получил письмо и отпустил посыльного, наградив его монетой за труды. ***       18 октября — Хината, ты останешься моей сестрой, если отец прогонит меня из семьи? Старшая Хьюга молча подошла и крепко обняла сестренку: — Ты решилась? — Да. Я не могу отказаться от него. — Тогда ты поймешь — в этом мире нет ничего, что заставило бы меня отказаться от тебя. — Спасибо. *** — Войдите, — розоволосая не поднимая глаз от бумаг, разрешила посетителю пройти в кабинет.       Увидев вошедшего, она удивленно приподняла брови — перед ней стояла Ханаби. Сакура быстрым взглядом окинула младшую золовку, пытаясь определить, не случилось ли снова какая беда?       Ханаби угадала немой вопрос и поспешила успокоить сноху: — Ничего страшного, — но тут же залилась краской, вспоминая о причине визита.       Она вдохнула поглубже и быстро проговорила: — Можешь дать мне средство от наступления беременности? — внутренне сгорая от стыда: о небеса, вновь она приходит сюда, прося по сути, одно и то же?       Зеленоглазая красавица немного удивилась, но вспомнила о приближении даты свадьбы золовки с Хидео. — Конечно, только запомни — принимать нужно ежедневно, — розоволосая задумалась. — Я думала, вы не станете откладывать рождение наследника Хьюга… — Сакура… Коджи вернулся. *** 19 октября. Утро       Сегодня была очередь Хидео сопровождать ее. Они вышли за пределы квартала, а дальше Ханаби отпустила телохранителя и свободно вздохнула — как прекрасно, что она больше не таится его!       Ей очень хотелось побыстрее увидеться с Коджи, вспомнив пустой стол в его кухне, она зашла на рынок. Для Ханаби это было внове: выбирать продукты — фрукты, ароматные горячие лепешки, пирожки с разными вкусными начинками, ей пришлось даже купить плетеную корзинку, чтобы уместить всё.       Путь к дому Коджи она не шла, а словно плыла — на душе было так светло. Представляла, как удивится и обрадуется любимый и, как затем она будет кормить его, а после поможет ему с работой по дому — Коджи говорил, что хочет укрепить сваи, на которых стоял дом и утеплить крышу перед зимним снегом.       Улыбалась, думая, что сейчас ее несут никем невидимые крылья. Утром она, откупорив бутылочку, данную ей накануне Сакурой, приняла защитные капли, чтобы не беспокоиться о последствиях, если они снова будут любить друг друга.       Калитка была не заперта. Светлоглазая быстро скользнула во двор и, даже не включая бьякуган, мгновенно поняла где он. ***       Они шумели на конюшне. Сегодня, впервые после нескольких дней к нему заглянул генин того строгого сенсея. Коджи усмехнулся — значит, Сай уже получил нужную информацию от Хокаге. Накагава носил лошадям воду и разговаривал с мальчишкой, пока сам Иоширо, накладывал свежее сено в кормушку; оба были вовлечены в работу.       Ханаби остановилась в несколько дзё и демонстративно покашляла в кулачок. — К вам пришла красивая госпожа! — закричал мальчуган, первым увидавший девушку.       «Красивая госпожа» невольно рассмеялась. — Вы уже управились с Узу и Каэном? Пойдемте пить чай!       Коджи улыбался — он даже не мечтал, что она заглянет к нему так рано! Светлоглазая быстро направилась к дому, чтобы скрыть румянец — надо же, так вспыхивать от одной его улыбки!       Ханаби была на крыльце, когда в открытую калитку вошли Неджи и… отец. По ступенькам на землю покатились фрукты — корзинка выпала из ее рук. Горящие негодованием глаза Хиаши жгли каленым металлом… она еле стояла, умирая под этим взглядом. ***       Отец и брат прошли мимо нее, будто не замечая. Девушка похолодела — они пришли не за ней… кровь застучала в висках, а руки будто сковал мороз, она ринулась к Коджи.       Опоздала — ее возлюбленный уже стоял напротив Неджи, ему хватило секунды, чтобы понять всё и приготовиться к бою. — Стой, Неджи! — прежде, чем брат и Коджи сцепятся в поединке, она хотела встать между ними, но Хиаши, мимо которого пробегала дочь, слегка толкнул её.       Это было столь легким движением — так отгоняют глупую муху, но его хватило, чтобы заряженная чакрой ладонь, отшвырнула ее на целый дзё. — Ханаби! Не трогайте ее! — Коджи собирался применить водное дзюцу, но она успела подняться и, не обращая внимание на боль, стремглав кинуться к ним — цепляясь за руку Неджи, Ханаби прошептала: — Коджи, не надо, — и, уже обращаясь к брату. — Прошу тебя, остановись!       Иоширо смотрел во все глаза. Мальчишка заметил, как страшное, испещрённое вздувшимися венами лицо молодого незнакомца изменилось, становясь обычным. Длинноволосый обнял заплакавшую от нервного напряжения девушку, и спокойно проговорил: — Не плачь, все будет хорошо. Мы здесь, чтобы защитить тебя.       Девушка мотала головой: нет, он ничего не понял. — Не трогайте его, умоляю, брат, отец…       Коджи вздрогнул. Отец! Этот взрослый шиноби с чуть седоватыми висками — и есть отец Ханаби? Накагава видел перед собой холодные светло-серебристые глаза, сжатые челюсти, глубокие морщины на лбу и по бокам рта. Теперь он понял, почему любимая так тянула с разговором с ним. — Отпустите его, прошу, я сделаю всё, что вы скажете!       Хиаши подошел к дочери и спросил сухим, лишенным эмоций голосом. — Ты сказала, что готова на всё, чтобы защитить его?       Она кивнула, помертвев — уже зная, какое требование последует за этим. ***       Коджи оказался взаперти в небольшом темном помещении, которое охраняли два Хьюга. Свет проникал сюда только через маленькое отверстие в двери, через которое заключенным давали еду — догадался Коджи. С глазами Хьюга, им даже не требовались окошечки для слежения!       Пару часов назад он пришел сюда, не оказывая никакого сопротивления.       Когда Ханаби дала слово отцу выполнить любой его приказ, он не выдержал. — Не обещай ничего, Ханаби. Не отказывайся от нас, — такое быстрое движение, что Накагава едва успел отвести голову, но удара все-таки не удалось полностью избежать, он почувствовал вкус крови во рту от лопнувшей губы. — Замолчи! — молодой Хьюга предостерегающе и зло взглянул на противника.       Светлоглазая дрожащим голосом произнесла: — Ударив его, ты причинил мне боль, Неджи. Мне. — Не нужно защищать меня, Ханаби, я не отказываюсь от схватки. — Это моя семья, я буду страдать за каждого из вас.       Наблюдавшему эту возню Хиаши стало жаль времени, он сухо распорядился: — Неджи, отведи его в темницу клана. Ханаби, вытри слезы и держи себя как подобает главе, если не хочешь, чтобы остальные Хьюга узнали про тебя и… него, — он смерил взглядом кареглазого мужчину. — А с тобой я решу позже. *** /Октябрь. Кумогакуре. После отъезда Коджи/ 2-12 октября. Кумо       Мегуми стеклянными глазами смотрела в окно. Сегодня Сэдэо сказал, что Коджи уехал…       Она подумала о том, что там, в далекой стороне, он построит новый дом, женится на той девчонке. И что он нашел в ней? Мегуми видела ее на танабата в Сендае, но и одного раза ей хватило, чтобы вынести отнюдь не высокое мнение о внешности Хьюга. На ее вкус, не было там ничего привлекательного — стройная, нет, она поправила себя — даже тощая, и прическа у нее самая простая, ни белил, ни украшений на той белоглазой девице не было, да она, наверняка, и духами-то не пользуется!       Пф-ф-ф, она презрительно фыркнула, пожимая плечами. Обычная шиноби — в Кумо полно таких — машут ногами и руками почем зря, да кидаются сюрикенами, а нужно будет, так убьют, и глазом не моргнут. Мегуми перевела взгляд на свое отражение в зеркале — жгучие черные глаза смягчились, она поправила воротник кимоно. Такой должна быть женщина — красивой, ухоженной, домашней, а эти шиноби — всё ловчат, изворачиваются, и живут не по-людски!       Она вернулась к последнему разговору с Коджи. Негодяй посмел обвинить ее в предательстве Отоми! Жена советника сжала кулаки. Подлец, если бы не лез к Отоми со своей глупой любовью и поцелуями, та бы не умерла!       Это несправедливо — Коджи будет жить счастливо со своей новой любовью, а Отоми будет покоиться на морском дне, забытая им — не успевшая ничего в жизни, ушедшая на заре юности!       Не будет этого! 4 октября. Кумо. — Дорогой, как дела в поместье, ты ходил туда? — ласково завела разговор Мегуми, когда Сэдэо отдыхал после рабочего дня.       Она держала на руках их сыночка, который наигравшись за день, сладко посапывал во сне. — Нет, — он покачал головой.       Сэдэо тяжело переживал отъезд брата, это даже немного удивляло его. Когда улеглась первая реакция на жестокие слова Коджи, он смог признать, что они отчасти были справедливы. Действительно, он никогда не думал, что чувства брата или покойной жены были равны его. Но ему казалось это естественным — он ведь мудрее, стало быть, ему виднее, как им жить. — Знаешь, ты прав, дорогой. Я долго думала об этой истории с Коджи и поняла, что желаю ему обрести семейное счастье, — она улыбнулась и нежно поцеловала лоб их мальчика. — Я забыла, как зовут его девушку? — Хьюга Ханаби, — поморщившись, ответил советник Райкаге, ему было неприятно говорить о той, что стала причиной раскола в его семье. — Ты разговаривал с ней? Какая она? — здесь она не хитрила, ее любопытство было искренним. — Умная, интересная? — До Сендая я видел ее один раз, как я уже говорил тебе. В Конохе нас представил друг другу Хокаге. И беседу с нами вёл он, а Хьюга присутствовала там лишь как глава клана. В Сендае же мы видели ее мельком, ты и сама это знаешь.       Красавица искусно перевела разговор в иное русло, так — сегодня она уточнила имя этой Хьюга. *** 5-10 октября       Как и большинство жителей Кумо, Мегуми знала о ненависти Хьюга к обитателям деревни Скрытого Облака, но в самых общих чертах, зная, что камнем преткновения служили волшебные глаза, о которых грезили некоторые шиноби ее родной деревни.       В последующие дни она пообщалась со знакомыми, принадлежавшими к тому более взрослому поколению, что помнили подробности события двадцатилетней давности. Так, она, как бы невзначай, узнала некоторые детали истории с попытками похищения маленькой девочки Хьюга. И к вечеру десятого октября ей удалось собрать более или менее точную картину взаимоотношений клана Хьюга из Конохи и шиноби из деревни скрытого Облака…       Мегуми била дрожь возбуждения, когда до нее дошло, кто та злополучная малышка, из-за которой разгорелась многолетняя вражда с жертвами с обеих сторон. Так вот, та малышка приходится родной сестрой этой самой госпожи Ханаби! А стало быть, их отец и есть тот самый Хиаши Хьюга — безупречный и жесткий лидер клана, уступивший недавно должность своей юной наследнице…       Хиаши Хьюга, чуть не лишившийся старшей дочери, затем потерявший брата по вине ниндзя из Кумо…       Как же он, должно быть, ненавидит шиноби Облака! 12 октября. Кумо       Вечером она написала письмо, а поутру отправила его с посыльным, и забыла о нём, отвлекшись на переодевание в выходное одеяние для прогулки, благо, что небо было на редкость чистым. День прошёл спокойно так же, как и последующий вечер.       Среди ночи, ее словно кто-то толкнул, она широко раскрыла глаза и почувствовала неровно стучащее сердце. Села, пытаясь отдышаться и избавиться от тяжести в груди. Нет, не получилось, Мегуми тихо встала и взяв со столика стакан с водой, осушила его.       Сна не было, на душе было тоскливо и тяжело. Она прошла в детскую и, наклонившись, над ребенком долго смотрела на его безмятежное лицо. Затем пересела в кресло, игнорируя сопящую в углу комнаты няню. Она обхватила изящными пальчиками пульсирующие виски, в которых эхом отдавалась мысль: «Что я натворила?!»       Деревня Скрытого Листа       19 октября. Вечер. Разговор Ханаби с отцом       Хиаши недавно вернулся из резиденции Хокаге. После прояснения некоторых моментов договоренности главы деревни Листа с Райкаге, у него оставались вопросы, и ответить на них могла только дочь.       Он попросил племянника, бывшего при нем неотлучно всё это беспокойное утро, позвать Ханаби.       Неджи нашел сестренку сидящей в комнате с включенным бьякуганом. Ясно, подумал он: она переживает за того человека. — Ханаби, господин Хиаши ждет тебя.       Девушка очнулась и встала, готовая ко всему. Когда она проходила мимо, брат на секунду обнял ее и шепнул: — Не расстраивайся, всё уладится. Мы поможем тебе.       Комок в горле помешал ей ответить, Ханаби опустила взор, чтобы скрыть истомившиеся глаза, покрасневшие от слез и долгого использования бьякугана.       Бывший глава Хьюга молча смотрел на бледную дочь — она выглядела неуверенной, он и припомнить не мог случая в прошлом, заставившего бы Ханаби быть такой. Даже когда полтора года назад, она обратилась к нему с вопросом о спасении Неджи, Ханаби, несомненно, волновалась, опасалась промедления, но была решительной в своем желании защитить брата. А сейчас, дочь почти дрожала перед ним.       Превозмогая себя, Ханаби не сомневалась, что отец ждет ее объяснений, и уже собралась говорить, но внезапно осознала, что начисто забыла приготовленные фразы. — Отец. Простите меня, — ее голос дрогнул, Хиаши видел своими знаменитыми глазами боль и стыд любимой дочери, но ждал, не проронив ни звука. — Я не оправдала ваших надежд.       Сделав вдох, Ханаби, заставила себя медленно, но твердо произнести: — Я объяснилась с господином Хидео. Он знает, что я не люблю его. Мы не поженимся. — Из-за него? — не нужно было уточнять, оба знали, о ком идет речь.       Наконец, она решилась, выпрямляя спину, Хиаши увидел вину и слезы, блеснувшие в уголках светлых глаз, но она усилием воли, подавила их и снова кивнула. — Прошу вас, отпустите его. Перед вами я виновата больше и готова к тому, чтобы понести любое наказание, отец.       Хиаши поднялся и бросил ей: — Это ты скажешь ему, а не мне. Завтра. *** 20 октября. В темнице клана Хьюга — Ты сказала, что в обмен на его свободу и жизнь ты примешь любое наказание?       Они находились в тюрьме клана, там, где провинившиеся Хьюга обычно ждали своего приговора. Ханаби зажгла лампу, чтобы Коджи мог видеть их с отцом.       Девушка кивнула, не решаясь взглянуть на Коджи, который не сводил с нее взгляда. — Если ты выйдешь замуж, как мы давно решили за господина Хидео, я освобожу его. — Такой свободы мне не нужно, — твердо произнес шиноби.       Хиаши даже бровью не повел — словно не слыша отказ Коджи. — Отпустите его, я сделаю, как вы скажете, — неживым голосом проговорила светлоглазая. — Не делай этого, прошу, — в голосе сквозило отчаяние, от того что все происходит так нелепо и жестоко. — Они не должны решать это за нас! — Я заметил, что он уже утомил меня. Дочка, что ты нашла в нём?       Куноичи словно очнулась от последних слов отца, она, наконец, подняла глаза от пола и посмотрела на Коджи. Тот был испачкан пылью, на лице виднелись синяки — он сопротивлялся, когда охранники решили связать его перед приходом главы и ее отца. Но у тех был бьякуган, тогда как он сражался в полной темноте.       Её лицо исказилось гримасой страдания, она вспоминала его другим — улыбающимся ей в Камакуре, дарящим ей первый поцелуй и свою любовь. Теперь уже она не могла оторваться от него.       Внезапно ей вспомнилась сцена из почти забытой сцены пьесы, которая так понравилась Хинате. Как же зло подшутила судьба над ней, презрительно фыркающей над несчастными влюбленными в Сонэдзаки! Тогда она не знала любви. 21 октября. Дом главы Хьюга       Оба молодых шиноби сидели перед ним в покорной позе, опустив головы, ожидая решения господина Хиаши. Коджи и Ханаби не могли видеть его лица. Тот испытывал странное ощущение, сейчас это было любопытство.       Нет, разумеется, накануне он пережил совершенно иной спектр чувств — от злости, горечи и разочарования до необычайного для него чувства недоумения.       Позавчера после разговора с дочерью, он вышел сад и сел в беседке, закрыв глаза, вспомнил, как декабрьским вечером в Чичибу взял на руки кричащую девочку, сразу ощутив ее волю к жизни и борьбе. Мужчина воскрешал в памяти воспоминания о том, как с самых малых лет Ханаби росла без матери и, он часто задавался вопросом, сумеет ли она раскрыть себя как мама и супруга, не видя примера этого в родительской семье. К его счастью, госпожа Хару изо всех сил старалась передать девочке женское тепло и заботу, но всё равно чуткие глаза Хиаши замечали черты больше свойственные мальчикам — смелость, желание побеждать, умение быстро принимать решения, давно перешедшее в привычку и полное равнодушие к женским играм и красивым безделушкам. Все это укрепляло его в решении передать должность главы ей.       И вот теперь, выясняется, что его маленькая дочка выросла и захотела иного, чем быть опорой для их клана. Совершенно неожиданно ему открылось то, что его гордость и надежда, младшая дочь Ханаби может чувствовать не только долг перед семьей, но и испытывать обычные человеческие желания.       Вдохнул полной грудью и слегка закашлялся, последствия давнего отравления напомнили о себе холодным потом и головокружением. И в этот миг Хиаши представил себя лежащим на смертном одре. Чего он пожелает своей наследнице, вернее, что бы успокоило его, когда придет время оставить этот мир навсегда?       Хьюга видел как подавлена дочь, как боялась она за того парня. Он знал ее. В обмен на жизнь Коджи Ханаби согласится выбросить мысли о нем, и тогда вместе с заботами о большой семье Хьюга, она сохранит свой ответственный пост главы семейства, воздающий ей уважение сородичей и почёт.       Если же он, Хиаши сейчас сентиментально, по-стариковски даст слабину и пойдет на поводу ее желаний, то старейшины клана никогда не примут ее не только как главу, но и просто как Хьюга. Она будет бесповоротно потеряна для клана. И что ожидает ее потом? Хиаши не представлял дочь, ведущую обычную семейную жизнь, он даже не брал в расчет то, откуда ее избранник. Да, разве это устроит ее — амбициозную, умную, умеющую управлять и вершить важные дела? Хиаши покачал головой. Вряд ли.       По его расчетам, не успеет закончиться медовый месяц, как она заскучает и пожалеет о своей глупости. *** 22 октября. День. Собрание старейшин клана       В зале Хьюга собрались только старейшины и Неджи, которого вызвал Хиаши. Все хранили молчание, терпеливо ожидая, когда заговорит глава. И она начала: — Спасибо, что пришли, сегодня господин Хиаши, хотел обратиться к вам. Хиаши поклонился присутствующим и начал: — Чтобы не занимать ваше время, я перейду к основному. Все последние месяцы я старался передать как можно больше знаний по руководству семьей моей дочери. Однако, с недавних пор мое самочувствие нуждается в особых… условиях. По совету ирьенина мне нужно пройти лечение в специальной здравнице за пределами Конохагакуре. В целях безопасности местоположение здравницы хранится в секрете ото всех. Поскольку я не завершил обучение дочери, она сопроводит меня в этой поездке.       В зале послышались звуки — это беспокойно заерзали на местах старейшины — к чему клонит бывший глава?       Хиаши обвел глазами собравшихся и они, устремив глаза долу, успокоились. — Да, я попросил госпожу Ханаби быть при мне. Я не располагаю достаточным временем, чтобы прерывать свои занятия.       Ханаби взяла слово: — Я обязана выполнить дочерний долг. Мы приняли решение на время моего отсутствия назначить Хьюга Неджи исполняющим обязанности главы. Также, в случае необходимости он обеспечит вам связь со мной и господином Хьюга Хиаши. Если у вас есть возражения против его кандидатуры, то мы готовы их обсудить.       В зале сохранялась тишина. Выдержав паузу, Ханаби кивнула, и Неджи поклонился, принимая свои новые обязанности.       Далее, председательствующая Хьюга спросила старейшин: — Если есть вопросы ко мне, прошу вас.       Один из старейшин спросил: — Как скоро господин Хиаши и госпожа Ханаби вернутся в клан?       Ответил Хиаши. — Это вопрос нескольких недель, организм требует длительного лечения.       Получив ответ, старейшина благодарно поклонился. *** Накануне вечером. 21 октября. Отрывок разговора Хиаши, Ханаби и Коджи — Вы будете общаться только через посредника: меня. Вам разрешается находиться в одной комнате только в моем присутствии. Никаких записок, запрещены любое общение — взгляды, прикосновения, даже совместные тренировки и, конечно же, разговоры. Коджи и я будем спать в одной спальне, ты, Ханаби — в другой. Я имею право использовать бьякуган в любое время, держа вас постоянно в поле зрения. Ханаби, тебе запрещено использовать свой бьякуган. Если хоть один из вас нарушит любое из этих условий, то наш договор отменяется. Справедливости ради, вы также имеете право отменить сделку. Для этого вам достаточно просто оспорить любое мое замечание и выразить неповиновение. В тот же день мы вернемся домой, и забудем всё это… недоразумение.       Хиаши закончил и в комнате воцарилась тишина. Ханаби не верила ушам — отец дает им шанс?       Хьюга прочитал ее эмоцию и серьезно повторил: — Любое нарушение будет основанием расторжения договоренности, — он говорил медленно, стараясь убедиться, что молодые люди его понимают. — Испытательный срок продлится три месяца. Первого ноября мы с Ханаби переезжаем в твой дом, Коджи, надеюсь, он будет готов принять нас. До этого момента вы не будете видеться и общаться.